Глава 2 «МК Донс» и искусственная команда в искусственном городе

Если попросить любого англичанина назвать самый неанглийский город в стране, ответ будет один: Милтон-Кинс. В 1967 году чиновники решили разгрузить Лондон от людей, домов и трафика, построив на полпути из столицы в Мидлендс совершенно новый город, непохожий ни на один другой. Здесь нет оседающих кирпичных трехэтажных домиков с магазинчиками в цокольном этаже, уютных садиков на задних дворах и горбатых булыжных мостовых – только распластанный асфальт, только гигантские параллелепипеды зданий, только бетонные парковки, где ветер, как в фильме «Красота по-американски», треплет целлофановые пакеты. Милтон-Кинс знаменит строго расчерченной под прямыми углами дорожной сеткой, по которой в ближайшем будущем собираются запустить беспилотные автомобили, и рекордным количеством круговых перекрестков: их в городе 124, а шуток на эту тему прозвучало уже раз в десять больше.

Неанглийский – не значит плохой, хотя большинство жителей за пределами города, пожалуй, считают именно так. Милтон-Кинс, безусловно, удобен для жизни: тут и рекордно длинный трехкилометровый торговый центр под одной крышей, и офисные центры, построенные селебрити-архитектором Норманом Фостером, и многочисленные парки. В каком-то смысле это воплощение социальной утопии, удачный проект, не отягощенный историями и традициями, однако именно последнее обстоятельство лишает город души в глазах остальной страны. Символом Милтон-Кинс считают скульптурную группу из шести бетонных коров, пасущихся на зеленой траве, и в этом арт-объекте отражена вся суть города – искусственная красота, насажденная там, где естественным образом наверняка бы появилось что-то менее красивое, зато более настоящее.

Примерно так же в Милтон-Кинс возник футбольный клуб. С точки зрения бизнес-плана городу с населением 230 тысяч человек была нужна собственная команда, и когда лондонский «Уимблдон» вылетел из премьер-лиги и потерял свой стадион, новые хозяева клуба, несмотря на протесты болельщиков, в 2003 году перевезли его за 100 километров на север от прежнего места обитания. Через год команда начала сезон в третьем дивизионе под названием «Милтон-Кинс Донс». Решение независимой комиссии при футбольной ассоциации легитимизировало переезд, но болельщики команды с юго-запада Лондона, которая когда-то наводила ужас на «Ливерпуль» и «Манчестер Юнайтед», не хотели слышать об этом и немедленно основали новый клуб – АФК «Уимблдон». С этого момента им пришлось делить историю на двоих.

В первые несколько лет параллельного существования АФК «Уимблдон» и «МК Донс» яростно, хоть и заочно, сражались друг с другом. Первые не смогли вернуть себе имя «того» клуба и были вынуждены искать новый стадион, остановившись на «Кингсмедоу», наполовину стоячей арене на 4800 человек в пригороде Лондона. Вторые поменяли эмблему клуба, цвета формы и даже отправили трофеи «Банды психов» обратно в Лондон, но еще долго убеждали нейтральных болельщиков, что являются полноправными наследниками «Уимблдона». Диспуты об аутентичности обоих клубов были отличным топливом для газет и телевидения, но их подробный пересказ – скука по сравнению с тем, что происходило на одном из двух футбольных полей: АФК «Уимблдон» взял новый старт в девятом дивизионе и за девять лет вышел в профессиональную футбольную лигу.

В декабре 2012-го случилось то, чего никто не хотел: жребий свел «МК Донс» и «Уимблдон» в Кубке Англии. Болельщики первого клуба понимали, что против них в этом матче будет болеть вся страна: никто, кроме жителей города-утопии, не считал нормальным насильственный переезд и насаждение традиций на пустом месте. Болельщики второго просто отказывались признавать существование соперника, и многие фанаты проигнорировали этот выезд. Однако я не мог пропустить эту встречу, потому что знал, что история возрождения «Уимблдона» делает с людьми удивительные вещи – скажем, за год до того я познакомился с итальянцем, который переехал в Лондон только для того, чтобы написать книгу про «Уимблдон». Один американский журналист, имевший печальный опыт проводов своих любимых «Суперсоникс» из Сиэтла в Оклахому, так влюбился в «Уимблдон», что начал слушать трансляции их матчей по радио. Я знал болельщиков «уомблов» из Москвы, Нижнего Тагила, Праги и Стокгольма, потому и сам решил смотреть этот матч с фанатской трибуны.

Никто, кроме жителей города-утопии, не считал нормальным насильственный переезд и насаждение традиций на пустом месте.

Слева от меня стоял человек в респираторе. Двумя рядами выше – компания в смирительных рубашках. В соседнем секторе были видны шарфы «Куинз Парк Рейнджерс» и «Уотфорда». В небе нарезал круги запущенный на деньги болельщиков самолет с баннером «We are Wimbledon». Стадион, построенный на деньги корпораций Asda и IKEA, только усиливал впечатление: снаружи он был похож на торговый центр лужковской архитектурной эпохи, а внутри пугал безжизненным верхним ярусом трибун, на котором даже не были установлены кресла. Фанаты гостевой команды заходили туда с опаской, словно сомневаясь в том, можно ли дышать этим воздухом. В городе без истории их ждал матч с клубом без истории, который по какому-то чудовищному недоразумению имел в названии часть имени их родного «Уимблдона».

Это были два разных мира. Гостевая трибуна пела весь матч, разворачивала баннеры и флаги, запускала сине-желтые воздушные шарики, прыгала, браталась (на матче было немало дружественных болельщиков других клубов) и саркастически шипела, приложив палец к губам, – предлагая фанатам «МК Донс» высказаться в ответ. Те молчали весь первый тайм, пока не дождались сумасшедшего удара Стивена Глисона в девятку ворот «Уимблдона», – и только тогда запрыгали под громкую музыку, включившуюся сразу после гола. «МК Донс» и «Уимблдон» в тот момент разделяло примерно 40 позиций в сводной таблице, но для болельщиков на гостевой трибуне это не имело никакого значения. Их команда ничего не создала за первый час игры, редко могла отдать больше пяти точных передач подряд и выглядела слабее примерно по всем показателям, кроме одного – уверенности в собственной исторической правоте. На 59-й минуте внезапная контратака «Уимблдона» завершилась точным ударом Джека Мидсона головой в падении, и фанаты рванули на поле.

К тому моменту, когда рьяно празднующая гол бабушка заехала мне желто-синим шарфом по затылку, а болельщики закончили обниматься с футболистами и на радостях набросились на стюардов, я уже все понял: неважно, кто победит («Уимблдон» проиграет на последней минуте), и неважно, что будет с этими клубами потом (в сезоне-2016/17 они вполне могут оказаться в одном дивизионе). Важно, что один из них сумел понять, как быть счастливым, и стал им – а счастье, конечно, лучше любой мести. Многие болельщики «Уимблдона» пришли на матч в футболках с фразой «Не в интересах футбола» («Not in the wider interests of football») – так комиссия, давшая добро на переезд в Милтон-Кинс, отреагировала на создание нового любительского клуба. Спустя 13 лет этот клуб, принадлежащий исключительно болельщикам, играет в футбольной лиге, получает от городских властей разрешение на строительство нового стадиона в 200 метрах от снесенного «Плау Лейн» и, похоже, олицетворяет собой решительно все, что когда-либо было и будет в интересах футбола.

Глава 3 «Коринтиан-Кэжуалс» и хранители любительского футбола

До стадиона «Кинг Джорджс Филд» с лондонского вокзала Ватерлоо можно добраться за полчаса. На матчи редко приходит больше ста человек, поэтому тут отлично слышно, как игроки радуются голам, кричат на судью и надсадно крякают, бросаясь в подкат. Удивительно другое: из хаоса этих звуков уж очень редко выскакивают ругательства – и вовсе не потому, что раз в пять минут мимо стадиона проносятся поезда. Материться тут не стоит.

«У нас как-то играл парень, забивал не меньше двух голов за матч, – объяснял мне сосед, худощавый старичок с упрятанным в джемпер шоколадно-розовым галстуком. – Однажды он сильно разозлился из-за нарушения правил и громко выругался. Пришлось его заменить и отчислить из команды».

Организация с такими суровыми порядками называется «Коринтиан-Кэжуалс» и является старейшим любительским клубом мира – в том смысле, что футболистам не только запрещают материться, но и принципиально не платят денег. Здесь вообще все построено на принципах: когда-то, давным-давно, клуб вообще не собирался участвовать в соревнованиях, где за победу полагались призы, а игроки отказывались бить пенальти, потому что из уважения к сопернику не допускали возможности нарушения правил с его стороны.

Любители из «Коринтиана», основанного в 1882 году, мало чем уступали лучшим английским клубам, но не могли играть с ними в рамках полноценной лиги. Они превратились из футболистов в миссионеров – стали ездить по миру и показывать ему, как прекрасен футбол; после их поездки в Испанию в начале XX века «Реал Мадрид» решил играть в такой же, как у англичан, белой форме, а во время бразильского турне в 1910 году в Сан-Паулу был основан клуб «Коринтианс». В 1939-м ФК «Коринтиан» объединился с ФК «Кэжуалс», сменил название и цвета (белые на коричнево-розовые), получил место в лиге, но остался верен идее.

Футболистам не только запрещают материться, но и принципиально не платят денег.

«Нет, футболисты по-прежнему не получают денег за игру. – Моего соседа зовут Тони Слэйд, он ветеран и участник совета директоров „Коринтиан-Кэжуалс“. – Клуб покупает им форму и бутсы, возит в турне, а на жизнь они должны зарабатывать сами. Я вот, например, всю жизнь что-то продавал, а среди моих одноклубников были учитель физкультуры, строитель, преподаватель арабского – в общем, кого только не было. Зато после завершения футбольной карьеры наша жизнь спокойно продолжалась дальше. А бывшие игроки начинали вкладывать небольшие деньги в клуб, чтобы он продолжал существовать».

Если обойти вокруг стадиона в игровой день, то как минимум каждый третий окажется экс-футболистом «Коринтиан-Кэжуалс». Один из них сразу после матча ровнял траву на угрожающего вида газонокосилке. Другой продавал билеты в покосившейся будке с ржавым турникетом. Третий помогал жене делать бутерброды с сыром. Четвертый – строгий высокий мужчина с внешностью Арсена Венгера, бывший супербомбардир «Кэжуалс» по фамилии Харрисон – зашел перед матчем в раздевалку гостей, чтобы объяснить, куда они приехали и как себя надо вести. А Тони Слэйд встал за стойку клубного паба: «У нас тут семейное предприятие – каждый делает то, что умеет».

Одна из главных причин того, что эти люди все еще вместе, – клубная выездная традиция. Пока основной состав играет в подвалах английской футбольной пирамиды, ветераны каждое лето отправляются в футбольное турне. После войны «Коринтиан-Кэжуалс» объездили всю Европу, побывали в Японии и Китае, Австралии и ЮАР, России и США, а также несколько раз – в Бразилии. В 1988 году они провели там матч с «Коринтианс», в котором великий бородач Сократес, один из лучших футболистов в истории бразильского футбола несмотря на отсутствие выигранных трофеев со сборной, сыграл по тайму за обе команды. После этой поездки англичане обзавелись бразильскими болельщиками – если заглянуть в клубный фейсбук, там будет немало сообщений на португальском. Более того, на «Кинг Джорджс Филд» практически в любой день можно встретить пару фанатов «Коринтианс»: для них этот стадион – такая же достопримечательность, как и Тауэр с парламентом.

«Наверное, каждый болельщик „Коринтианс“ знает, кто такие „Кэжуалс“, – объяснял мне светящийся от счастья бразилец Роберто, оказавшийся в Англии на каникулах. Он сфотографировался на фоне эмблемы клуба и тут же отправил карточку родителям, друзьям и знакомым: едва взглянув на нее, они поймут, что Роберто нереально крут. – Мы все очень хотим, чтобы англичане приехали открывать наш новый стадион, строящийся к ЧМ-2014. Клуб пока против, они хотят позвать „Реал“ или „Барселону“. Но традиции для нас важнее!»

Первую игру на новом стадионе в Сан-Паулу в итоге провели между собой ветераны клуба. Однако «Коринтиан-Кэжуалс» добрались до Бразилии в марте 2015 года – и вышли на поле, где состоялся матч открытия ЧМ-2014, а вскоре после этого два гола Луиса Суареса досрочно отправили домой сборную Англии. Английский клуб проиграл в Бразилии еще крупнее (0:3), но счет этой встречи не имел никакого значения. 26 тысяч человек и камеры двух крупнейших телеканалов появились на стадионе, чтобы отдать должное любительской команде, в составе которой были учитель физкультуры, маляр, строитель, кассир и полицейский.

В клубном пабе «Коринтиан-Кэжуалс» бразильскими кубками и грамотами заставлен целый шкаф. Среди трофеев из других поездок я внезапно увидел программку на русском, трогательно озаглавленную «Коринфианы-Кажуалс. Посещение Москвы», а также жостовский самовар – его команде вручили в апреле 1991-го на московском стадионе «Динамо». Тони помнит о той поездке немного: играли два матча (4:4 и победа советских ветеранов со счетом 2:1), на «Динамо» лежал искусственный газон, после игры они вместе с соперниками отправились в какой-то подпольный бар.

«Лучшим игроком у русских был вот этот. Юрий Резник». – Тони ткнул пальцем в фотографию невысокого лысеющего футболиста. Резник играл за «Шахтер», «Динамо», «Спартак» и «Ворсклу» и закончил карьеру всего за пару лет до того матча – наверное, поэтому он запомнился англичанам лучше, чем Капличный, Мудрик, Афонин или Численко, которому тогда уже было 50 лет. В конце того же года советская команда приехала в Англию, сыграв один из матчей в день распада СССР – 8 декабря 1991 года.

После того как Тони закончил еще одну байку (на этот раз про вратаря Владимира Пильгуя, который на спор отбил пять пенальти из десяти), я понял, что ему, в принципе, найдется о чем поговорить с любым человеком, случайно зашедшим на «Кинг Джорджс Филд»: бразильцем, русским, японцем или южноафриканцем. В то время как его команда вылетала из очередного дивизиона, его клуб становился все более знаменитым.

В 2004 году «Коринтиан» сыграл с «Манчестер Юнайтед» в честь столетия их предыдущего матча (11:3, крупнейшее поражение в истории «МЮ»). В 2008-м 125-летие клуба было отпраздновано матчем на «Уэмбли» с «Уимблдоном». В 2012 году президентом клуба был избран Джимми Хилл, главный реформатор английского футбола и ведущий программы Match of the Day на BBC на протяжении 25 лет. «Коринтиан-Кэжуалс» сделали себе прекрасную биографию, придерживаясь довольно давно устаревших принципов, а его игроки много повидали и объездили полмира просто потому, что продолжали заниматься делом, которое им нравилось, – да-да, иногда этого вполне достаточно, чтобы прожить интересную жизнь. Ну, еще надо было не материться на поле.