4. В унисон с другими

Неужели Язид где-то ошибся? Нужно ли ему изменить стиль, свою позицию на поле? Жан Варро, разумеется, против этого и дает игроку завуалированную под поощрение команду: «Играй, как в «Септеме»!» Иначе говоря, близко от нападающих, предлагая им решения и возможности забить.

Ги Лякомб не меняет ничего. Язид погружается в работу. Он старается исправить недостатки в игре без мяча, помня сказанную ему фразу о том, что «он должен играть в унисон со всеми». Выразительная фраза. На него такая музыкальная метафора, означающая, что все инструменты подстраиваются друг под друга, исполняя один звук, оказывает особое влияние. Возможно, стиль Яза – это что-то другое, не просто импровизация предложенной партитуры, последовательное выведение нот, соответствующих определенным движениям?

Лякомб верен принципу: «Таких игроков, как Язид, формировать нельзя». Он не учит воспитанников, как выражается Жан Варро, «драчливому футболу» – специализации, которую им невольно пришлось испробовать на себе, когда резервная команда отправилась в Марсель. В то воскресенье, по словам их тренера, они «боялись за свою жизнь». Говорят, в трудностях закаляется мужской характер… Возможно. Но это плохая идея для учебы. «Мы позволили им забить, чтобы покинуть поле… По возвращении в Канны, в нашу тихую гавань, где боксерские приемы на поле во время футбольных матчей применялись все-таки редко, рассказы об этом так называемом матче, об этой зверской ловушке, привели к тому, что на стадионах поставили специальные стеклянные заграждения, отгородив таким образом самых отчаянных драчунов». В городе Андуме, расположенном в VI округе Марселя, разгорелась драка с командой спортивного союза «Марсель Андум Каталан». Официальная часть Любительского чемпионата Франции превращается в фарс, карикатуру. Андре Амитрано, вратаря с безупречным складом ума, запинали ногами. Ги Лякомб, возмущенный такой агрессией, которая к тому же могла обернуться особо губительно для игрока, сразу же закричал: «Но он же профессионал!» К нему подбежал тренер соперников, чтобы ударить! Стоявшего на бровке Шарли Лубэ спасли бывшие игроки, его сверстники[11]. На многих каннских игроков напали их соперники на поле. Язида избили в его родном городе. Как когда-то в Сен-Марте.

Этот эпизод просто ужасен. Его достаточно, чтобы очернить блестящий сезон. Необходимо вновь мотивировать тех, кто пострадал; Лякомб этим озаботился. Ребенок, выросший в Ля Кастелян, в курсе того, как восстанавливается справедливость и куда идти, чтобы отомстить за партнеров. В Каннах об этом узнают в течение первых недель его пребывания в клубе, с того матча в Ницце, когда он перешел поле, чтобы кулаком положить окончание в драке. Но это никогда не доставляло ему радости.

В неблагополучных кварталах, в противоположность тому, какой образ мог бы сформироваться у внешнего мира, драться на матчах и после не любят; особенно когда игра проходит на импровизированном поле. Это и не соревнование, и не спорт, каковым сейчас стали товарищеские матчи. Когда игра проходит на нейтральной территории, то напряжение сглаживается. Когда она случается на улице, то каждый ищет повод устроить спектакль. То же самое относится и к городским кварталам, где насилие проступает более явно. Там поле становится особым местом, где порой даже самые заядлые драчуны превращаются в искренних ценителей искусства. Они получают удовольствие. Насилие возвращается только вместе со ставками. Язид получает удовольствие. Пришло время забыть немного родной город, плохие и хорошие воспоминания. Марсель и Ля Кастелян. Марсель и Андум.

Путь к профессионализму, без сомнений, полон препятствий. О них можно споткнуться. Однако здесь важно собраться с духом и сконцентрироваться на самом главном: хорошо играть, хорошо тренироваться. Забыть про желтые и красные карточки, которые показывают арбитры. И смирить свою импульсивность, пусть даже ценой внутренних переживаний. Он должен вести себя спокойно и размеренно как на поле, так и вне его – известен только один случай, когда Язид вышел из себя на людях. Случилось это в кассе «Кубертена». Ему не выдали билеты, которые он запрашивал не для себя, а в качестве подарков. Администратор в кассе рассказывала, что почти никогда не видела такого вспыльчивого юноши… Юноша, кстати, очень быстро принес извинения.

В обыденной жизни, среди ста пятидесяти обитателей общежития, Язид – один из самых спокойных. В противоположность некоторым его партнерам, он никогда не позволит себе развязного тона по отношению к девушке, идущей по внутреннему дворику или коридору. Вне общежития его редко видят на вечеринках, в ресторанах или ночном клубе. В комнате 207 царит порядок, обувь аккуратно уложена, кровать всегда заправлена. Он не из тех, кто случайно прожигает матрац, пользуясь электрической плиткой для приготовления макарон; и не из тех, через чью одежду должны перешагивать уборщицы, если они хотят добраться до окна.

«Мимон» – спокойное, тихое общежитие, не такое изолированное, как учебный центр клуба, принявший в свои стены первых постояльцев. После ввода его в эксплуатацию штатное расписание пополняется новыми сотрудниками. Среди них оказался и далеко не молодой человек: Жан Варро! После полувека безвозмездной работы в клубе он наконец-то сможет получать заработную плату. Справедливое вознаграждение человеку, не щадившему ни усилий, ни времени для «Канна», в своих поисках добровольно исколесившего многочисленные дороги, шоссе, игровые площадки и стадионы.

После неизбежного закрытия собственного кинотеатра «Вокс», которое было оправдано падением посещаемости с пяти тысяч зрителей до тысячи в неделю, ему приходилось рассчитывать исключительно на доходы своей жены, державшей небольшой магазин на набережной Круазет. Бутик Roseline Var, в самом начале появления «прет-а-порте де люкс», в разгар туристического взлета Канн, был местом, к которому выстраивались длинные очереди. Благодаря, с одной стороны, контактам с дистрибьюторами MGM[12], а с другой – репутации бутика, Жану посчастливилось познакомиться со многими известными деятелями.

Жизнь мсье Варро, полная разнообразия, интересных историй и занятий, находилась в счастливом балансе между потными мальчишками, играющими в воскресенье в футбол, и клиентами, подъезжающими на «Роллс-Ройсах» к отелю «Сар» в Антиб. Язида такой образ жизни уязвлял. Наряду с этим у него возникло почти инстинктивное взаимопонимание с мадам Варро, хотя очевидно, что футбол для нее находится на втором месте. Очень много детей и молодых игроков прошло через придирчивый взгляд ее мужа, однако Зидан стал единственным, с кем ее связывали такие теплые отношения.

В клубе, где согласие Варро для чего-либо требуется все реже, атмосфера становится все более и более казенной. Утомленный, выжатый до последнего, Жан Фернандес делает то, что невозможно было представить: покидает свое место. По крайней мере, продержался он на нем не так уж и мало. По большей части благодаря ему «Канн», который раньше плавал между шестой и восьмой позицией во втором дивизионе, заканчивает третий сезон в высшей лиге, занимая лучшее место за всю свою историю, одиннадцатую строчку из двадцати после двух двенадцатых мест в предыдущих сезонах. Кроме того, ни один клуб-соперник не мог рассчитывать на легкий успех, приезжая в Ля Бокка, туда, где публики на матчи собиралось как никогда много.

Упорные слухи ходят перед последним матчем «Канна» при Фернандесе. Перед игрой на «Кубертене» Жильбер Шамональ в микрофон произносит справедливую, смелую, благодарственную речь, отдавая дань уважения заслугам тренера. Говорят, что некоторые члены руководства клуба запретили вешать на стадионе плакат с надписью «Спасибо, Жано!».

Президент клуба объявляет, что преемником человека, символа ренессанса каннской команды, станет «крупный иностранный тренер». Узнав о назначении Боро Примораца, бывшего игрока и капитана команды времен ее подъема в высший дивизион, комментаторы играют словами, иронически подчеркивая, что Приморац, конечно же, не только иностранец (югослав), но еще и крупный… если смотреть на его рост. Он, совершенно очевидно, не соответствует характеристике «знаменитого технического специалиста», которого все ожидают увидеть, забывая при этом, что эффектные анонсы, преднамеренная ложь и искусственное ликование – это составляющие футбольного фольклора.

Единственное выполненное обещание – это окончание строительства и ввод в эксплуатацию учебного центра, небольшого одноэтажного здания. Это скромное хозяйство размещает у себя в стенах великие амбиции. Язид там никогда не жил. Ему уже исполнилось 18 лет, но он отказывается от предложения переезжать в город, в квартиру, которую они отправились посмотреть вместе с Жан-Мишелем, ответственным за досуг и отдых в общежитии. Цена его впечатляет. Он думает о матери, о родителях. Такой комфорт, так много пространства только для него одного немного сбивают с толку. Без сомнения, в материальном плане, как ему и обещали, перед ним открывается действительно новая жизнь. Посмотрим, может быть, попозже… Жан-Мишель понимает все очень хорошо. Язид не дает себя одурманить. Он остается там, где, как он считает, находится его место. Он никуда не уезжает из «Мимон», где все знакомо и привычно; там ему нравится играть в коридоре с сыновьями директора. Доброжелательный внимательный взгляд. Там он всегда в своей стихии: в искренности детства, которое он никогда не забывал. Однако он оставляет привычную комнату и переезжает в студию под номером 223, с видом на сад, на третьем этаже, с телефоном и отдельным выходом в заднюю часть здания. Вот это уже значительные изменения.

Еще одна перемена происходит двумя днями раньше. Во второй домашней встрече в четвертом сезоне команды в высшей лиге «Канн» принимает у себя «Осер». Лучшего футболиста этого матча зовут Зидан! Он не участвовал в играх Лиги 1 со времени последней игры в позапрошлом сезоне, в Канне, когда он появился на замену за 24 минуты до финального свистка. В течение следующего сезона в элите он не играл. Он также не появился на поле в двух первых турах текущего чемпионата – на «Кубертене» против «Монпелье» и против «Лиона».

Впервые в матче высшей лиги он играет в основном составе. Он играет в полную силу.

Ги Лякомб – один из тех, кто очень внимательно следит за его действиями. Уже через полчаса всем нутром он понимает, что увидел достаточно. На этот раз он убежден: Зинедин Зидан, 18 лет и 42 дней от роду, полностью готов играть в высшем французском дивизионе.

К сожалению, не все разделяют это авторитетное мнение. Одновременно с таким успехом слышится критика. В адрес Язида и его тренера.

Язид отыграл хорошо. Он был одним из лучших игроков на поле. Быть может, даже самым лучшим. Однако «Канн» был разгромлен, «Осер» выиграл 3:0. Началась охота за виновниками. Инициировали ее те, кто считал, что все понимают.

Через несколько минут после матча – так происходит на всех стадионах – руководство клуба спускается к игрокам и тренеру. Поэтому когда Боро Приморац увидел в своем офисе одного из местных политиков, то совсем не удивился. Однако то, что говорит этот избранный народом деятель, ошеломляет тренера намного больше, чем само его присутствие. Сначала намеками и многословными предложениями с подтекстом, а потом и открыто он критикует самый заметный выбор тренера: как стало возможным то, что такая важная роль в матче отдана столь молодому и неопытному игроку. Язид, пожалуй, и стал лучшим игроком матча, но влиятельный господин частично приписывает поражение выбору именно этого игрока и его взаимодействию с другими! Назидательным тоном он перечисляет известных каннских игроков, а затем завершает следующей фразой:

– …и вы хотите строить команду с такими, как Зидан?!

Приморац оглушен этой смехотворной речью. По его мнению, как раз пришло время дать Зидану как можно больше возможностей набраться опыта, так как о нем уже начали говорить за пределами Приморских Альп. «Посмотрим, чего стоит этот феномен!» – так звучали слова в устах одного болельщика из Дижона, приехавшего на матч с «Осером» понаблюдать за своими кумирами.

Феноменальный в гениальности и спортивной зрелости, новый атакующий полузащитник «Канна» должен обладать в равной степени и умственной силой, чтобы справиться с любыми предстоящими задачами.

Поражение никак не влияет на организованный заранее праздник. Президент клуба Алан Педретти, родственник знаменитого клоуна Ашилля Заватта, установил на парковке стадиона… шатер цирка-шапито; там предлагается угощение от партнеров, «Клуба предпринимателей». Язид находится недалеко от шатра, но он рыдает навзрыд, между двумя машинами. Педретти замечает его. Он отправляется в бар и возвращается с коктейлем виски-кола в руках и предлагает его своему игроку. Зинедин Зидан, 18 лет, эмоциональный и гениальный, привыкший ежедневно одерживать верх, должен привыкнуть к жестокости мира, где несправедливость – это трудный соперник, которого надо побеждать.

Зидан не принимает участия в четырех следующих матчах, но появляется в Нанте, на «Кубертене», в игре против «Бордо», и затем в Марселе… Там победа приходит неожиданно. Под внимательным взглядом приятелей из Ля Кастелян другой каннский полузащитник, Марко Млинарич, играющий больше в атаке, становится автором единственного гола в матче. Смаиль Зидан прибывает только за десять минут до конца встречи. Но, несмотря на такой успех в поединке с чемпионом Франции, бесспорным фаворитом на поле, «Канн» после первой половины чемпионата занимает самую нижнюю строчку турнирной таблицы. Как и в прошлом году.

Плохая игра вдохновляет репортеров на глумливые клише. Хроникер ежедневной лотарингской газеты пишет о «команде из казино», ежедневная спортивная газета дает Млинаричу прозвище «футболист с пляжа». У рядовых сотрудников «Аэроспасияль», тружеников с изнуряющим графиком работы, порой – в сложных условиях, у лябоккских жителей, составляющих добрую половину толпы на «Кубертене», такие характеристики вызывают только раздражение. Для игроков же они невыносимы, они парней просто бесят.

Профессиональные футболисты знают, что здесь, на Лазурном Берегу, их поведение постоянно подвергается строгим суждениям. Качество жизни, которое они могут позволить со своим доходом (не превышающим, кстати, а даже меньшим, чем в других клубах, но дающим им больше возможности похвастаться), оставляет им мало пространства для маневра. Они должны быть безупречны. Они должны соответствовать ожиданиям болельщиков.

Только несколько заядлых скандалистов-хвастунов, привлекающих определенный вид публики, чувствительной к мужественности фасада, могли бы в силу известности своей репутации обойтись без объяснений эпизодов своей частной жизни, проведенной в течение дня в ночном клубе или на зеленом поле.

Несмотря на то что никто больше не осмеливается поверить в успех, все, включая мудрого, святого Зидана, которому не в чем себя упрекнуть, собираются противодействовать давлению и раскрепоститься морально. И снова «Канн» поднимется по турнирной таблице.

«Крупный иностранный тренер» справляется хорошо. Ему удается остановить поток саркастических замечаний тогда, когда этого меньше всего ожидают, когда самые большие пессимисты уже говорят, что все потеряно и сделать ничего нельзя – ну достаточно ведь просто посмотреть на статистику, чтобы понять: в этот раз падения избежать не удастся. Хотя…

Команда все больше и больше сопротивляется на поле. Дракон, эмблема клуба, в костюм которого наряжается один фанат на домашних матчах, чтобы заводить публику, вновь вызывает гордость. К середине сезона удача оказывается на стороне «Канна». В начале второй половины чемпионата команда одерживает знаковую победу над «Осером» – 3:0. «Для иконоборцев наступили прекрасные времена: Дракон из сада Гесперид больше не сдерживал героев, но следил только за теми, кому слишком много и необоснованно платят. После матча «Осер» – «Канн» те, кто комплексовал и не верил, кто разочарованно ждал «озарения», стушевались. Провидцам – ставим почетный караул. Игрокам же, пряным от пота, – отдаем честь: эта переменчивая раса знает, когда стать на арене ястребом, а когда христианином, и исчисляется тысячами ног ко времени финального свистка…» – подводит итоги встречи Клод Гарньери, журналист ежедневной газеты «Нис-Матан», в выпуске от 24 декабря. Ожидается веселое Рождество.

Клуб достигает необычного для себя ранга: в течение нескольких недель благодаря изумительной серии победных матчей он поднялся с низов турнирной таблицы на еврокубковое место. Восемь побед – да это просто путь чемпионов Франции! Команда набирает 14 очков из 16 возможных![13]

Язид на поле. Он блистает. Обстоятельства складываются благоприятно для его развития. Его позиция, кажется, несколько изменилась по сравнению с его выступлением в Национальном чемпионате, в резерве; он объясняет, что у него нет явных предпочтений в том, где играть – на позиции плеймейкера или атакующего полузащитника. Мнение и призыв мсье Варро не изменились: «Играй, как играл в «Септеме»!»

Зидан – тема для разговоров, переживаний и вопросов. Сколько тех, кого прочили в герои, исчезло уже после первых неудач? Но это возражение не мешает утверждать, что игрок выполнил свои обещания. Какой может быть причина неожиданного падения? Для него – того, кто настолько не верил в себя, – самое большое препятствие, невидимое и колоссальное, вероятно, уже было пройдено, и никто этого не заметил. Ни он, ни другие.

Один из наиболее полезных эффектов от частого включения игрока в основной состав заключается в том, что снижается нагрузка во время предматчевой подготовки. Вне поля не меняется ничего. Язид всегда в ровном настроении. С 12 до 13 он непременно обедает в учебном центре. Его продолжает подвозить на машине управляющий делами, он всегда высаживает его там, откуда дойти быстрее всего. Путь от Ля Бокка до рынка Форвиль, где живет Жильбер, обычно проходит в тишине. Язид по-прежнему говорит мало.

Он интроверт? Его инструктор в автошколе так не думает; он видит перед собой сдержанного молодого человека, отнюдь не испытывающего никакой боязни внешнего мира. Его нельзя назвать неловким или неповоротливым. Он получает права после первого же экзамена, проучившись меньше двадцати часов – того минимума, который через несколько лет станет обязательным для всех.

Координированный, вдумчивый, не говорящий лишнего. Язид, безусловно, очень застенчив. К тому же он очень недоверчив к людям и мало склонен к смелому поведению – разве что когда дело касается близких… или игры на поле. Вот там его темперамент и его элегантность творят чудеса. Победы постепенно гасят критику. «Балериной» его больше никто не называет.

Победитель часто прав. И бомбардир тоже. В воскресенье, 10 февраля, Жорж Пара, диктор на «Кубертен», срывается на свой особый крик, объявляя автора забитого мяча. На южноамериканский манер он вопит слово «гол», где звук «о» тянется до бесконечности, а затем слышится долгожданное: «Его первый гол в высшем дивизионе, я прошу вас громко поприветствовать этого игрока. Его зовут Зинедин Зидан!»

Он наконец-то забил. Семья Элино может улыбнуться: его соперник – не кто иной, как «Нант»!

Во второй трети матча он двинулся вперед, к воротам соперника, на бегу четко контролируя мяч внешней стороной правой стопы. Он уверенно бьет по воротам – мяч пролетает точно над головой вратаря. Дерзкие движения. Великолепная работа.

За десять минут до окончания матча Язида меняют. Мощный гул признания сопровождает его уход с поля. Аплодисменты не стихают до тех пор, пока его долговязый юношеский силуэт не исчезает в коридоре, ведущем в раздевалку, – там, где зрители разглядеть его уже не могут.

Снаружи небольшие группы болельщиков останутся еще надолго, чтобы поболтать. Вплоть до последних лучей солнца, заходящего за массив Таннерон, чьи гребни возвышаются над Ля Бокка; они снова и снова комментируют этот первый (и, вне всякого сомнения, еще и самый красивый) гол 26-го тура чемпионата.

Первый гол означает также и… первую машину, красный «Рено Клио». Совместный подарок от автосалона и президента клуба. Алан Педретти обожает своего гениального игрока. Он упрекнул его только один раз. Вечером, после поражения от «Нанси», товарищи уговорили Зидана пойти в ночной клуб «Палм Бич»; там он нос к носу столкнулся с… Педретти. Последний, сам будучи тусовщиком, ясно дал понять, что он не желает видеть их в подобных заведениях в ночь после проигрыша.

Для того чтобы вручить ключи от машины, президент организовал небольшой прием в фойе учебного центра. Многие там обнаруживают незнакомое лицо, девушку 20 лет, живущую в «Мимон» с сентября.

«Балерина» – совсем не он. А она – танцовщица, которая учится у Розеллы Этауэр, в школе, расположенной в нескольких шагах от общежития, в районе Галья. В клубе эта молодая женщина совсем неизвестна. На «Кубертене» ее впервые заметили во время матча с «Нантом», она сидела на восточной трибуне.

Тремя днями раньше, во время одной из прогулок по набережной Круазет, друзья заметили, что между ней и Язидом что-то происходит. Это был необычный день. Сланцевые шиферные купола отеля «Carlton» были такого же белого цвета, как и сам фасад легендарного здания. В Каннах выпал снег! Это был день чистой радости, день смеха и игры в снежки. На набережной собрались Жожо Муса-Мади, Давид Беттони, Нордин Мука, Лионель Фирли, Эрик Жакопино… Там были Магали и Фабрис Монакино, Мари и Людовик Полле. Все поняли, что скоро в общежитии появится новая пара.

Зовут девушку Вероник. Она из провинции Аверон, как и Ги Лякомб. Фамилия у нее Фернандес, как у Жана. Она очаровательная, приветливая и такая же спокойная, как Язид. И он далеко не первый, кто попал под ее обаяние.

Их отношения нельзя назвать «романом без будущего», как это часто бывало в общежитии. Они кажутся настоящей парой… такие порой в «Мимон» появлялись. Жан Варро успокаивается. Он волновался из-за того, что устройство жизни его протеже может заставить его искать приключений где-то еще. Без сомнения, романтические отношения могут дестабилизировать жизнь молодого человека, однако в этом случае они принесли исключительный баланс. В лицее «Карно», где Зидан заканчивал последний класс, один юноша моментально понял, что его друг нашел свое счастье: Лаки – с ним Язид продолжал поддерживать дружеские отношения. Поднявшись вверх пешком по бульвару Сади-Карно, он пришел повидать друга и рассказать ему о своей радости, о том, какое спокойствие вносит в его жизнь Вероник.

Зима сияет ярко-желтым цветом, цветом солнца – это мимоза раскрашивает так все ближайшие холмы. Желтый цвет возникает и на новом гербе команды. Появление спонсорского логотипа – партнера клуба – вытеснило красно-белые вертикальные полоски. Любители метафор и велоспорта сразу же связали новую эмблему с намеком на новую судьбу – аллюзию на Тур де Франс, где лидер получает желтую майку.

Находясь в центре пелотона элитной лиги, «Канн» преодолевает много этапов, прежде чем оказывается довольно высоко в турнирной таблице. Она добирается до немыслимых ранее вершин: еврокубков! В следующем сезоне небольшой «Кубертен» примет у себя матчи Кубка УЕФА, одного из трех континентальных турниров.

В Ля Бокка и всех окрестных городах атмосфера праздника напоминает веселье, царившее здесь четыре года назад, когда команда поднялась в высшую лигу. Похоже, что пройдена еще одна ступень. Торжества по этому поводу устраиваются в ночном клубе, во Дворце фестивалей. Вероник выступает с танцевальным номером. Язид старается держаться подальше от шума, он наслаждается в стороне беседой с друзьями. Полуулыбка, чарующая и загадочная, не покидает его лица. Учитывая то, как мало времени у него остается на пустяки, скучно ему или нет? Наслаждается ли он наконец-то минутами, свободными от какого-либо давления, мгновениями истинной беззаботности? Конечно, он счастлив. Прошедший сезон коснулся лично его. Он еще не профессионал, но он никогда не зарабатывал так много денег… поэтому он спешит часть их отправить семье.

В его жизни появляется еще один компаньон: известность. Она весьма льстит, однако для Зидана популярность никогда не играла заметной роли. Он приспосабливается, но тщательно следит за тем, чтобы она им не злоупотребляла. Однажды вечером он ужинает в пиццерии с двумя марсельскими приятелями. Им предлагают столик в мезонине, и один из его товарищей позволяет себе обратиться к официанту приказным, снисходительным тоном. Язид его сдерживает:

– Что-то ты слишком с ними раскомандовался! Здесь все столики классные!

Столики классные… и игроки азартные. Жозеф, по прозвищу Джузеппе, выплачивает сто франков, которые он проиграл Язиду. Его любимый «Милан» вылетел из турнира после матча с «Марселем».

Язид остается скромным, доступным и серьезным. В отличие от своих партнеров, он систематически присутствует на мероприятиях общественного или частного характера, куда его приглашают представлять клуб. Миссия не такая уж и неприятная, потому что чаще всего она заключается в том, чтобы позировать фотографам, пить шампанское, иногда заслушивать речь… и собирать похвалу за прекрасные выступления «Канна».

Каждый второй год его день рождения приходится на период насыщенный и волнующий. Сначала было прибытие в Канны, затем первый матч в высшем дивизионе. В этом году происходит очень много всего… Гол, основной состав, машина, любовь. Означает ли такая арифметическая закономерность, что следующий год станет более спокойным и жизнь замедлится? Или, наоборот, темп усилится? Если повезет, почему бы и нет… К тому же реалистичный взгляд на вещи предполагает, что непрекращающиеся тенденции в дезорганизации «Канна» вечно продолжаться не будут.

Внешне клуб выглядит сильным. Во Франции большая редкость, когда из трех взрослых команд каждая добивается высших для себя показателей: первая становится «европейской», вторая сохраняет позиции в Национальном чемпионате, а третья поднимается из Первого регионального дивизиона в Любительский чемпионат – то есть уровень, на который поднялась вторая команда за два года до этого! Такой общий прогресс не случаен. Каннская школа становится эталоном. За один год через учебный центр проходит более тысячи игроков.

Начинается новый сезон. И снова, как и в прошлые два года, первая половина – это сплошное разочарование. Кубок УЕФА, как говорят на трибунах, затмил в глазах игроков и руководителей все остальное. Поскольку турнир в любом случае возбуждал повышенный интерес у публики, то в связи с неудачами вспомнились и традиционные козлы отпущения. Язид фигурирует на видном месте. Медлительный, неповоротливый, нескладный – вот лишь некоторые характеристики, отпущенные в его адрес. Оборванный дриблинг, неточный пас, плохой удар – всего этого вполне достаточно, чтобы разбудить хулителей, которые никогда не спят крепко, когда наблюдают за элегантным полузащитником, на их языке – «балериной».

Зрители на «Кубертене» уже не считают упущенные возможности или потерянные очки. Наступает время критики.

В начале сезона в матче против «Франкфурта» Зидан показывает ошеломляющий класс игры. Однако, начиная с этого многообещающего товарищеского матча, его дуэт с новым игроком Асановичем работает не так хорошо, как в предыдущем сезоне с Симба, уехавшим в Париж, где его появление в турнирной гонке стало решающим.

Слишком избалованная публика, видимо, ожидала непрекращающегося продвижения. После попадания в высший дивизион удерживаешь там позицию. После этого – место в еврокубках. Но единственным просветом в самом начале этого мрачного сезона оказался первый раунд турнира против португальского «Салгейруша», который французы одолели в серии пенальти.

22 октября 1991 года. Второй раунд Кубка УЕФА. Новая территория для «Канна» – ему предстоит встретиться с московским «Динамо». Огромная фотография Зидана на титульной странице программы матча. Но внутри самой программы его имя не значится. Ни в оглавлении, ни на развороте, ни в списке шестнадцати игроков, предполагаемых к участию в матче. В официальном списке участников, выданном прессе перед началом встречи, ошибку исправили. Он собирается играть. Это радует, но не всех.

Счет 0:1 до перерыва – достаточный повод, чтобы появились недовольные освистывания. Они не понимают… Быть может, все забыли прошлый сезон, или они не видели игру «Канн» – «Франкфурт»?

Миллионы людей играют в футбол. Тысячи людей знают, как управлять мячом таким образом, чтобы бросить вызов законам гравитации. И только единицы, такие как Зинедин Язид Зидан, обладают особым даром. Да, этот молодой человек 19 лет и 4 месяцев от роду принадлежит к числу редких футболистов, способных превратить игру в ошеломительный спектакль. Доминик и Лоран Элино, мало интересующиеся футболом, приезжают на стадион только ради него, и не только по дружбе, но специально для того, чтобы насладиться его искусством. Иногда раздаются свистки. И тогда Язид бежит, опустив голову вниз, и раздраженно обращает оскорбительный жест в сторону освистывающих.

В раздевалке после криков и свиста толпы глаза становятся мокрыми не только от душа. Язид видит футбол через плач. Он понимает, как быстро радостная слеза шампанского может смениться другими, намного более горькими.

«Канн», несмотря на ничью 1:1 в ответном московском матче, выбывает из борьбы за Кубок УЕФА. Мишель Гандольфо, известный член руководящего комитета, пытается дать спортивным событиям более взвешенную оценку. В журнале болельщиков он сетует на то, что «многие из них, когда приехал «Сент-Этьен», вели себя как дрянные головорезы». Он серьезно резюмирует: «Некоторые события, освещаемые журналами, газетами и телевидением в течение вот уже нескольких дней[14], намного более печальны, чем те неприятности, весьма относительные, которые выпали «Канну». Буквально несколько дней назад я видел безнадежные глаза сотен москвичей. Я вас уверяю, они были бы очень счастливы, если бы это было единственным их беспокойством до конца дней». Этот воспитанный человек, один из советников клуба, уходит из жизни несколько месяцев спустя. Сколько нужно недалеких маленьких умов, чтобы заменить одного Гандольфо?

Опять наступает время, когда необходимость подняться повыше в турнирной таблице становится задачей номер один. Клуб находится на позиции, близкой к вылету. В январе Боро Приморац оставляет свою должность; на его место назначен Эрик Момбартц. Это стало более логичным решением, так как у него имелся тренерский диплом, отсутствовавший у Примораца. Однако изменение мало повлияло на результаты. И на критику.

Обучаясь на научном факультете в Ницце, Лаки не теряет оптимизма, рискуя заработать насмешки в свой адрес. Его пророчество в компании друзей-студентов вызывает только улыбку:

– В «Канне» есть один парень, он жил у меня как-то. Так вот, он – будущий полузащитник национальной сборной!

Жан Варро не решается ни делать такого рода предсказания, ни в равной степени объяснять присущим ему мягким голосом, используя образные фразы и резкие глаголы, то, что Зидан уже доказал во взрослой команде, а еще раньше – в юниорской: он – гений. Мсье Варро отказывается разговаривать со скептиками. Это бесполезно. Он даже не ходит больше «побросать шары»[15]: то есть не появляется на любимой площади Этан, расположенной совсем рядом с его домом. Комментарии по поводу спорта стали там слишком уж категоричными, и, самое главное, они произносятся с уверенностью, пропорциональной некомпетентности и отсутствию трезвости ума у тех, кто их произносит.

Случайно оказавшись на площади, первооткрыватель Зидана разражается сардоническим смехом, как только его слух улавливает насмешливые замечания в адрес Зинедина.

Язид не жалуется. Но он нуждается в поддержке, заботе. К душевным ранам добавляются физические трудности, вероятно между собой взаимосвязанные. Они не уменьшаются после нагрузок в Батальоне Жуанвиль[16], где Язид проходит военную службу под руководством Роже Лемерра. Этот опыт позволяет попробовать себя в другой структуре высокого уровня, за пределами клуба, но также способствует нерегулярности тренировок и возникновению несбалансированных интервалов между играми и восстановлением формы. Эти хождения взад и вперед не облегчают подготовку к напряженным матчам чемпионата. И как будто всего остального недостаточно – травма колена, осложненная болезненным лечением из-за образования инфильтрата, еще больше затрудняет ситуацию.

К счастью, есть Вероник. В нужные минуты она всегда рядом, и больше это касается не праздников и вечеринок, а времени, требуемого для того, чтобы собраться с силами. Влюбленные уже действительно настоящая пара, в горести и в радости. Всегда готовы поддержать и друзья, с которыми Язид сблизился, когда только приехал в Канны. Они рады и готовы помочь. В начале сезона появляется еще один надежный товарищ: Алан Рувьер, помощник администратора клуба. Это сдержанный, скромный и внимательный человек. Многие вышестоящие начальники даже не подозревают о его существовании. Другие только краем уха слышали имя. Он не из тех, кого необходимо обхаживать. У него нет власти. Но он отзывчивый и честный.

Два раза Алан утешает Язида до тех пор, пока у того не высохнут слезы. Он осознает, что игрок в этом нуждается. Он знает, как тот страдает от несправедливости, ведь другие, заслужившие признание и любовь толпы, не обладают такой моральной силой, как у него, даже малой ее толикой. Слабаки, трусы, ничтожества… Алан видит, как они улыбаются при виде объектива и пожимают друг другу руки на виду у публики и в каких презрительных эгоистов они превращаются вдали от прессы. Он заметил, что после тренировки Язид не бросает манишку на пол, но кладет ее в специальную, приспособленную для них, тележку. Уважение к людям. Уважение к инвентарю. Уважение к удаче, которую он ухватил. Все это скоро окупится. И очень хорошо окупится.