Гостеприимный Тироль

12 мая 1970 года в старинном здании амстердамского муниципалитета открылась 69-я сессия МОК, основным вопросом повестки дня которой был выбор олимпийских столиц 1976 года. В конкурсе летних столиц соперничали всего три города: Москва, Лос-Анджелес и Монреаль. На организацию Белой Олимпиады желающих было немного больше: американский Денвер, канадский Ванкувер, швейцарский Сион и финский Тампере. Олимпийским пасьянсом члены МОК занимались три послеобеденных часа. В первом туре голосования Москва вырвалась, как и ожидалось, в лидеры – 28 голосов. Главным противником оказался не Лос-Анджелес, набравший 17 голосов, а Монреаль – 25. После второго тура президент МОК Эвери Брэндедж вскрыл конверт и огласил итоги: Монреаль – 41 голос, Москва – 28.

Чуть позже процедура повторилась с голосованием по зимним кандидатам. После трех туров победил Денвер. Сработала классическая американская машина голосования: американцы отдали канадцам во втором туре голосования за летнюю столицу голоса собственные и своих сателлитов, а взамен получили голоса канадцев и всех, кто их поддерживал, когда решалась судьба столицы Игр Белой Олимпиады.

Но не надо считать, что эта схема голосования сработала сама по себе. С этим голосованием было не все так однозначно. До сих пор доподлинно неизвестно, что стало победным фактором: политика, финансы или олимпийская идея. Скорее всего, третий фактор можно сразу отставить в сторону. В случае с летней столицей сработал инстинкт голосования не столько «за», сколько «против». Непременно против Москвы! Естественно, по соображениям политическим. Что же касается зимних Игр, то тут, думается, самую большую роль сыграл фактор финансовый. Многие европейские газеты сообщили, что на сессию на специальном самолете прибыл из Денвера астронавт Уолтер Ширра, один из спортивных деятелей штата Колорадо, который привез для жен членов МОК перстни с бриллиантами, под которые были вмонтированы крупинки лунной пыли.

Москва же, как отмечали те же газеты, не участвовала в раздаче подарков. Не считать же, в самом деле, серьезными подарками традиционную русскую водку и черную икру! Прибывший в Амстердам председатель Исполкома Моссовета (по-нынешнему мэр города) Владимир Промыслов повторял не раз: делегация Москвы не просила Олимпиаду, не вымогала, не покупала, а приглашала ее. И он не склонен из проигрыша делать трагедию.

Сессия закончилась, счастливые победители олимпийского конкурса разъехались по домам, чтобы приступить к подготовке олимпийских праздников. И если у летней столицы все было более-менее нормально, то в Денвере почти сразу же столкнулись с серьезными проблемами. Уже через восемь месяцев стало ясно, что Игры будут стоить гораздо дороже, чем планировалось. Выяснилось, что власти Денвера попросту обманули членов МОК, предоставив им искаженную информацию об инфраструктуре, экологии и социальной ситуации в городе. Федеральные же власти, зная истинное положение дел в столице штата Колорадо, были заинтересованы лишь в одном: украсить олимпийскими кольцами празднование 200-летия Соединенных Штатов и столетия штата Колорадо.

Организаторы Игр подверглись резким нападкам и со стороны издателя журнала «Колорадо Мэгэзин» Майкла Хастингса, который в 1963 году явился одним из основных инициаторов выставления кандидатуры Денвера, а позже был выведен из состава Оргкомитета. Хостингс опубликовал в своем журнале серию статей, в которых раскрыл методы, использованные для одержания победы на выборах олимпийских столиц. Он сообщил, что перед самой сессией в Амстердаме 28 членов МОК с семьями приняли приглашение посетить Денвер, что, строго говоря, противоречит основной идее олимпийских правил. Пребывание членов МОК в Денвере стоило Оргкомитету 45 тысяч долларов.

«Итак, – заключает «Колорадо Мэгэзин», – каждый голос стоил 1600 долларов, победа довольно дорогая».

Много трудностей возникло и с размещением олимпийских объектов. В документах, представленных в Амстердаме, указывалось, что места проведения всех соревнований связаны с Олимпийской деревней широкой сетью автодорог, большинство из которых уже построено. Таким образом, путь от Олимпийской деревни до места соревнования не превышал бы сорока минут: ровно столько до Лавлэнда и его горнолыжных трасс, не более двадцати минут до Эвергрина, где предполагалось проведение соревнований по прыжкам с трамплина, лыжным гонкам, бобслею, санному спорту и биатлону.

На самом же деле выяснилось, что нет никакой уверенности, что эти соревнования действительно будут проведены в Лавлэнде и Эвергрине. Организаторы провели переговоры с руководством Международной федерации лыжного спорта о возможности перенесения соревнований в Стимбоут-Спрингс. Но оказалось, что Стимбоут-Спрингс находится в часе полета от Денвера и пяти-шести часах езды от олимпийской деревни Можно ли тогда говорить о том, что Олимпийские игры будут проходить в Денвере, если в этом городе будут проходить лишь соревнования на льду: скоростной бег на коньках, фигурное катание и хоккей?

Ко всему прочему, против Игр резко выступило население Денвера и его окрестностей. Оргкомитету пришлось вплотную столкнуться с теми, кто защищал леса Скалистых гор, где должны были прокладывать трассы скоростного спуска, и с представителями 160 тысяч жителей Эвергрина, которые протестовали против того, чтобы там, где они живут, были проложены трассы лыжных гонок, бобслея, санного спуска и построены трамплины.

«Наш район, – говорили они, – уже достиг порога насыщения, а Олимпийские игры привлекут сюда новых жителей».

В 1972 году член законодательного органа штата Колорадо Дик Ламм выступил за проведение референдума об отмене Олимпиады в Денвере из-за возможного увеличения налоговой нагрузки на местное население. Большинство жителей штата высказались против того, чтобы общественные средства шли на финансирование Игр.

В итоге, не выдержав финансовых проблем и противостояния населения, Денвер вынужден был отказаться от чести проведения XII зимних Олимпийских игр. Это произошло в 1974 году. До начала Игр оставалось всего два года. Таким образом, Денвер и правительство США, которое оказывало ему поддержку, поставили МОК в сложное положение. МОК был вынужден искать город, способный за кратчайшее время подготовиться к проведению Игр. Свои услуги по организации Игр предложили четыре города: австрийский Инсбрук, финский Тампере, французский Шамони и американский Лейк-Плэсид. Из них только Тампере никогда не был олимпийской столицей, остальные три города уже проводили Игры раньше. МОК счел, что больше всего готов к проведению Белой Олимпиады Инсбрук и отдал предпочтение столице Тироля. Так Инсбрук второй раз в течение двенадцати лет стал ареной проведения зимних Олимпийских игр.

Австрийцы, на которых Белая Олимпиада 1976 года свалилась довольно неожиданно и поздно – до открытия оставалось всего два года, смогли сделать все, чтобы Игры прошли не только успешно, но и превратились в настоящий праздник молодости и спорта.

Еще не забылся опыт проведения Игр-64, так что оставалось лишь обновить спортивные арены, реконструировать многие из них да построить новую Олимпийскую деревню. На словах-то это все не так сложно, а вот на деле… Но трудности не остановили организаторов. Они дружно взялись за дело, и все было готово вовремя. Реконструировали старейший в Европе лыжный трамплин на горе Бергизель, заново проложили десятки километров новых труб для системы охлаждения Ледового дворца, отремонтировали и расширили лыжный стадион, опутали электронными информационными датчиками горнолыжные трассы… Но и кое-что построили заново. Например, искусственную километровую санно-бобслейную трассу, о которой чемпион мира итальянец Джордже Альвера сказал: «Даже плохой спортсмен может пройти ее, не рискуя сломать себе шею, это лишает гонку интереса». Может, для Альверы самый большой интерес – это сломать шею, но для организаторов вопрос безопасности был одним из основных.

Инцидент в Олимпийской деревне на Играх в Мюнхене заставил организаторов Белой Олимпиады в Инсбруке уделить вопросам безопасности особое внимание. Олимпийская деревня охранялась как крепость, полицейские стояли не только у входа, но и внутри зданий. Деревню окружили оградой со сложной электронной сигнализацией. Повсюду стояли автоматчики, прохаживались патрули со служебными собаками. Полицейские, правда, старались улыбаться, чтобы не пугать спортсменов. И везде были развешены объявления: «Дорогие гости, не обижайтесь на повышенные меры безопасности. Это делается для вашего же блага». По официальным данным, общее число охранников только в Олимпийской деревне составляло около 2500 человек. Но это лишь видимая часть айсберга: неизвестно сколько, но гораздо больше людей в штатском или в форме других служб бдительно несли свое нелегкое ежедневное дежурство.

Еще до начала Игр австрийцы заявили, что «Игры в Инсбруке будут простыми играми». То есть без излишеств. Простые, скромные Игры. Эти слова встречались на каждом шагу. На самом деле все было достойно, скромно и очень продуманно. В Олимпийской деревне «простые», но очень удобные квартиры, «простая», но разнообразная пища, которую готовили повара, специально приглашенные из многих стран мира. Многое было продумано не только для спортсменов, но и для зрителей: удобные места на трибунах, хорошие подъездные пути на стадионы.

В бочке меда, с которой можно сравнить благожелательную атмосферу во время Игр в Инсбруке, нашлось, к сожалению, место и для ложки дегтя. Несмотря на то, что все было спокойно, каждый день в полиции раздавалось до пятидесяти звонков, сообщавших о якобы имевших место всяческих неприятностях. Начальник службы безопасности Тироля доктор Обриц пожимал плечами: шутники. И действительно, самым крупным похищением в Инсбруке явилось похищение бобра Амика – символа Монреальских Игр. Живой бобер, резвившийся в витрине Дома Канады, таинственно исчез во время очередного приема, который давали для журналистов представители Оргкомитета Игр в Монреале.

Более неприятным было анонимное письмо, подброшенное в штаб-квартиру Международной федерации санного спорта, в котором саночники ГДР, надо заметить, сильнейшие на тот момент в мире, обвинялись в том, что они, якобы, перед стартом нагревают полозья своих саней. И только поэтому побеждают. Представитель Федерации заявил на пресс-конференции, что будут предприняты все меры для обнаружения авторов анонимного пасквиля. Чтобы окончательно посрамить клеветников, НОК ГДР предложил проверять до и после каждого заезда первые пять саней и еще один снаряд – по жребию. Но злопыхателям ничего не помогло. Саночники ГДР в очередной раз доказали, что им не было равных на Играх. Они выиграли три золотые медали из трех возможных. Чемпионом на одноместных санях стал Детлер Гюнтер, а бронзовую медаль получил Ханс Ринн, который вместе с Норбертом Ханом в заездах на двухместных санях стал чемпионом.

Ложка дегтя как бы растворилась в бочке прекрасного меда, и Игры в Инсбруке прошли без серьезных эксцессов и судейских ошибок. Да и допингом никто не баловался, по крайне мере никто не попался.