«Вот теперь – другое дело…»

Один из первых моих редакторов в спортивной редакции ТАСС времен 70-х годов прошлого века, Александр Николаевич Ермаков, ветеран агентства, днем, перед обедом, непременно игравший в теннис, никогда не пропускал заметки в печать с первого раза. Словно суровый вузовский преподаватель, взявший за правило гонять студентов, как бы те ни отвечали, на пересдачу зачета или экзамена по два, а то и по три раза. На короткие оперативные заметки Александр Николаевич и реагировал, разумеется, оперативно. Они почти сразу отправлялись на телетайп – высшее достижение тогдашних коммуникационных технологий, – поскольку задержки с информацией для ТАСС, как и для любого, впрочем, агентства, недопустимая роскошь.

Совершенно иначе Ермаков относился к материалам, предназначенным для публикации во всевозможных неоперативных вестниках. Он неторопливо прочитывал заметку и, возвращая, говорил непременное: «Ты знаешь, что-то вяловато. Подумай, как обострить. Завтра жду». Переделывал, обострял, назавтра приносил. До тех пор, пока старожилы редакции не научили меня, молодого репортера, как на самом деле надо поступать.

Очередной материал, почему-то запомнил, что был он о футбольной сборной Польши перед чемпионатом мира 1974 года, получил определение «вяловатый» и возвращен до завтра. Я, не исправив в нем ни одной буквы, принес в назначенный срок редактору текст и услышал через несколько минут: «Ну, вот теперь совсем другое дело».

Вспомнил я об Александре Николаевиче, когда Борис Васильевич Бобров, известный в футбольных кругах составитель расписаний турниров, в том числе для команд высшей лиги и первого дивизиона, и проходивший под прозвищем «календарь сезона», на которое он, к слову, никогда не обижался, рассказал историю, как его с проектом календаря игр гонял Константин Иванович Бесков. Знаменитый динамовский футболист и тренер возглавил тогда вылетевший в первую лигу московский «Спартак» и, по словам Боброва, ужаснулся, когда ему принесли расписание матчей. «Вы что творите? – шумел Бесков на Боброва. – И с таким календарем вы предлагаете мне возвращать „Спартак“ в высшую лигу? Переделать! Срок – неделя». Без визы Бескова, главной на тот момент фигуры в тренерском цехе первой лиги, календарь никто бы не утвердил – «Спартак» курировал первый секретарь МГК КПСС, член Политбюро ЦК КПСС В. В. Гришин.

Через неделю, ознакомившись с новым вариантом календаря, Константин Иванович только что в лицо Борису Васильевичу несколько принесенных им листочков не швырнул. Еще неделю спустя – та же реакция. Бобров сам, никто, как он говорил, ему не подсказывал, решил вернуться к самому первому варианту. «Ну, вот теперь совсем другое дело. Можешь ведь, когда захочешь!» – похвалил Бесков Боброва.

Схожая история произошла и с текстом в программку к прощальному матчу Льва Яшина в 1971 году. В пересказе Бориса Левина, помогавшего главному организатору встречи, автору ее идеи, знаменитому известницу Борису Федосову, она выглядит так.

Сочиненные для программки тексты ложились на стол главному редактору газеты «Московская спортивная неделя» (ее выпускали Лужники) Николаю Толорайя. Он вносил свою правку. После перепечатки материалы отправляли заместителю директора лужниковского стадиона Гусеву. Новая правка. После Толорайя опытный Федосов предупредил Левина: «Ни в коем случае не выбрасывай первый вариант». Вслед за Гусевым к текстам приложился начальник Управления пропаганды (было и такое подразделение в Спорткомитете СССР) Айдар Валиахметов. Он погулял над заметками на славу: получилось так, что все, чего Лев Иванович в жизни своей добился, – заслуга КПСС, советского правительства и Спорткомитета. Затем в дело вступил начальник Валиахметова – первый заместитель председателя Спорткомитета Виктор Ивонин. Последняя инстанция – начальник Ивонина Сергей Павлов: к нему Федосов и Левин отправились вместе. Павлову произведение, к которому приложились Толорайя, Гусев, Валиахметов и Ивонин, не понравилось: «Другого ничего нет?» И тогда Левин положил на стол председателю предусмотрительно оставленный первый вариант. Павлов внес в него одну «существенную» правку: вместо «пошел слесарить» написал «пошел работать слесарем». И расписался в уголочке на первой странице.

Но это – не конец.

Валиахметов решил пройтись по тексту еще раз. Федосов сказал Левину: «Покажи ему перепечатанный экземпляр, но без подписи Павлова. Только начнет хвост распускать, выложи перед ним с подписью». Так и вышло. «Если Сергей Павлович считает, что так лучше, то пусть будет так», – что еще мог сказать пропагандист, увидев подпись руководителя.