Ничья после мороженого

В 1962 году кто-то из крупных генеральских чинов из Северо-Кавказского военного округа попросил (или сам, или через кого-то из киевских военачальников) тренера киевского «Динамо» Вячеслава Соловьева, чтобы киевляне сыграли с ростовскими армейцами вничью. В тот год чемпионат страны проходил по сложной системе, сначала двадцать две команды проводили игры в двух подгруппах по одиннадцать в каждой, затем первые шестерки из этих подгрупп играли за призовые места, а оставшиеся десять клубов бились за право остаться в классе «А». Киевляне в момент просьбы решали, кого предпочтительнее оставить в первой шестерке – ростовский СКА или алма-атинский «Кайрат». Решали методом тыка: пытались предположить, кто из них сумеет отобрать больше очков у московских команд на втором этапе.

«К матчу со СКА, – вспоминает Владимир Щегольков, – почти не готовились. Режим не соблюдали, массаж не делали. Баловались мороженым. Прибываем на стадион. А нам говорят: „Генерал приказал армейцам играть только на победу!“ Мы взъелись: „Ах, так? Ничьей им уже мало?“ Но перед выходом на поле нам подтвердили: „Да, надо проиграть“. Половина ребят это услышали, половина – нет.

Проходит Лобановский по краю, делает передачу, и Базилевич забивает гол. Опять проход – и мяч снова в сетке. 2:0! Соловьев вскочил со скамейки, кричит мне: „Скажи Ануфриенко, чтобы сделал одиннадцатиметровый!“ Мы отвечаем: „Нет! Пусть все будет по игре“. Во втором тайме мяч ударяется об Олега Макарова, потом – о Юру Войнова, а от того закатывается в наши ворота. Несогласованные действия, сами виноваты. Вскоре они счет сравнивают. Поступает строгая команда: очко отдать. Мы боялись даже бить по чужим воротам».