Личная жизнь – табу

…Характерами мы с отцом схожи. Он по Зодиаку – Бык, я – Близнец. Папа разным был в своих проявлениях. Мог вспылить, но почти моментально, что называется, «остывал». Обид, тем более вселенского зла, долго в себе не держал.

Отличия между нами, конечно, имели место. Как правило, если я кому-то сказал «до свидания», то с этим человеком отношения не поддерживал и не возобновлял их. Что, в принципе, мне изрядно мешало и до сих пор мешает в жизни.

Понимаю, в некоторых моментах надо идти на разумные компромиссы. Но есть определенная черта в сознании, за которую не переступаю. По разным соображениям – этическим, моральным и т. д. Как бы ни было при этом дискомфортно. Наверное, отдельные ситуации из-за моих специфических особенностей в характере сложились не так, как хотелось бы. Ни о чем, однако, не жалею.

Мы не были с отцом отшельниками, не от мира сего. Обычные, нормальные люди, не лишенные слабостей и достоинств. Я к тому, что могли, например, уединиться ото всех на даче. Побыть «с глазу на глаз» с природой. Баньку затопить, расслабиться, отдохнуть подобным образом. У меня, считаю, на редкость комфортно, просто душу, как говорят, отвожу.

Слабо верится, что среди нас есть дюже последовательные, на редкость принципиальные, даже очень педантичные господа. Думаю, «железных Феликсов» все-таки единицы.

Отец, как и я, дом любил, дачу. По большому счету истинно домашний, семейный человек. Повторюсь, Александр Павлович не рвался в политику, как, например, некоторые известные спортсмены. Очень претили ему заведомо искусственные улыбки, некое притворство, без соблюдения этикета в высших сферах не обойтись. Словом, игнорировал приглашения в кремлевские апартаменты.

В то же время отец – полная противоположность распространенным за его спиной сплетням, слухам. По официальной версии некоторых источников, Рагулин якобы мрачен, ворчлив, недоступен и прочее. Чушь. В молодости за отцом даже закрепилось шуточное прозвище – «Шура Балаганов». Настолько он был раскованным, игривым в общении, балагуром, классным рассказчиком. Это не мое мнение, разумеется, а со слов его давнего товарища по хоккею и в жизни Эдуарда Иванова.

Он, к слову, по окончании карьеры хоккеиста тренировал нас, пацанов, в ДЮСШ ЦСКА. Папа слыл весельчаком компании, балагуром. За эти качества его еще больше любили партнеры по клубу и сборной. В закадычных друзьях ходили известные, популярные мастера, я их уже называл – Кузькин, Мишаков, отчасти Фирсов, тот же Иванов, ряд других.

Были среди приятелей не только спортсмены. К примеру, с подполковником спецслужб дружил, он папин кореш с детства. В артистической среде близки Борис Сичкин, Савелий Крамаров. Любил посещать концерты Геннадия Хазанова.

Возможно, папа в чем-то противоречивым казался. Скажем, договаривались с ним провести время, он позже мог изменить свои планы на день. Настроение менялось, и все. Думаю, многие люди подвержены настроению. Иначе мы были бы манекенами, ходячими роботами, что ли.

Слабо верится, что среди нас есть дюже последовательные, на редкость принципиальные, даже очень педантичные господа. Возможно, в самом деле таковые имеются. Думаю, «железных Феликсов» все-таки единицы. И не всегда они обязательно лучшие представители общества.

Уже вам рассказал, что папа обожал проводить досуг на даче. Там он – мягкий, расслабленный, как он сам говорил, природа умиротворяла. В Москве Александр Павлович отчасти «застегивался на все пуговицы». Порой ситуация, та или иная обстановка требовали быть серьезным, сосредоточенным.

В Подмосковье, вдали от назойливых глаз, беззастенчивых просьб, он расплывался от удовольствия. Нет-нет-нет, ничего он на грядках не сажал, тем паче не «пахал», урожаи не снимал и прочее. Просто отдыхал.

Безусловно, обсуждали с ним события в любимом нами хоккее. Даже, помню, слухи и сплетни не чужды были, мир большого хоккея многолик. С папой откровенно говорили обо всем. Но в личную жизнь друг друга не вторгались, своего рода табу. Могли ненавязчиво пообщаться на эту тему, если необходимость назрела. Личные отношения – святая святых, так сложилось в семье Рагулиных.

Александр Павлович разным слыл, подобно, наверное, временам года. Когда ездили на юг отдыхать, папа много шутил, балагурил, со стороны игривым казался. С годами он, по-моему, заметно сдержаннее стал, мудрее. Когда немного выпивал, становился тем самым Палычем, которого знал я, мама, знакомые и друзья…