Спинакер

У меня все болит, и виноват в этом спинакер — самый большой парус на «Полонезе». Все началось с восторженного сообщения радио Гдыни о том, что «Полонез» занимает в гонке хорошее место. Не знаю, откуда это взяли, но действительно дня два назад ночью возле меня застопорило встречное судно, настойчиво спрашивая, кто плывет. В это время уже начался поиск «Джипси Мот-V» с больным Фрэнсисом Чичестером на борту. Я осветил парус с номером, не придав ночной встрече никакого значения.

Позже оказалось, что именно эта встреча послужила единственным источником информации о местоположении «Полонеза» с момента старта. «Полонез» в самом деле шел неплохо. Однако обсуждать шансы той или иной яхты на половине пути, по-моему, не имеет смысла. Вот, например, голландская яхта «Секонд Лайф» была отбуксирована со сломанной мачтой в Сент-Джонс. А все говорили, что ее место в первой пятерке — вне всякого сомнения.

В то самое утро, когда я услышал радостное известие радио Гдыни, ветер утих. Скорость яхты сразу уменьшилась. Оба эти фактора пробудили дремавшие во мне силы. Не обращая внимания на волнение, я забрался на вершину мачты и прикрепил флюгер, сорванный шквалом еще у островов Силли.

Слабый ветер дул с кормы и в нужном направлении — самый подходящий момент поднять спинакер. Ставить спинакер, огромную и легкую нейлоновую чашу, хлопотно даже многочисленной команде. Но этот день, как я отметил, был особенным. Пока я, обливаясь потом, ставил спинакер, ветер настолько ослаб, что чаша паруса не надулась. Этому, несомненно, способствовало и сильное волнение на море. В итоге вместо наполненного воздухом огромного нейлонового брюха за носом яхты передо мной очутился клубок из нейлона, обмотавшегося вокруг штага — стального троса, поддерживающего мачту спереди.

Ругаясь на чем свет стоит, я принялся распутывать сто квадратных метров нейлоновой ткани. Когда парус был освобожден наконец от всех сложных снастей, для чего мне приходилось все время бегать с носа на корму и обратно, снова подул ветер. Не слишком сильный, ровный, с кормы идеальный ветер для спинакера. Я не верил своему счастью и решил немного подождать. В нормальных условиях я выждал бы по меньшей мере час. Однако в этот день даже небольшое промедление мне казалось преступным, так как могло повлиять на результат в гонке. Снова началась беготня с носа на корму и обратно. Провозившись минут сорок, я с удовлетворением посмотрел на надувшийся парус. Тут ветер утих и вся история повторилась. Опять целый час я распутывал проклятый спинакер, стоя в неудобном положении с задранной вверх головой.

Вот почему я так недоволен спинакером. Мало того что у меня все болит из-за него, я еще вдобавок не могу повернуть шею. Сбылось шутливое напутствие моих друзей-яхтсменов, чтобы я «свернул себе шею».[13] Теперь для того, чтобы посмотреть в сторону, я должен поворачиваться всем туловищем. Найдя в подаренной мне аптечке скипидарную мазь, я натер ею одеревеневшую шею.

Яхта постепенно выходит из сильного крена, появляется небольшая скорость — всего полузла. Через несколько часов ветер ослабевает и мне снова приходится менять передние паруса, чтобы сохранить скорость. Смена парусов — привычное дело, тут не на что жаловаться. Но на спинакер я не хочу смотреть даже тогда, когда для этого не нужно поворачивать головы.