Страусовая ферма

Страусовая ферма

В снастях завывает ветер. Один шторм кончился и надвигается следующий, судя по скачкам давления. Холодно и неприятно: «ревущие сороковые» показывают свой нрав. Верно заметил один мой знакомый яхтсмен: «Эта трасса — для рекордов (он, правда, добавил — „идиотов“), и никто ради удовольствия здесь не плавает». Он, однако, забыл отметить весьма существенную деталь: это еще и самый короткий путь вокруг света.

Может, оттого, что было так сыро и холодно, мне вспомнился тот единственный день, когда я оторвался от работы на палубе и поехал на машине в глубь континента. Как и полагается в настоящей пустыне, день был солнечный и жаркий. Пустыня Малое Карру выглядела цветущей.

Все дни стоянки в порту я занимался почти исключительно яхтой «Полонез» всегда требовал большого внимания. И все же до меня доносились отголоски самобытной жизни Южной Африки. Два официальных языка — результат исторически сложившихся отношений между бурами и англичанами, несколько рас с призрачным правом самостоятельного (и параллельного) развития. Я улыбался, когда меня предупреждали, что по пятницам вечером после выплаты денег здесь убивают, а заигрывание с цветными девушками, независимо от поры дня, может стоить белому нескольких лет тюрьмы. Я улыбался, потому что не имел возможности ни разгуливать по городу в пятницу вечером, ни заигрывать с цветными девушками.

До золотых и бриллиантовых приисков было слишком далеко, и по совету знакомых я поехал на страусовую ферму. Две самые большие фермы располагались под Аудсхорном. Я выбрал «Сафари» — из-за названия, и это было единственное сафари, которое я мог себе позволить. Путь пролегал через горную цепь и пустыню. Минуя небольшие городки, я иногда спрашивал дорогу. Звучащие по-голландски названия окрестностей и фамилии фермеров напоминали о том, что этим же путем когда-то двигались волы, запряженные в крытые полотном повозки. Потомки голландцев, вытесненные из Кейптауна англичанами, шли на восток и север, оседали по пути, создавая поселения и фермы. Я чувствовал, что мне следует говорить на языке «африкаанс» вопрос по-английски звучал здесь бестактно.

Но на страусовой ферме экскурсовод, ведущий группу туристов, молниеносно переходил с одного языка на другой, в зависимости от обстановки. Нам показали страусовые яйца, с которых бесцеремонно был согнан сидевший на них страус. Страусовое яйцо по величине равно 24 куриным и всмятку варится целый час. Экспонатом было и содержимое желудка страуса, что выглядело не слишком аппетитно. В конце экскурсии нам показали страусовые бега.

Перегруженные впечатлениями, мы сидели на террасе фермы, попивая соки и закусывая бутербродами (все это включено в стоимость билета). Обсудив рекорды страусов, мы перешли к более общим темам. Сидевшая за одним столом со мной немолодая пара — путешественники. Он — австралиец — почти все время молчал и только кивал головой, а беседу поддерживала его жена, судя по акценту, немка.

— Мы были в Польше весной, — сказала она, узнав, что я поляк.

Они приехали сюда на микроавтобусе, на котором прокатились по всей Европе. Мне было интересно, какое впечатление произвела на них Польша.

— Люди выглядят худыми и грустными, — ответила она без тени сомнения, а муж неуверенно кивнул головой.

Я рассмеялся. С полной ответственностью бывалого путешественника я могу утверждать, что в мире найдется немного стран, где бы так хорошо и помногу ели, как в Польше. И молодежь у нас удивительно беспечна и весела. Но я только рассмеялся, уверенный, что от диеты на «Полонезе» тощим меня не назовешь.