8 Расцвет

Очень немногим современным футболистам удавалось пройти путь от неправильно выбранной роли до «гвоздя программы» так стремительно, как это получилось у Тьерри. Это заняло у него меньше года. Взлеты и падения, которые переживают почти все игроки футбольной элиты, как правило, имеют легко определяемые причины; в большинстве своем это травмы, но Тьерри обошелся без них. Так что же на самом деле произошло? Наблюдалось ли действительно такое разительное «улучшение», предлагаемое нам его «арсенальской» хроникой? Возможно ли считать обыденным, когда человек просто физически сорвался с одного места и переехал в другое, чтобы там обрести себя вновь? В этом смысле сравнительно долгое отсутствие Тьерри в национальной сборной можно воспринимать как подарок небес. Хотя ему очень нравилась вся похвала, безостановочно изливавшаяся на него от журналистов, все же пристальное внимание к своей персоне, которое он испытывал с момента своего дебюта в «Монако», без всякого сомнения, имело пагубные последствия в его карьере. Слишком много прихлебателей крутилось вокруг новой звезды. Слишком много сплетен ходило по поводу того, в какой большой европейский клуб он в результате перейдет, что привело к неприятному расставанию с «Монако» и спешному переезду в «Ювентус» – в такой комбинации обе стороны проиграли. Англия на настоящий момент предлагала Тьерри более суровые трудовые будни; такого ритма он ранее не испытывал, но очень быстро пристрастился, что давало ему гарантию мира и спокойствия вне футбольного поля. На эти две темы он был готов говорить бесконечно. «Вначале, – рассказывал он спустя шесть месяцев после своей первой игры за «Арсенал», – когда меня сбили, я остановился и стал ждать, когда же это судья даст свисток. Ничего подобного не произошло, игра продолжалась. Сейчас я тоже вовсю работаю локтями, иначе от меня бы уже мокрого места не осталось. Ты обязан мириться с английскими традициями. Шесть месяцев назад я был в ужасе, а сейчас просто делаю то, что делают все остальные».

А существовали еще и болельщики. Те самые болельщики, которым, «когда они просят автограф, надо в любом случае дать его с улыбкой на лице»; это они скажут тебе «дайте мне спокойно выпить кофе с другом, я не вмешиваюсь в вашу жизнь, дайте мне мирно прожить свою»; эти же самые фанаты не ждали, когда он забьет свой первый гол, чтобы записать его имя на мелодию «Том Харк», незначительного хита в 1980 ска-панк группы из Брайтона – The Piranhas. Однажды, прогуливаясь по одной из лондонских улиц, Анри наткнулся на человека в костюме и галстуке. Тот уставился на него и смотрел довольно долго, так, что Тьерри уже начал нервничать; затем он расстегнул рубашку и показал, что под ней на нем надета майка «Арсенала». Игрок никогда не забывал эту встречу. «Мы чувствовали, что нас любили, – говорил Тьерри в январе 2000 года. – Когда болельщики поют твое имя даже после того, как ты прокололся, тебе хочется в следующий раз, когда предоставился шанс, сделать все возможное, чтобы просто доставить им удовольствие. В Англии если я технически ошибаюсь, то я быстрее забываю об этом и только благодаря публике… Мы, конечно, профессионалы, но когда тебя так поддерживают – это значит очень много. Благодаря этому мы превосходим сами себя». Вспоминая свои ощущения от болельщиков на стадионе «Хайбери», Эмманюэль Пети как-то выразился таким образом: «Они заставляют нас открывать нечто неизвестное в себе самих». Эту фразу легко можно применить и к двадцатитрехлетнему Тьерри, для которого такое открытие также означало, что у него появилось более четкое представление, кем он мог бы стать. Когда первая нервозность прошла, дальше все пошло как по маслу. Первый сезон в Лондоне он закончил с двадцатью шестью голами, забитыми только за клуб, в то время как его лучший результат за «Монако» и Францию, вместе взятых, за сезон 1997/98 составлял лишь четырнадцать.

Несмотря на то что, должно быть, чувствовали болельщики «Арсенала» в ночь на 17 мая 2000 года, особенно попавшие в водоворот жестоких драк в центре Копенгагена, даже та чудовищная ничья 0:0 и последующее поражение по пенальти в финале Кубка УЕФА против аутсайдеров из «Галатасарая», было не более чем досадной ремаркой во вполне удовлетворительном сезоне их развивающейся команды, а для Анри – необыкновенно успешным вступлением в мир английской игры. В Дании Тьерри не был худшим из игроков в «Арсенале», который вдруг обнаружил, что колодец, откуда они неизменно черпали силы и вдохновение, иссяк. Турки играли безучастно, оставив Хакана Шукюра самого по себе на передней линии, их фантазист Георге Хаджи пытался что-то предпринять в середине поля. «Арсенал» пыхтел и важничал. Ближе к концу Мартин Киоун пропустил прекрасный шанс, который перевернул бы ход игры. Именно Тьерри сделал ту саму передачу, но именно ему очень скоро придется покинуть поле из-за небольшой травмы и наблюдать за тем, как его товарищи по команде будто перезабыли все свои роли в серии послематчевых пенальти. «Сердце наше было где-то в другом месте, – рассказывал мне Венгер. – Может быть, поэтому мы и не расстроились особо, как могли бы при других обстоятельствах», и уж точно не так, как когда вылетели из Лиги чемпионов. Тьерри много и по-боевому высказывался до финала; но после него я не могу вспомнить ни одного раза, чтобы он когда-либо упоминал эту игру в Копенгагене по собственному желанию, как он, например, часто сетовал на отсутствие точности в своей игре в финале Лиги чемпионов в 2006-м; на этот раз, поражение не щипало так больно, как реальная потеря, случившаяся за несколько месяцев до этого, когда Батистута переиграл Симэна – от его сильнейшего удара мяч попал в штангу и отскочил в ворота. Произошло это на «Уэмбли» – и «Фиорентина» положила конец дальнейшему участию «Арсенала» в соревнованиях. Но как бы Тьерри ни переживал, это ничуть не повлияло на его игру, когда он стал готовиться к чемпионату Европы в составе французской сборной. На этой стадии он по-настоящему утвердился как один из лучших атакующих игроков на континенте, цементируя свое место в стартовом составе команды Лемерра, как он это уже сделал у Венгера. «У него турбодвигатель в ногах», – говорил про него тренер «Арсенала». Именно это скорее всего подумали и защитники датской команды, когда в самом первом матче Анри, получив безобидный пас от Зинедина Зидана на своей половине поля, стремительно понесся по направлению к Петеру Шмейхелю, оставляя всех своих преследователей позади, и забил один из этих изумительных голов, которые последуют и дальше на протяжении всей его футбольной жизни. Пять дней спустя после победы Франции 3:0 Тьерри добавил еще один гол в матче против опасной команды Чехии; он, правда, не получился таким же захватывающим дух, как предыдущий, однако имел гораздо большее значение в контексте турнира. Счет 2:1 в этом матче гарантировал «синим» попадание в четвертьфинал и позволил тренеру дать возможность сыграть практически всем игрокам команды в последней игре группового турнира. Анри был одним из тех, кто пропустил матч с Нидерландами, закончившийся бессмысленным проигрышем 2:3 – это стало наглядным показателем, что он уже больше не тот «джокер» 1998 года, но важное колесо в чарующей машине, собранной Роже Лемерром. Французская сборная, которая шла к финалу 1998 года, имея в своем распоряжении плотно организованную оборону, оберегаемая не менее чем тремя решительно настроенными полузащитниками, и которая могла надеяться на бомбардиров так же слабо, как и на то, что хоть какие-то улучшения покажутся в игре Лорана Блана или Лилиана Тюрама, сейчас обладала такой же мощью атакующей игры, как и оборонительной. Опасного Сильвена Вильтора из «Бордо», находившегося в прекрасной форме, добавили к бомбардирскому чутью Давида Трезеге; а атакующий тандем Анри и Анелька, которых, к сожалению, в последующие годы французской сборной суждено было увидеть вместе не так часто, сработал на отлично, в чем и был убежден Венгер. Нико номинально считался центральным нападающим. Тити с равным успехом разрешили играть на левом фланге, как он это делал в матче против Дании, или на правом – как с чехами.

Некоторых журналистов настолько захватила идея о «неправильной» позиции Тьерри на поле, что игрок, будучи самым ярким футболистом французской команды до настоящего момента, настолько пресытился отвечать на один и тот же вопрос снова с снова («Неужели вы не предпочли бы играть в центре?»), что решил залечь на глубокое дно для всех, кто обладал корочками журналиста. Его партнеры и большинство технического персонала французской сборной последовало его примеру и стали практически невидимыми в роскошной резиденции отеля «Шато дю Лак» под Брюсселем, где располагалась штаб-квартира команды. Игроки не задерживались в микст-зоне, не давали обещанных интервью, что в конечном итоге вылилось в фарсовый бойкот и явилось единственной горькой нотой в практически идеальном с остальных сторон турнире. К слову, именно когда Анри встал на свою «естественную» позицию центрального нападающего в матче с Испанией, закончившемся победой Франции 2:1 в четвертьфинале – именно тогда он провел свою самую неубедительную игру в соревнованиях. К счастью для команды Лемерра, Зидан выбрал именно этот послеобеденный матч в Брюгге, чтобы дать один из лучших своих концертов во всей карьере. Теперь всего лишь две победы отделяло французскую сборную от обладания двумя титулами одновременно, мировым и континентальным. Такого результата до них добивались только две команды в истории футбола – Западная Германия и Бразилия, выигравшие соответственно чемпионат Европы в 1972 году и Кубок Америки в 1997-м.

Лемерр опять выставил тандем Анелька – Тьерри в полуфинале против Португалии, но в этот раз в классической схеме 4–3–1–2. Именно понимание между двумя учениками Клерфонтена позволило Франции ответить на ранний гол Нуну Гомеша – игрок «Реала» сделал низкий точный прострел справа на нападающего «Арсенала», тот, в свою очередь, с разворотом из-под защитника пробил с десяти метров мимо ног Фернанду Коуту прямиком в ворота Витора Байя. Пенальти Зидана, пробитый уже довольно поздно в дополнительное время, принес Франции очередную победу. Точно так же, как и в 1998 году, когда жертвой пал Парагвай, «синие» по максимуму использовали не очень долго просуществовавшее правило «золотого гола», и точно так же они поступят в финальном матче против Италии. Как и в 1998 году, Тьерри закончил турнир лучшим бомбардиром французской команды, с тремя забитыми голами – он посвятил их памяти своего деда Тека (он умер ранее в этом же году); однако тот Тьерри, достижения которого красовались в заглавных статьях на его родине, был уже совсем другим человеком. Его статус изменился окончательно как в команде, так и за ее пределами, к тому же учитывая, сколько времени он провел вдали от национальной сборной. Вот как позже сказал Виейра: «Тьерри приобрел уверенность за этот турнир. Он попробовал сделать много нового. Когда он играл за Францию, я мог это почувствовать, потому что я знаю его очень хорошо, он себя немного сдерживал. В «Арсенале» он мог принять мяч, растолкать пару-тройку игроков, прострелить или забить. Когда он играл за Францию, то внутренне не чувствовал себя достаточно свободным, чтобы так себя вести. Но на Евро-2000 он поступал именно так». Я бы добавил: он сделал больше, чем до этого, но также и больше того, что он сделает впоследствии.

Довольно много игроков старой гвардии собиралось покинуть сборную (Лоран Блан, которому исполнялось тридцать пять лет, и капитан команды Дидье Дешам, тридцати одного года; многие считали, что он сдерживает более динамичного Патрика Виейра). Сам Тьерри питал надежду, что Франция сможет удержать свое превосходство в ближайшем будущем и дальше; что не будет никакой паузы, сравнимой с упадком, последовавшим за уходом из спорта Раймона Копа или Мишеля Платини. Анри недооценил ожидания публики, говоря, что «он удовлетворен тем, как изменился взгляд [его] партнеров по отношению к нему» и что этого было «достаточно для его собственного удовольствия» – даже если он, должно быть, знал, что другие имели куда более высокие амбиции по отношению к нему; к таким людям относился и сам Платини. Он выделил его как «самого искусного» из всех игроков французской команды, одаренного «стремительностью Анелька и чувством гола Трезеге», кто мог «сделать все» и обладал неким «особым даром, которого не было ни у одного французского футболиста до него». Имея Зидана на пике своей карьеры, Виейра, явно метившего в лидеры измененной, более динамичной линии полузащиты и неуемный талант в передней линии, французская команда могла рассчитывать на доминирующее положение в течение многих лет. Мы скоро подойдем к истории, почему такой команде это в конечном итоге не удалось. Сложные отношения Тьерри с рядом старших игроков, с Зиданом в частности, вне всякого сомнения, оказали влияние на команду, которая так опозорилась на чемпионате мира – 2002. Однако пока мы еще к этому не подошли. Пока еще французская сборная сохранила единство «коммандос» Жаке, в то же время открывая свои ряды для новобранцев. Некоторые из них, например Анелька, опровергли свои мысли о том, что футбол является индивидуальным спортом. Они вели экспансивную широкую игру, задатки которой команда 1998 года только спорадически начинала показывать перед финалом против Бразилии.

Из пяти побед, одержанных командой Лемерра в Бельгии и Нидерландах, четыре были одержаны со счетом 2:1, в двух последних, против Португалии и Италии, первый гол в матче забивали соперники. Особенную стойкость французы показали в борьбе с итальянцами, когда Сильвен Вильтор сравнял счет только на четвертой минуте компенсированного времени, а Пирес с Трезеге на 103-й минуте в клочки разорвали итальянские сердца. Это была заслуга как игроков, так и их тренера, чья суровая манера вести себя на публике и неприязнь к пустой светской болтовне скрывали за собой большое обаяние и человеколюбие. Он также был отличным тактиком; Лемерр, вне всякого сомнения, мог быстро соображать, что доказали производимые им знаковые замены в течение финального матча. Не к чести французских СМИ добавим, что его вклад систематически занижался как тогда, так и позже. В частном порядке журналисты постарше подшучивали над тем, что почти в шестьдесят лет он влюбился в молодую голландку Жанет, которую встретил как раз во время полуфинальной игры Евро-2000 и женился на ней три года спустя. Они глумились над его акцентом, над тем, как странно он строит фразы (когда предполагаемые мелопропизмы[42] были больше сродни щелканью пальцев перед носом у его собеседников), над его прошлым в качестве тренера армейской сборной Франции (которую он, кстати, привел к победе на чемпионате мира). И так далее и тому подобное. Один французский журналист осмелился предположить, что единственный modus operandi Лемерра состоит в том, чтобы спросить себя: «А как бы Жаке поступил в данном случае?» – и повторить как можно точнее формулу своего бывшего босса. Это полная чушь. Но с другой стороны, команду и без этого окружали сплошные нелепости.

Называть главу «Расцвет» было бы неверным, если бы главной ее темой являлась игра Анри в его второй сезон в «Арсенале». Более того, можно поспорить, что кампания 2000/2001 года стала для Тьерри относительной, но все же – стагнацией по сравнению с тем, что он показывал в последние две трети предыдущей. Цифры поддерживают такое мнение, показывая, что его второй год в составе «канониров» был наименее плодотворным в Лондоне до сезона 2006/07, когда травмы ограничили его выступления и он появился только в двадцати семи матчах во всех соревнованиях. Сейчас он автоматически находился в стартовом составе развивающейся команды Венгера, что не было правилом в первые несколько месяцев его карьеры на «Хайбери»; но, несмотря на это, учитывая, что он сыграл на шесть игр больше, чем в сезоне 1999/2000, кампанию-2000/01 он завершил с двадцатью двумя голами по сравнению с двадцатью шестью в предыдущем сезоне и с точно таким же урожаем в Премьер-лиге: семнадцать. Это все равно было статистикой лучшего нападающего, но она не очень-то подходила под определение «расцвет»: дело в том, что «расцвел» в данном случае скорее человек, чем футболист, и футболист этот только демонстрировал все преимущества, в то время как команда, частью которой он теперь являлся, обрела новую стабильную сущность. Работа Венгера по переосмыслению «Арсенала» уже вступила в новую фазу, но команда еще не вышла из экспериментальной стадии.

Команда открыла сезон, проиграв 1:0 «Сандерленду». На задней линии играли Дэвид Симэн (через месяц ему исполнялось тридцать семь лет), Ли Диксон (тридцать шесть лет), Мартин Киоун (тридцать четыре года) и Тони Адамс (тридцать три года); справа только бразильцу Силвиньо исполнилось тридцать, он играл вместо Найджела Уинтерберна (тридцать шесть лет), которого летом продали в «Вест Хэм». Блок защитников Джорджа Грэма не мог держаться до бесконечности – более того, от него нельзя было ожидать выступления на самом высоком уровне после окончания этого сезона, который и так покажет, что осталось от его физических ресурсов. Перед Венгером встала дилемма. Он не мог просто так выпроводить стареющее ядро команды, не ставя тем самым под угрозу основы, на которых создался успех команды последние четыре года; но в то же время он понимал, что другого пути у него нет. Тренер поступил мудро, выбрав эволюцию вместо революции, но заплатил за это цену: сезон 2000/01 станет транзитным, тем более что состав команды перетрясет больше, чем ожидалось, – и уж точно не тем путем, каким ожидалось, – после чемпионата Европы.

В конечном итоге защита осталась такой же, какой она была на протяжении уже более десяти лет. Появление камерунца Лорена, перешедшего из «Мальорки», означало увеличение конкуренции для Ли Диксона на правом фланге, но отнюдь не полный переворот старого порядка, так как второй защитник-новичок, Игорь Степанов из рижского «Сконто», мог рассматриваться только как прикрытие для Киоуна и Адамса. Линия полузащиты «Арсенала» представляла собой совершенно другую историю. Эмманюэль Пети и Марк Овермарс перешли в «Барселону». Сумма их объединенного трансфера составила ?30 миллионов, что дало возможность Венгеру приобрести двух свежекоронованных чемпионов Европы: Робера Пиреса, так никогда и не утвердившегося в «Марселе», и Сильвена Вильтора, ведущего бомбардира Франции, игравшего за «Бордо». Последний мог играть как на правом фланге, так и на острие атаки. Во Франции некоторые стали ссылаться на «Арсенал» как на двадцать первую команду le championnat, и говорилось об этом не всегда в позитивном ключе. Французские обозреватели выражали сожаление, что Премьер-лига в принципе «обворовывает» их лигу (Фабьен Бартез играл за «Манчестер Юнайтед», Франк Лебеф находился на своем пути в «Челси»), а уж претензии к эльзасскому тренеру были особого порядка, и с годами критика в его сторону только усилится.

В Англии тем не менее эффект от летних сделок Венгера на трансферном рынке послужил более актуальной темой для обсуждения, чем культурный сдвиг, намечавшийся в раздевалке «Арсенала». Партнерство Пети и Виейра, то, что французы называли double pivot (фр. «двойной шарнир»), стало одним из самых гениальных решений тренера: огонь соединился с огнем в зоне, где игра горит наиболее интенсивно. Этот дуэт мог перебороть, переиграть, передумать любого игрока в Премьер-лиге. Зачем разбивать его сейчас? Затем имелся двадцатисемилетний Марк Овермарс, один из самых достойных игроков «Арсенала» времен дубля 1997/98. Он играл менее эффективно в двух последующих кампаниях, но тем не менее принял участие в сорока семи играх в 1999/2000, забив тринадцать голов и сделав столько же результативных передач – на две больше, чем Тьерри. Голландец часто травмировался, но, несмотря на это, в «Барселоне» в свой первый же сезон он отыграет сорок пять игр, столько же, сколько он сыграл за «канониров» в сезоне 1997/98. Венгер не избавился от «заезженного» футболиста: он очень тщательно взвесил все опции и увидел, что это удивительно щедрое предложение «Барселоны» позволит ему продолжить перестраивать команду, не ставя под угрозу финансовое состояние клуба. Оба трансферта произошли без всякой шумихи, сопровождавшей переход Николя Анелька в «Реал» – ах да, разве что комичная забастовка Вильтора в «Бордо», пока клуб не согласился его отпустить. После всех этих преобразований ни один из игроков, победивших Италию в финале Евро-2000, не играл в своей родной стране. Когда Пети и Овермарс выстроились в составе «Барселоны» против их бывшего клуба в товарищеском матче в межсезонье на «Амстердам-арене», это стало напоминанием о том, по чему все будут скучать. Каталонская команда тогда одержала победу 2:1. Никто не давал «канонирам» ни единого реального шанса против «Манчестер Юнайтед» в борьбе за титул. «Челси», только что потративший ?15 миллионов за Джимми Флойда Хассельбайнка, представлялся гораздо более вероятным соперником после их победы 2:0 над обладателями Суперкубка Англии.

Анри должен был делать то, что делали все остальные: адаптироваться, в то время как его команда пыталась обрести более ясно очерченную форму. Свидетельство тому – ранние результаты «Арсенала», равно как и собственный вклад Тьерри. За поражением от «Сандерленда», где Рэй Парлор дважды не попал практически в пустые ворота, последовала редкая победа над «Ливерпулем». В этой игре Грэму Поллу пришлось показать восемь желтых карточек и три красные, в том числе Патрик Виейра, которого уже удаляли с поля в матче с «Сандерленд», получил вторую красную за три дня. Сандер Вестерфельд взял один трудный мяч, когда казалось, что нацеленный в верхний угол удар Анри обязательно приведет к результату, но не справился с очередным ударом нападающего буквально за минуту до окончания матча, что принесло победу «Арсеналу». Выписывая пируэты в штрафной площади, Анри изловчился нанести стремительнный удар с левой, который Вестерфельд отбил перед собой; Тьерри отреагировал так быстро, что камеры не успели поймать момент добивания, на этот раз правой ногой, и великолепный мяч полетел прямиком в дальний угол ворот. «Бац! И нет счета 0:0», – красовалась надпись на футболке Анри, когда от переизбытка чувств он натянул футболку на голову. Справедливости ради стоит отметить, что такой счет в этом сезоне представлялся очень маловероятным. «Арсенал» мог играть неотразимо в одну минуту, а в следующую выглядеть уязвимым, как случилось в небрежной победе 5:3 над «Чарльтоном» в следующем туре. В этом матче Виейра, которому предстояла дисквалификация на пять игр, сыграл так, что у каждого, кто его видел, до сих пор мурашки по спине бегут. К концу матча, когда обе команды, казалось, уже потеряли остатки тактического сознания, Тьерри лидировал в списке самых «горячих» ударов по воротам в стране: тринадцать ударов, восемь в створ и два превосходных гола. Первая минута второго тайма: получив пас от Тони Адамса из-за пределов штрафной, Анри легко принял мяч, незаметным движением подбросил его на правое бедро, чтобы затем с лета, метким, великолепным ударом отправить в ворота. Позже он доведет до логического завершения красивую контратаку, начатую Кану и Пиресом, и нанесет мощный удар мимо Кили с острого угла, после чего «Арсенал» поведет 4:3. Следующая игра? Ничья 2:2 с «Челси», причем в начале «Арсенал» проигрывал 2:0, затем Анри вернул команду в игру, а Сильвиньо на последних минутах удался молниеносный удар, сравнявший счет[43], тем самым отказав хозяевам в удовольствии насладиться первой победой в дерби из десяти последних матчей между двумя лондонскими командами. Команда Венгера еще неуклюже искала только намечавшееся равновесие в самой непредсказуемой манере. «Брэдфорд», уступивший «Манчестер Юнайтед» за неделю до этого с разгромным счетом 6:0 грозил взять все три очка на «Хайбери», пока Эшли Коул не спас команду, добившись ничьей 1:1. Результатом такого хаотичного старта стало то, что в турнирной таблице к 11 сентября «Арсенал» находился ниже «Манчестер Юнайтед», «Лестер Сити», «Ньюкасл Юнайтед», «Ливерпуля» и «Тоттенхэма».

Весь последующий год «Арсенал» шел по аналогичной схеме, и Тьерри следовал за ним – его путь походил на электрокардиограмму здорового пациента с резкими максимумами в период слишком большого стресса. Давайте возьмем визит «Манчестер Юнайтед» на «Хайбери» 1 октября 2000 года. К тому моменту Тьерри не забил ни одного гола в последних семи матчах во всех соревнованиях, что явилось самым продолжительным бесплодным периодом на протяжении всей его карьеры в «Арсенале». В середине недели Алекс Фергюсон на скорую руку изобретал состав на матч с ПСВ в Лиге чемпионов, заменив по меньшей мере шесть из одиннадцати игроков; такая авантюра дивидендов не принесла: чемпионы Нидерландов одержали победу 3:1. Решение Фергюсона поберечь ключевых игроков, однако, было понятно: победа в Лондоне означала бы для «Манчестер Юнайтед» разрыв в шесть очков после восьми матчей – сравнительно небольшой части гонки, – который, по словам самого Венгера, «Арсеналу» преодолеть было бы затруднительно. На самом же деле это «столкновение лучших» обратилось в скучнейшую игру, спас ситуацию единственный незабываемый момент – поразительный гол, который Тьерри забил на тридцатой минуте; его завершение атаки произошло «настолько великолепно, что захватывало дух», как сказал об этом позже сам Алекс Фергюсон.

Казалось, ничего не происходит, когда Жиль Гриманди, получив пас от Сильвиньо на левом фланге, передал мяч Тьерри, как говорится, «на честном слове и на одном крыле». Анри стоял спиной к воротам, а Денис Ирвин держал его за майку. Тьерри принял мяч, подбросил его правой ногой и, развернувшись на 180 градусов, с лета ударил так, как можно сделать только один раз в жизни; на какую-то долю секунды Анри подумал, что мяч летит «слишком высоко», но мяч нырнул в ворота, совсем на чуть-чуть перелетев Фабьена Бартеза, который мог бы до него дотянуться, если бы не вышел так далеко от линии ворот. «Это был один из лучших моих голов. И не только из-за того, как все произошло, но потому, что он был забит «Манчестер Юнайтед» и вратарю моей национальной сборной, – сказал позже Тьерри. – Когда я смотрю на этот гол, то каждый раз я говорю себе: «Это на самом деле сделал я?» Все, что я делаю, я делаю инстинктивно… я просто чувствую, что должен поступить именно так… и делаю». Венгер позже прокомментировал: «У Тьерри появилась эта мысль, что он не забивает гол, когда хочет забить. Может быть, если бы он оказался один на один с Бартезом, он бы и не забил. Иногда просто надо сделать что-то такое из ряда вон выходящее, не задумываясь. Это просто надо сделать, и все». Великолепный гол, вне всякого сомнения. Но вот другая статистика: из восемнадцати игроков, выпускавшихся Венгером с начала сезона, Анри оказался самым неточным в пасах: в 33 процентах случаев мяч оказывался у соперника. Этот факт дает основания думать, что он не был и никогда не мог быть аутентичным «столбом». Если бы существовал какой-то шаблон для Тьерри, то его еще предстояло бы определить, и он все равно играл бы сам по себе в такие вот моменты, когда ему удавался близкий к настоящему чуду гол в ворота чемпионов.

Если бы можно было сравнить «Арсенал» с пациентом, то нельзя сказать, что сезон 2000/01 он провел в зале ожидания. В течение всего сезона наблюдались признаки улучшения, особенно это стало заметным в Европе, сейчас, когда изгнание в «Уэмбли», слава богу, закончилось. «Арсенал», которому выпало играть в группе с «Лацио», пражской «Спартой» и «Шахтером», прошел первый групповой этап Лиги чемпионов только с третьей попытки, причем приложив намного больше усилий, чем предполагало первое место в этой группе, хотя к концу команда играла весьма убедительно. Поддерживаемая неистовой толпой на «Хайбери», команда Венгера, насладившись спокойной победой 1:0 над «Спартой» в Чехии, могла поблагодарить Мартина Киоуна за невероятный дубль в матче с украинской командой. По результатам игр «канониры» вышли в лидеры группы (на этом этапе у «Лацио» очков было столько же) после двух туров. Импозантный Киоун, который появлялся на поле в составе «канониров» до этого момента 333 раза и сумел забить за это время всего шесть голов, пришел в штрафную площадку «Шахтера» за десять минут до окончания матча при ничейном счете, когда казалось, что «Арсеналу», пропустившему дважды в первом тайме, уже не приходится рассчитывать на большее. Такое одиночное бунтарство возымело успех, когда центральный защитник отправил мяч за линию ворот буквально на последних секундах матча, принеся победу «Арсеналу» 3:2; оно также явилось свидетельством того, как сильно команда обязана жесткому подходу, унаследованному от Джорджа Грэма, – именно поэтому я выделил эту игру из двенадцати сыгранных до того. Наконец пришло время, когда команда вышла в четвертьфинал Лиги чемпионов. Одновременно этим же вечером очевидно сырая игра Сильвена Вильтора (уж слишком много он суетился и торопился на поле), и безликий Тьерри стали свидетельством неоднозначного состояния команды. Во-первых, Венгер, казалось, не мог решить, кто должен стать партнером Тьерри впереди: Кану, Вильтор или Бергкамп? Частая ротация игроков – это такая политика тренера, чтобы наилучшим образом использовать имеющиеся в его распоряжении ресурсы, или это все-таки проявление нерешительности?

Возьмите Бергкампа, к примеру. Нидерландский футболист не забил ни единого гола в течение пяти месяцев, но ему удалось обыграть вратаря Ричарда Райта – который скоро станет одним из игроков «Арсенала», по крайней мере будет там числиться, – что спасло команду, и матч с «Ипсвич Таун» 23 сентября закончился ничьей 1:1[44]. Шесть дней спустя тридцатиоднолетний нападающий продемонстрировал, что он может не только забивать, но работать в связке, отдав Фредрику Юнгбергу два голевых паса на блюдечке с золотой каемочкой. 2:0 – победа «Арсенала» над «Лацио» Свен-Ерана Эрикссона на «Хайбери» только утвердила успешное продвижение команды в Лиге чемпионов. Первый гол – просто красавец: плавное движение мяча от Анри к Кану, от Кана на Бергкампа и в заключение от Бергкампа на Юнгберга; Бергкамп сделал идеально взвешенную, точную передачу головой таким образом, что мяч филигранно приземлился там, куда его направили – на ногу шведу, который почти с лета послал его что было силы в ворота. Но Венгер еще сомневался, кто же станет самым эффективным партнером для Тьерри. В этом сезоне Бергкамп сыграл в чемпионате двадцать пять матчей, Вильтор двадцать семь, столько же Кану, и я бы поспорил, что не было совпадением, что дубль 2001/02 удалось выиграть тогда, когда десятый номер «Арсенала» вернул свое превосходство на переднем рубеже перед соперниками.

Пока же «Арсенал» отдавал себе отчет, что иногда занимает позицию середнячка (установки, существовавшие до прихода Венгера), а когда и окрыленную, способную на подвиги (на сравнительно регулярной основе); все это соотносилось с той логикой, что живой организм еще ищет свой modus vivendi. Еще можно было как-то угадать направление, куда движется команда, но не помехи, которые время от времени сбивали ее с толку. Выдав серию из пятнадцати победных матчей подряд во всех соревнованиях с августа по ноябрь, «Арсенал» затем сильно оступился, сыграв один матч вничью и проиграв четыре из последующих пяти, учитывая, что к этому моменту «Манчестер Юнайтед» безоговорочно лидировал с преимуществом в восемь очков; после нового года сбой – четыре победы из одиннадцати (разница с обладателями титула увеличилась до пятнадцати, а со второго места канониров вытеснил «Сандерленд»); а далее успешная полоса возобновилась, и с 27 января до 18 февраля команда одержала шесть прекрасных побед из шести возможных. Да, это был контрастный, но отнюдь не катастрофический результат, с достаточным количеством ободряющих признаков, говорящих скорее о болезнях роста, нежели о провале; то же самое можно сказать и о личном вкладе Анри в дело его мутирующей команды; иногда заурядный, а в других матчах захватывающий дух, он оставался переменной в уравнении своего тренера, и понадобится еще один год, чтобы эта переменная стала почти постоянной на поле, как она уже была в списке состава команды. Я должен добавить, что вольно использую все эти научные слова «переменная», «постоянная» и «уравнение», так как Венгер, которого так часто описывают как «профессора», помешанного на своих данных, GPS и прочих подобных вещах, является кем угодно, но только не холодным отстраненным логиком. «Прежде всего я воспитатель», – сказал он как-то группе читателей «Франс футбол» (почти все они сами работали тренерами), которых я привез в «Лондон Колни»; педагог, а не лектор – такое различие слишком часто теряется в наши дни чрезмерного анализа.

Это не отклонение: очень часто логику ищут там, где ее нельзя найти. Я все больше волнуюсь за наметившийся современный тренд (есть опасность, что он по умолчанию станет нормой для спортивных журналистов) отрицать, что футбол по сути своей хаотичен. Нам говорят, что мы должны «читать» футбол и в равной степени смотреть его или что мы можем только смотреть – и затем говорить о нем с любым уровнем компетенции, как будто компетенция – это единственное, что имело значение! – да нам бы сначала алфавит выучить. Заранее заданные расстановки, тактические, статистические или какие бы то ни было еще, прибиваются намертво к постоянно изменяющейся поверхности игры. Возникающие нежелательные шероховатости, одной из которых вполне достаточно, чтобы доказать всю абсурдность данной системы, удаляются по одной лишь причине неудобства. Какое отношение это имеет к Тьерри Анри? Да самое прямое, я уверен, особенно в контексте данной книги, о которой я всегда думал больше как о биографическом эссе, а не о биографии.

Если рассказывать о карьере Тьерри игру за игрой, то наше повествование обрастет ненужными подробностями, станет тяжелым (не говоря уж о длине), и детали, вместо того чтобы стать тем самым необходимым дьяволом, наоборот, в большинстве случаев скроют от нас его цель. А цель состоит в том, чтобы разобраться, как и почему такой великолепный футболист, достижения которого находятся выше всяких похвал, пробуждает такие противоречивые чувства: не только восхитительную амбивалентность – что явилось бы моей позицией, – но, как мы уже видели, недоверие, ненависть в равной степени с безоговорочной любовью. Почти все события в жизни этого человека выстраиваются в линейную форму, поэтому соблюдение хронологии предоставляет четкую, а в некоторых случаях самую ясную картину мира. Дата – это просто дата, а гол – это просто гол, это бремя доказательств, такое же неопровержимое, как и тот камень, который бросил доктор Джонсон, чтобы опровергнуть теорию Беркли об отрицании существования материи. Но если мы добавим дату к дате и к новой дате, точно так же как гол к голу и к другому голу, то в случае с Тьерри мы окажемся, я так думаю, с кучей нулей и единиц, тогда как собранные 1 и 0 в каком-то определенном порядке наколдовывают цифровой мир. Это отнюдь не значит, что сам Тьерри, этот искатель рекордов, сам не выбрал бы именно такой способ рассказать о своих успехах. Количественная оценка выглядит беспристрастной, но мы должны опасаться того единодушия, которое она дает своими поверхностными оправданиями. В любом случае отношение футбола к цифрам намного более запутано, чем мы привыкли думать. Наше доверие к ним слишком часто демонстрирует нежелание изложить свое собственное мнение и риск прослыть некомпетентным, в то время как мы всего лишь пытаемся быть честными к собственному восприятию.

Наступил такой момент, когда я понял, что, если бы по необходимости использовал весь материал, собранный за больше чем два года исследований, количество слов в книге дошло бы до 250 000, если не больше, так как профессиональная карьера Тьерри, охватившая три десятилетия и семь главных турниров, была настолько насыщенной, что первым в этих запутанных дебрях фактов, в этих бесконечных рядах 0 и 1, потерялся бы я, а за мной, что не менее важно, и читатель. Восприятие англоязычными читателями прогресса Тьерри в «Монако», «Ювентусе» и в национальной сборной, вполне естественно, менее острое, чем то, что мы узнаем и запомним о годах Тьерри, когда он носил красно-белую майку лондонского клуба. Каждый гол можно смотреть и пересматривать в Интернете; репортаж с каждого матча также можно найти без усилий. Что же имеет большее значение? То, как Тьерри сыграл в товарищеском матче, обернувшемся нулевой ничьей, за сборную Франции в Южной Африке в октябре 2000 года или то что по этому же случаю он выстроился в очередь с другими знаменитостями, чтобы пожать руку Нельсону Манделе? Или как в этом же месяце Анри не смог избавиться от пристального внимания на поле со стороны Алессандро Неста и Синиша Михайловича, игроков «Лацио», на «Олимпико», и «Арсеналу» пришлось надеяться только на Робера Пиреса, забившего свой первый гол в составе новой команды, чтобы сыграть вничью 1:1, обеспечив «Арсеналу» участие во втором групповом турнире Лиги чемпионов? Или о дубле, который он сделал против «Манчестер Сити» на «Хайбери» 28 октября? Забив свой первый гол в этот день, приняв мяч с лета правой ногой и использовав эту же ногу как колышек для мяча в гольфе, запустил в ворота невероятный мяч и снова показал всем уже другую свою победную футболку. На сей раз на ней красовалось слово «Детка», закодированное послание его будущей жене, модели Клэр Мэрри. Он мог быть непобедимым – таким его прочувствовала команда «Лестер» 26 декабря 2000 года на «Хайбери». В этот день он сделал за «Арсенал» первый хет-трик из девяти:[45] довольно нелепый удар с лета с края штрафной получился у него прямо с углового Робера Пиреса, затем последовал менее эффектный удар левой уже из штрафной, который тем не менее ярко показал его возможности физически противостоять защитнику, в данном случае Мэтту Эллиотту. Третий гол был забит, когда Нельсон Вивас сделал длинную передачу, мяч перелетел защитников, к этому моменту они уже были деморализованы (это был пятый мяч из шести в воротах «Лестера» в этот день), и Анри позволил себе дразнить, и дразнить, и снова дразнить вратаря Тима Флауэрса, пока вратарь наконец-то не решился двинуться на мяч, чтобы его перехватить, упал, но Анри тут же обошел его и забил мяч в пустые ворота левой ногой. К тому времени Тьерри уже вступил на путь превращения в величайшего футболиста, одной из отличительных черт которого является способность нечто исключительное делать так, что оно выглядит совсем обыденным делом. Посмотрите обязательно, если сможете, гол, принесший «Арсеналу» победу 1:0 в матче чемпионата с «Ипсвичем», состоявшемся 10 февраля 2001 года. Мне сложно решить, что самое замечательное в этом шедевре, сделанном с таким тонким вкусом: пас Бергкампа, когда он послал мяч словно через игольное ушко, появившееся в обороне противника, или два касания Тьерри, сначала левой ногой, а потом правой, которой был нанесен победный удар. Когда я пишу эти строки, я чувствую благодарность авторам этой футбольной жемчужины. Бергкамп и Анри, как Роджерс и Харт, Авенел-роуд, наш собственный, драгоценный Бродвей – какую удивительную по красоте музыку сыграли эти двое, а мы, восторженные дураки, думали, что это продлится целую вечность.

Однако случались и разногласия, и дрянные матчи, но ни один из них не сравнится с полным уничтожением элегантной команды Венгера на стадионе «Олд Траффорд» 25 февраля. Этот удар случился совершенно неожиданно, тем более что последовал за прекрасными победами над «Лионом» в Лиге чемпионов[46] и «Челси» в Кубке Англии, причем Тьерри отличился в обеих играх, более того, в матче с французской командой он забил редкий для себя гол головой. Жиль Гриманди и Патрик Виейра позже говорили мне, что это был один из немногих случаев, когда даже старая чайная чашка ощущала на себе гнев Венгера в раздевалке. Защитную линию составляли Лужный, Степанов, Гриманди и Коул – эта четверка игроков оказалась довольно хрупким препятствием для полновесной атаки «Манчестер Юнайтед», в которой один Дуайт Йорк забил три гола, но пропустить пять голов за первый тайм попахивало чем-то большим, чем простым недопониманием между защитниками. Странным образом гол, наколдованный «канонирами» в этом разгромном поражении со счетом 1:6, стал, вероятно, самым прекрасным за весь сезон с точки зрения того, как он был выстроен – он явился привлекательной и эффективной демонстрацией венгеровского принципа «коллективной импровизации» (такой термин употребил Сеск Фабрегас, когда много лет спустя я попросил его придумать лаконичное определение «венгеровскому мячу»), которую «Арсенал» применял с того момента, как Венгер стал главным тренером в 1996 году. Кто это помнит? Я не помнил, пока не пересмотрел запись матча еще раз. Движение в одно касание, начатое Виейра на своей половине, затем подключился Пирес, Лужный, снова Пирес, который обменялся пасами с Вильтором на правом фланге, перед тем как послать мяч Тьерри – тот, в свою очередь, ударил по нему внешней стороной левой ноги. Роскошный гол, но не имеющий никаких последствий: «Арсенал» отставал от лидера на шестнадцать очков, с десятью играми впереди, цеплялся за второе место в турнирной таблице только из-за посредственных задач, которые ставили перед командой их соперники. В команде были одновременно хрупкость и живучесть, оба этих качества хорошо просматривались до конца сезона. Нелепое поражение 0:3 в матче с «Мидлсбро» 14 апреля с двумя автоголами Сильвиньо и Эду погасило слабую искру надежды Венгера; но на самом деле он оставил такое стремление уже довольно давно. Было бы преувеличением сказать, что Тьерри и его товарищи по команде катились до конца сезона на холостом ходу, но их объективно больше занимала гонка за Кубок Англии, в которой к весне они сумели обогнать «Блэкберн» и «Тоттенхэм», положив начало одному их трех последовательных финалов на стадионе «Миллениум» в Кардиффе. Особенно примечательна ничья с «Валенсией» в четвертьфинале Лиги чемпионов, до этой стадии соревнований клуб не доходил с тех времен, когда команда Фрэнка Маклинтока уступила в четвертьфинале «Аяксу» в турнире, тогда еще носившем название Кубка европейских чемпионов в 1971/72.

Играть два матча подряд – дело непростое. «Канониры», еле пробравшись через второй групповой раунд и только благодаря лучшей статистике по личным встречам с «Лионом» были впереди до семьдесят шестой минуты ответного матча, когда Джон Карью ударом головой перекинул мяч через Дэвида Симэна, тем самым обеспечив своей команде выход в полуфинал[47]. Гол, забитый Робертом Айялой в гостях на «Хайбери» двумя неделями раньше в матче, который «Валенсия» проиграла 1:2, оказался, как и предполагал Венгер, очень дорогостоящим. Я помню, как встретил Анри и Виейра спустя совсем немного времени на тренировочной площадке Лондон Колни, выглядели они мрачно, а Патрик все еще кипел от злости. «Нас обыграли, как детей, – говорил он мне. – Мы только начали играть так, как можем, и на тебе: один – ноль не в нашу пользу». Сам Венгер объяснял это себе тем, что «Арсенал» все еще лишь обучается играть в еврокубках. Анри имел более личные причины чувствовать горечь от такой минимальной разницы в счете: да, он забил гол, сравнявший счет в первой игре, благодаря блестящей импровизации Робера Пиреса, отдавшего ему пас пяткой с края штрафной. Тьерри находился за плечом защитника и смог с размаху отправить мяч в сетку ворот. Но от также пропустил золотую возможность увеличить разрыв до двух голов, когда ближе к концу игры потерял самообладание в самый последний момент. Неделю спустя, оказавшись в такой же точно ситуации в матче с «Эвертоном», закончившемся победой «Арсенала» 4:1, он уже такой ошибки не совершил, забив, как потом окажется, свой последний гол в сезоне 2000/01, хотя до конца его оставалось сыграть еще пять матчей. В то время такие мелкие ляпсусы, как его промах в матче с «Валенсией», не замечали, однако уже очень скоро они будут особым образом отмечаться как доказательство того, что Тьерри не настолько большой игрок, каким он стремится быть. Победа «Ливерпуля» 2:1 в финале Кубка Англии (матч состоялся 12 мая) стала еще одним фактом в совокупности доказательств, собранных теми недоброжелателями, которые заявляли и все еще заявляют, что когда настает тот самый час, то человек этот всегда опаздывает – игрок известен тем, что не забил ни в одном финальном матче девяти главных турниров, в которых он принимал участие[48], исключение составляет лишь заключительный матч Кубка конфедераций в 2003 году, самый незаметный из всех имеющихся. Слишком рано сейчас обсуждать то, что вполне тянет на обвинение; но этим критикам не помешало бы напомнить, что, если бы Стефан Аншо не остановил рукой удар Тьерри, нацеленный прямиком в ворота на шестнадцатой минуте победного матча «Ливерпуля» (это нарушение судья Стив Дан упустил из виду), они бы не предложили собирать такую статистику изначально. Для Тьерри это был печальный опыт, я в какой-то момент упоминал его – вы, может, помните эпизод с «лисой в клетке», – но он ставит внушительную подходящую точку в рассказе о транзитном сезоне по нескольким пунктам. «Арсенал» играл достойно, делая три шага вперед, один назад, что свидетельствовало о прогрессе, но также говорило и о несовершенстве. «Олд Траффорд», «Валенсия», Кардифф стали неприятными об этом воспоминаниями.

Я не собираюсь, однако, брать обратно свои слова, что это был год профессионального расцвета Тьерри; конечно, не в том, что касается его адаптации и принятии жизни в Лондоне. К весне 2001 года он купил себе дом стоимостью ?5,95 миллиона, выстроенный только два года назад в Хемпстеде – творение Ричарда Маккормака, бывшего председателя RIBA, было площадью 7000 квадратных футов и располагалось на полной зелени Темплвуд Грин, буквально в нескольких шагах от Хемпстед-Хит[49]. План также включал внутренний бассейн, с «частично подземным зеркальным залом» (цитирую резюме архитектора), три гаража, «подвесную лестницу, сконструированную по мотивам Дома над водопадом Фрэнка Ллойда Райта», шесть спален и, конечно же, массу гигантских телевизионных экранов, которые неизменно показывали футбол. Тьерри любил свои гаджеты. Когда появились первые MP3-плееры, потрясенный французский коллега рассказывал мне, что у Тьерри на этой штуке было записано в десять раз больше музыки, чем заявляли производители о своей самой лучшей модели. Ну-ну.

Искусственная богемная привлекательность Хемпстеда, казалось, непреодолимо притягивала игроков «Арсенала» в то время. К тому времени Патрик Виейра уже обосновался на Бранч Хилл, совсем недалеко от впечатляющего особняка Тьерри. Фредрик Юнгберг был еще одним соседом, а Робер Пирес собирался в скором времени последовать примеру своих товарищей. Когда в клуб пришел Эммануэль Адебайор, он также выбрал себе жилище с почтовым индексом NW3. К тому времени, как там решил поселиться Тьерри, Джордж Грэм проживал в этом районе уже около десяти лет. Относительная близость Лондон Колни к тренировочной базе «Арсенала» делала это место еще более привлекательным для его игроков. Это также был Лондон без типичной лондонской суеты, кишащий состоятельными иностранцами, дающий блеск безопасного космополитизма и «класса», что соблазняло молодых миллионеров «Хайбери». Сын вице-президента «Арсенала» Дэвида Дейна, Даррен, очень быстро ставший ключевой фигурой в жизни многих игроков, руководил своим бизнесом с Бомонт Гарденс (выйдите из дома Тьерри, дойдите до Вест Хит, третья улица налево, и вы на месте) и, как говорил мне Робер Пирес, несколько раз предоставлял консультации по приобретению недвижимости своим футбольным друзьям и их клиентам.

Анри довольно быстро обрел свои любимые места. Иногда его можно было увидеть обедающим с большим удовольствием в простеньком бистро, которое уже давно стало фаворитом «ссыльных» французских спортсменов. Регбисты Тома Кастаньед и Рафаэль Ибаньес иногда присоединялись к Виера и Пиресу, к примеру, на уютной террасе. Журналисты, кстати, тоже в основном французские, радушно принимались в компанию, чтобы неформально поболтать за чашечкой кофе. В середине нулевых, в один из этих чудных весенних вечеров, превращавших Хемпстед Хай-стрит в фантастическую деревеньку (больше сродни Малому Трианону Марии-Антуанетты, чем окрестностям замка Блэндингс у Вудхауса), я помню, как все перечисленные присоединились ко мне и Пересу, один за одним, и Виейра в придачу и махали… ха, неужели это Эшли Коул несет сумки с продуктами по другой стороне улицы? Ну точно, он. Минуты спустя – опять машем, в этот раз уже Йенсу Леманну, толкающему перед собой коляску. Неудивительно, что футболисты так любят Лондон. Прохожие их узнают, кивают. Иногда, правда очень редко, набираются смелости быстро попросить автограф, а затем бросаются наутек, как церковная мышь, завидевшая сторожа, выходящего из ризницы. Такие сцены невозможно представить ни в Милане, ни в Мадриде. Такое мирное, ничем не примечательное существование в случае с Тьерри было нарушено лишь однажды и весьма драматическим образом. 5 декабря 2001 года в дом залезли воры. Они воспользовались тем, что Тьерри играл в тот момент против своей бывшей команды «Ювентус»; «Арсенал», кстати, одержал тогда победу со счетом 3:1. Так вот, грабители залезли в дом, связали домработницу, «обыскали все и забрали с собой довольно много вещей», процитируем здесь спикера полиции Камдена. Этот инцидент, к счастью, был единственным, омрачившим мирный горизонт Хемпстед за все время проживания там Тьерри.

Если ему, как и всем остальным, нравилась уважительная дистанция, сохранявшаяся между болельщиками и их идолами, включая болельщиков «Тоттенхэма»[50], то Анри все-таки был не так разговорчив, как его товарищи по команде. Большую часть времени он проводил в доме неподалеку или навещал более эксклюзивные апартаменты, ему особенно нравился Дом на Росслин Хилл. В его «окружении», которое Жиль Гриманди называет «мыльным пузырем», вращались несколько профессиональных футболистов. В этом «пузыре» были старые друзья, с большинством из которых он познакомился через своего сводного брата Вилли, таких как Франк Нема, приятель семьи (но не двоюродный брат, как писали некоторые), он также считался неплохим футболистом и даже сыграл несколько матчей за «Леваллуа». Он будет поощрять бывших товарищей по Клерфонтену и «Монако» приезжать к нему в гости в Лондон, как это сделали Робер Камара и гаитянский легионер с удивительным именем Эрнст Ати-Клотер, который ушел из спорта и сейчас как-то сводит концы с концами, работая электриком в одном из пригородов Парижа. В какой-то момент Ати-Клотеру пророчили «великое будущее» после того, как он выиграл многочисленные матчи в составе молодежной сборной до 18 лет, а также чемпионат Европы – 1996 среди молодежных команд до 19 лет вместе с Давидом Трезеге и самим Тьерри. Но, сыграв всего лишь одну игру в чемпионате Франции за «Монако», он очень быстро исчез из поля зрения других – но не из мира Тьерри.

К нему присоединятся несколько знаменитостей, таких как камерунский рэпер Пит Баккарди или, как мы уже видели, певица Шарлин Спитери. Примерно через год после того, как он переехал в неизвестный ему доселе город, Анри нашел там баланс, который раньше в его жизни отсутствовал, и это было заметно: для нас, журналистов, пристально наблюдавших за ним от игры к игре с «Арсеналом», он казался повзрослевшим, более расслабленным, намного более разговорчивым, как замечали те, кто знал его еще в «Монако» и особенно в национальной сборной Франции. Однако вопрос о том, смог бы он преодолеть свою важнейшую черту характера, ту самую отстраненность, лежал совсем в другой плоскости. «Я согласен с ним, что если бы мы были из одного поколения, то мы стали бы друзьями», – но Арсен Венгер говорил так не о Тьерри. Эмманюэль Пети – вот с кем тренер «Арсенала» «делился секретами», «кто обладает такой же исключительной стороной характера, которую я понимаю и ценю потому, что в этом отношении мы совершенно одинаковые». Взаимоотношения Тьерри и Венгера имели совершенно другую природу, несмотря на очевидную параллель между карьерными путями двух футболистов. Венгер дал им обоим первый шанс сыграть на самом высоком уровне, когда Тити было семнадцать, в 1994 году, а Маню – восемнадцать, в 1989-м. Мое собственное предположение сводится к тому, что характер Пети нельзя рассматривать вне влияния на него внезапной трагической смерти его брата Оливера от разрыва аневризмы аорты прямо во время игры, когда Маню был еще подростком; он созвучен одной черте характера Венгера, которую очень часто упускают из вида: страстное желание жить на всю катушку, иногда граничащее с безрассудством. Это, однако, не значит, что никакой огонь не горит в душе Тьерри; но он не имеет ничего общего с не поддающейся никакому контролю вспышке, внезапно обуревающей Пети, которую Венгер, по своему собственному утверждению, научился направлять в правильное русло только после того, как он провел два сезона в Японии, во многом сформировавших интеллектуального «профессора» его «арсенальских» лет.

Венгер и Тьерри сблизились по прошествии какого-то времени, признавая долг, который они разделяли, объединив свои желания бороться за обожаемый клуб, уверенные в полном доверии друг к другу. Старший товарищ ценил в молодом одно превалирующее над другими качество – «его щедрость как на поле, так и в жизни». «Тьерри – очень чувствительный парень, – сказал он спустя немного времени после финала Евро-2000, – и мне это нравится; но чувствительность – это палка о двух концах. В этой среде люди заставят тебя заплатить большую цену за твою уязвимость». Тьерри бы согласился. Именно он признался годом позже одному французскому журналисту: «Я не люблю говорить о моей жизни, даже если иногда тебе приходится раскрываться перед другими людьми. Но какие-то вещи должны оставаться при тебе». Таким вот образом Тьерри «раскрылся» перед Венгером в один из самых трудных моментов своей жизни – когда распался его брак, что явилось одной из причин, по которым он наконец поддался искушению и перешел в «Барселону». В этом смысле можно было бы говорить, что гармоничные рабочие отношения, не лишенные, естественно, размолвок и споров, в течение времени превратились в искреннее соучастие в общем деле. Одна деталь потрясла меня больше всего, когда на «Эмирейтс» в декабре 2011 года открыли статую Анри: это язык жестов между предполагаемым наставником и его учеником. Вовлеченные в разговор, казалось, они моментально обжили пространство вокруг, где чувствовали себя совершенно непринужденно и не замечали толпу. Это были два человека, общающихся на равных друг с другом. Но как два друга? Не совсем. Тут приходит на ум еще одно недавнее воспоминание. Ассоциация футбольных журналистов чествовала его на ежегодном гала-обеде в январе 2011-го. Тьерри направился к трибуне, чтобы поприветствовать эту нарядную аудиторию в смокингах и вечерних платьях. Он не отличался многословием на такого рода мероприятиях и что-то неуклюже говорил в течение нескольких минут, которые многое сказали тем, кто знает его, – он явно запутался в своих собственных эмоциях и пытался хоть как-то с ними совладать, в одиночку, против всей этой огромной толпы в несколько сот человек, с замиранием внимавших каждому его слову. Неприятное ощущение проскользнуло в зале, когда Тьерри посчитал необходимым сделать довольное резкое замечание – в смысле тона, но не слов – по поводу отсутствия Арсена Венгера. «Я не знаю, почему его там нет», – произнес он, и произнес он это не шутя. Я и те, кто стоял вокруг меня, обменялись смущенными взглядами.

Игрок и тренер не дали ни малейшего намека на разницу в их соответствующих статусах. Но искренняя дружба? Помните, как поется в песне, что на вершине одиноко. В тот момент именно там Тьерри и находился.