XIII. Соперники

Это же Андрес! Его нельзя бить.

Серхио Рамос, «Реал Мадрид»

«Господь явился нам, когда Роббен вышел один на один с Икером, – вспоминает Серхио Рамос. – Когда я говорю Господь, я имею в виду носок бутсы Икера, который не дал Голландии забить. Но даже этого касания мяча было недостаточно для того, чтобы мяч так сильно разминулся со штангой. Если бы они забили нам в тот момент матча, мы бы точно не выиграли финал.

Когда случился, наконец, гол Андреса, я был на позиции правого защитника и рванул к угловому флажку на противоположном конце поля. Я пробежал стометровку секунд за 9, наверное; мне казалось, что я бегу так же быстро, как Усэйн Болт. Я пробежал от одного углового флага до другого, словно одержимый демонами. Усилия всей жизни воплотились в этот самый гол».

Такими получились кристально ясные воспоминания Серхио Рамоса о двух самых важных эпизодах финала чемпионата мира-2010 в ЮАР. Центральный защитник «Реала» и правый (в то время) защитник сборной Испании смеется, говоря, что Бог в тот момент принял обличье Касильяса.

Воспоминания Иньесты о том моменте совсем не такие драматичные. Он настаивает, что ни секунды не беспокоился о том, что голландцы забьют. Рамос продолжает: «Когда он говорит: «Я посмотрел, увидел вратаря и подумал, что ничего плохого не случится», я всегда отвечаю ему: «Конечно, тебе-то легко было расслабиться. Для тебя этот эпизод длился секунды три. Для меня же – целую вечность».

Касильяс повествует об этом моменте так: «Для нас было очень странным допустить такую огромную ошибку в финале Чемпионата мира. Наша оборона была такой крепкой и надежной. Но случилось, что случилось. Снейдер сыграл очень здорово и вывел Роббена один на один со мной. Мы отлично знали, что они – самые опасные игроки голландской команды. Проблема была в том, что мяч проскочил между Пуйи и Жери [Пуйолем и Пике], а мы не успели вовремя отреагировать. Когда он получил мяч, мы уже ничего не могли поделать, только верить в удачный исход».

Небольшое преимущество у испанцев все же было. Рамос и Касильяс знали Роббена по периоду его выступлений за «Мадрид», и этот опыт имел решающее значение, когда форвард выскочил к воротам. «Я попытался на шаг опередить его, так как был уверен, что знаю, что он собирается делать, – говорит Касильяс. – Я думал, он попытается обойти меня, протащив мяч вправо от себя и влево от меня. Если бы он прошел мимо меня, то остался наедине с воротами. Вот почему я сместился в эту сторону. Потом, когда он пробил и мяч попал мне в ногу, я уже был уверен, что гола точно не будет. Вратарь сразу чувствует такие вещи. Я был убежден, что он промахнется. Именно так и случилось: мяч попал мне в ногу и ушел мимо ворот».

Иньеста был спокоен, так как видел Касильяса. Вратарь, в свою очередь, был не так расслаблен, наблюдая за тем, как его партнер забивает победный гол, потому что видел, как время утекало, а запасы энергии испанских игроков таяли. Касильяс и Рамос беспокоились одинаково сильно.

«По ходу экстра-тайма финала Чемпионата мира ты больше тревожишься о том, как бы не совершить ненужную ошибку, а не о том, как пойти в атаку, – говорит Рамос. – Вот почему мы все друг у друга спрашивали: «Это правда, что ли, Андрес там? Так далеко, что почти в офсайде?» Ответом было «да». Это действительно был он, и он знал, как не попасть в офсайд, находясь рядом с последним защитником. Он сделал шаг назад, а потом забил. Если во всем мире и был человек, заслуживающий этот гол, это был Андрес. Гол осчастливил меня. И это при том, что у меня самого имелось три хороших шанса, главным из них был удар головой, после которого мяч пролетел чуть выше перекладины. Мы играли мячом «Джабулани», и как это обычно с ним бывало, он повел себя в воздухе как-то странно, перед тем как долетел до меня».

Касильяс тоже очень удивился тому, что Иньеста оказался дальше всех выдвинутым игроком сборной Испании. «Немногие понимали, что забыл там Андрес. Я много раз себя спрашивал: «Что он делал на границе вратарской?» А когда мяч прилетел к нему, я подумал: «О боже мой, момент для него просто идеальный». Проблема была в Стекеленбурге: когда он коснулся мяча, я решил, что он приложил достаточно усилий, чтобы отразить удар. Я был уверен, что он отбил мяч. Я не мог успокоиться до того момента, пока не увидел, как мяч влетает в сетку.

В таких ситуациях у меня всегда проявляется условный рефлекс: я смотрю прямо на лайнсмена, чтобы понять, бежит он к центральной линии или нет. Когда я пересматривал гол по телевидению, я обратил внимание, что Андрес, находясь на другом конце поля, сделал то же самое. А когда я увидел, что лайнсмен начал движение к центру поля, меня покинул последний, как мне кажется, заряд энергии. У меня явно не было сил, чтобы праздновать гол, и уж точно не хватало их на то, чтобы бежать к угловому флажку обниматься с партнерами. И это несмотря на то, что обычно я очень экспрессивен, когда отмечаю голы, а этот гол за 4 минуты до конца экстра-тайма должен был принести нам Кубок мира. Но я просто не мог найти в себе сил. Я обнял Бускетса, который был ближе всех ко мне, и на этом все. Потом свое слово сказали нервы. Люди не понимают, какие эмоции ты испытываешь, играя в таком финале. У нас было несколько моментов, но чем больше времени проходит, тем чаще ты начинаешь думать о грядущей серии пенальти. И столько всяких мыслей одновременно проносится у тебя в голове. Вот почему, когда Андрес забил, я начал думать: «Мы можем стать чемпионами мира. Невероятно! Это невероятно!»

Касильяс не мог сдвинуться с места. Серхио Рамос не мог остановиться. «Только посмотрите, как Андрес реализует свой момент. Он такой спокойный, словно застыл в пространстве и времени. Всякий раз, когда я вижу этот гол, он обязательно задевает меня за живое, – говорит Рамос. – У меня дома стоят Кубок мира, трофеи Лиги чемпионов и чемпионатов Европы, и не бывает такого дня, чтобы я хотя бы раз к ним не прикоснулся. Трофей чемпионов мира есть у всех великих команд; футбол был должен нам такую большую победу. Испания была чемпионом мира во многих видах спорта: в баскетболе, теннисе, мотогонках. Нам не хватало титула в футболе, но теперь и он у нас есть».

Ничуть не менее счастливым, а может, даже более, был и Фернандо Торрес, старый друг Иньесты, с которым они вместе выступали за сборную Испании в самых разных возрастных группах. «Я поверить не мог, что мяч влетел в сетку; у меня уже было ощущение, что серии пенальти нам не избежать», – говорит форвард «Атлетико Мадрид».

«Помню, что в Южной Африке мы проводили вместе много вечеров, признаваясь друг другу в каких-то вещах и делясь тайнами, – говорит Торрес. – Андрес поведал мне очень много личного о том, что случилось с ним в тот год. О многих вещах я попросту не знал – и по этой причине я стал только сильнее восхищаться им. Но самое главное, я был горд тем, что этот гол забил мой друг. Лучшего кандидата на гол, принесший нам победу в том финале в Йоханнесбурге, просто не найти.

У нас у обоих были неудачные годы в плане травм и других проблем. Быть может, до ЮАР мы доехали не в совсем нормальном состоянии, как в физическом плане, так и в моральном. Андрес, впрочем, рос на протяжении всего турнира. Он начал разгоняться на групповой стадии, а завершил турнир голом для исторических книг. На контрасте я сыграл раньше, чем должен был, потому что в первой игре мы терпели поражение [0: 1 от Швейцарии], и моя форма ухудшалась с каждой игрой, пока колено не сдало окончательно».

Однако оба игрока получили то, что хотели. А когда они вернулись домой и на их футболки нанесли звезду чемпионов мира, Андрес подошел к Фернандо и спросил: «Помнишь ту футболку, которую ты подписал для меня после Чемпионата мира в Тринидаде и Тобаго?»

«Конечно, помню, Андрес. Конечно, помню», – отвечал Торрес, вспоминая эпизод, приключившийся в 2001 году.

Вплоть до того самого момента Андрес ни разу не заговаривал с ним о той футболке, словно ее и не существовало вовсе. Он всегда был тем же отважным, открытым, но в то же время рассудительным и учтивым мальчиком, с которым Фернандо впервые познакомился, когда обоим было по 14 лет.

«Впервые мы повстречались в сборной Испании U-15. Мы дебютировали в одном матче, в Вильяфранке-де-лос-Баррос, – вспоминает Торрес, – и с того дня вместе поднимались по всем возрастным категориям. Нашим первым большим турниром стал Евро U-16 в Англии. Мы потеряли Андреса на групповой стадии из-за травмы, но в итоге дошли до финала, где обыграли Францию, а я забил гол, который посвятил ему; мы нуждались в нем, нам очень его не хватало. Потом мы выиграли Евро U-19, обыграв в финале Германию, я вновь забил, а Андрес опять был рядом со мной.

ИСПАНИЯ БЫЛА ЧЕМПИОНОМ МИРА ВО МНОГИХ ВИДАХ СПОРТА: В БАСКЕТБОЛЕ, ТЕННИСЕ, МОТОГОНКАХ. НАМ НЕ ХВАТАЛО ТИТУЛА В ФУТБОЛЕ, НО ТЕПЕРЬ И ОН У НАС ЕСТЬ.

Но в 2001-м мы поехали в Тринидад и Тобаго, чтобы сыграть на Чемпионате мира U-17, однако он стал настоящей катастрофой для нас. У нас были огромные ожидания, мы думали, что станем чемпионами мира, но в итоге выбыли из турнира в первом же раунде.

Тот турнир помог нам обоим быстро повзрослеть, потому что показал оборотную сторону медали: боль поражения. Мы были ведущими игроками в составе, так что нас сделали виноватыми, когда все пошло не так, как все ожидали. Тренер отчитал нас перед лицом всей остальной команды, обращаясь прямо к нам. Он сказал, что мы всех подвели. Нас обвинили и в том, что мы изменились, и это тоже стало поводом взвалить вину за провал».

То поражение навсегда оставило свой след в жизни Фернандо и Андреса. Один из главных фаворитов того чемпионата мира U-17 выбыл из турнира уже на групповой стадии, пропустив вперед себя в таблице сборную Аргентины с Маскерано, Тевесом и Сабалетой в составе и команду Буркина-Фасо, подвинувшую Испанию на третье место – ниже был только Оман. «Было ужасно оказаться в таком положении главных виновников, но этот опыт научил нас тому, каким может быть порой футбол. Если мы собирались добраться до вершины, нам следовало готовиться к тому, насколько трудным может быть восхождение», – говорит Торрес.

«На обратном пути из Тринидада мы написали письмо, в котором рассказали обо всех трудностях, что нам довелось пережить. Ужасающие условия для тренировок, абсолютно неприемлемый уровень отелей, сомнительное качество еды, долгое путешествие… правда в том, что если даже пацаны такого возраста обращают внимание на подобные вещи, значит, все было реально очень плохо».

Они были двумя подростками, которые в самолете, летевшем домой, выражали свою досаду и разочарование в письме, которое так и не увидело свет. «Андрес оставил его у себя, и я не знаю, хранится оно у него или он его выбросил. Оно было больше саркастичным, нежели серьезным по тону, и мы много смеялись, когда писали его. Потом обменялись футболками, и каждый оставил послание на футболке другого».

Именно на той футболке, привезенной из Тринидада и Тобаго, было написано пророчество. «Однажды ты и я вместе выиграем чемпионат мира. Фернандо Торрес».

Он вручил футболку Иньесте, подписав ее словами, казавшимися утопией, нереальной мечтой. «Кто тогда мог подумать, что эта мечта станет явью! – говорит Торрес. – Глубоко внутри я чувствовал, что вместе мы просто непобедимы. Я верил, что судьба приготовила для нас что-то совершенно особенное. Таким мне виделось будущее, и таким я его описал. Наша история на чемпионатах мира никак не должна была окончиться той неудачей в турнире U-17».

Однако путь к мечте был отнюдь не легким ни для них, ни для всей Испании в целом. «Все началось на Евро-2008», – говорит форвард «Атлетико». Касильяс подтверждает: «Те, кто играл за сборную в период между 2006 и 2008 годами, постоянно подвергались критике – «вербальному избиению», как сказал бы Луис Арагонес. Эта критика определенно помогла нам быстро повзрослеть».

«Луис учил нас быть уверенными в себе и уважать друг друга. Он построил команду и создал идею», – говорит Торрес.

Касильяс добавляет: «Нас очень много критиковали. Нам было по 21–23 года, и мы знали, что предстоит быстро заматереть. Луис изменил менталитет команды, а потом пришел Дель Боске, который знал, как продолжить следовать тем же курсом. Выиграть Евро, чемпионат мира, а потом еще раз стать чемпионами Европы совсем нелегко. Никому прежде не удавалось ничего подобного. Мантрой Луиса было: «Побеждайте, побеждайте и снова побеждайте». Мы выросли на сборной Испании, которая стабильно вылетала в четвертьфиналах, а потом искала оправдания неудачам. Когда виноват был не арбитр, обязательно находилась какая-то другая причина. Всегда была причина, почему мы в очередной раз проиграли».

Луис Арагонес, известный в народе под прозвищем «Мудрец из Орталесы», был революционером, Че Геварой испанского футбола. Он отказался от огня и ярости в пользу поставленной игры в пас, или тики-таки, как окрестили ее поначалу скептики, желавшие придать этому термину оттенок фривольности. Потом, впрочем, его стали употреблять и те, кто принял такой подход как новую успешную стратегию.

Арагонес понимал, что сила Испании крылась не в защите и не в атаке, потому что в обеих штрафных всегда находился какой-нибудь немец или англичанин, превосходивший испанцев габаритами и мощью. Ее сила была в середине поля. Новая сущность испанского футбола была найдена в ногах полузащитников; теперь игра сборной строилась на таланте, быстрых касаниях и работе с мячом. Евро-2008 стал началом новой эры, совершенно особенной для Испании, и пиком ее стал чемпионат мира-2010. Впервые в истории Испания стала лучшей сборной планеты.

«Луис держался за тех игроков, в таланты которых искренне верил, и всю ответственность он переложил на низеньких ребят: на Андреса, Хави, Сильву… – говорит Торрес. – Теперь они диктовали стиль игры команды. Смотреть на такой футбол было очень круто, но также эти изменения стали уроком для тех, кто не верил, что эти игроки могут вести за собой чемпионскую команду. Критика, сомнения, пренебрежительное отношение и оскорбления – все это, через что нам пришлось пройти к тому моменту, было абсолютно несправедливым и незаслуженным, нам было очень непросто мириться со всем этим. Но Луис всегда в нас верил, в нашу способность добиться чего-то значимого. А все, что с нами происходило, только укрепило единство, с которым мы следовали за мечтой. Произошла невероятная смена направления. Я убежден, что без успеха 2008 года не было бы побед 2010-го и 2012-го».

Торрес и Иньеста чувствовали себя оправданными. Та футболка с турнира в Тринидаде, которую Торрес подписал для Андреса, теперь обретала куда больше смысла. Вместе они стали верить в то, что ничего невозможного для них нет.

«Андрес – гений; он знает, что произойдет дальше, за секунду до того, как это случается. Он на шаг впереди всех остальных», – считает Торрес.

Есть и другие игроки, испытывающие те же чувства по отношению к Иньесте, пусть даже их совместные путешествия с ним были не в пример короче. «Я пересекся с Андресом только два раза, в матчах сборной U-21; после этого мы уже играли только за первую сборную», – говорит Серхио Рамос. «Есть масса игроков, которые очень сильно отличаются от того, какими они были, когда впервые появились на сцене, – добавляет Икер Касильяс. – Когда я впервые увидел Андреса, он казался таким маленьким… Очередным молодым воспитанником «Барсы». Но когда нужно было взять игру в свои руки, когда нужно было блеснуть, он это делал».

«Андрес – маг. Он отличается от остальных. И он оставил след в целой эпохе, как с «Барселоной», так и с нами, – говорит Рамос. – Я его партнер по команде уже десять лет, мы очень нравимся друг другу, между нами очень доверительные отношения. С самого первого дня, когда я его повстречал, он мне очень понравился. Я предпочитаю простых и прямолинейных людей тем, кто пытается вымучить дружеское отношение к себе. Мне не нравятся нахальные люди, которым лишь бы покрасоваться, не люблю и тех, кто пытается организовать какую-то группировку или тусовку по интересам. Андрес – один из тех, кому нужно помочь на начальном этапе, чтобы ему было проще интегрироваться в коллектив. Но как только он осваивается, то становится членом коллектива, притом одним из самых важных его членов. Именно так все было и в наших с ним отношениях, даже несмотря на то, что мы играем за враждующие клубы. Мы поладили с первого дня. Он – парнишка, которого желает своей дочери любая мать, потому что он почти всегда поступает правильно и никогда не доставляет никому проблем.

Он не всегда экспрессивен, но он излучает позитивную энергию, и хотя порой бывает трудно заставить его улыбнуться, он все равно живо воплощает собой счастье. Вот почему я держусь к нему поближе, как на поле, так и за его пределами. И когда дело доходит до футбола, у него всегда можно чему-то научиться».

Касильяс соглашается: «Когда ты видишь его на поле, он может показаться тебе холодным как лед, потому что редко теряет самообладание. Нужно, чтобы случилось что-то действительно значимое, чтобы он завелся. Его уважаешь просто за то, какой он есть».

«К тому же он немало страдал, – перебивает его Рамос. – В футболе есть две стороны медали, и люди часто забывают, что мы никакие не машины. Мы все играем много лет, и случаются моменты, когда тело просто сдает и больше не может терпеть. Разум тоже утомляется, и все это находит отражение в игре. Одни люди это понимают, другие нет. Когда играешь на таком высоком уровне столько лет, как это делает Андрес, люди начинают привыкать и ждут от тебя того же уровня все время».

АНДРЕС – ГЕНИЙ; ОН ЗНАЕТ, ЧТО ПРОИЗОЙДЕТ ДАЛЬШЕ, ЗА СЕКУНДУ ДО ТОГО, КАК ЭТО СЛУЧАЕТСЯ.

Рамос благодарен судьбе за то, что она свела его с Иньестой. «Когда ты противостоишь ему, то должен выкладываться по максимуму, – говорит он. – Можно отпасовать ему мяч чуть жестче и сильнее, чем надо, а он намертво остановит его одним касанием. Даже если сделать ему плохой пас – мы их называем fresas (клубнички) или sepias (каракатицы), – он все равно мигом возьмет мяч под контроль одним касанием внешней стороны стопы. В мире мало игроков его уровня.

А когда приходится играть против него, ты понимаешь, что тебя ждут страдания. Он очень техничный и играет максимально вертикально. Он пойдет на тебя сразу, и тебе будет казаться, что ему невероятно легко создавать свободные зоны. А еще он обладает кое-чем таким, чего не хватает форвардам, – щедростью. Он из тех, кто отдаст тебе мяч и скажет: «Давай, закатывай его в ворота», когда может забить сам. Когда играешь против него, всегда сомневаешься, потому что знаешь: если я пойду за ним и буду опекать, кто-то другой окажется открытым. Он обладает невероятным чувством мяча и умением сделать все в нужный момент. Он может исполнить длинный пас, сыграть между линиями или отправить мяч в верхний угол ворот. Иметь его в команде – настоящая удача для тебя, но если он у тебя в соперниках – это пытка».

«Сейчас ему 32, и кажется, что с каждым годом он только хорошеет, – говорит Касильяс. – У него бывают сезоны, когда он не так хорош, как в другие годы, как это было в сезон при Тате Мартино, например. Но на следующий год он заново изобретает себя. Достаточно только посмотреть, как он играет при Луисе Энрике. Год назад он провел невероятный, выдающийся сезон и выиграл все титулы. Он – игрок, способный несколько лет подряд выдавать мощные сезоны, а потом провести один не слишком выдающийся, и так он играл на протяжении всей карьеры».

Касильяс развивает свою мысль о том, как игра Иньесты эволюционировала при Луисе Энрике на «Камп Ноу». «Он теперь еще более совершенный хавбек. Он чаще оказывается в штрафной, он стал быстрее и чаще бьет по воротам. В его игре появились черты, которых мы раньше не замечали. Мне он теперь кажется более быстрым. Я имею в виду не длинные дистанции, а то, как ловко он уходит от соперников на дриблинге. Помню его маневр в матче против «ПСЖ» на «Камп Ноу», в Лиге чемпионов. Меня прямо поразило то, каким быстрым он стал; все его маневры быстры, преисполнены энергии и силы».

Касильяс и Рамос много раз противостояли Иньесте, и далеко не всегда все заканчивалось миролюбивым обменом футболками, особенно в контексте тех матчей, когда «Барселоной» и «Реалом» руководили Пеп Гвардиола и Жозе Моуриньо, чьи непростые отношения отравляли атмосферу Класико.

«Каждый защищает своих, – говорит Рамос. – Между двумя нашими командами был период очень плохих отношений, даже потасовки на поле случались. За три недели весны 2011-го мы играли друг с другом финал Кубка Короля, два матча в Лиге чемпионов и игру чемпионата. Пять матчей за три недели, и без конфликтных ситуаций было не обойтись.

Я первым агрессивно пошел вперед ногой, первым допустил ошибку. Ты молод, горяч, импульсивен, адреналин в крови зашкаливает. Но после Класико, в котором я дал пощечину Пуйолю и вступил в стычку с Хави, первое, что я сделал на следующий день, – это поговорил с обоими.

Было бы не очень умно заявляться на тренировку сборной Испании, не разрешив наши противоречия, нельзя было допустить того, чтобы в сборной испортилась атмосфера, тем более в такой замечательной сборной, как наша. Но с Андресом я никогда не ругался. С ним мои отношения никогда не портились, даже в тот период, когда в отношениях между мной и Хави, Жери и Пуйи искры летели только так – с последним я вообще хуже всех ладил в тот период времени. Но с Андресом никогда никаких проблем не было. Как и с Буси [Бускетсом]. Мы с Андресом не доводили до такого. Более того, я уверен, что и по окончании футбольной карьеры мы продолжим дружить и общаться».

«Не ладить с Андресом или тем более ругаться с ним попросту невозможно, – добавляет Рамос. – Равно как невозможно и бить его. Иногда ловишь его, но без злого умысла. Но бывают моменты, когда он от тебя уходит и тебе приходится выбирать: либо догонять и сваливать наземь, либо отпускать. Но в конечном счете ты его отпускаешь.

Это же Андрес! Его бить нельзя. Потом от тебя убегает другой игрок, и уже его, да, его можно осадить, если хочешь. Но Андреса бить нельзя.

Таких, как он, очень мало; так мало тех, кто ведет себя так же, как он. Вот почему я так искренне его люблю. Люблю как партнера. Единственное, о чем я сожалею, – это о том, что он не играет за мой клуб. Я бы с удовольствием сыграл с Иньестой в «Мадриде».