«У тебя круглогубцы есть?»

Папа очень коммуникабельным, общительным был. Просто на редкость. От него больше позитива исходило, чем негатива. Мама упрекала его: для других, мол, в лепешку расшибется, для семьи ничего не делает. Оценка с точки зрения женщины, можно с пониманием отнестись или отринуть.

В то же время отец мог и жесткость, неуступчивость в чем-то проявить. В нем сочетались, казалось, несочетаемые на первый взгляд качества. Вот умение общаться точно я от папы унаследовал. Еще бы голову его иметь. В смысле преданности хоккею. Всепоглощающей отдачи любимому делу. Цена моя, думаю, возросла бы, в собственных глазах прежде всего.

На высоком уровне не заиграешь, если думать о посторонних вещах, иных увлечениях. Понял это, осознал, но поезд ушел. Слава богу, так или иначе, связан с миром спорта до сих пор. Не мыслю и не представляю себя в другой отрасли жизни.

В общении с нами папа по-разному раскрывался. В основном спокойным, выдержанным был. Фронтовики, заметил, почти все с таким устойчивым, ровным характером. Маме, Нине Алексеевне, 90 лет исполнилось, отец умер в неполные 64 года.

Матушка больше не вышла замуж. В молодости очень походила на известную актрису театра и кино Валентину Серову. Прямо вылитая она. Интересовался у родного человека: почему не нашла себе спутника жизни после кончины отца? Ведь немало лет минуло. Мама полушутя-полусерьезно отвечала в том духе, что, мол, общения с моим папой хватило ей на всю оставшуюся жизнь.

Ирония, сарказм? Или она в мужчинах разуверилась, или больше не видела рядом никого, кроме нашего отца. Он ей действительно много чего дал. Нет ему равноценной замены? Оставалось только домысливать.

Родители знали друг друга еще до войны, рядом жили. Мама работала на мясокомбинате, папа как раз поигрывал за команду предприятия. На танцы вместе ходили, на стадионе за баталиями наблюдали.

Николая Михайловича в армию призвали в 42-м. После войны начался их бурный роман, со слов самих родителей. Поженились спустя год, тогда не приветствовались скоротечные браки. Люди долго ухаживали, старались лучше узнать друг друга. Кроме меня, родившегося в 58-м, есть сестра, Галина, семью годами старше.

Запомнился период, когда родители стали отдаляться. Чувство любви, видимо, уходило, как песок сквозь пальцы. Незаметно. Словами все не объяснить. У мамы тяжело отец заболел. Разумеется, перевезли его к нам, пожилому человеку требовался тщательный уход, ежедневная, подчас ежечасная забота. Общению с отцом, напротив, очень мало времени уделялось. В конце концов, это привело к разводу.

От нашей высотки, ближе к зданию американского посольства, двухэтажный гаражик располагался, этакий цоколь. Шикарный по тем временам, около двухсот авто вмещал. Папа туда ходил, как к себе домой. С женщиной познакомился, заведующей винным отделом 15-го гастронома. Жила она в коммунальной квартире на улице Воровского. Конечно, для отца, привыкшего к несколько иным жилищным условиям, коммуналка – заведомый дискомфорт, некоторое ущемление прав.

Папа уверенно стучался в двери разных инстанций, от Моссовета до руководства хоккейного клуба ЦСКА, которому отдал лучшие годы. Не сомневался, что ему помогут. Получил-таки двухкомнатную квартиру в элитной высотке. Жениться на той женщине, кстати, не хотел.

Однако по правилам того времени предстояло оформить брак, чтобы жилье обрести. И со второй женой снова стал новоселом. Детей у них не было. Из квартиры отец «конфетку» сделал, масштабный ремонт провел. Но, видимо, по злой иронии судьбы пожить в ней не успел…

После развода с мамой папа лишь со мной общался. И то несколько натянуто. Вот уже в моей семье родился сын, назвали его Николаем, в честь, разумеется, деда и тестя. Решил я, таким образом, семейную традицию поддержать.

Прогуливался с коляской, в которой малыш Коля спал, внук Николая Михайловича. В сквере порой пересекались. На почве внука, можно сказать, теснее с отцом сошлись. Как бы реанимировали отношения. Сын мой родился в 80-м, отец умер спустя восемь лет. Так что успели дед с внуком хоть немного пообщаться. Притяжение между нами, повторюсь, оставалось.

При встречах бросалось в глаза: что-то с отцом неладное происходит. Визуально стало заметно. В последний год жизни папа сильно похудел. Близкий мне человек обладал потрясающей внутренней силой, казалось, он и хворь преодолеет.

Квартиру в элитной высотке папе предоставил Василий Сталин. Помню, отец подхватывал на руки меня, годовалого, и восьмилетнюю дочь. И чуть ли не бежал с детьми на четырнадцатый этаж. Такой силищей, выдающейся энергетикой обладал человек. Потому спустя годы и ситуация с его здоровьем представлялась преодолимой. Не мог он сдаться!

Насторожило, что известный спортивный доктор Олег Белаковский регулярно, пару раз в год, отправлял папу в санаторий и в госпиталь. Болезнь – воспаление легких – в последние годы жизни развивалась стремительно. Двигался он мало, плюс непозволительно много курил.

Не знаю, почему, но внутреннее убеждение подсказывало: не может быть у отца рака. Ну да, отек легкого, не более того. Оказалось все серьезнее. В командировке находился, когда сообщили о кончине папы. Врач клиники Бурденко сказал, что смерть наступила от обширного отека легких. В новой, отремонтированной собственными руками квартире Николай Михайлович Сологубов, как я уже говорил, не пожил и дня. Судьба, да.

Если прислушаться только к доводам моей мамы, то образ отца несколько меркнет. Получается, он беспробудно пил, куролесил и тому подобное. Она с неутолимой, алкогольной жаждой мужа все время боролась.

Конечно, знаменитый хоккеист, особенно по окончании карьеры, мог выпить много или мало, в зависимости от возраста и состояния здоровья. Тем не менее не помню отца в стельку пьяным, тем паче устраивающим разносы близким людям. Всегда держал себя в руках, даже бессвязной речи, присущей выпивохам, никогда я от него не слышал.

Врач клиники Бурденко сказал, что смерть наступила от обширного отека легких. В новой, отремонтированной собственными руками квартире Николай Михайлович Сологубов, как я уже говорил, не пожил и дня.

В связи с упомянутыми алкогольными делами всплывает забавнейшая история. Конечно, я не сразу догадался о некоторых маленьких хитростях отца и его закадычного приятеля, нашего, кстати, соседа. На том же этаже, что и мы, проживал знаменитый летчик-испытатель Константин Коккинаки. Они с папой были буквально неразлейвода. Вот приходит к нам Коккинаки, спрашивает: «Коля, у тебя есть круглогубцы?» «А проволока алюминиевая с желтой оплеткой?»

Что на самом деле означала незатейливая на первый взгляд беседа? На языке Коккинаки и папы моего, «круглогубцы» – это коньяк. «Проволока с желтой оплеткой» – лимон. Убедившись, что нужные им ингредиенты в наличии, друзья собирались вместе, чтобы опрокинуть по рюмашке с долькой лимона.

Папа с Коккинаки что делали? Ванная комната, под сифоном лежат всякие инструменты. Сзади, за дверью, почти у всех в те годы располагалась стиральная машинка. Накрывали полотенчиком бутылочку с лимончиком. Для отвода глаз решили еще пивко ставить. Как бы легкий алкоголь, отбивающий запах от сильного собрата. Нечто! Горазды мужики на выдумку. Мама много позже стала догадываться о хитроумных проделках друзей.