Бег и лыжи
Бег и лыжи
Очень важен вопрос о сочетании бега с другими видами физических упражнений, например с ходьбой на лыжах.
Конечно, это прекрасный вид спорта, которым у нас занимаются миллионы. Лучший из всех зимних видов.
По своему физиологическому воздействию на организм бег и ходьба на лыжах — два взаимозаменяемых вида мышечной деятельности. Преобладание одного из них зависит не только от личных симпатий, но и от климатических условий: на севере можно ходить на лыжах чуть ли не круглый год, а на Украине, например, считанные дни. В средней полосе России можно успешно заниматься и тем, и другим.
Но делать это нужно грамотно и не забывать, что организм один и действие различных нагрузок в конечном итоге суммируется.
Возможны два варианта сочетания занятий бегом и лыжами. Первый, наиболее простой и естественный, — зимой лыжи, летом бег. То, что делают настоящие лыжники гонщики. Правда, они выполняют ещё довольно большой объём работы на лыжероллерах, но нам, любителям, это совершенно ни к чему. Такой вариант, с моей точки зрения, имеет один весьма существенный недостаток: за несколько зимних месяцев перерыва в беговых тренировках отвыкают от работы мышцы, связки и суставы, которые несут основную нагрузку во время бега. Ведь биомеханика движений здесь другая. Длительный перерыв в беговых тренировках может привести к тому, что весной, при переходе на бег, возможны осложнения со стороны двигательного аппарата — боли в суставах, растяжения сухожилий и т. д.
Спортсмены — бегуны на средние и длинные дистанции зимой никогда не прекращают беговых тренировок. Наоборот, объём бега в это время года у них достигает максимума.
Нежелательно полное прекращение занятий бегом и у джоггеров. Поэтому им больше подходит другой вариант — и бег, и лыжи. Это довольно сложное сочетание, и решают этот вопрос любители бега не всегда успешно.
Ленинградец Г. К. Никитин писал нам, что зимой по субботам и воскресеньям он часто совершает длительные походы на лыжах, а потом, чтобы наверстать упущенное и выполнить недельный километраж по бегу, бегает 3 раза в неделю по 1 часу. Кончается все это болями в сердце, повышением артериального давления и прекращением занятий.
Наши мужчины решают вопрос о сочетании бега и ходьбы на лыжах по-разному. Саша — «чистый» лыжник. Он и в молодости занимался лыжами, у него отличная техника, прекрасное телосложение, широкая кость. Зимой он берет отпуск и уезжает в дом отдыха, где бегает на лыжах по 3 часа в день. Я уже писал, что в месяц он накатывает до 600 км. На лыжне среди нас ему нет равных. На соревнованиях по зимним видам ГТО Саша пробежал «десятку» за 37 мин. (быстрее 4 мин. на 1 км) и выполнил I спортивный разряд. А летом на трассах Красного бора он пробегает 13 км за 1 час 05 мин. (5 мин. на 1 км) и ничем среди нас не выделяется. Видно, тяжелые кости и сильные руки ему здесь мало помогают.
Довольно «неуютно» будет чувствовать себя на лыжне и «чистый» бегун. Дело в том, что в спорте специализация приобретает решающее значение и на первый план выступает не общая, а специальная выносливость, да и техника тоже.
Оказывается, наибольшим уровнем МПК обладают именно те мышечные группы, которые несут основную нагрузку: у бегуна мышцы нижних конечностей, у лыжника — и ног, и рук.
Остальные наши ребята занимают промежуточную позицию — и бегают, и катаются на лыжах, причем делают это тоже не совсем удачно. Миша, например, после часового бега с 6 до 7 утра немного отдыхает, а потом идет на лыжах с Сашей на 30 км. А поздно вечером — 5 «заходов» в парилку! Никакого почтения к микроциклу и моим советам тоже. А на следующий день он идет на обследование в физкультурный диспансер и с удивлением узнает, что у него плохая электрокардиограмма.
Да, вопрос этот сложный и требует индивидуального решения. Но принцип, видимо, должен быть один: «Лыжи вместо бега!», то есть лыжную тренировку нужно засчитывать как беговую и проставлять в дневнике соответствующий километраж. Так делает Надежда Ш., которая накатывает по 300 км в месяц. Естественно, что после лыжной тренировки должен быть день отдыха. Следующее занятие может быть бегового характера и т. д. Многие женщины нашей «Надежды» зимой по воскресеньям ходят на лыжах по 10—20 км, а 2 других тренировочных дня регулярно приходят в клуб на занятия по бегу. Во всяком случае общие принципы построения микроцикла, чередование дней нагрузки и отдыха, должны быть такими же, как и при занятиях «чистым» бегом.
Я принадлежу к самому «чистому» виду бегунов. Я уже всё перепробовал: и штангу, и йогу, и лыжи тоже. Я пытался сочетать и то, и другое, но обстоятельства были против меня. В воскресенье я не мог отказать себе в удовольствии пробежаться по зимним дорогам, а 2 раза в неделю ходил на лыжах, и еще 2 раза я бегал. Итого 5 тренировочных дней в неделю!
Так прошла зима 1975 года. Было тяжеловато, но я уже как-то притерпелся к привычному состоянию утомления и старался отмахнуться от мысли о том, что у меня опять развивается перетренировка — жаль было бросать лыжи.
Как-то в конце сезона, в субботу, я выбрался в нашу лыжную зону — Реадовку. Была оттепель, шёл мокрый, липкий снег, и лыжня была очень тяжелой. Я с трудом прошел всего 2 круга по 3 км, и мне стало очень плохо. Еле добрался домой. На следующий день, в воскресенье, бегать я, конечно, не мог и всю последующую неделю тоже.
И опять пришлось выбирать: или — или. И — в который уже раз — я выбрал бег!
Лыжи оставили мне еще один печальный «сувенир».
Однажды после неудачного падения у меня появились сильные боли в пояснице с иррадиацией в правую ногу, которые были особенно мучительны по ночам. Вначале мне поставили диагноз травматического радикулита, но когда сделали рентгеновский снимок, оказалось, что пятый поясничный позвонок «соскользнул» на одну треть кпереди, образовав весьма неприятный «штык». Это не было следствием травмы, но падение спровоцировало появление болей. Так было покончено с лыжами.
Однако один раз после этого мне все же пришлось участвовать в лыжных соревнованиях. В 1978 году все преподаватели института должны были сдавать нормы по зимним видам ГТО, и я не счел возможным отказаться.
Лыжная гонка на 5 км! Сердце мое забилось: ведь мы, смоленские джоггеры, никогда не участвовали в настоящих соревнованиях. И я решил не ударить лицом в грязь: наши преподаватели и студенты знали, что я «бегун». И вот общий старт. Ринулся вперед и сразу же падаю — 3 года не стоял на лыжах! Иду в хвосте (цепочка человек в двадцать) очень медленно, а сбоку обойти не могу — попробовал, провалился по пояс. Так я мучился километра два. И вот подъём, лыжня исчезла, широкий, «лысый» бугор. Бегу, как привык, лыжи нелепо болтаются, трудно, но зато сразу же обхожу человек десять. Достаю еще цепочку из пяти человек, лыжню, конечно, никто не уступает, кое-как обхожу их сбоку. Лыжи разъезжаются, идут «вскрест», раз пять я уже упал. Чувствую, сила есть, но не могу вложить ее туда, куда нужно — в лыжи, в палки, все «проваливается» куда-то мимо. Зла не хватает. Что значит техника! Мои студенты-лыжники за меня болеют, бегут рядом, дают советы, предлагают заменить палки — куда там, кисти сжаты мёртвой хваткой, только головой мотаю. Остается 1 км, скоро финиш, а я только разогнался. Что значит для марафонца 5 км?! Последнее усилие — впереди, метрах в 30, наш декан, Геннадий Фомин, обойти бы, выиграть!
Ребята кричат, подбадривают, но нет — прощальный «кульбит» перед самой финишной чертой — палки справа, лыжи слева, и я в сугробе. На финише хохот! Но в целом — здорово! Я в «десятке», седьмой, и не с конца» как на марафоне! Меня поздравляют, еще бы — несчастный физиолог впереди многих спортсменов. Вот что значит бег! А если бы мне еще и технику?!
После финиша ко мне подходит девушка, наша сгудентка-лыжница и говорит: «Евгений Григорьевич, если бы вы занимались лыжами, из вас мог бы получиться настоящий гонщик». Самый большой комплимент, который мне довелось услышать за мою жизнь.
И еще одна, последняя, история, связанная с лыжами.
13 марта 1982 года. Опять лыжная гонка на 5 км! Несмотря на то что после тех злополучных соревнований прошло уже 4 года, я очень хорошо помнил свою беспомощность. Нет, с меня довольно, такого мне второй раз не пережить! Но за два дня до старта приходит письмо из Ленинграда от Александра Коваленко, которое навело меня, мягко говоря, на интересную мысль — пробежать дистанцию не на лыжах, а в кроссовках! Мне сказали, что лыжня твердая и снег не проваливается, и я решил рискнуть. Представляете, какой переполох поднялся среди наших?! Мильнер спятил — другого, собственно, и придумать больше ничего нельзя!
Интересно, чем закончится эта сумасбродная затея?..
— Где ты был? — спросила меня мама, когда я вернулся домой поздно вечером.
— Дописывал главу о лыжах!
Я ей все объяснил и потом бросился к столу, чтобы скорее излить все на бумагу, ничего не упустить. В голове водоворот, все вертится, как в калейдоскопе. Сколько ни старался, я никак не мог представить, как это я один буду бежать по снегу в кроссовках, а все на лыжах. И сейчас, сидя за столом через 2 часа после финиша, мне трудно точно вспомнить, как все это было.
Мозаика красок, все очень празднично, разноцветные флаги, костюмы, музыка, суета, неразбериха. На мне голубая футболка с моим стартовым номером (1406), под которым я выступал на мемориале С. П. Королева, тёмно-синее трико, алая шапочка и такие же кроссовки. На фоне белого снега это очень красиво. Но красивая форма мне не помогла: все складывалось очень неудачно, можно было подумать, что мне перебежала дорогу целая дюжина черных котов.
Сюрприз номер один. Подхожу к главному судье соревнований доценту Е. Г. Терехину.
— Евгений Григорьевич (мы с ним полные «тезки»), я хочу бежать под своим стартовым номером и в кроссовках.
— Нельзя, должна быть хотя бы одна лыжа и номер наш! И вообще это неудобно — это же институт физкультуры!
— Но я бегун, Евгений Григорьевич, и мне не одолеть лыжную технику, а бежать хочется, праздник ведь. Разрешите, пожалуйста!
— Ладно, беги, только не по лыжне. А результат мы всё равно не зачтем.
Сюрприз номер два: с утра светит яркое солнце, температура + 2°, лыжня совсем раскисла. Ко мне подъезжают наши студенты-лыжники, которые обслуживают трассу.
— Евгений Григорьевич, сегодня все развезло, бросьте эту затею, без лыж вам не пройти!
Я приуныл. Ладно, думаю, что будет, то будет, всё равно я вне зачета. И еще один сюрприз — старт не общий, как прошлый раз, а парами, с интервалом в 30 сек.! Меня «сомнут», «сотрут», и я не буду иметь представление, где я нахожусь и как контролировать темп! И неизвестно, где мой старый приятель Геннадий Фомин! И придется привязать сверху их стартовый номер, иначе меня «не запустят»!
И, наконец, последняя неприятность — я умудряюсь опоздать к моменту старта! Я непрерывно бегал взад-вперед вдоль трассы, чтобы успокоиться и прикинуть скорость стартующих лыжников. У меня номер 47, а у моего напарника, доцента нашей кафедры Эдуарда Г. — 48.
И вдруг вижу: прямо на меня летит 46-й номер, а Эдуард уже стоит на линии старта и отчаянно машет мне рукой. Я же нахожусь в ста метрах от него, только что сделал ускорение на подъеме и спокойно спускаюсь к месту старта, уверенный, что у меня еще минут пять в запасе. Бросаюсь, сломя голову, к нему, на ходу срывая лыжную куртку (под ней номер!) вместе с шапочкой. Все равно опоздал — Эдуард уже мчится по лыжне, а я только хлопаю по плечу стартового судью! На стартовой площадке хороший, крепкий наст и сразу же пологий подъем метров на 300. Быстро догоняю Эдуарда — не бежать же одному! — и бегу рядом с ним, слева от лыжни. Чувствую, что такой темп выдержу, но я уже успел задохнуться, захлебнуться — «нахватался», когда спешил к месту старта и не успел отдышаться. В груди жжет каленым железом — так быстро я еще никогда не бегал. В голове кружится, я плохо соображаю, что происходит.
Начинается небольшой спуск и снова подъем. С удивлением замечаю, что Эдуарда нет рядом — отстал! Постепенно прихожу в себя, стараюсь бежать легко, втянуться в ровный, привычный темп. Но бежать все же трудно — я уже по щиколотку утопаю в вязкой снежной массе. На подъеме копошится несколько фигурок лыжников, я их достал и обхожу довольно быстро — видно, у них сильно отдают лыжи. И вдруг падаю, проваливаюсь по пояс в снег. Всё, началось! Сбоку от лыжни мне уже бежать нельзя — рыхлый, глубокий снег. Я вплотную прижимаюсь к лыжне и захватываю левую кромку — ничего другого мне не остается делать. Все равно проваливаюсь каждые 5—10 м. Да, так я долго не протяну. Думать надо было, тебя же предупреждали! Я где-то в конце третьего километра, возвращаться уже не имеет смысла. Первый, второй контроль. Ребята таращат глаза.
— У вас что, лыжи сломались?!
— Пиши, — кричу, — 47, не твое дело!
Странно, что меня никто не обгоняет — обошел только один Иван Я., лыжник, но ему и бог велел! Это придает мне силы для финишного броска. Остался 1 км, на холме стоит целая группа наших студентов, они кричат, подбадривают.
Всё хорошо, но бежать сбоку от лыжни я уже не могу — всему бывает предел. Была не была, перехожу на лыжню, собираю последние силенки и начинаю финишировать.
Лыжня не проваливается. Неужели бывает такой твердый, отличный грунт и можно так легко бежать?! Остается лишь мелкий след, ничего страшного, мне простят! Пологий спуск, сильный рывок, финиш! Меня встречает декан, Геннадий Ф., поздравляет, но я не знаю, выиграл я у него или проиграл. Жду результата, но мое время не объявляют — не зачли все-таки! Они правы: правила есть правила, лыжи-то у меня не было... Ладно, переживем, я почти не расстроен.
А вот появляется Эдуард Г. — 27 мин. 30 сек.! Я уже успел отдышаться, поговорить с ребятами, переодеться. После моего финиша прошло минуты три-четыре, не меньше.
Подхожу, поздравляю. Он совсем синий, как мои трико, говорить не может, видно, ему пришлось еще хуже, чем мне.
А ведь в предыдущей гонке 4 года назад он был третьим и выиграл у меня около пяти минут.
Ну вот, теперь все в порядке, бежал-то, видно, я не зря! А завтра, в воскресенье, я, конечно же, пробегу с ребятами свои 27 км по «Дороге жизни».
Я пишу эти строки в конце марта, светит солнце, кричат грачи — весна на пороге. 28 февраля прошел Всесоюзный день лыжника, на старт вышло чуть ли не все трудовое население страны. Да, лыжи у нас очень популярны. Но газета «Советский спорт» задает вполне резонный вопрос: «Снег тает, чем вы собираетесь заниматься дальше, дорогие товарищи?» По-моему, ответ может быть только один: «Пора надевать кроссовки!» И сердце мое поет.