С любимыми не расставайтесь…

Хотел бы рассказать об истории взаимоотношений родителей. История трепетная, с налетом грусти. Папа – хоккеист, мама – актриса. Точными сведениями, где и как они познакомились, к сожалению, не располагаю, да и не столь важно, наверное.

По рассказам самих родителей, свидетельницей со стороны невесты в ЗАГСе была школьная подруга мамы, супруга известного конькобежца Каплана. Кстати, именно она и познакомила моих будущих родителей. Компанию жениху составил хоккеист, вратарь столичных «Крылышек» Евгений Палеев. Савелий Крамаров присутствовал на церемонии, да много известных, культовых людей.

У мамы до знакомства с папой уже был опыт первого брака, видимо, не совсем удачный. Развелась с Александром Рыбиным, он сначала работал оператором на киностудии имени Горького, затем возглавил ее. Дочка у них, Наташа, сводная моя сестра.

Нередко бывает, после развода наступает некая душевная опустошенность. Со слов мамы, именно это чувство опустошения она и ощущала. Полюбить снова, тем паче скоропалительно выходить замуж в ее планы не входило. Дочь была семи лет на руках, карьеру хотелось делать. Деньги, наконец, зарабатывать для неполной, но все же семьи.

Однако едва ли не все мамины подруги наперебой говорили: что тут думать?! Это же Рагулин! Фамилию знаменитого, гремевшего на весь спортивный мир хоккеиста она, конечно, слышала, глупо отрицать. Правда, от самой игры, ее страстей, персонажей на тот момент была слишком далека. В лицо почти наверняка игрока ЦСКА и советской сборной не узнала бы. Ну, не болельщица хоккея.

Так что скорее Александр Павлович жаждал жениться, чем мама выходить замуж. Объективно. Папа буквально безумства творил, чтобы привлечь внимание любимой женщины. Он к тому времени приобрел едва ли не первую роскошную «Волгу», во всяком случае, среди хоккеистов.

Приезжал глубоким вечером во двор дома, где жила мама, вместе со своим давним партнером и другом по жизни Евгением Мишаковым. Что есть мочи сигналил под окнами. Готов был всех разбудить, поставить на уши. Но увидеть-таки обожаемую девушку. Влюбился человек. «Смотри, спускается, – увидев тонкую фигуру возлюбленной, восхищенно шептал отец. – Едем кататься!» И пытались вырулить на Садовое кольцо, чтобы прокатиться с ветерком. Увы, вырулить не получилось. Видимо, знаменитые хоккеисты еще не овладели мастерством вождения. Врезались в стену дома.

Кто, как правило, чаще других по ночам мчит на легковушках? Правильно, таксисты. Они, в отличие от мамы, ярые болельщики, легко узнали в салоне авто лица кумиров. И предложили развезти неудачливых водителей «Волги» по домам. А несколько помятый папин автомобиль пригнать утром в лучшем виде.

Все согласились – к взаимному удовольствию. Таксисты деликатно просили: в ответ, дескать, за услугу нельзя ли билетиками на хоккей разжиться? Тогда попасть на матчи ЦСКА, например, со «Спартаком» ох как проблематично было. Вот такая, в чем-то забавная история.

Родители любили друг друга. Некоторые шероховатости в отношениях случились, пожалуй, по окончании хоккейной карьеры отца. Наверное, когда он уехал тренером в Новосибирск. Возможно, сам факт отъезда стал роковым для семьи. По ходу работы в Новосибирске папа познакомился с женщиной. Конечно, мама узнала. Хоккеист Рагулин слишком известен, информация разошлась с курьерской скоростью.

Инициатором разрыва стала она. Немного забегая вперед, скажу: по-моему, мама любит отца до сих пор. И, вероятно, сожалеет о том шаге. Папа, между прочим, не хотел разводиться. С годами, став старше, мудрее, глубже начал понимать хитросплетения отношений. Господи, насколько все непросто! Александр Павлович вообще не сторонник резких движений, скоропалительных поступков. Такого склада человек. Надеялся, все «устаканится». Оказалось, зря питал надежды.

Мама импульсивна, эмоциональна, – женщинам присущи эти качества. К тому же актриса все-таки. Позднее, судя по всему, жалела о том решении. Поезд, как говорят, ушел. Даже после официально оформленного развода родители продолжали общаться. В гости приезжали, например, ко мне. Во всяком случае, и близко не было, чтобы мама с папой друг друга не переносили. Некоторая симпатия осталась, врагами никогда бы не стали. Виделись, разговаривали практически до самой кончины отца…

А при жизни мы с отцом к маме наведывались, она с удовольствием нас принимала. Мама тоже приезжала ко мне, когда папа гостил. Абсолютно нормальная, раскованная атмосфера, казалось, как и в браке. Но снова сойтись, видимо, не представлялось возможным.

Судя по всему, каждый из них ощущал, что внутренне будто «выключатель щелкнул». Образно говоря, «свет в комнате погас». Так угасали их чувства, еще относительно недавно представлявшиеся весьма прочными. Увы, ничто не вечно под луною.

Когда начались скандалы, я первоначально защищал интересы мамы. Естественная реакция подростка. Не скрывал своих чувств, даже ругался с папой, пытаясь наставить его на путь истинный, как мне казалось. Ему крайне неприятно выслушивать подобные вещи от сына. Ну, переходный возраст, 15 лет. Подростки часто нетерпимы, категоричны.

В принципе, я догадывался, интуитивно чувствовал, что все идет к разводу. Слабая надежда еще теплилась, что родители, возможно, помирятся, найдут компромисс. Забудут прежние обиды, уйдет в прошлое недопонимание. Увы, повторюсь, не срослось. Наверное, как и любому ребенку, мне очень жаль, что родители развелись. К тому моменту они фактически и не жили вместе. О разводе мне сообщила мама, когда я в армии служил. Новость в какой-то степени ошеломила.

В неполные девятнадцать лет люди горячие, эмоциональные. В них больше чувства говорят, нежели разум. Словом, одно время ни с кем из родителей не общался. Чуть позже, правда, многое нормализовалось. Чужими мы все равно никогда не стали бы.

Отслужив положенный срок, вернулся в Москву. И после развода родителей стал жить самостоятельно. Хотя до призыва в армию проживал с близкими людьми под одной крышей, разумеется. Ничего, возмужал, первое время снимал жилье. Неплохо зарабатывал.

Прежде чем рассказать о своей взрослой поре, вспомню весьма кстати еще пару-тройку эпизодов. Все-таки история с разводом родителей – словно заноза в сердце. Как раз лет в пятнадцать-шестнадцать отправился с отцом на юг отдохнуть. Едва приехали в Сухуми, папа сослался на занятость, оставил меня одного.

Срочно улетел по делам в Новосибирск, он там местную команду тренировал. «Увидимся в Москве, когда вернусь из Сибири», – ободрил Александр Павлович. Подхватил я двустороннее воспаление легких. И врачи строго-настрого запретили мне на лед выходить, тренироваться с друзьями-хоккеистами. Потому что опасность рецидива высокая.

Мама в тот период встречала съемочную группу американской компании «Эн-би-си». Гости столицы намеревались снять фильм о Петре Великом. Мой английский, к слову, был очень хорош, в соответствующей школе учился. Продюсеры искали мальчишку на роль юного брата русского царя. Мама предложила: «Давай, попробуем. Все равно пока тренироваться не можешь из-за болезни».

Попробовали. Мой английский вполне подошел. Где-то на полгода мы уехали на съемки. Мне нравился сам процесс. Ведь крайне интересно, когда тебя, пятнадцатилетнего подростка, гримируют под 35-летнего, затем 40-летнего человека. Герой фильма, понятно, как бы рос, мужал по ходу сценария.

Рядом со мной, мальчишкой, снимались известные актеры, к примеру, Ванесса Рэдгрейв, ряд других, не менее колоритных персон. Действительно интересно. Поработал я, себя показал, окружающих посмотрел. Однако все это любопытно именно в разовом варианте – по моим, личным ощущениям. Кстати, предлагали сниматься и в других проектах. Но очень не понравилась так называемая внутренняя кухня. Откровенно говоря, не мое занятие.

Нынче, с высоты лет, лучше понимаю мотивы поступков того же отца. Наверное, в какой-то период времени ему стали сильно претить бесконечные отлучки мамы на съемки. Она, можно сказать, не вылезала из них – да, издержки профессии. Могла бы, однако, больше времени уделять семье, тому же папе. Вот он и понервничал, ушел.

Мама, уже говорил, тоже импульсивный, в чем-то нервный человек. Никого не осуждаю, просто пытаюсь размышлять, понять. Отца, между прочим, во время активной карьеры тоже практически не видел дома. Меня воспитывали по большому счету бабушка с дедушкой. Так что я, по сути, их сын.