Нет пути назад. Арно Бейке
Нет пути назад. Арно Бейке
Арно Бейке давно мечтал проехать от Мюнхена до Сиднея. В 2003 году он, наконец, отправился в путь. Вот его история.
Уже четыре месяца я ехал от Шри Ланки до Непала и понимал, что из Индии уже тоже пора уезжать, но тут прямо перед моим отелем умер человек. Что ж, еще один труп, как те, что несли воды Ганга, и меня это волновало не сильно. Однозначно, пора ехать дальше.
За полгода до того я на пароме приехал в Стамбул, где мое приключение по-настоящему и началось. Несколько дней я осматривал город, а потом быстро пересек Турцию и в Анкаре встретил еще пятерых мотоциклистов, которые ехали в том же направлении. Дальше на восток мы поехали вместе, везде встречая теплый прием у гостеприимных турок, но ни на минуту не забывая, что нас окружает настоящая армия. Конфликт турок с курдами не выходил из головы, и атмосфера была напряженной. В довершение ко всему перед нами лежал Иран — так что нервничали мы все больше и больше.
Что мы знали об Иране? Судя по телепрограммам, эта страна — сплошное воплощение войны, религиозного фанатизма и террора. Когда мы подъехали к границе, девушки, имевшиеся в нашей компании, со стоном замотали головы шарфами, успокаивая себя тем, что это всего на пару недель. Вот теперь дело принимает серьезный оборот, и, похоже, что пути назад нет. Тем не менее, границу мы пересекли легко и уже скоро ехали в Исфахан, где нас ждали. Мы любовались красивой мечетью с крытой голубой черепицей крышей, когда к нам подошел солдат, побывавший на войне с Ираком. Он сказал, что его могли арестовать просто за то, что он с нами разговаривает, хотя теперь люди уже меньше боялись „дозорных революции“. В Иране было очень интересно, было жаль, что мы не могли там задержаться, но нам не хотелось попасть на Каракорамском шоссе (ККШ) в снежную бурю.
На пакистанской границе приветливый офицер напоил нас чаем и посоветовал эту ночь провести в безопасной зоне у их пограничного поста. Нам сказали, что по Белуджистану бродят толпы афганских бандитов, только и мечтающих, как бы нас ограбить, и нужно нам для этого всего лишь немного замедлить ход. Теперь мы поняли, что такое Центральная Азия: земля дикая и одновременно замечательная. То, что автоматы здесь носят так же обычно, как зонтики, заставляло нервничать; один из крупнейших лагерей афганских беженцев располагался совсем рядом с Кветтой, и оружейная стрельба слышалась там днем и ночью. Причем стреляли не только из легкого оружия, но и артиллерийскими и противотанковыми снарядами тоже. Нас предупредили, что когда темнеет, на улицу лучше не соваться.
В афганском ресторанчике мы разделили вкусный, дешевый и последний наш совместный ужин: некоторые из моих компаньонов направлялись прямо в Индию, а Май, Хартмут и я планировали ехать по ККШ до китайской границы. Несколько дней спустя так получилось, что у нас на дороге случилось сразу несколько проколов, а их устранение занимает определенное время, так что сумерки застали нас прямо на дороге — именно этого нам всегда советовали избегать. Был момент, когда кто-то выпрыгнул из темноты и попытался схватить одного из нас, но, к счастью, промахнулся. Нам повезло: проезжающий мимо пакистанец согласился погрузить мотоцикл Хартмута в свой пикап, и мы смогли доехать до ближайшего города, где задержались на несколько дней.
Еще больше проблем, на это раз для меня, ждало дальше по дороге. Как и во многих уголках мира, в Пакистане, когда на дороге ломается грузовик, его водитель огораживает его валунами, а не красными треугольниками. Проблема в том, что некоторые из этих горе водил оставляют потом эти камни прямо на дороге. И вот один из таких камней лежал на дороге и, как сирена, молил: „Арно, Арно-о-о, иди сюда-а-а!“ И я, завороженный его притягательным завыванием, прямо на него и наехал. В результате обод у колеса теперь выглядел, как дорога в американских горках. Пришлось ловить еще один попутный пикап.
В Исламабаде мы нашли механика, который жил тем, что восстанавливал старые Triumph и продавал их потом местной элите. После неизбежной прелюдии с чаепитием он взял колесо, вынул пару спиц и начал дубасить его изо всех сил. Я надеялся, что он знал, что делает; под конец на пол было страшно смотреть, но к полуночи он заварил трещину, выпрямил колесо и заменил спицы. Наконец мы были готовы к встрече с ККШ.
Оно оказалось самой потрясающей частью всего путешествия, что неудивительно. И не только природа и виды там были замечательными — не менее живописны были и местные горцы с длинными бородами, глубокими черными глазами, в традиционной одежде и, разумеется, с неизменно висящими на плече Калашниковыми. На переходе через Гилжит к китайской границе воздух стал еще более разреженным, и похолодало — я натянул на себя все, что у меня было, и все равно мерз. Ехали мы медленно и осторожно, чтобы не поскользнуться на малозаметных участках черного льда. Наконец мы добрались до границы Пакистана с Китаем и нафотографировались вдоволь под бдительным оком Большого Китайского Брата. На обратном пути через долину Хунза я не переставал удивляться и восхищаться пакистанскими красотами.
Тем временем к нам вернулся Хартмут — на джипе и с раздробленной ногой. Парень, что его сбил, чувствовал себя очень виноватым и помогал нам изо всех сил, пока мы со всем этим разбирались. В больнице Гилжита большинство пациентов лежали с огнестрельными ранениями, а после операции, увидев снимок, Хартмут понял, что ему нужно домой и как можно скорее. Через месяц я получил от него сообщение, что нога воспалилась, и если бы он остался с нами, то потерял бы ее.
Май и я поехали дальше в сторону Индии. На границе пакистанцы, как обычно, были очень дружелюбными, но вот индусы — это просто кошмар: вымогали взятки, заставляли нас долго ждать, забрав мотоциклы. Замерялось даже давление внутри шины — на тот случай, если бы мы везли там наркотики. Но ведь даже если бы там что-то и было, то на давлении это бы никак не отразилось! Но, конечно, спорить я не собирался.
Трудно подобрать слова, чтобы описать дорожное движение в Дели. Кажется, на дороге происходит все, что угодно: люди рожают детей, сваливают мусор, автобусы сигналят, коровы мычат, мотоциклы ведут за руль, а целые семьи на мопедах болтаются от одной машины к другой, как шарики в пинболе. Когда мы останавливались, люди подходили ближе, лица приближались почти вплотную и сыпались бесконечные вопросы: сколько детей, заправляемся бензином или дизелем, зачем мне запасной цилиндр. Но ни один ответ их не удовлетворял, им все нужно было потрогать собственными руками — доходило и до поломок. В этой неразберихе Май решил поехать встречать Рождество на юг, а я хотел в Непал, так что впервые за несколько месяцев я оказался один.
Обрести независимость было приятно. В Непале люди совсем другие — спокойные и дружелюбные. Какое облегчение! Дороги, однако, лучше не стали. В один день мне пришлось перейти вброд девять рек, потому что мосты на них смыло. Встречать Рождество и Новый год в Непале очень хорошо — суеты мало, и я даже вернул тот вес, что согнал в Пакистане. В индийском посольстве мне сказали, что мою трехмесячную визу можно было продлить в любом месте в Индии. „Нет проблем, новую получать не нужно…“
Оказавшись снова в Индии, я поехал в Варанаси, священное для индусов место. Многие приходили сюда умирать, их потом кремировали, а прах развеивали над водами Ганга. Если тело не сжигают, то его заворачивают в белую ткань, привязывают к нему тяжелый камень и бросают в реку. Некоторые потом снова всплывают, пока не разложатся полностью, а живые тем временем приходят сюда же купаться и стирать. Река священная, так что заболеть невозможно, но любой турист, приезжающий в Варанаси, цепляет какую-нибудь заразу, не стал исключением и я.
На пути в Раджастхан я проехал по основному туристическому маршруту, посетил храмы Тантры в Катчахо и Тадж Махал около Агры. Люди в Раджастхане очень гордые и гораздо спокойнее. Они носят огромные цветные тюрбаны, и у них очень сильно развито чувство „личного пространства“. В каждом городе имеется большой форт с долгой историей, так что в этой части Индии я провел более месяца. Как потом оказалось, столько времени у меня не было, потому что виза заканчивалась, а в индийском представительстве мне уже сказали, что продлить ее они не могут, сколько бы денег я ни предложил. До того как она совсем закончилась, мне нужно было успеть добраться до Бомбея.
Так как мой BMW был вписан в паспорт, уехать без него я не мог, а на то, чтобы уехать из Индии своим ходом, у меня не оставалось времени. Единственной возможностью было оставить его на таможне на то время, что мне нужно было покинуть страну, заплатив космическую взятку.
Других вариантов не было, я решил заплатить и улететь на Шри Ланку — по сравнению с Индией это было все равно что в отпуск съездить. Люди здесь гораздо более цивилизованные и образованные, и на получение новой индийской визы ушло всего четыре часа. В Бомбее я без проблем получил свой мотоцикл обратно и отправился в штат Гоа — одно из самых опасных мест в мире. На отрезке в 300 км я стал свидетелем десятка ДТП, и самого меня с дороги сталкивали раз пять. Сплошной кошмар, а не поездка!
Гоа был центром пешего туризма и совершенно другим миром. Все это привлекало преступников, и однажды ночью мне разрезали палатку, прыснули чем-то и вытащили меня из нее. Это был самый страшный момент за все путешествие. Два дня спустя я снова встретил Мая и Хартмута, чему был очень рад. Местные посоветовали поискать мои вещи в кустах. Хартмут и Май мне помогли, и мы нашли мой паспорт, дневник и документы — все, что непосредственной денежной ценности не имело. Тем не менее, потрясение было сильным. Я решил, что Индии с меня хватит, и отправился в Сингапур, сильно переплатив.
Сингапур: настоящий культурный шок, никто на тебя не пялится и не стремится обжулить. Провести мотоцикл через таможню оказалось не так сложно, но здесь я столкнулся с новой для себя ситуацией. В Индии я знал кое-какие уловки, здесь же, в Юго-Восточной Азии, все приходилось узнавать заново. Я решил посетить Малайзию, Таиланд и Лаос, в пути я научился правильно просить у людей помощи, даже если мне нужно было просто узнать дорогу, и поездка превратилась просто в круиз.
Пришло время добраться до Австралии — последнего пункта назначения в моем путешествии. Вернувшись в Сингапур, я без проблем погрузился на корабль, и после четырнадцати месяцев езды на мотоцикле доплыл до Дарвина и еще три месяца ездил по заброшенным пустынным трассам Австралии. Потом одним прекрасным солнечным утром я въехал в Сидней. Неописуемое чувство, после того как я столько лет об этом мечтал! Я, конечно, немного растерялся, но потом нашел местный ботанический сад, уселся на его стене и стал любоваться одними из самых прекрасных в мире видов, размышляя о всем том, что привело меня на другой конец планеты.