3.3. Логико-методологические принципы введения, оценки и унификации понятий

Как отмечено выше, важным показателем кризисной ситуации, характерной для современного состояния разработки теории современного физического воспитания, являются грубые методологические ошибки при оперировании с понятиями. Поэтому важное значение для преодоления этой ситуации имеют логико-методологические принципы введения, оценки и унификации понятий.

Понятие и логический прием определения понятий. Любое научное исследование невозможно без использования определенных понятий.

«Понятие – форма мышления, позволяющая человеку дифференцировать окружающие его предметы, явления, процессы и отделять в сознании один предмет от другого» [Бородянский, 1990, с. 10]. С гносеологической точки зрения понятие является отображением определенного объекта (предмета, свойства, отношения) и каких-то его специфических (присущих только данному объекту) признаков (фиксирует наличие или отсутствие у объекта данных признаков – свойств, отношений). Оно выражается в слове или словосочетании.

Научное понятие в отличие от обыденных, которыми пользуются в повседневной жизни, фиксирует не просто специфические, но и существенные признаки предметов. Особенность оперирования понятиями в науке состоит и в том, что при различении и отождествлении понятий здесь учитывается не только их объем (те объекты, о которых идет речь в понятиях), но и содержание (те свойства и отношения данных объектов, которые зафиксированы в понятиях). Знаки, выражающие научные понятия – термины, имеют строго определенное значение, этим они отличаются от обычных слов, которые обладают широким диапазоном значений [подр. см.: Горский, 1961, 1964, 1974; Ивин, 1999; Reichenbach, 1966; Robinson, 1980].

Научные понятия вводятся на основе логической операции под названием «определение (definitio)». Слово «definitio» происходит от латинского слова «finis», что означает границу, конец чего-либо. Русское слово «определение» происходит от слова «делить», «устанавливать предел, границу» [Горский, 1964, с. 294]. Уже Платон среди различных значений слова «логос» указывает на то из них, которое впоследствии было отождествлено с определением и получило особое имя. А именно в «Тэетете» он указывает, что «логос» употребляется в греческом языке в значении указания на признак, посредством которого интересующую нас вещь можно отличить от всех иных вещей [Платон, 1936, 206с-7А, 208С). Аристотель в «Топике» и «Аналитиках» вводит особый термин для этого логического приема и определяет дефиницию как отчет о сущности вещи [Аристотель, 1954, с. 1, 5] или как «высказывание, объясняющее, что есть данная вещь» [Аристотель, 1952]. Интересные сведения о том, как различные философы и логики понимали процесс определения, содержатся в книге Р. Робинсона «Дефиниция» [Robinson, 1980].

В самом общем смысле определение – это логическая операция, в ходе которой интересующий нас объект дифференцируется (отличается) от других объектов, уточняется объем или содержание соответствующего понятия, а также значение уже введенного в науку термина или выясняется значение нового термина.

Следует отметить, что иногда ошибочно задачу определения усматривают в том, чтобы дать максимально полную характеристику всех свойств изучаемого объекта. Эта задача решается на основе всего научного исследования данного объекта – в ходе его эмпирического исследования, разработки соответствующей концепции, теории и т. д. А определение – это лишь первый, исходный этап научного изучения объекта. Его задача состоит в том, чтобы каким-то образом выделить интересующий исследователя объект, отличить его от других и обозначить определенным термином. «Определение есть логический прием, позволяющий отличать, отыскивать, строить интересующий нас предмет, позволяющий формировать значение вновь вводимого термина или уточнять значение уже существующего слова в языке» [Горский, 1964, с. 297].

Заняться изучением данного логического приема исследователей побудила разработка научных теорий, неизбежно связанных с необходимостью уточнения используемых в ней слов, взятых из обычного языка, и с выработкой надежных критериев отличения, спецификации изучаемых объектов.

Определение понятий позволяет добиться точности, строгости и однозначности в их оперировании. А это имеет важное значение в процессе научного познания. Роль определений подчеркивал еще Сократ, говоривший, что он продолжает дело своей матери, акушерки, и помогает родиться истине в споре. Это рождение, по его мнению, невозможно без уточнения понятий с помощью их определения. Рене Декарт, французский философ XVII в., говорил: определяйте значение слов, и вы избавите человечество от доброй половины его заблуждений.

Разумеется, не всегда и не любым понятиям следует давать строгие определения. Как отмечал французский математик и философ Б. Паскаль, попытка определить то, что понятно и очевидно, только затемнит его. При построении научной теории всегда выбирается круг так называемых исходных понятий, которые в рамках этой теории не определяются. В качестве исходных обычно берут понятия, которые в ней заимствуются из других теорий, являются общеупотребимыми понятиями и т. д. В литературе по проблемам исследования спорта и телесной культуры исходные понятия нередко ошибочно отождествляют с основными, наиболее важными понятиями какой-либо теории.

Возможны различные способы определения как логического приема, имеющего целью выделить интересующий исследователя объект, отличить его от других и обозначить определенным термином: «способы отличения, нахождения, построения интересующего нас предмета могут быть различными» [Горский, 1964, с. 297].

В повседневной жизни и в научном исследовании используются различные определения. Самым простым, но не очень эффективным, является так называемое остенсиеное (ostensive) определение. Остенсивное определение – «определения значений слов путем непосредственного показа, демонстрации предметов, которые эти слова обозначают. Иными словами, остенсивные определения – это такие определения, в которых для выяснения значения незнакомого слова мы не пользуемся иными словами» [Горский, 1964, с. 304].

Принято различать также явные и контекстуальные определения. Под явным определением понятия понимается характеристика специфических признаков предмета, о котором идет речь в понятии или значении используемого при этом термина, а под контекстуальным – определение, в котором значение термина или характеристика объекта заданы некоторым контекстом, на основе анализа которого они могут быть сформулированы в явной форме [Горский, 1974, с. 34–46, 50–61; Петров Ю. А., Никифоров А. Л., 1982, с. 31–38; Reichenbach, 1966, р. 19–22].

В науке используются и так называемые «операционные определения» [Горский, 1964; Франк Ф., 1960; Bridgman, 1954]. «Операциональным определением называется: 1) определение физических величин путем указания на совокупность операций, с помощью которых измеряется (определяется) та или иная физическая величина; 2) определение некоторых свойств предметов посредством ряда действий над ними, которые должны дать ответ, имеем ли мы в данном случае дело с таким-то свойством или нет». Он приводит два примера таких определений. Одно из них – определение длины А. Эйнштейном: «Что мы имеем в виду под длиной объекта? Очевидно, мы знаем, что мы разумеем под длиной, если можем сказать, какова длина того или иного объекта, и для физика ничего больше не требуется. Для того чтобы определить длину того или иного объекта, необходимо произвести известные физические операции, посредством которых измеряется и фиксируется длина…». Второй пример – определение кислоты посредством погружения в нее лакмусовой бумажки. Кислотой мы и можем назвать жидкость, которая окрашивает лакмусовую бумажку в красный цвет [Горский, 1964, с. 307–308].

Любое понятие, используемое в ходе научного исследования спорта и телесности человека, можно определить по-разному. Поэтому возникают следующие вопросы: каким образом выбрать «правильное» определение? Как, ориентируясь на какие критерии, следует оценивать то или иное его определение? Можно ли и каким образом добиться унификации различных определений понятия, т. е. единообразного истолкования его разными авторами?

Применительно к научной разработке проблем теории физического воспитания речь идет в первую очередь о таких проблемах:

• С чем связаны существующие разногласия в истолковании даже основных понятий, используемых в этом научном исследовании?

• Следует ли при оценке различных определений одного и того же понятия отдавать предпочтение какому-то одному из них?

• Как можно доказать его правильность и ошибочность других?

• Какие при этом должны использоваться критерии, оценки понятий?

• Можно ли понятия оценивать как истинные или ложные?

• Какие другие оценки следует использовать при отборе понятий?

• Все ли понятия должны быть определены в рамках проводимого исследования физического воспитания? и т. п.

Существуют различные подходы к ответу на эти вопросы и к способам преодоления трудностей, связанных с неопределенностью и многосмысленностью понятий теории физического воспитания и спорта.

Различные подходы к решению обсуждаемой проблемы. Некоторые исследователи [см., например: MacAloon, 1991] относят указанные понятия к числу «принципиально дискуссионных» нормативных понятий, т. е. таких понятий, которые не поддаются уточнению, даже если оппоненты осознают несопоставимость своих интерпретаций.

В качестве основания такого вывода обычно ссылаются на то, что в гуманитарных дисциплинах при введении практически каждого понятия, как правило, приходится сталкиваться с наличием различных его интерпретаций и с дискуссиями по этому поводу, редко приводящими к каким-то общепринятым его определениям. Указывают на то, что содержание такого рода понятий основано якобы на несовместимых системах ценностей, и потому никакой содержательный анализ не позволяет их уточнить. Каждая система ценностей дает возможность интерпретировать его в соответствии с тем, что она причисляет к «убедительным аргументам очевидности и другими формам подтверждения» [Gallie, 1956, р. 157, 169].

Иногда полагают, что смысл некоторых понятий (например, понятия «спорт») «настолько глубоко укоренился в общественном сознании, что адекватно понимается в современном обществе и фактически, как и понятие культуры, не нуждается в дефинициях» [Мазуров, 2012, с. 36].

Сторонники методологии Карла Поппера или методологического анархизма Пауля Фейерабенда рассматривают процедуру определения понятий как чисто субъективную. По их мнению, содержание понятий, касающихся разных сфер жизнедеятельности человека, зависит от выбора, от того, к чему человек обращается, к чему стремится, а также от понимания им смысла жизни в индивидуальном и глобальном общественном масштабе. Согласно этой методологии, в основе дефиниции каждого понятия лежит акт внерационального, своевольного семантического решения (выбора, селекции), обусловленного эмоциональным состоянием, а дефиниции эти носят в принципе лишь номинальный характер, хотя представляют собой своеобразный инструмент познания.

Вместе с тем, в научных публикациях часто звучат призывы к необходимости унификации основных понятий теории физического воспитания, физической культуры и спорта. Предпринимались и многочисленные попытки решения этой проблемы.

Можно указать, например: международный семинар по вопросам понятий и терминологии в сфере физической культуры и спорта (Прага, 1972) [Семинар… 1972]; Всесоюзный симпозиум «Проблемы унификации основных понятий в физической культуре и спорте» (Минск, 1974) [Материалы… 1974]; дискуссии на страницах журнала «Теория и практика физической культуры» и других журналов, в том числе зарубежных, которая развернулась по инициативе автора [см.: Выдрин, 1986; Зеленов, Лебедев, 1985; Матвеев Л. П., 1985; Пономарев Н. И., 1985; Сичивица, 1987; Столяров, 1985б, 1986а и др.]; Всесоюзный симпозиум «Теоретико-методологические вопросы понятийного аппарата в сфере физического воспитания и спорта» (МОГИФК, 1991) [Теоретико-методологические… 1991]; первый международный конгресс «Термины и понятия в сфере физической культуры» (Санкт-Петербург, 2006) [Доклады… 2007] и т. д.

Однако до сих пор эти попытки не увенчались успехом. И это не случайно. Одними призывами данную сложную проблему невозможно решить.

Автор полностью согласен с тем, что по поводу аналогичной ситуации во всех социальных науках пишет известный специалист в области логики и методологии научного исследования А. А. Зиновьев: «Бороться против этой многозначности и неопределенности слов путем апелляции к требованиям логики и призывов к однозначности и определенности слов – дело абсолютно безнадежное. Никакой международный орган, наделенный чрезвычайными языковыми полномочиями, не способен навести тут порядок, отвечающий правилам логики. Сколько в мире печаталось и печатается всякого рода словарей и справочно-учебной литературы, которые стремятся к определенности и однозначности терминологии, а положение в мировой языковой практике нисколько не меняется в этом отношении к лучшему. Скорее наоборот, ибо объем говоримых и печатаемых текстов на социальные темы возрос сравнительно с прошлым веком в тысячи раз и продолжает возрастать, а степень логической их культуры сократилась почти что до нуля» [Зиновьев, 2000, с. 49].

Помимо призывов необходима конкретная логико-методологическая технология введения, оценки и унификации понятий, позволяющая устранить отмеченные выше трудности этой процедуры.

На первый взгляд, данную проблему легко решить, если учитывать, что понятие вводится для характеристики определенного изучаемого объекта. Поэтому при наличии разных определений понятия казалось бы достаточно сопоставить их с данным объектом и с учетом этого выбрать «наиболее правильное», «истинное», «точное», «адекватное», «соответствующее реальности» определение, отбрасывая все другие как «неправильные», «ошибочные», «ложные».

Однако такой подход оправдан лишь в ситуации, когда все определения относятся к одному и тому же реальному объекту (одним и тем же его свойствам и отношениям). Но не исключена и даже чаще встречается противоположная ситуация, когда различные определения понятия относятся к разным объектам (их свойствам и отношениям), и все они (по крайней мере, многие из них) реально существуют.

Если обратить внимание, например, на предлагаемые разными авторами многочисленные определения физической культуры, нетрудно заметить, что в них речь идет о разнообразных объектах, о различных их свойствах и отношениях. Одни определения выделяют целенаправленное использование двигательной деятельности для воздействия на физическое состояние человека, в других отмечается применение данной деятельности для решения более широкого круга социальных задач, третьи подчеркивают наличие разнообразных средств физического совершенствования человека и т. д. Главное состоит в том, что в этих определениях, несмотря на их отличие друг от друга, речь идет о реально существующих объектах, свойствах и отношениях.

Следует иметь в виду еще одну трудность, которая возникает при оценке истинности или ложности какого-либо определения понятия. Чтобы сопоставить его с соответствующим реальным объектом, последний надо отличить от других объектов, а для этого исследователь должен знать его специфические признаки, т. е. уже должен иметь «истинное» понятие о данном объекте.

Так, чтобы какое-либо определение понятия «физическое воспитание» сопоставить с реальным физическим воспитанием, исследователь должен выбрать его из всего многообразия существующих социальных явлений. А для этого он уже должен знать, что представляет собой физическое воспитание, чем оно отличается от других явлений. Но исследователь не может этого знать, ибо понятие «физическое воспитание» еще только вырабатывается, вопрос о специфических и существенных признаках отображаемого в нем явления еще только решается, и разные исследователи по-разному отвечают на данный вопрос. Поэтому не исключена возможность того, что при сопоставлении понятия «физическое воспитание» с реальностью разные исследователи, исходя из разных его определений, будут сравнивать его с различными реальными явлениями.

Наконец, надо учитывать, что введение всякого понятия, предполагает использование определенных терминов. Причем, выбор того или иного термина во многом зависит от воли и желания самого исследователя, а также от ряда других факторов, не связанных непосредственно с характером самого данного изучаемого объекта. В силу всех этих причин в принципе всегда можно сформулировать множество определений (в том числе, понятия «физическое воспитание»), каждое из которых будет фиксировать определенный реальный объект с присущими ему реальными свойствами. Если опираться только на критерий оценки понятия с точки зрения его соответствия изучаемому объекту, нет каких-либо оснований для того, чтобы отбросить одно из этих определений, отдав предпочтение другому. В рассматриваемом отношении все они равноценны.

Часто на первый план выдвигается решение терминологических проблем понятийного аппарата теории физического воспитания: обращается внимание на неопределенность, аморфность, многозначность терминов, перечисляются различные смыслы (значения), в которых употребляется тот или иной термин, и предлагается свой способ его употребления как «наилучший».

При таком подходе, во-первых, не решаются содержательные проблемы, хотя именно эти проблемы, а не терминологические, являются главными при разработке понятийного аппарата теории. Во-вторых, в полной мере не решаются и терминологические проблемы: оставляется какое-то одно значение употребления термина, другие значения просто отбрасываются, хотя они также имеют определенное обоснование.

Во многих публикациях, посвященных методологическим принципам определения понятий в области физической культуры и спорта, для выбора «правильного» определения рекомендуется соблюдать логические правила определения понятий.

К числу таких правил общепринято относить следующие:

– определение должно быть четким и ясным, не должно содержать двусмысленностей (следует избегать фигуральных и метафорических выражений); – оно не должно быть только отрицательным (цель определения – ответить на вопрос о том, чем является предмет, отображаемый в понятии; для этого необходимо перечислить в утвердительной форме специфические и существенные для него признаки);

– в определении не должно быть логических противоречий (когда об изучаемом предмете что-то утверждается и то же самое отрицается);

– оно не должно быть тавтологическим (термин определяемого понятия не должен встречаться в том понятии, с помощью которого оно определяется);

– уточнения и пояснения вводимого термина должны осуществляться через термины, значения которых уже известны, более ясны и понятны, чем значение уточняемого термина;

– в определении не должно быть «порочного круга» (при определении одного понятия не могут использоваться другие понятия, для определения которых, в свою очередь, нужно опираться на первое понятие);

– нельзя произвольно изменять содержание определяемого понятия (если при введении понятия используется несколько его явных определений, они должны характеризовать одно и то же содержание этого понятия и не противоречить друг другу, а сами эти явные определения не должны находиться в противоречии с теми предложениями, в которых вообще встречается данное понятие, т. е. с его контекстуальными определениями) [Горский, 1961, 1974; Ивин, 1999; Кондаков, 1975; Robinson, 1980].

Логические правила рекомендуют соблюдать и при введении понятий теории физического воспитания, физической культуры и т. д. [см.: Виленский, 2001; Выдрин, Пономарев Н. И., Евстафьев, Гончаров В. Д., Николаев, 1977; Лукьяненко В. П., 2008; Фомин, 1973, 1982, 1996; Яхонтов, 2006 и др.].

Это – хорошая и правильная рекомендация. Но выполнение одной лишь этой рекомендации не позволяет в полной мере решить данную проблему. Практика научного исследования свидетельствует о том, что применительно к какому-либо понятию возможно сформулировать несколько различных определений, в которых не нарушаются указанные правила, и потому возникает вопрос о том, какому из этих определений следует отдать предпочтение.

Таким образом, отмеченные выше подходы не позволяют в полной мере решить проблему введения, оценки и унификации дискуссионных понятий, в том числе в процессе разработки теории физического воспитания.

Из вышеизложенного не следует, что построение данной теории надо вообще отложить до тех пор, пока не будет найдено общепринятое истолкование ее основных понятий. Выход из сложившейся ситуации позволяет разработанная автором логико-методологическая «технология» понятийного анализа [см.: Столяров, 1984а, б, 1985б, 1986 а, б, 1997б, г, 2004б, 2005б, 2007в, г, д, 2010б, 2011б].

Эта технология предусматривает соблюдение в ходе введения, оценки и унификации понятий трех принципов.

1) учет эффективности определений;

2) разграничение содержательного и терминологического аспектов определения;

3) введение системы понятий, которая необходима для отображения всего многообразия явлений изучаемой области.

Как показывает многолетний опыт разработки понятийного аппарата различных теорий, соблюдение этих логико-методологических принципов позволяет решать указанные проблемы, возникающие в процессе введения, оценки и унификации понятий.

В своем исходном пункте авторская логико-методологическая технология предполагает традиционную логическую процедуру – предлагаемые определения понятия оцениваются с точки зрения их эффективности.

Эффективными в логике и методологии науки принято называть определения, которые обеспечивают точность и однозначность используемых понятий, т. е. позволяют четко выявлять значение употребляемых терминов и распознавать те объекты, которые обозначаются этими терминами [ср.: Петров Ю. А., Никифоров А. Л., 1982, с. 25].

Остенсивные и контекстуальные определения, как правило, не могут обеспечить эффективности определений, поскольку оставляют возможность для самого различного истолкования. Поэтому рекомендуется задавать явное определение понятий. В логике формулируются указанные выше правила, которые надо соблюдать при введении явных определений понятия. С учетом этих правил и оценивается эффективность определения. – позволяет ли оно четко и однозначно выделить интересующий исследователя объект, а также значение соответствующего термина.

Но не указанная традиционная, а новые логические процедуры составляют сущность и специфику авторской логико-методологической технологии введения и оценки понятий.

К числу важнейших компонентов этой технологии относится разграничение содержательного и терминологического аспектов и соответствующих проблем понятийного аппарата теории.

В логике издавна ведется спор о так называемых номинальных и реальных определениях. Смысл такого разделения определений связан с выяснением того, что «определяется»: значение ли термина или сам предмет.

Под номинальными понимаются определения, в которых речь идет об используемых терминах (уточняется значение уже введенного в науку термина или выясняется значение вновь вводимого термина).

«Номинальное определение есть определение, с помощью которого:

а) вводится новый термин, знак, как сокращение для другого (обычно более сложного) выражения;

б) устанавливается значение вновь вводимого в теорию знака, слова, выражения;

в) поясняется, уточняется значение уже введенного в язык науки или в повседневный язык термина, слова, выражения (в том числе символа в «искусственных» языках науки)» [Горский, 1964, с. 299–300].

В реальных определениях – в отличие от номинальных – характеризуются («определяются») изучаемые объекты. «Реальное определение есть логический прием, с помощью которого выделяются определяемые предметы по их специфическим характеристикам (свойствам и отношениям) из числа предметов предметной области [Горский, 1964, с. 300].

В философской литературе высказываются различные мнения относительно того, следует ли признавать только реальные или только номинальные определения.

Согласно Платону, цель определения – раскрыть сущность вещей.

Аристотель и Демокрит также рассматривали определения в основном как реальные, как отражение сущности бытия.

В Новое время большинство философов, особенно те, которые были настроены против Аристотеля, стали подчеркивать номинальную сторону определений. Так, Д. Локк указывал, что определение есть «…то, что дает возможность другому через слова понять, какая идея стоит за определяемым термином» [Локк, 1960, с. 3, 10].

Б. Паскаль в «Духе геометрии» также подчеркивает значение номинальных определений для математики. «В геометрии, – пишет он, – принимаются только те определения, которые логики называют номинальными определениями, которые представляют собой отнесение (impositions) имен к вещам и которые должны быть ясно обозначены хорошо известными терминами… Их полезность и применение состоит в том, чтобы термины сделать ясными и сокращать процесс рассуждения» [цит. по: Горский, 1964, с. 299].

В XX в. под влиянием интенсивного развития символической логики, в которой особо подчеркивается сокращающая роль определений, многие логики стали признавать лишь номинальные определения.

Так, А. Уайтхед и Б. Рассел [Whitehead, Russell, 1925] характеризует определение как «констатацию (declaration) того, что вновь вводимый символ должен означать то же самое, что и другая определенная комбинация символов, значение которых уже известно» [цит. по: Горский, 1964, с. 299].

Л. Витгенштейн считает, что «определения являются правилами перевода с одного языка на другой» [Витгенштейн, 1958, с. 3, 343], а Р. Карнап [Carnap, 1939] понимает определение как «правило для взаимной трансформации слов и в том же самом языке» [цит. по: Горский, 1964, с. 299] или как экспликацию термина.

В современной логико-методологической и другой философской литературе также широко распространено такое понимание определений, при котором все сводится лишь к терминологической стороне дела, к выбору тех или иных языковых выражений. Так, по мнению А. А. Зиновьева, «определить объект – значит определить обозначающее его языковое выражение. Последнее называется понятием. Определить объект и определить понятие об объекте – это одно и то же» [Зиновьев, 2000, с. 45].

В соответствии с таким пониманием определений они рассматриваются как чисто условные соглашения о терминах и потому отрицается правомерность их оценки как истинных или ложных.

А. А. Зиновьев пишет по этому поводу: «Утверждения об эмпирических объектах имеют значения истинности (ложны, истинны, неопределенны и т. п.), а определения не имеют. Они ни истинны, ни ложны. Они характеризуются иными признаками. Они суть решения исследователя называть какими-то словами выделенные им объекты. Они характеризуются тем, соблюдены или нет правила определения смысла терминологии, насколько они полны и насколько четко выражены с точки зрения правил рассуждений (выводов), насколько удачно выбраны объекты для исследования той или иной проблемы» [Зиновьев, 2000, с. 45].

Такого мнения придерживаются и некоторые другие исследователи «…любые определения – это условные соглашения о значении терминов и к ним не применима характеристика истинности и ложности. Они могут быть лишь эффективными или неэффективными, удобными или неудобными, полезными или бесполезными» [Философия науки… 2005, с. 148].

Однако вряд ли правомерно все многообразие определений сводить к таким определениям.

Д. П. Горский справедливо указывает на то, что, такое понимание определения способно «охватить лишь некоторый круг явных определений, используемых в формальных системах, и поэтому, разумеется, не может рассматриваться как обобщенное определение дефиниции», хотя некоторыми авторами оно «незаконно абсолютизируется и переносится на любые определения» [Горский, 1964, с. 299].

Более обоснованным представляется, следовательно, такое понимание, согласно которому определение понятий имеет два аспекта: содержательный и терминологический. Первый из них касается содержания – фиксируемых в понятии объектов изучаемой области действительности и их признаков, второй – терминов, которые используются для обозначения этого содержания.

В соответствии с этим важно различать две группы проблем, возникающих при разработке понятийного аппарата теории:

1) содержательные проблемы (какие объекты выделяются в изучаемой области явлений, какие свойства, связи и т. д. им приписываются);

2) терминологические проблемы (каким термином обозначить тот или иной объект).

Значимость дифференциации этих двух относительно самостоятельных, хотя и связанных между собой, групп проблем определяется тем, что для их решения должны применяться различные методы.

При решении содержательных проблем выделяются определенные объекты и дается характеристика присущих им свойств, связей, структуры и т. д. При этом в первую очередь важно выяснить, насколько определение вводимого понятия позволяет их четко и однозначно выделить (т. е. является эффективным), в какой мере свойства и отношения, приписываемые объекту соответствуют реальности, т. е. оценить определение с точки зрения его истинности.

В соответствии с рекомендациями логики и методологии науки для этого необходимо опираться на такие общепризнанные методы научного исследования, как наблюдение и эксперимент.

Взять, к примеру, такое определение: «Физическая культура – это занятия физическими упражнениями, подвижные игры, спорт, которые в отличие от театра, кино и других аналогичных социальных явлений оказывают воздействие лишь на физическое состояние человека, а не на его духовный мир». Сравнение этого определения с действительностью (на основе наблюдений, экспериментальных исследований и т. д.) показывает его ошибочность. При определенных условиях занятия физическими упражнениями, подвижные игры и спорт оказывают существенное влияние не только на физическое развитие человека, но и на его духовный мир, психологические качества и т. д.

Иногда полагают, будто понятия, вводимые в процессе научного исследования, обязательно должны соответствовать тем объектам, которые эмпирически фиксируются (наблюдаются с помощью органов чувств или на основе использования определенных приборов) и что они непременно должны адекватно отражать эти объекты во всей полноте и многообразии их свойств и отношений.

Если последовательно придерживаться такой точки зрения, придется отказать в научности, например, такому понятию «спорт», в котором имеется в виду не какой-то вид спорта, культивируемый в той или иной стране, регионе в какой-то определенный конкретный период времени, а «спорт вообще». Ведь наблюдать такой объект невозможно, и при введении отображающего его понятия мы отвлекаемся от весьма важных аспектов реального спорта.

Такой подход к оценке определения понятий ошибочен уже потому, что процесс научного познания не является пассивным созерцанием изучаемых объектов.

Уже на эмпирическом уровне научного познания ученый осуществляет определенную группировку и анализ эмпирических фактов, полученных с помощью органов чувств и приборов, сопоставляет различные факты, учитывает какие-то из них и не принимает во внимание другие, вводит допущения, предположения, на основе которых он различает или отождествляет те или иные объекты, вводя соответствующие понятия.

Эта активная деятельность приобретает особо важное значение на теоретическом уровне научного познания, когда от изучения наблюдаемых объектов ученый переходит к анализу «идеализированных» («идеальных») «конструктов», т. е. объектов, которые образуются на основе применения определенных абстракций и идеализаций. Понятия, используемые на теоретическом уровне научного познания, фиксируют именно такого рода объекты и приписываемые им свойства и отношения [Петров Ю. А., Никифоров А. Л., 1982; Рузавин, 2009; Степин, 2000, 2006; Столяров, 2004д; Швырев, 1975, 1978, 1984].

Нельзя допускать и другую крайность – считать, что исследователь, вводя понятия, может произвольно осуществлять любые абстракции и идеализации. Ученый должен учитывать правомерность абстракций и идеализации, допускаемых и вводимых при определении понятий. Основные критерии такой их оценки, как минимум, следующие.

1. При определении понятия правомерны прежде всего такие абстракции, которые позволяют не только отвлечься от каких-то явлений, но вместе с тем выделить другие, столь же реально существующие явления.

Так, образование упомянутого выше понятия «спорт», предполагающее отвлечение от тех особенностей, которые присущи различным видам спорта, спорту в тех или иных странах, регионах и т. д., правомерно, ибо позволяет исследователю выделить то общее, что присуще спорту в различных условиях, применительно к различным видам спортивной деятельности и т. д.

2. Абстракция от одного явления и выделение другого в ходе определения понятий правомерны в том случае, если данные явления обладают относительной самостоятельностью, в определенной степени независимы друг от друга [Лазарев Ф. В., 1971; Розов, 1965; Столяров, 1975а]. Так, в определении физического воспитания как деятельности, направленной на физическое совершенствование человека, отвлекаются от других видов деятельности, например, от деятельности по развитию духовных качеств и способностей человека. Такая абстракция правомерна: на ее основе выделяется социальное явление, обладающее относительной независимостью по отношению к тому явлению, от которого происходит абстрагирование.

3. Абстракция от одних объектов и выделение других правомерны в ходе определения понятий, если это способствует решению задач, стоящих перед исследователем. При равенстве прочих условий предпочтение должно быть отдано той абстракции, которая позволяет сделать это более эффективно, и в этом смысле является более плодотворной [Горский, 1961, с. 324–326; Петров Ю. А., Никифоров А. Л., 1982, с. 22–38].

При введении нового понятия, тех или иных его определений и связанных с ними абстракций особенно важно выяснить, какие новые теоретические и практические проблемы это позволяет поставить и решить. К сожалению, такой вопрос крайне редко задается в спорах и дискуссиях по поводу обсуждаемых понятий.

4. Абстракции являются правомерными, «разумными» и не приводят к ошибкам лишь в том случае, если четко осознаются их смысл, значение и границы на основе фиксирования тех явлений, от которых происходит абстрагирование [Столяров, 1971б, 1975а]. Если, допустим, исследователь вводит понятие «спорт», абстрагируясь от тех особенностей, которые присущи различным видам спорта, спорту в различных конкретно-исторических условиях, то он должен четко осознавать эту абстракцию и не смешивать «спорт вообще» с различными видами спорта и с его конкретно-историческими формами.

Таковы основные критерии, которые необходимо учитывать, решая вопрос о правомерности тех или иных абстракций при определении понятий [подр. см.: Горский, 1961; Лазарев, 1971; Петров Ю. А., Никифоров А. Л., 1982; Столяров, 1971б, 1975а].

Значит, при решении содержательных вопросов, возникающих при определении понятия, в первую очередь необходимо выяснить:

• насколько данное определение позволяет четко и однозначно выделить объект, фиксируемый в понятии,

• в какой мере свойства и отношения, приписываемые этому объекту, соответствуют реальности (при этом надо исходить из фактов, получаемых в ходе наблюдения, эксперимента и т. д.),

• правомерны ли допускаемые абстракции (с учетом решаемой теоретической или практической проблемы и других факторов).

Решение терминологических проблем, возникающих в ходе определения понятий, т. е. вопросов о том, какие термины использовать для обозначения тех или иных объектов, требует совсем других средств, нежели при решении содержательных вопросов. В данном случае, например, мало что может дать сопоставление термина с действительностью, ибо не существует однозначной связи между реальным объектом и теми терминами, которые могут быть использованы для его обозначения.

На это, как уже отмечено выше, не обращают внимание исследователи [см., например: Матвеев Л. П., 2002, с. 19; Шпагин, 2002; Kosiewicz, 2001, р. 149], пытающиеся среди разных терминов найти «правильный», «адекватно отражающий» изучаемый объект, т. е. оценивают термины как «истинные» или «ложные» («ошибочные»), хотя такие оценки применимы лишь к содержанию понятий, а не к терминам.

Вот иллюстрации такого подхода: «Представляется, что термин "физическая работоспособность" наиболее точно по своему смысловому содержанию отражает сущность данного феномена» [Борилкевич, 1993, с. 18]. «Терминология в сфере физической культуры и спорта отличается целым рядом особенностей, в частности, в терминах, отражающих суть структуры и характера движений человека» [Нестеров, 2007б, С. 272].

В принципе исследователь может использовать любой термин для обозначения какого-то объекта и какой-то термин применять для обозначения любого объекта. Например, двигательные действия, используемые для целенаправленного воздействия на физическое развитие человека, в принципе можно обозначить термином «физическая культура», а можно и каким-то другим термином, допустим «физические упражнения».

Какую именно терминологию будет использовать ученый, во многом зависит от него самого и от его договоренности с другими учеными (что невозможно при решении содержательных проблем). В этом смысле в логике и методологии науки говорят о том, что «в науке о словах не спорят, о них надо просто договариваться».

В связи с этим в формальной логике определения, рассматриваемые здесь как некоторое действие с терминами языка науки, истолковываются как соглашение между учеными ввести в теорию какой-то термин и установить определенное отношение между его значением и значением другого термина [Карпович, 1978, с. 6]. Абсолютизация такого подхода и приводит к упомянутой выше ошибке, когда в определении понятий все сводится к простой договоренности, к соглашению между учеными.

Но произвол в использовании тех или иных терминов имеет определенные границы.

Во-первых, при использовании любой терминологии должно соблюдаться отмеченное выше требование точности, четкости и однозначности, т. е. эффективности терминологии.

Во-вторых, важно учитывать, насколько в том или другом случае целесообразно использовать именно данный, а не какой-то другой термин, придавать термину более или менее широкое значение.

При решении этого вопроса логика и методология науки рекомендуют учитывать, в какой мере то или иное значение термина соответствует уже сложившейся языковой практике, исторически первоначальному его истолкованию, значению более широкого и родственного ему по значению термина. Необходимо принимать во внимание и то, насколько удобно пользоваться этим термином (не слишком ли он, например, длинный), придавать ему определенное значение в рамках той или иной науки, при решении тех или иных задач (проблем). Важно, чтобы использование термина не приводило к противоречиям, к нарушению упомянутых правил логики, к дублированию значения других, общепринятых, терминов и т. д. Нужно иметь в виду также, что терминология, как и понятия в целом, не являются чем-то застывшим, неизменным. В ходе развития познания, научных теорий возникает необходимость изменить не только содержание понятий, но и используемую терминологию [подробнее см.: Карпович, 1978; Петров Ю. А., Никифоров А. Л., 1982].

Таким образом, критерии и средства решения содержательных и терминологических проблем определения понятий существенно отличаются друг от друга. Поэтому столь важно различать эти проблемы.

Это важное методологическое положение, как отмечено выше, не всегда учитывается при введении понятий в процессе научного исследования физического воспитания, физической культуры и спорта. Часто содержательные вопросы пытаются решать на основе тех критериев, которые применимы лишь при анализе терминологических вопросов, и наоборот. Нередко принимается во внимание только содержательная сторона обсуждаемых понятий или, напротив, все сводится только к спору о словах, об используемых терминах.

Третий принцип – необходимость анализа системы понятий. В практике научного исследования, в том числе физического воспитания, преобладающим является подход, когда какое-то понятие рассматривается само по себе, а не в рамках той системы понятий, которая призвана отобразить все многообразие объектов изучаемой области. При таком подходе невозможно справиться с трудностями и проблемами, возникающими в ходе понятийного анализа и реализовать сформулированные выше методологические принципы определения понятий.

Невозможно, например, в полной мере выяснить, соблюдается ли требование эффективности определения, так как нельзя установить, отсутствует ли запрещаемый логикой «замкнутый круг» в определении данного понятия, не дублирует ли оно (как в содержательном, так и в терминологическом плане) другие понятия. Для этого нужно выйти за пределы рассматриваемого понятия и сопоставить его определение с определениями других понятий.

Из этого следует, что определение понятия может быть эффективным в одной системе понятий и неэффективным – в другой. Это очень важное в методологическом отношении положение, как правило, не учитывается при введении и оценке понятий в процессе научного познания спорта и телесности человека.

При определении терминологии также необходимо учитывать систему терминов. Так, для правильной оценки целесообразности используемой терминологии в ходе понятийного анализа необходимо учесть различные способы использования термина (например, «физическая культура») для обозначения тех или иных объектов и варианты обозначения этих же объектов другими терминами (например, «соматическая культура», «физические упражнения» и др.). Но это также предполагает сопоставление вводимого (оцениваемого) понятия с другими понятиями, отображающими изучаемую сферу явлений.

На это обращают внимание и некоторые другие исследователи: «Необходимо так именовать объекты, чтобы их имена не перекрывали друг друга, т. е. чтобы один и тот же объект не имел несколько названий и чтобы не было «дыр», т. е. неназванных объектов. Необходимо стремиться к созданию единых систем, именно терминологических систем, а это мыслимо только на базе систем понятий. В этих системах понятия связываются друг с другом. Обычно вводятся фундаментальные понятия, которые не вытекают из других, а принимаются наподобие аксиом» [Косыгин, 1981, с. 93]. «Каждая частная терминология, хотя и имеющая предметное сходство, не может сопоставляться с другой, вне терминологической системы, которая является наиболее верным средством определения содержания терминов. Случаи терминирования слов по отдельности отражают достаточно большой произвол в терминологии, и лишь место терминов в системе и конфигурация самой системы позволяют получить достаточно полное представление о значении каждого термина и связях между ними» [Нестеров, 2007а, С. 271].

Анализ системы понятий, позволяющих охватить все многообразие явлений изучаемой области, имеет важное значение и при решении вопроса о правомерности абстракций, допускаемых при введении понятия. Это возможно лишь на основе привлечения к рассмотрению других понятий, фиксирующих те явления, от которых исследователь абстрагируется.

Если, допустим, исследователь вводит понятие «спорт», абстрагируясь от тех особенностей, которые присущи различным видам спорта, спорту в различных конкретно-исторических условиях, то, как отмечено выше, чтобы его абстракция была правомерной, он должен четко осознавать эту абстракцию и не смешивать «спорт вообще» с различными видами спорта и с его конкретно-историческими формами. А для этого нужно ввести понятие «вид (форма) спорта».

Только учет системы понятий позволяет определить наличие разногласий между учеными относительно дискуссионного понятия, характер этих разногласий и эффективные пути унификации его различных истолкований.

Для иллюстрации вновь возьмем понятие «физическая культура». Как отмечено выше, разные авторы по-разному его определяют. Одни рассматривают физическую культуру как такую форму двигательной деятельности, которая используется для целенаправленного воздействия на физическое развитие человека, другие – как такую форму двигательной деятельности, которая применяется для решения более широкого круга социально-значимых задач (формирования не только физических, но также психических, нравственных и эстетических качеств, отдыха, развлечения и т. д.). Физическая культура понимается и как такая сфера культуры, которая связана с телесностью человека и т. д.

Сопоставление отдельно взятых определений физической культуры не позволяет выявить, какой характер – содержательный или терминологический – носят разногласия между теми, кто предлагает эти определения. Возможно, что в системе используемых понятий они выделяют одни и те же объекты с присущими им свойствами и отношениями. А именно каждый исследователь выделяет и фиксирует в соответствующих понятиях: форму двигательной деятельности, которая используется для целенаправленного воздействия на физическое развитие человека; форму двигательной деятельности, которая применяется для решения более широкого круга социально значимых задач; деятельность по физическому совершенствованию человека и другие социальные явления, о которых речь идет в разных определениях физической культуры. Различие между ними состоит лишь в том, что разные исследователи используют для обозначения этих объектов различные термины. Например, двигательную деятельность, используемую для воздействия на физическое состояние человека, один исследователь может называть «физической культурой», а другой – «физическими упражнениями» и т. д. В данном случае разногласия между ними являются лишь терминологическими.

Но не исключена возможность, что разногласия в истолковании понятия «физическая культура» являются результатом содержательных различий во взглядах исследователей, поскольку в изучаемой области действительности они выделяют различные объекты, приписывают им разные свойства и отношения. Может быть, к примеру, ситуация, что один из них фиксирует в соответствующих понятиях и четко различает все указанные выше объекты, а другой – только некоторые из них, и при этом смешивает, недостаточно четко различает остальные объекты и т. д. Выяснить, каковы действительные расхождения во взглядах между исследователями физической культуры, какой характер – содержательный или терминологический – носят эти расхождения, и в данном случае можно только на основе анализа всей системы понятий, которые эти исследователи используют для отображения изучаемой области явлений.

А от характера разногласий существенным образом зависит выбор эффективных путей и средств их устранения, унификации различных взглядов на вводимое (уточняемое) понятие.

Если обнаруживается, что исследователи выделяют в изучаемой области одни и те же объекты, лишь по-разному обозначая их, т. е. расхождения между ними только терминологические, то в этом случае должен быть поставлен вопрос о наиболее удобной и целесообразной терминологии. При этом можно и надо пытаться договориться об используемых терминах.

Совсем другое дело, если расхождения носят содержательный характер. В этом случае никакая «договоренность» об используемой терминологии в полной мере не может помочь. Прежде всего нужно решить вопрос о том, какие именно объекты должны выделяться в изучаемой области, о правомерности допускаемых абстракций и т. д., опираясь при этом на рассмотренные выше логико-методологические критерии решения такого рода содержательных, а не терминологических вопросов. Причем предпочтение должно отдаваться той концепции, в рамках которой на основе вводимых понятий наиболее полно и глубоко отображается весь круг явлений изучаемой области, четко различаются, не смешиваются между собой все эти явления.

Анализ многочисленных дискуссий, которые постоянно по поводу различных определений одного и того же понятия (например, понятия «физическая культура» или «физическое воспитание»), показывает, что исследователи чаще всего не обращают внимание на то, в рамках какой системы понятий оно вводится и насколько эта система позволяет полно и глубоко охватить все явления изучаемой области, четко их различить, не смешивать.

Значит, при введении, оценке и унификации понятий в первую очередь должен быть проведен их содержательный, а не терминологический анализ. «Главным в определениях с точки зрения их роли в познании социальных объектов, – пишет А. А. Зиновьев, – является не нахождение слова для обозначения выбранного объекта, а процесс выбора объекта и выделения его признаков, которые указываются в определяющей части определения. От того, какие именно объекты исследователь выбирает и какие именно признаки в них выделяет, зависит успех исследования в целом» [Зиновьев, 2000, с. 48].

В ходе содержательного анализа самое важное состоит в том, чтобы на основе введения системы понятий по возможности выделить, охарактеризовать различные явления изучаемой области (в том числе и те, которые фигурируют в разных определениях этих понятий), чтобы четко их различить, не смешивать друг с другом.

Вопрос о том, какие термины будут применяться для обозначения тех или иных явлений, выделенных в ходе содержательного анализа, имеет второстепенное значение. У каждого исследователя здесь есть определенная свобода выбора термина для сокращения того, что говорится в определяющей части определения (т. е. для краткого обозначения объекта, выделенного определением). Хотя, конечно, здесь не должно быть полного произвола – должны учитываться указанные выше рекомендации логики и методологии науки.

Помимо прочего предпочтение при этом следует отдавать традиционным, а не новым терминам. Конечно, допускается возможность введения и новой терминологии, но, как уже отмечено выше, лишь в том случае, если это действительно правомерно и целесообразно.

Весьма близкой к изложенной выше логико-методологической технологии является логическая операция под названием «экспликация понятий», которую А. А. Зиновьев предлагает для преодоления трудностей, связанных с неопределенностью и многосмысленностью языковых выражений.

Суть данной операции он характеризует следующим образом: «…вместо языковых выражений, характеризующихся… неопределенностью и многосмысленностью, исследователь для своих строго определенных целей вводит своего рода заместителей или дубликаты этих выражений. Он определяет эти дубликаты достаточно строго и однозначно, явным образом выражает их логическую структуру. И в рамках своего исследования он оперирует такого рода дубликатами или заместителями выражений, циркулирующих в языке, можно сказать – оперирует экспликатами привычных слов» [Зиновьев, 2000, с. 49].

При этом, как подчеркивает А. А. Зиновьев, «задача экспликации состоит не в том, чтобы перечислить, в каких различных смыслах (значениях) употребляется то или иное языковое выражение, и не в том, чтобы выбрать одно какое-то из этих употреблений как наилучшее (т. е. подобрать объект для слова), а в том, чтобы выделить достаточно определенно интересующие исследователя объекты из некоторого более обширного множества объектов и закрепить это выделение путем введения подходящего термина (выделено мною – B. C.)». Причем, «вводимый термин является не абсолютно новым языковым изобретением, а словом, уже существующим и привычно функционирующим в языке именно в качестве многосмысленного и аморфного по смыслу выражения» [Зиновьев, 2000, с. 49–50].

Нетрудно заметить сходство логической операции, которую предлагает А. А. Зиновьев, с изложенной выше авторской логико-методологической технологией разработки понятийного аппарата теории. Но имеется и существенное отличие.

Авторская технология предполагает отображение в системе понятий (а, значит, и терминов) всего многообразия объектов изучаемой области. В логической операции «экспликации понятий» также речь идет о выделении ряда объектов изучаемой области, но ничего не говорится о необходимости системы понятий для их характеристики и почему-то предлагается закрепить их выделение «путем введения подходящего термина», а не комплекса терминов. Это может дать повод для такой интерпретации указанной логической операции, когда ее задача сводится лишь к тому, чтобы придать строго однозначное значение какому-то неопределенному, аморфному, многозначному термину, против чего выступает сам А. А. Зиновьев.

Охарактеризованные выше логико-методологическая технология позволяет вводить понятийный аппарат разрабатываемых теорий, не дожидаясь выработки общепринятого определения соответствующих понятий, дает возможность сопоставлять результаты такого исследования, проводимого разными авторами (на основе различного истолкования этих понятий), и предохраняет от бесплодных терминологических дискуссий.

Эффективность этой технологии неоднократно обоснована автором при анализе различных понятий, например, таких, как «изменение», «развитие», «метод», «теория», «интегративная (комплексная) теория», «культура», «физическая культура», «воспитание», «физическое воспитание», «спорт» и др. [Столяров, 1964, 1966б, 1975а, 1984а, б, 1985, 1997а, 2004а, 2005, 2009а, б, 2010б, 2011б, в]. Эта технология используется и в данной работе при введении и обосновании понятий общей теории комплексного физического воспитания.