Даос: кто он?

Даос: кто он?

Мы уже говорили о тайнах Дао, о центральной концепции пустоты, об относительности Инь и Ян. Каждая мысль приводится здесь не ради «умной дискуссии», а в расчете на непосредственное понимание ее сути. Однако если все эти идеи должны воплощаться, то кем же должен быть тот, кто их будет воплощать?

Даосов всегда считали изгоями, странными людьми, бунтарями. Консервативные представители ортодоксальной церкви неодобрительно отзывались о них, говоря, что с даосами трудно общаться, что они отказываются сотрудничать и занимаются ересью. Сторонники конфуцианства, закосневшие в своем стремлении придерживаться этикета, который якобы цементирует общество, часто оскорблялись «неприличными» поступками даосов. Однако никто из противников даосизма так и не смог дискредитировать это учение, ибо даосские мастера были необычайно образованы и умели читать потрясающие лекции о даосизме. Сторонники ортодоксальности нередко приходили в изумление при виде того, что могли творить ее противники. Сохранилась легенда о встрече Конфуция с Лао-цзы, после которой основатель конфуцианства признал, что не понял даоса, но уподобил его дракону.

Настоящим даосом может считаться лишь тот, кто постиг таинство изменений. Такого человека – независимо от того, мужчина это или женщина, – описывают как утонченного, таинственного, мрачного, всепроникающего, глубокого, непознаваемого и темного. Истинные даосы никогда не демонстрируют ни свои таланты, ни глубину своего понимания даосизма. Они до мелочей ощущают пульсацию Дао и не желают, чтобы что-нибудь отвлекало их от этого ощущения. Будучи застигнутыми за своим занятием, даосы стараются скрыться с людских глаз, изобразить из себя сумасшедшего – для того, чтобы их оставили в покое. Поэтому о таких людях говорят, что у них «нет разума».

В даосах людей беспокоит не только их эксцентричность, но и пресловутое «отсутствие разума». Вероятно, здесь проще всего было бы добавить «намеренное». Однако у даоса нет намерений; он стремится достичь у-вэй, и уже поэтому у него не может возникнуть намерение что-нибудь делать. Вполне очевидно, что даосы действительно поступают в соответствии с описанными выше законами изменений. Однако действия такого рода относятся к совершенно иному уровню, который коренным образом отличается от привычною большинству людей планирования и махинаций. Действия даоса всегда согласуются с Дао. Чтобы понять, какие действия необходимы, даос не занимается анализом происходящею – он просто находится в состоянии элементарною подчинения, позволяющем идеально отражать Дао в себе. У достигших высокого уровня просветления внутреннее зеркало настолько совершенно, что отражает все с полной достоверностью, не искажая ни единой точки в изображении.

Простоту характера даоса символизирует слово бу. «Бу» обозначает необработанный кусок дерева, к которому не прикасалась ни рука человека, ни нож, ни топор. Этот кусок дерева не имеет ни размеров, ни особых отличий. Это – символ естественного состояния, в которое пытается вернуться даос,- состояния, лишенного особенностей, забот или экстравагантных мыслей.

Состояние, идентичное необработанному куску дерева, даосы отождествляют с еще незапятнанной невинностью младенца. Новорожденный не обладает какими-то отличиями; он не знает собственною имени, не стремится ни к славе, ни к богатству; ему неведомы понятия стыда, вины, страха или греха. Какой-либо вред или ущерб ребенок наносит случайно, не имея намерение сделать это. Именно поэтому в даосизме существует понятие Инь-эр - «младенец». Для даосов образ младенца является символом искомого состояния чистой безгрешности и пустоты. Сохраняя состояние необработанного куска дерева, даос старается очистить себя от отметин, которые оставило на нем общество. Уподобляясь ребенку, даос вверяет всего себя Великому Дао и следует за ним без колебаний, как ребенок на зов матери.

 Случаются ли в жизни даосов неприятности? Безусловно, беды посещают даосов не реже любого другого человека. Быть даосом – это не значит лишиться проблем в жизни; впрочем, никто из истинных поклонников даосизма не станет утверждать, что следование по великому Пути сделало их богатыми, счастливыми или сверхсильными. Путь к познанию Дао в действительности дает им возможность выжить, достичь гармонии, участвовать. Когда случается что-нибудь плохое, даос не сожалеет об этом и проходит через период трудностей, сохранив неприкосновенной сущность своей природы. Даосы переживают трагедии так же, как кусок дерева, который река несет к высоком у водопаду,- этот кусок спокойно подчиняется потоку воды, не испытывая ни страха, ни мысли и не меняя собственной природы. Этот кусок дерева выйдет после водопада на поверхность целым и невредимым. Точно так же и даосы знают, что даже в самые тяжелые времена их внутренняя природа останется неприкосновенной.

Вообще говоря, образ воды в особом почете у сторонников  даосизма. Даосы говорят, что высшее счастье заключается в том, _^ чтобы уподобиться воде – ведь ничто не сравнится с мягкостью воды, которая при этом в состоянии разрушить самую твердую скалу».

 Даосы преклоняются перед водой, потому что она уступает препятствиям, но при этом всегда ищет нужный ей уровень. В какой бы форме ни была вода – дождя, льда, пара, реки  - она сохраняет свой собственный характер. Если в воду попадет грязь, эта грязь отстаивается, а сверху над ней все так же поблескивает чистая вода. Вода может источить камень; она затапливает города; она выдерживает вес громадных морских судов – и все это происходит без какой-либо мысли, планирования или знания законов, управляющих обществом. Благодаря своей мягкости вода может преодолеть любое препятствие, но главное здесь то, что эта мягкость внутренне присуща воде по самой природе. Вода всегда остается сама собой, и поэтому она неизменно завершает начатое ею.

Даосы всегда отличались своей высокой образованностью. Они верили в смысл отказа от обучения; однако они знали, что это сл сдует делать тогда, когда появляется обучение, от которого нужно отказаться. Все эти образы – воды, младенца, необработанного куска дерева, идеальные зеркала в душе – утверждали, что во внутренней, изначально присущей человеку природе не должно быть изъянов, пятен и препятствий. Обучение было препятствием, но таким же препятствием было и невежество. Именно поэтому даосы избавлялись от невежества с помощью образования и путешествий и лишь потом отвергали обучение. Иные способы привели бы их не к состоянию у-вэй, а к перспективе навсегда погрязнуть в собственной глупости. В этом и заключается смысл максимы: «уменьшай, затем уменьшай снова»: вначале необходимо уменьшить невежество, а затем – обучение.

Те из даосов, кто достиг этого высокого состояния, по словам других, познали сущность Дао. При этом они обрели навык действовать почти как сама природа, и результаты этих действий становились неизбежными. Просветленные действовали без какой-либо мысли о социальных условностях или собственной пользе. Говорят, что менее совершенные деяния постепенно выродились в благодушие, моральность, благотворительность и праведность – иными словами, в социально мотивированные формы деятельности, которые далеко не всегда бывают искренними, понятными тому, кто их совершает, или даже подходящими к конкретной ситуации. Добродетель по-даосски обозначает отсутствие любых намерений; она обозначает у-вэй.

Была ли у даосов какая-либо форма социальной ответственности? Как ни странно, да. Несмотря на то что даосы считали злом само понятие общества, тем не менее, они признавали, что люди могут жить в общине. Они полагали, что подобные общины должны быть простыми группами равных между собой людей, которые вполне довольны жизнью как она есть. Члены таких групп жили бы в труде, выращивая пищу или заботясь об удовлетворении своих нужд, но при этом в группе не было бы маниакального желания продвигаться вверх по общественной лестнице, захватывать новые владения или воевать с соседями.

Да, даосы признавали необходимость лидера, причем лидера мудрого; однако они считали, что помимо направления членов группы на необходимые действия {например, сбор урожая), лидер должен был следить за тем, чтобы в группе сохранялось всеобщее чувство безгрешности. В представлении даосов лидер не должен был вызывать в людях чувство амбициозности или побуждать их к неравенству через образование каст, прослоек и т. п.; лидер не мог одобрять чрезмерного поклонения перед жрецами, поощрять имперские замашки. Наконец, лидеру не следовало заинтересовывать людей так, чтобы они начали «искать добро от добран. Короче говоря, по убеждению даосов, жизнь в общине должна была протекать спокойно, в согласии и гармонии с природой.

В сущности, это был чисто аграрный вариант утопии с трудом на природе, гармоничными отношениями с окружающей средой, с определенным знанием средств труда (и сознательным отказом от их применения). Если крестьянина – члена такой общины – спрашивали, отчего он вручную обрабатывает землю, он отвечал, что причина не в незнании орудий труда, но в том, что пользоваться ими ему было бы стыдно. Каждое действие представляло собой способ соприкоснуться с Дао, поэтому даосы-пуристы верили, что даже применение более совершенных орудий труда отдалит крестьянина от живого пульса природы.

Ночью надлежало отдыхать и наслаждаться покоем. Наиболее ревностные даосы могли заниматься внутренним самосозерцанием, или медитацией. Это разглядывание себя изнутри являлось высшей степенью умиротворения, на которую только способно живое существо. Глядя внутрь себя, заморозив малейшие внутренние движения, даос приближался к уменьшенному, внутреннему варианту космической пустоты Дао. Даосы утверждали, что в действительности микрокосм нашего тела является копией макрокосма Вселенной: Дао находится внутри нас самих. Любая деятельность уподоблялась воде, которую замутили движением, подняв со дна ил и грязь. Неподвижное внутреннее самосозерцание позволяет илу снова осесть на дно; при этом вода, воплощающая истинную внутреннюю натуру человека, вновь очищается, и сквозь ее толщу во всем величии проступает изначально присущий человеку дух. Если мы замрем, откажемся от обучения и от выяснения любых различий, мы сможем ощутить Дао внутри себя. Мудрец, который достиг этого состояния, более не созерцает Дао – теперь он сам и есть Дао.