Высшая мудрость
Высшая мудрость
В даосском пантеоне есть группа святых, которую называют «Восемь Бессмертных». Остальным богам просто молятся и поклоняются в храмах; но Восемь Бессмертных пользуются таким уважением, что их имена и изображения встречаются не только в священных книгах, но и используются в повседневной жизни. В самом почитаемом даосском храме Пекина – Монастыре Белого Облака, или Байюн Гуань – есть даже отдельная часовня Восьми Бессмертных. Однако эта группа встречается в популярных операх, в живописи (где их нередко изображают в пьяном виде), на фарфоровой посуде, в названиях стилей боевых искусств – и даже в названиях ресторанов. Такому проникновению Восьми Бессмертных в народное сознание есть свое пояснение. Восемь Бессмертных являются архетипом буквально всего, начиная со старости, благородства, молодости, женственности, музыки, искусства, поэзии, магии и заканчивая наиболее глубокими состояниями отречения от окружающего мира.
Центральными фигурами группы Восьми Бессмертных являются Хан Жонгли и его ученик – Лю Донгбинь. Из предыдущей главы вы узнали историю приобщения Лю Донгбиня к даосизму, но несмотря на значение этой притчи об отказе от мирских забот, отношения двух Бессмертных гораздо сложнее,. чем просто отношения учителя и ученика. Поскольку в книге уже упоминалось о необходимости оставить путь Воина-Ученого, личность Хана Жонгли представляет определенный интерес.
До того как стать мудрейшим, Хан Жонгли был военным. Во времена правления Ханьской династии Хан Жонгли, тогда еще генерал, получил приказ императора отправиться на охрану границ Китая в горах Тибета и отбыл честно выполнять его. Однако в одном из сражений его армия оказалась полностью разбита, а сам Хан Жонгли был вынужден бежать, спасаясь от неминуемой смерти. Враги преследовали его, однако Хану Жонгли удалось сбить разведчиков со следу, добравшись до границы вечных снегов. Случайно обнаружив хижину отшельника, он вошел внутрь.
В хижине его встретил старец с белой бородой. Спокойно взглянув на гостя, отшельник произнес: «Долго же мне пришлось тебя ждать! Я знаю, что судьбой тебе уготовано обрести бессмертие, так что я здесь, чтобы научить тебя». И он рассказал Хану Жонгли о методах подготовки, обучил его упражнениям Цигун и медитации и, что самое важное, – поделился с ним своей безграничной мудростью. Когда Хан Жопгли решил покинуть хижину, прошло уже много лет. Император, которому он служил, давным-давно умер. Те, кого он знал еще детьми, были уже беззубыми и седыми стариками. Сам же Жонгли достиг бессмертия и ему казалось, что прошло лишь несколько дней. Спускаясь с горы, он остановился, чтобы взглянуть последний раз на учителя, – но и хижина, и отшельник исчезли.
Однажды Хан Жонгли встретил Лю Донгбиня и обучил его не только бессмертию, но и владению необыкновенными способностями. Тогда Лю изучал боевые искусства, поэзию, магию и искусство изгнания духов; он был совершенным Воином-Ученым. Правда, для бога он имел несколько дурных привычек. Ему случалось обманывать и даже быть жестоким. Иногда он выбирал недостойного и давал ему пилюлю бессмертия лишь для того, чтобы посмотреть на результат. Лю Донгбинь никогда не отказывался сыграть шутку над приезжими; однако, пожалуй, наиболее невыносимым для его учителя было то, что Лю был известен своими любовными похождениями и никогда не упускал возможности соблазнить хорошенькую девушку. Учитель часто приходил в ярость от приключений своего ученика. Так, однажды Хан Жонгли собирался посвятить Лю в секреты одного из комплексов Цигун. Однако Лю Донгбинь в тот день не появился, развлекаясь с очередной любовницей. Рассердившись, Учитель начертил комплекс на стенах пещеры, чтобы Лю разучил его, когда наконец соизволит явиться. Именно так, согласно легенде, простые смертные узнали Цигун Восьми Парчовых Платьев.
Как-то Лю Донгбинь встретился со своим учителем в горах Тянь Шаня, недалеко от того места, где Хан Жонгли обрел свое бессмертие.
«Хотя ты и бессмертный, – укорял учитель Лю, – но ты далек от совершенства. Ты искусен и в книгах и в бою, ты знаешь высшие секреты магии и являешься бессмертным богом – но ты далек от зрелости. Ты соблазняешь женщин на небе и на земле, нарушаешь естественный порядок вещей, вмешиваешься в людские судьбы, жестоко шутишь и забиваешь себе голову всякой чепухой. Ты обладаешь величайшей властью, но твой разум все еще колеблется. Ты стал сверхъестественным существом, но так и не познал истинную природу жизни».
Что мог сказать на это Лю Донгбинь? Учитель был прав, и впервые ученик смущенно сел и задумался. Даже будучи богом, он все еще нуждался в руководстве, подобно Нефритовому Императору – главному богу даосского Пантеона – который прислушивался к наставлениям Лао-цзы. Тогда Лю Донгбинь решил прислушаться к словам учителя.
«Может ли человек – мужчина или женщина – познать высшую истину?» -спросил Лю. «Он должен понять сущность пустоты, – ответил Хан Жонгли. – Это единственная мудрость, которая простирается за пределы обычных знаний и умений».
Впоследствии появились тексты, основанные на объяснении Хана Жонгли Лю Донгбиню. В них объясняется конечная цель даосизма – пустота. Эти учения записаны даосскими знаками, однако разобрать их не могут даже ученые, поскольку этими знаками зашифровывались знания, передававшиеся от учителя к ученику изустно. Не нарушая общую традицию, в этой главе мы приведем лишь выдержки классического учения, не сводя их к буквальному переводу.
Суть учения поразительно напоминает «Сутру Сердца» из буддистской «Праджияпарамиты». Поскольку известно, что, начиная с времен правления династии Тан, между даосами, буддистами, индуистами и тибетскими монахами происходил интенсивный обмен знаниями, вполне вероятно, что некоторые доктрины буддизма вошли в даосизм. Очевидно, не случайно Хан Жонгли прошел посвящение именно в горах Тибета. Однако сами даосы вряд ли признают это: они, скорее всего, укажут на диалог о пустоте из «Дао де цзин» – книги, появившейся задолго до появления буддизма в Китае, – как о доказательстве того, что именно даосизм ввел понятие пустоты. Мы же не будет заниматься доктринальными разногласиями, а постараемся почерпнуть все, что окажется полезным. Несущественно, кто именно первым придумал то или это. Главное, что мы можем понять многое из написанного и применять это в повседневной жизни.