VIII. Франк

Франк, тебе следует поговорить с Андресом…

Чики Бегиристайн, Париж, май 2006-го

Дым медленно поднимался от сигары Франка, растворяясь в воздухе. Если рай существует, то он уже был там или, по крайней мере, приблизился к нему вплотную. Франк, быть может, и скрывал свою привычку, предпочитая прятаться по углам, чтобы подымить сигареткой, но мало кто умел так смаковать курение сигары, как он. В ту ночь он, удовлетворенный больше, чем когда-либо прежде, тихо ступал на пути к своему умиротворенному маленькому миру, где собирался отдохнуть от суеты и расслабиться.

На «Камп Ноу» он попал почти что случайно, в результате импровизации: клуб искал решение после затянувшегося периода саморазрушения. Но Франк Райкард обладал тактом, спокойствием и крепким характером, необходимым для того, чтобы выжить в клубе, на всех парах мчавшемся к погибели. И сумел остановить его, а потом повести к славе. С ним «Барселона» воспарила, запорхала, словно оседлав обаятельную улыбку Роналдиньо. Путешествие с «Барсой» привело его сюда, в собственный райский уголок: в момент всеобщих празднований он уединился, чтобы раскурить отличную кубинскую сигару. Чистое удовольствие.

Расслабившись, он откинулся на спинку кресла и наслаждался величайшим моментом своей тренерской карьеры: прошло всего два часа с тех пор, как его «Барселона» выиграла Кубок чемпионов, всего лишь второй в истории клуба. Дым клубился, а он вспоминал каждый эпизод этого долгого путешествия, ни на секунду не забывая, откуда пришел. Как и сама «Барселона», он пересек настоящую пустыню. Именно спортивный директор клуба Чики Бегиристайн по совету Йохана Кройффа первым выдвинул кандидатуру Райкарда на пост будущего тренера команды, невзирая на тот факт, что на предыдущей своей работе, в роттердамской «Спарте», Франк доработался до вылета в низший дивизион. И вот теперь он чемпион Европы.

На парижской дискотеке в Булонском лесу собралась гигантская толпа. Почти тысяча человек слушала песню Луиса Льяка «L’Estaca». Потом собравшиеся слушали, как Жоан Лапорта, президент, возглавивший «Барселону» в переломный момент истории и поведший ее к возрождению, пел песни группы Sopa de Cabra, и смотрели за его безумствами на танцполе, где он чувствовал себя настоящим Королем Мира. В Париж-2006 приехали и легенды «Уэмбли»-1992, пионеры, игроки «Дрим Тим», выигравшие для клуба первый в его истории Кубок европейских чемпионов. Они присоединились к тем, кому суждено будет писать историю клуба в величайшее десятилетие его существования. Много людей праздновало повторное завоевание кубка, который когда-то казался для «Барселоны» проклятым. Но Франк был в одиночестве, словно он был не в парижском ночном клубе, а на заднем сиденье Rolls-Royce, и шум со стороны до него не долетал. Только он и сигара. Так продолжалось до того момента, как к нему подошел Чики.

Посреди всеобщих празднований Чики заметил что-то важное. Не для той ночи в клубе, а для будущего «Барселоны». Он думал об этом с тех самых пор, как увидел стартовый состав «Барселоны» на финальный матч. Чики подсел к Франку.

«Франк, тебе следует поговорить с Андресом».

* * *

Все началось за несколько часов до. Чики пару раз окинул взглядом состав команды, словно пытаясь осознать, что происходит. Иньеста оставался в запасе. Он не мог понять этого решения тренера, как и тысячи болельщиков «Барселоны». Он и до сих пор не может, говоря откровенно. Он снова перепроверил список игроков. Иньесты нет. Ключевого игрока четвертьфинала с «Бенфикой», который он отыграл центральным полузащитником, и одного из главных действующих лиц полуфинала с «Миланом», где он играл то слева, то под нападающими, оставили на скамейке запасных на финальную игру.

Райкард, в тот момент поведший себя больше как итальянец, нежели голландец, выставил на финал полузащитную тройку из Эдмилсона, Деку и Ван Боммела. Хави не играл: он был травмирован. Иньеста тоже: он сидел на скамейке. В стиле ли это «Барселоны»? Ни на йоту. Где квинтэссенция «Барселоны»? Не видать ее. В стартовом составе на игру с «Арсеналом» вышло всего трое выпускников «Ла Масии», и все трое играли в защите: Вальдес, голкипер, Пуйоль, капитан, и Олегер в роли правого защитника.

Если Чики смотрел на эту ситуацию спокойно, то остальные нет. Следуя на матч на автобусе, отец Иньесты Хосе Антонио, попав в пробку где-то на парижских дорогах, увидел стартовый состав на матч и не мог поверить своим глазам. Он был в ярости. «Почему chiquillo [парнишка] не играет?! – вопил он. – Почему нет? Почему?» – он искал взглядом глаза других членов семьи и членов фан-клуба из Фуэнтеальбильи, вплоть до того момента радостно ехавших на главную игру своей жизни. На главную игру Андреса. Но теперь радости на их лицах уже не было. Когда они приехали на стадион и взглянули на поле, Андреса они не увидели.

Марио ехал в автобусе вместе с ними, парень, которого Иньеста выбирал для совместных тренировок на грунтовом поле когда-то в детстве. Он ждал финала с тех самых пор, как получил от Андреса текстовое сообщение, задолго до решающего матча. «Эй, дружище, сможешь приехать на финал Лиги чемпионов?» Смогу ли?! Он вновь перечитал сообщение. Да, оно было от Андреса. «Хочу, чтобы на финале были все мои старые друзья», – говорило смс. Он, разумеется, не знал, что не выйдет в основе.

«Я сошел с ума, просто слетел с катушек, – говорит Марио. – Это было невероятно. Конечно же, Андрес мой друг, само собой. Но я совсем не ожидал, что он будет думать обо мне в преддверии самого важного матча своей жизни.

Что я сделал? Ну, начнем с того, что мне понадобилось три дня, чтобы ответить. Три дня! Я был в состоянии шока». Из всех друзей Андреса из Альбасете только Марио смог вырваться в Париж на несколько дней. И он был вместе со всей «группой поддержки», когда пришло сообщение о составе. Было тяжело видеть Хосе Антонио, он был очень расстроен и зол. Андрес, его родной сын, не играл в матче.

До стартового свистка оставалось два с четвертью часа, когда журналист Хемма Ниерга, десантировавшийся в Сен-Дени, начал интервьюировать членов семей игроков для программы La Ventana, выходившей в эфир на радиостанции Cadena SER. С Ниергой общался брат Месси: «Я надеюсь, что он [мой брат] сыграет несколько минут». Месси, возвращавшийся в состав после травмы и до сих пор не восстановившийся до конца, в итоге не сыграл ни секунды. Потом настал черед дедушки Андреса: «Я никогда не представлял себе, что мой внук будет играть в финале Европейского Кубка». Он сыграл, но чтобы увидеть его, друзьям и родственникам пришлось прождать 45 минут матча. Дедушка Иньесты, впрочем, не ожидал и того, что Андрес останется за бортом основного состава.

Странным образом вышло так, что новости об Иньесте озвучил брат Хави, Оскар. Поначалу он говорил о своем брате, который только-только возвратился в строй после тяжелой травмы. «Хави разговаривал с тренером, и тот сказал ему, что он не выйдет в стартовом составе; вместо этого в основе выйдут те, кто играл регулярно в последнее время». Хави не сыграл ни минуты. А кто играл регулярно? Хемма Ниерга решил, что речь идет о Деку, Ван Боммеле и Иньесте. Но у Оскара была другая информация. Франк и его ассистент Хенк Тен Кате решили поступить иначе. «Нет, – сказал Оскар. – Иньеста тоже не играет. Выйдут Деку, Эдмилсон и Ван Боммел».

Итак, теперь об этом знали все. Чего Райкард себе не мог представить, так это того, что в первом тайме его команда столкнется с большими проблемами, а гол Сола Кэмпбелла головой разрушит весь его первоначальный план на игру до основания. Он видел, что «Барселона» не в состоянии доминировать в игре, даже несмотря на то, что с 18-й минуты матча «Арсенал» остался в меньшинстве после удаления вратаря Йенса Леманна. Каталонцы не контролировали игру, не владели мячом. Только Вальдес, ловкий и крепкий, не давал им проиграть матч окончательно.

По мере развития матча стражи «Барселоны», сидевшие на скамейке у бровки, начали терять терпение и отчаиваться. Даже численное преимущество в одного игрока не помогало их команде: «Арсенал» вел в счете, а «Барселона» играла неважно, и счет 0: 1 к перерыву еще был неплохим результатом. Даже партнеры Иньесты были удивлены. Нападающий Самуэль Это’о вспоминает: «Помню, что, когда мы горели в Париже, я подошел к скамейке и спросил у Тен Кате: «Может Андрес выйти на поле?» Он ответил мне: «Мы думаем об этом». Вы все знаете, что случилось, когда он все-таки вышел».

Впоследствии Иньеста вышел на поле в начале второго тайма и стал для «Барсы» лучом света в темном царстве. Хави, сидевший на скамейке и наблюдавший за игрой, грустил, что не может насладиться футболом вместе со своим другом. Но хотя бы он утешался тем, что Андрес был на поле, он знал, что с ним в составе игра пойдет по-другому. «Андрес играл очень хорошо; эта кампания в Лиге чемпионов и его вызов в сборную на Чемпионат мира служат тому подтверждением. Он заслуживает этого; он замечательный парень», – говорил Хави в тот вечер.

«Боль и разочарование от непопадания в стартовый состав на тот финал давным-давно прошли, – говорит Иньеста. – Я уже даже перестал думать об этом как о чем-то неприятном, о чем-то, что надо преодолевать. Ведь это моя команда, мой клуб, я был в восторге, выиграв Кубок чемпионов. Но на личном уровне – да, это был один из самых тяжелых моментов в карьере».

Боль ушла. Но это не значит, что он понял то решение. Он не понял его ни тогда, ни теперь и не поймет его никогда. «Если буду до конца честным, я скажу, что кое-что подозревал. Люди этого не осознавали, но я понимал, что к чему. Последний перед финалом матч чемпионата мы играли в Севилье, и я остался там на скамейке. Ван Боммел тоже не играл». Разница была в том, что Иньеста вышел на поле и сыграл в матче, в котором принимали участие сплошь резервисты – Хоркера, Беллетти, Родри, Сильвиньо, Жюли, Габри, Мотта, Ларссон, Монтаньес, Макси Лопес и Эскерро, – тогда как Ван Боммел просидел весь матч в своем спорткостюме. Было очевидно, что тренеры приберегают его на финал, до которого оставалось всего четыре дня.

«Почему я вдруг засомневался? – говорит Иньеста. – Потому что на протяжении всего того времени, что прошло с момента моего прихода в первую команду, случались ситуации, которые наталкивали меня на мысли о том, что тренер не доверяет мне целиком. Я не всегда был игроком стартового состава и играл нерегулярно. Я не был уверен до конца; у меня были сомнения». Тот факт, что в матче в Севилье он вышел не в старте, а появился по ходу этой игры, не имевшей никакой важности и завершившейся поражением 2: 3, лишь подогрел эти сомнения. «Барселона» к тому времени уже выиграла чемпионат; та игра, тот состав команды были намеком на то, что в Париже может произойти нечто странное. Но Иньеста продолжал надеяться на тот факт, что хорошо сыграл в Лиссабоне и Милане. «У меня была слабая надежда, во мне жил оптимизм, и причиной его был четвертьфинал с «Бенфикой» и полуфиналы против «Милана», которые я провел очень хорошо. Так что надежды были…»

В отсутствие Хави Андрес стал играть немного другую роль: доминирующую. Были времена, оставшиеся уже в далеком прошлом, когда Иньеста играл как Серхио Бускетс сейчас. Или, скорее, наоборот: быть может, тогда Бускетс смотрел за игрой Иньесты. В Лиссабоне Иньеста играл глубинного полузащитника, а Ван Боммел и Эдмилсон играли по бокам от него. В одном эпизоде он возглавил атаку, совершив великолепный маневр: прошел от одного конца поля до другого, обыгрывая соперников с легкостью, с какой молодой отец проходит круг за кругом вокруг своего крошки-сына. В Милане же, на контрасте, он сыграл левого полузащитника в тройке, а Эдмилсон и Ван Боммел оказывали ему поддержку. Они были ногами команды, ее мускулами; он же был воплощением ее футбола. К концу матча, когда Райкард выпустил Мотту, чтобы укрепить полузащиту, Андрес перешел на позицию «десятки», под Это’о и Макси Лопеса. В тот вечер проблеск гениальности от Роналдиньо и проницательность Людовика Жюли принесли «Барсе» победу 1: 0, а вместе с ней и путевку в Париж. «Иньеста был блуждающим художником, свободным духом, как и Роналдиньо. Он словно змея, атакующая бесшумно. Как можно справиться с этим неприкасаемым маленьким дьяволом?» – вопрошала газета L’Equipe на следующий день после полуфинала.

Дьяволенок надеялся. И сомневался. Помните замену? Когда часы на табло начинали показывать 60-ю минуту любого матча, Райкард почти всегда делал одно и то же. Та же минута, та же замена, словно робот. Где-то между 60-й и 70-й минутами Иньеста выходил и заменял Жюли. В 11 из 18 матчей, в которых француза меняли, он покидал поле аккурат через час после начала матча. И на его место выходил Иньеста. 24-й номер, тогдашний номер Андреса, начал при Райкарде в старте всего 25 матчей из 57. В конечном счете сомнения одолели надежду.

Андрес говорит: «Когда он назвал состав на финал и я увидел, что не попал в него, я помню, что испытал какое-то странное чувство. Как будто меня обманули, как будто что-то отняли у меня. Я не понимал. Я почувствовал, что не заслуживаю места на скамейке запасных, но… в очередной раз мне пришлось принять это. Пришлось смотреть вперед, не назад. Пришлось забыть боль, которую я ощутил в тот момент. Судя по тому, что я слышал, очень многие люди чувствовали то же самое, что и я. Они тоже не могли понять, почему он так поступил. Не мне решать, достоин ли я игры в финале, но в тот день я чувствовал, что да, я заслуживаю этого».

Ошеломленный, разочарованный и павший духом, Андрес решил в тот день, что ответит своей игрой на поле.

«Я всегда был сильным. Гораздо сильнее, чем кажется людям. В тот момент, едва я узнал, что не попал в состав, я сосредоточился на своем единственном желании. Я просто хотел получить шанс выйти на поле и помочь партнерам выиграть финал. Я очень, очень сильно хотел сыграть, и сыграть хорошо. И это желание становилось только сильнее по мере того, как развивалась игра…» Он смотрел со скамейки на удаление Леманна, на моменты Анри, на гол Кэмпбелла – единственного человека, сумевшего пробить в тот вечер Вальдеса. Когда пришло его время выходить на поле, его боль, боль его отца стали движущей силой.

Если это решение и можно выразить одним образом, то это должен быть образ Хосе Антонио. Все эти долгие часы, вся боль и досада, вся долгая дистанция до этого дня, все принесенные жертвы – все это выразилось в одном лице. «Chiquillo не играет, он не играет…» Иньеста видит это разочарование, делает его своей мотивацией, и она становится только сильнее с каждой минутой финала, складывающегося отнюдь не в пользу «Барсы».

«Я почти ничего не помню из того, что тренер сказал мне в перерыве, – признается Иньеста. – Я не думаю, что я даже расслышал его слова. Я думаю, что в такие эмоциональные моменты думать о тактике попросту невозможно. Все сводится к одному: эта игра – финал Лиги чемпионов, и мы должны его выиграть. Я чувствовал, что мне отказали в праве иметь 90 минут на это, оставив только 45. Я был настроен доказать тренеру, что он ошибался насчет меня».

* * *

Эдмилсон покинул поле. Маленький дьявол вышел на второй тайм. «Барселона» внезапно преобразилась. Потом со скамейки вышли Ларссон и Беллетти. Тьерри Анри говорил, что его «Арсенал» и не предполагал, что его ждет впереди. «Не проходит и дня, чтобы я не думал о том финале против «Барселоны» в 2006-м, – говорит Анри каналу BarcaTV. – Почему? Потому что «Арсенал» никогда не побеждал в финалах Кубка чемпионов, он даже ни разу не доходил до них. И с тех пор тоже ни разу туда не возвращался. Я же играл дома, может, километрах в тридцати от места своего рождения. Вся моя семья была на стадионе. А кроме того, все только и судачили о том, что я могу уйти в «Барселону» в следующем сезоне. Так что день был для меня странным. Обе команды заслужили право сыграть в финале. Победила лучшая из двух, но…»

Анри едва может договорить до конца предложения: память мучительно терзает его. «Есть одна мысль, которая никак не выходит у меня из головы. А что если бы мы играли одиннадцать на одиннадцать? Ну хорошо, пусть Жюли забивает, но без удаления нашего вратаря. Счет 0: 1, но мы играем в равных составах…» Анри делает паузу, словно для того, чтобы заново пережить случившееся. Словно он вновь и вновь прокручивает в голове момент с выходом Жюли на Леманна в замедленном повторе. «Я помню, что около часа мы играли хорошо, даже несмотря на то, что были в меньшинстве. Но потом, спустя час игры, «Барселона» своим контролем мяча сильно усложнила нам задачу. С каждой минутой становилось все труднее и труднее».

Анри помнит, как Вальдес в тот вечер изумительным образом отбивал все удары. Дальние, моменты при выходах один на один, удары с близкого расстояния и в упор. Что бы ни делали соперники, как бы ни старались, мяч неизменно оказывался в руках Виктора. «Это правда, – говорит он, – но перевернул ход матча Андрес. Когда он выходит, все меняется от и до. Мы могли сдержать Эдмилсона и Ван Боммела, но Андреса…»

В его голосе слышатся смирение, беспомощность. «Когда он получает мяч и начинает движение, когда он разворачивается, останавливается и опять стартует… спустя час игры следить за всеми его действиями просто нереально. Нас было только десять; мне приходилось играть и форварда и «десятку»; я должен был действовать впереди, но также помогать и полузащите. Мы больше не могли справиться с ними. Андрес убивал меня. Он разворачивался и каждый раз, получая мяч, уходил от меня и делал это слишком быстро, чтобы я мог поспеть за ним. Мы все знаем эту историю о Ларссоне и Беллетти. Конечно, и я тоже. Но человеком, который действительно убивал меня в тот день, был Андрес».

«Убийца» получил то, чего хотел, и доказал тренеру его неправоту. «Счастье было невероятным», – говорит Андрес. Его команда триумфально победила 2: 1 с голами Это’о и вышедшего на замену Беллетти, и обоим ассистировал другой запасной, Ларссон. «В конечном итоге все вышло идеально. Но если бы не мой дружище Виктор…»