VII. Первая команда

Где он может играть? Андрес может играть где угодно; он гений.

ЛоренСо Серра Феррер – Луи ван Галу

Мальчишки были заняты обычным делом – смотрели за игрой «Барселоны» Ван Гала: голландский десант в лице Коку, Овермарса, братьев де Бур и Богарда составлял компанию Гвардиоле, Фигу и Луису Энрике. «Мы сидели между северной трибуной за воротами и боковой, неподалеку от углового флажка, на противоположной от главной трибуны стороне. Там мы сидели всей компанией». Жорди Месальес до сих пор не может сдержать эмоций, когда вспоминает те дни, даже несмотря на то, что ему не выпало шанса побыть болл-боем – в отличие от Андреса и Хорхе Тройтейро.

Тройтейро хорошо помнит тот матч: «Было дерби с «Эспаньолом», но нам не удалось насладиться им сполна. Люди постоянно швыряли в сторону поля зажигалки и прочие предметы, а мы были маленькими и находились как раз на самой линии их «огня». Нас поставили прямо за рекламный щит, и приходилось вставать на цыпочки, чтобы разглядеть игроков. Мы почти не видели происходящего на поле».

Все эти ребята приехали со всех концов Каталонии и Испании в надежде, что однажды там, на поле, окажутся они сами. «Я следил за Коку. Андрес любил Микаэля Лаудрупа, но он к тому времени уже ушел в «Реал Мадрид», так что теперь он следил за Гвардиолой; он глаз не мог от него оторвать», – говорит Месальес.

Тогда они этого еще не знали, но совсем скоро им выпадет возможность впервые опробовать газон «Камп Ноу»: там должны были состояться матчи престижного Nike Cup, своего рода чемпионата мира среди клубов в категории U-15. «Барселона» тогда дошла до финала турнира с Андресом, Тройтейро, Жорди и Рубеном в составе. Их тренером был Анхель Педраса, ставший первым выпускником «Ла Масии», дебютировавшим в первой команде. Это случилось в сентябре 1980 года, когда легендарный в прошлом игрок и тренер «Барсы» Ласло Кубала вызвал его в состав на игру Кубка УЕФА.

«Сыграть в том финале на «Камп Ноу» было невероятно, – говорит Месальес. – Вся главная трибуна была полна народу; пришло, наверное, тысяч двадцать. Нам было привычно сидеть в том углу на противоположном конце, откуда мы смотрели матчи первой команды; теперь же мы вдруг сами оказались на поле, и люди смотрели уже на нас. Когда мы приехали на стадион, мы даже не знали, в какую сторону идти, чтобы попасть в раздевалку. Казалось, что повсюду туннели и длинные коридоры. Ты заходишь внутрь, переодеваешься и начинаешь идти. А потом внезапно перед тобой оказывается поле. Стадион выглядит колоссальным. Ты думаешь про себя: «Мы не сможем там играть, поле слишком большое. Мы слишком маленькие для него».

Ты мечтал сыграть там, но каким-то образом ни разу не представлял себе, каково это на самом деле. От сидения в углу ты проходишь путь до почти что игрока первой команды. Конечно же, упускать такую возможность мы не хотели; мы собирались выиграть тот финал. Теперь на нас смотрели все те, на кого смотрели мы сами. Помню, что там сидели Ван Гал, Гвардиола, Фигу, президент Нуньес…»

Финальный матч начался для «Барсы» плохо. «Нашим соперником был аргентинский «Росарио Сентраль». На групповой стадии мы разгромили их с крупным счетом, но в финале пропустили быстрый гол. Полагаю, что все из-за напряжения и статуса, который имела для нас игра. Стадион, поле – все казалось гигантских размеров. Будто конца и края им не было.

Жилберто, очень сильный и мощный бразилец, который был у нас в составе, играл впереди; Тройтейро играл на фланге; Андрес – в центре полузащиты; я играл сбоку от него, – продолжает Месальес. – У нас ничего не получалось вплоть до того, как Андрес перешел на позицию под нашим форвардом. Он всегда забивал очень много голов, пусть сегодня это и удивит многих людей, а потому нам было нужно передвинуть его выше по полю. Он очень часто оказывался в штрафной, куда врывался как раз вовремя. Мы поставили его и Тройтейро за спину Жилберто. Тройтейро был великолепен, он был очень силен. А на другом краю у нас играл Альфи. Андрес объединял всех вместе, он дирижировал командой. Мы играли по схеме 3–4—3, очень в стиле Кройффа. Думаю, что тогда так играли все молодежные команды «Барселоны»; например, я помню матчи «Хувениля А», в составе которого играли Артета, Вальдес, Рейна, Нано и Трашоррас, и они играли по той же схеме. Стратегия была рискованная, очень атакующая, очень смелая, но играть по ней было приятно, хотя и приходилось покрывать огромные расстояния за матч, что требовало от игроков большой энергичности. Ее преимуществом было присутствие дополнительного игрока в центре, откуда ты и контролировал игру, а кроме того, она позволяла атаковать большим числом. Мы почти не отдавали сопернику мяч. И таким образом смогли перевернуть ход того финала.

Альфи сравнял счет со стандарта, исполненного Андресом, а потом сам Андрес забил победный гол после великолепного маневра Жилберто, который откатил ему мяч назад под удар. Когда Андрес забил, бутса слетела у него с ноги. Помню, что, пока мы пытались праздновать гол, он пытался отыскать свою бутсу. Гол был золотым и оказался блестящим завершением финала. И он был очень андресовским голом: он забил, набежав из глубины, со второй волны атаки из-за спин нападающих».

После финала Пеп Гвардиола вручил трофей Андресу, ставшему лучшим игроком финального матча. И этот эпизод дал намек на будущую судьбу обоих. «Через десять лет я буду сидеть на трибунах и смотреть на твою игру на «Камп Ноу», – сказал ему Гвардиола. Он был прав в главном, но ошибся в двух деталях: пройдет девять лет, а не десять, и сидеть Пеп будет не на трибунах, а на скамейке у поля в роли тренера Иньесты. Того самого Иньесты, которого вылепил Педраса и который дошел до ключевого момента своей карьеры, приковав к себе всеобщее внимание своей игрой за Кадет Б.

«Анхель Педраса – один из лучших тренеров, что у меня были, – говорит Месальес. – Он обожал учить и тренировать. Он все в подробностях нам объяснял и старался вытащить на свет наши лучшие качества. Мы вели с ним такие разговоры, после которых я погружался в глубокие раздумья о футболе и жизни в целом. Он всегда был честен и откровенен с нами, а игроки это ценят, даже будучи детьми. Он очень многое нам дал; мы научились у него очень и очень многим вещам».

Его влияние на Андреса было велико, а его роль в своем образовании и воспитании сам Андрес не забудет никогда. «Он был таким хорошим человеком, – вспоминает Андрес. – За день до его смерти я отправился в госпиталь повидать его и попрощаться. В жизни есть моменты, которые ты не можешь до конца прочувствовать и никогда не поймешь их значения до конца. Мы столько всего пережили с ним; выиграли с ним вместе тот турнир, но не только. Он был замечательным человеком. Мне нравится помнить его таким, каким он был, полным энергии и жизненных сил. Хороший был человек». В день, когда Педраса умер в 2011 году, став жертвой рака в возрасте 48 лет, Иньеста играл на поле стадиона «Риасор» против «Депортиво». «Барселона» выиграла 4: 0, а Иньеста забил гол; игроки еще были на стадионе, когда пришла весть о том, что болезнь окончательно съела одного из безымянных героев «Ла Масии». «Если бы я знал об этом, я бы посвятил гол ему», – говорит Иньеста.

«Андрес выделяется своим интеллектом и мастерством; он лидер команды, ее хребет. Он контролирует ритм игры и обладает великолепной техникой», – говорил Педраса газете El Mundo Depotivo. Андресу тогда еще даже не исполнилось 16 лет.

* * *

Вместе Жорди Месальес и Андрес выиграли Nike Cup на «Камп Ноу» в год столетия «Барселоны». Но люди начали говорить об Андресе еще до этого успеха. Карлос Мартинес, который потом станет одним из лучших друзей Иньесты, уже тогда его знал. Он тоже был в молодежной академии «Барселоны» и был наслышан о маленьком волшебнике. «Андрес был старше меня на два года. Все вокруг только и говорили о нем и Тройтейро, но лично я с ним знаком не был, – говорит нападающий родом из Матаро, родного города Анны, супруги Андреса. – Я познакомился с ним почти десять лет спустя, и футбол тут был совсем ни при чем. Я изучал юриспруденцию в университете Барселоны вместе с Анной, и как-то раз он пришел повидать ее.

Он сказал: «Привет, я Андрес».

«Да, да, кажется, я тебя узнаю».

Карлос не знал тогда, что это знакомство станет началом крепкой дружбы. Но не просто дружбы, а дружеского соперничества, о чем может свидетельствовать любой, кто видел, как они сражаются друг с другом в настольные игры. «Мы словно дети в телах взрослых мужчин, – говорит Карлос. – И мы полностью друг другу доверяем: все друг другу рассказываем, доверяем свои секреты».

Пеп Аломар был тренером Кадет А «Барселоны», он унаследовал от Педрасы команду, которая была построена по принципам, заложенным Йоханом Кройффом и Ориолем Тортом. «Педраса проделал великолепную работу с этими мальчишками, – говорит Аломар. – Команда у него была невероятная, полная талантливых игроков, но тот период был непростым для них: наступала пора физических и эмоциональных перемен, их тела начали видоизменяться и оформляться, заиграли гормоны. Работа по их формированию как игроков, которую необходимо делать в 15-летнем возрасте, оказывает огромное влияние на развитие футболиста, и Педраса с блеском справился с этой задачей».

Аломар тесно сотрудничал с Лоренсо Серра Феррером, тренером, ответственным за создание молодежной структуры клуба. Он продолжает: «В то время «Барселона» следовала за идеалом, который описали Ринус Михелс и Штефан Ковач и который воплощал в жизнь Кройфф, но также она перенимала некоторые идеи и методы самых передовых европейских центров футбольного развития, от «Аякса» до Клерфонтена и Коверчано.

Помню, что Андрес почти каждый день приходил в офис, который у нас был на стадионе, и спрашивал, не разрешу ли я ему воспользоваться телефоном, чтобы он мог позвонить родителям в Альбасете. Тогда мобильных телефонов не было. Он был тихим мальчиком, очень вежливым и никогда не прогуливал школу. Каждый год мы проводили голосование среди игроков, чтобы узнать, кто из нас лучший напарник. Андрес, конечно же, всякий раз побеждал».

В конце того сезона Аломар покинул Кадет А, чтобы стать ассистентом Серра Феррера в первой команде. Андрес был на радаре у обоих.

«Он обладал самым выдающимся талантом, какой я только видел в игроках, – говорит Аломар. – Уже на уровне Кадет он играл с тем же тактическим чутьем и интеллектом, какие отличают его игру сейчас. Это внутреннее: он читает игру лучше, чем кто-либо, быстро исполняет каждый маневр и не совершает ошибок. Он играл «четвертый» номер, но мог сыграть и на любой другой позиции. Видеть его игру в схеме 3–4—3 было огромным удовольствием, особенно наблюдать за тем, как он входит в штрафную, чтобы забить. Я спрашивал у него: «Где ты хочешь играть, Андрес?» А он отвечал: «Где угодно, куда поставите, мистер». Он хорошо играл обеими ногами, очень быстро разворачивался и все проделывал с максимальной быстротой, всегда выбирая правильный вариант. Можно ли тренировать такого игрока? Да… и нет. Если у вас такой же мощный «процессор», как в голове у Андреса, тогда вы тоже сможете так же быстро находить лучшие варианты».

Серра Феррер отправлялся к полю номер три так часто, как только мог, чтобы понаблюдать за игрой мальчишек. Он не нуждался в рассказах или отчетах об Андресе: он сам все видел. А вокруг все то и дело говорили об этом парнишке, которого Жауме Оливе называл «El sabio» – мудрец.

«Когда Лоренсо возглавил первую команду, он сразу четко обозначил свое желание: он хотел, чтобы Андрес тренировался с лучшими, чтобы учился у учителей, которые в то время выступали за первую команду: у Гвардиолы и Хави. Для развития Андреса это было наилучшим решением, так что он пригласил его в команду», – говорит Аломар.

«Нет, я никого не открыл, – протестует Серра Феррер. – Андрес был гением, природным феноменом, и как игрок, и как человек. Я никогда в нем не сомневался».

Карлос Наваль, официальный делегат «Барселоны» и олицетворение клуба на протяжении многих лет, отлично помнит этот момент. «Я позвонил в «Ла Масию» и сказал: «Сообщите Андресу, что завтра он тренируется с первой командой».

«Я решил, что это шутка», – признается Андрес. Он вышел из «Ла Масии» и направился к главным воротам стадиона – идти было от силы метров триста. Дойдя до них, он остановился. Он не смел пересечь этот барьер. Охранник не знал этого застенчивого малого, но Андресу в тот день повезло. В тот момент к стадиону подъезжал Луис Энрике, и он узнал Андреса. «Залезай, – сказал он. – Я отведу тебя в раздевалку». Так все и началось.

«Я хотел, чтобы он пришел в первую команду по многим причинам, но главным образом я хотел наградить его за примерное поведение, лидерские качества и отношение к партнерам по команде, – говорит Серра Феррер. – Он никогда не имел никаких проблем с успеваемостью, всегда первым приходил в класс по утрам и никогда не пропускал уроков. Он всегда ждал прихода автобуса, тогда как остальные заставляли автобус дожидаться их.

Помню, что Гвардиола был очень счастлив, что Иньеста присоединился к нам в тот день, равно как и Ривалдо. Представьте, каково было парню входить в раздевалку, где было столько звезд. Так что мой посыл ему был прост: «Расслабься, Андрес. Просто делай то, что умеешь, и все. Получай удовольствие, идет?» Потом, когда мы вышли на то тренировочное поле рядом с «Ла Масией», он повел себя очень естественно и непринужденно. Если нужно было ускорить игру, он делал это. Если нужно было замедлить, он замедлял. Он всех удивил тогда. Единственное, чего он не делал, – это не проводил тренировку сам. Игроки смотрели на него, а не на меня. Он был звездой, но делал все так скромно, так естественно. Он понимал игру и философию «Барселоны». Не было ни единого шанса на то, что он провалится. Он знал, что добьется успеха».

Иньеста никого не подвел, в особенности это касалось Луи ван Гала, тренера, который позволил ему дебютировать в первой команде и открыл ему двери в нее. Ван Гал поговорил с Серра Феррером перед дебютом Иньесты, но на самом деле голландец не нуждался в том, чтобы его долго убеждали насчет Андреса.

Серра Феррер вспоминает тот разговор: «Ван Гал спросил у меня: «Где он может играть?» Я сказал, что Андрес может играть, где угодно. Центрального полузащитника, диктующего ход и ритм игры; interior’а на любой стороне; под нападающим; на позиции «десятки». А если вам в какой-то момент понадобится человек, способный быстро и качественно доставить мяч из обороны, можете поставить его хоть крайним защитником, но там он не будет блистать в обороне, что очевидно».

* * *

Впрочем, путешествие вышло не таким простым, как казалось поначалу. Иньеста тренировался с первой командой и играл за молодежные, постепенно прогрессируя и поднимаясь выше по рангу, но на этом пути бывали моменты, когда его прогресс замедлялся, и он думал, что у него ничего не получится. Особенно часто это случалось во время его выступлений за «Барселону Б». Смириться с таким положением дел ему было тяжело, с учетом того, что пришел он в команду после почти что идеального сезона в составе «Хувениль А», где его наставником был Хуан Карлос «Чечу» Перес Рохо – тренер, которого в 1979 году, на Чемпионате мира U-19 в Японии, признали вторым лучшим игроком турнира после самого Диего Марадоны.

«Помню, как Гвардиола пришел на одну из наших тренировок, – говорит Рохо. – Эй, Чечу, мне тут говорят, что у вас есть один очень талантливый мальчишка… тот бледный, да?» Мы работали на поле номер три, а Пеп сидел и смотрел за нашей тренировкой. В конце занятия он сказал мне: «Этот парень лучше меня».

Помню еще, как мы однажды играли матч на Майорке. Было безумно жарко, и буквально на последней минуте первого тайма у нас случается удаление: судья удаляет Дани, нашего крайнего защитника. Я шел в раздевалку старого стадиона «Ситар» и, поднимаясь по узким лесенкам, думал про себя: «Что я теперь скажу игрокам?» Мы проигрывали 0: 1, остались вдесятером… Я думал: «Ну все, сейчас эти ребята нам четыре отгрузят». Но начался второй тайм, и на поле появился Андрес. Он был неудержим. Играл просто невероятно. Я даже не могу сказать, где именно он играл. В теории он должен был исполнять media punta, то есть играть под нападающими. Но он был повсюду. Помню, как он появился на фланге, и я спросил у своего ассистента Рафаэля Магриньи: «Мне надо ему что-нибудь сказать?» «Ни слова! – отвечал он. – Пусть сам разбирается». И он был прав. Мы победили 2: 1, играя в меньшинстве, а Андрес был повсюду, на каждом участке поля.

АНДРЕС КУДА БОЛЬШИЙ БУНТАРЬ И БОЕЦ, ЧЕМ КАЖЕТСЯ ЛЮДЯМ.

После матча тренер «Майорки», Томеу Лломпарт, спросил у меня: «Кто этот пацан?» А потом сказал: «Если ищете кого-то, кто заменит Гвардиолу, считайте, что уже нашли». И он не ошибался, – говорит Рохо. – Больше всего в Андресе меня поражало то, как четко и ясно он видит игру. В тот день ему было 16 лет, он играл против juveniles, парней 18–19 лет. Он так здорово читал игру, всегда знал, как и когда нужно изменить ритм игры. Когда мы попадали под прессинг, он брал ответственность на себя: «Дайте мяч мне». Трудно было поверить, что этот маленький и казавшийся таким слабым мальчишка может контролировать ход всей игры, но он это делал; его отличало то, как он умел выбирать позицию, и легкость, с которой все проделывал».

Не то чтобы Рохо долго работал с Иньестой, нет; Серра Феррер имел свои планы насчет развития игрока и вскоре перевел его в «Барселону Б». Хосеп Мария Гонсальво был его тренером в команде Б. «Как только я увидел его в первый раз, я сразу на него запал, – говорит он. – Не помню точно, когда это было, может, еще тогда, когда он выступал на уровне infantil, задолго до того, как пришел в команду Б. Однажды мне позвонил Серра Феррер и сказал: «Андрес должен в срочном порядке перейти в команду Б». Шел сезон 2000/01. Поначалу я отказал ему. Почему? Потому что хотел защитить парня физически. Думал, что на этой стадии он уязвим, что повышение в категории не пойдет ему на пользу. Я спорил с Серра Феррером, но в конечном итоге согласился. Серра был моим боссом, в конце концов, и я до сих пор благодарен ему за то, что он хотя бы выслушал мои доводы. Андресу тоже было непросто сделать этот шаг вперед. После нашего разговора Серра Феррер сказал мне: «Ладно, теперь иди к Андресу и скажи ему об этом лично».

Гонсальво отправился к жилым комнатам игроков, находившимся напротив «Ла Масии», они прилегали непосредственно к стенам самого «Камп Ноу». «Я постучал в дверь, и мне открыл Андрес. Я был поражен тем, что увидел в комнате. Повсюду стояли фигурки святых, казалось, что я попал в маленькую часовню. «Андрес, ты переходишь в команду Б». Он был удивлен: такого поворота событий он точно не ожидал. Я сказал ему, чтобы он ни о чем не волновался, что мы будем помогать ему во всем. Я сказал ему, что он будет играть на позиции четвертого номера, позиции, для которой «Ла Масия» выпускала многих талантливых игроков – Милью, Гвардиолу, Хави, – последнего я тренировал годом ранее. Но когда Андрес играл чуть выше по полю, на любой из сторон полузащитного «ромба», он был великолепен. Так что я стал ставить его в паре с Тьяго Моттой – они играли почти что дуэтом, только у Андреса было больше свободы ходить вперед».

«Были и скверные моменты, – говорит Гонсальво. – Но я не обману, если скажу, что он быстро прогрессировал и хорошо адаптировался под новые условия, справившись с вызовом, который перед ним стоял. Помимо таланта, он еще и обладал скромностью, что очень нравилось мне. Всякий раз, когда ты его поправлял, он воспринимал это правильно: как нечто позитивное, как ценный урок. Он всегда был настроен учиться и помогать другим. В той «Барселоне» играли Вальдес, Артета, Мотта, Трашоррас – фантастическая была компания игроков…»

Впрочем, управлять такой россыпью талантов было непросто. Все эти парни были очень амбициозны, а их близость к «Камп Ноу» только раззадоривала их амбиции. Между некоторыми игроками была целая пропасть в размерах окладов и самолюбии. У многих были очень большие эго. В декабре «Барселона Б» была лидером таблицы испанского дивизиона Сегунда Б, но внутри команды все было отнюдь не так ладно, и коллектив развалился, а по итогам сезона команда финишировала десятой. Некоторые игроки зарабатывали в десять раз больше других, и все были в курсе этого. «Андрес был в группе тех игроков, кто зарабатывал очень скромно», – вспоминает Гонсальво. Он признает, что взросление, превращение из ребенка в мужчину, давалось игрокам непросто; они вступали в мир, о котором ничего не знали.

«То, что Андрес добился успеха с таким талантом, не должно удивлять. Но тот факт, что он улучшал свою игру с каждым годом, демонстрирует, каким менталитетом он обладал и как относился к делу. В тех обстоятельствах он мог сдаться или приобрести какие-то дурные привычки; дурное чужое влияние могло увести его не в ту сторону. Но он не поддался. Его отношение к делу было исключительным, очень схожим с тем, какое демонстрировал Карлес Пуйоль. Внешне они казались очень разными, но на самом деле были очень похожи. Даже больше, чем сами осознавали. Андрес куда больший бунтарь и боец, чем кажется людям. Эта его закаленность, жажда соревноваться и побеждать – они не лежат на поверхности, но на самом деле они движут им. Он проявляет их в нужные моменты: стискивает зубы и сражается, пусть даже люди этого не видят. Думаю, что без этого он не может. Некоторые люди выражают свой характер криком и попытками как-то выделиться; Андрес не такой. Его характер проявляется в том, как он играет, как раз за разом преодолевает препятствия, возникающие на его пути. Он все делает с мячом в ногах – именно так его личность раскрывается, именно с мячом он блистает по-настоящему».

«Никто не открывал Андреса; он сам себя открыл миру, настолько он хорош», – говорит Кике Костас, последний тренер, работавший с Андресом перед тем, как он совершил прыжок в первую команду под крыло Ван Гала. Однако мало кто помнит, что у Чарли Решака был шанс вызвать его в команду, стать тренером, который дал бы Иньесте возможность дебютировать, но он свой шанс упустил. Свой первый матч за взрослую команду Андрес просидел на скамейке запасных, так и не появившись на поле. «Барселона» играла дерби с «Эспаньолом» на «Монтжуике». Хави был дисквалифицирован, а Херард Лопес травмирован. На дворе стоял декабрь 2001-го. Решак публично расхваливал Иньесту. «Он еще один в ряду, в котором были такие игроки, как Милья, Гвардиола и Хави, – говорил он. – Он знает, как уходить от давления, под которым оказывается, у него есть видение игры, он часто врывается в штрафную соперника, а кроме того, всегда хорошо выбирает позицию». Костас добавляет: «Болельщики «Барселоны» могли быть спокойны: если Андрес играл, он играл очень хорошо. Он всегда сфокусирован на игре и очень хорош технически».

Но Иньеста не сыграл в матче и минуты. Решак предпочел обойтись без «четвертого» номера вообще и вместо этого отрядил в полузащиту Кристанваля, высокого и мускулистого французского защитника, который должен был помогать Филиппу Коку. «Эспаньол» победил 2: 0, оба гола в матче забил Рауль Тамудо, а Решак даже не использовал все три замены. Андрес смотрел за игрой с лавки. Он мог стать вторым в списке самых молодых дебютантов в истории «Барселоны». Десять месяцев и семь дней спустя Луи Ван Гал сделал то, на что не решился Чарли Решак, и дал Иньесте возможность провести первый матч за взрослую команду «Барсы».

* * *

«Луи Ван Гал был ключевой фигурой в длинном ряду тренеров, которые у меня были начиная с команды Инфантиль Б, от Урсикинио и до первой команды, – говорит Иньеста. – Помню, что мы только закончили сезон с «Барселоной Б», и перед тем как уйти на каникулы, я поговорил с Ван Галом: он позвонил мне и сказал, что хочет видеть меня на предсезонке первой команды. Тем же летом мне предстояло сыграть на Чемпионате Европы U-19, так что к старту предсезонки я бы приехать не успел. Я не знал, что мне делать. Я думал: «Если поеду на Евро и не успею к началу предсезонки с «Барселоной», это может ударить по моим шансам в первой команде…» Но Ван Гал сказал мне: «Поезжай, а когда вернешься, начнешь тренироваться с нами». Это был замечательный жест с его стороны. Я вернулся и начал тренироваться с первой командой, но все равно играл за команду Б вплоть до своего дебюта в Брюгге».

Ван Гал верил в него, так же как верил Серра Феррер. Как вспоминает Карлос Наваль: «Ван Гал говорил ему: «Вот поле, оно твое – играй!» И он играл с самого начала матча, провел все 90 минут с 34-м номером на спине. «Барселона» победила 1: 0 благодаря голу Рикельме. Это было 29 октября 2002 года.

«Ван Гал всегда очень верил в молодых игроков, – говорит Иньеста. – Я знаю, что он не такой, как другие, что он по-своему видит вещи и по-своему поступает, но он всегда будет в моем сердце. Я очень многим ему обязан, и я благодарен ему за все. В то время ситуация в клубе была очень тяжелой, очень деликатной во всех смыслах, но он всегда нам доверял, парням из молодежной системы. Не только мне. Я дебютировал в октябре, а в январе, когда он уже был на гране увольнения, я провел шесть матчей в стартовом составе. Мне было всего 18! Он оставлял на лавке Рикельме и ставил меня вместо него. Он делал так, потому что доверял нам. Доказательством этого было то, что случилось после того, как он потерял работу. Его заменил сначала Тоньо де ла Крус, а потом Ради Антич. Я не играл ни у одного из них. То же самое было и в первый сезон при Райкарде. Так что я благодарен Ван Галу за то, что он сделал для меня: он был очень важным тренером в моей карьере. Он был требовательнее и суровее всех, но ко всем игрокам относился одинаково. Ему было все равно, восемнадцать тебе лет или двадцать восемь. Если ты показывал хороший уровень, ты играл.

Я до сих пор помню слова, которые он сказал мне в Брюгге в день моего дебюта: «Выходи и наслаждайся игрой. Делай то, что умеешь лучше всего: играй в футбол».