Глава 3 Бронемашина пехоты

Глава 3

Бронемашина пехоты

Наступил август 1973 года, и уже первая игра в сезоне обещала много интересного. Нас ожидал выезд на матч с «Арсеналом», который сделал дубль двумя сезонами ранее. Захватывающее зрелище было гарантировано.

Некоторые просочились на полуночный поезд до Юстона, благополучно доехали до Лондона и, как обычно, остались на месте в ожидании прибытия «красной армии». Коротая время, они подрезали, что могли, в кафе и у молочников. Около вокзала слонялось лишь несколько фанатов «Арсенала». Какой-то чувак из Сэлфорда вырубил одного из них, и они слиняли. Вскоре стало еще веселее. Не только «Арсенал» встречал гостей на Юстоне, но и «Тоттенхэм» выезжал отсюда в Ковентри, а «Челси» собирал свои силы буквально через дорогу, на Кингс-Кросс, перед поездкой в Дерби. То есть в первый же день сезона возник самый настоящий рай для хулиганов.

«Тоттенхэм» оказался в полном пролете — они вообще не могли попасть на вокзал. Когда же их погнали в сторону Юстон-сквер, некоторые пытались вскочить в автобусы, чтобы слинять, но не тут-то было. Их догоняли, вытаскивали наружу и от души прессовали. Одного водителя замкнуло: он выскочил из своего дабл-деккера и, размахивая лезвием, порезал одного из наших — происшествие попало затем во все заголовки. Возник настоящий дурдом! Одни пытались отобрать у него нож, другие убеждали в чем-то, а остальные громили автобус. Выли сирены, копы бились с людьми на дороге, движение было парализовано. Пришла пора отправляться толпой на Кингс-Кросс, чтобы атаковать «Челси». Сотни фанатов «Юнайтед» переместились на другой вокзал, прорвались сквозь полицейские кордоны и стали гоняться за сторонниками «Челси» по всем платформам. Просто великолепно!

Тем временем собрались все «основные» — Панчо, Прайсы из Эштона, Большой Дэйв из Уоррингтона, Джефф Льюис, так что можно было выдвигаться на стадион, на гостевом секторе которого уже вовсю тусили наши сопляки. Однако основной моб «Юнайтед» всегда приходил на собственный главный сектор — «Норт-Бэнк». Любая толкотня, возникавшая там, становилась знаком для нашего молодняка. Как только начинали летать кулаки, молодежь мигом выскакивала с гостевого сектора и неслась на подмогу прямо через поле. И все это происходило до игры!

В том сезоне я побывал практически на всех матчах, пропустив только один — выездной с «Ковентри-Сити», потому что накануне сломал ногу в школе. Мне наложили гипс, но костылей не дали. Я пытался ходить со шваброй под мышкой, но мать разозлилась настолько, что пришлось остаться дома.

Спустя неделю, 22 декабря, у меня уже были костыли, и я поехал в Ливерпуль на спецпоезде в компании 170 других парней. На станции Лайм-стрит нас пересадили в автобусы, следовавшие до стадиона, и пока мы ехали по Скотти-роуд, выстроившиеся на тротуарах скаузеры угрожающе жестикулировали в нашу сторону. Я находился на верхнем этаже автобуса, в задней его части, и несколько молодых, среди которых были Дерек Уиттекер и Коко, выломали заднее окно и стали бросаться в них сиденьями.

Нас под конвоем довезли до «Энфилда» [39], а потом выпустили из автобусов, запарковав их, к сожалению, на противоположной стороне от «Копа» [40]. Меня это всегда раздражало. На самом стадионе было весело. Мы с моим приятелем Винни Маклафлином находились на трибуне «Энфилд Роуд Энд», где отсутствовало разделение фанатов. Моего брата лишь чудом не порезали в перерыве, и он был вынужден уйти. Скаузеры теснили «Юнайтед» на верхних рядах, но наши умело оборонялись. Внизу, возле баров и туалетов, они дрались как звери, издавая дикий рев, хорошо слышимый наверху.

После игры нам пришлось сваливать, и по-тихому, — на этом матче у «Юнайтед» не было моба и каждый бился сам за себя. Как обычно, скаузеры тусовались возле стадиона целыми бандами, поэтому даже если ты выходил со стадиона пораньше, то все равно подвергался нападению. Я знал одного паренька, которого они поймали на углу и угостили ударом цепи по лицу. Нам с Винни удалось вскочить в автобус, но там было настолько страшно, что нам и в голову не пришло произнести хотя бы одно слово. Мы добрались до Лайм-стрит раньше большинства «Юнайтед», и нас, естественно, вычислили местные «наблюдатели». Даже несмотря на мои костыли, они горели желанием напасть. В итоге я схватил один костыль, Винни — другой, и мы размахивали ими, отгоняя «крыс», пока не подоспела помощь.

1 января, все еще на костылях, я снова отправился на выезд вместе с Винни. На этот раз — в гости к «Куинс Парк Рейнджерс» [41]. Путешествие началось на развязке в Натсфорде, где мы дрожали от холода в тумане и чуть было не сошли с ума, как вдруг нас подобрал… кто бы мог подумать, викарий! Он провез нас сколько мог, купил нам еды, что, в общем-то, довольно часто случалось в те дни, и после еще двух «попуток» мы добрались до места назначения и встретились со своими приятелями.

Я не помню никаких проблем в ходе самой игры, но на пути назад, стоило только выйти из поезда метро на станции «Юстон», как сверху полетели ящики, коробки, бутылки и даже багажные тележки. Это был «Арсенал». Все бросились за ними вверх по лестнице, а я ковылял сзади. Они сами подготовили свое смертоубийство. К тому времени, когда я выполз со станции метро, «Юнайтед» носился за фанатами «Арсенала» по всему Юстону, сея панику и смуту.

С каждым матчем я становился опытнее и крепче. Теперь мне было известно, как поведет себя толпа в той или иной ситуации, как развиваются драки, какое поведение вызывает ту или иную реакцию. Это был, если угодно, университет футбольного хулиганства, и я собирался закончить его со степенью «мастера». Каждая игра становилась хорошим уроком.

* * *

В те дни, когда у молодых людей практически не было своих автомобилей, а автобусами на выездах почти не пользовались, путешествующий футбольный фанат имел в своем распоряжении весьма ограниченный выбор транспортных средств: специальный «футбольный» поезд, обычный поезд, арендованный фургон или «попутку». В течение нескольких лет «футбольные» поезда пользовались наибольшей популярностью, но у них были свои очевидные минусы. Узкая направленность движения не позволяла изменить маршрут следования. Мы не могли остановиться по своему желанию, не имели возможности совершить тактический маневр, и, наконец, полиция всегда знала, когда и куда ты приезжаешь и где можешь вылезти по дороге. К тому же во время нашего прибытия в город или отъезда из него довольно часто возникали сложные ситуации и непредвиденные обстоятельства, вынуждавшие нас действовать особенным образом. Поэтому мы должны были найти какую-то альтернативу поездам.

Один социальный работник, по имени Энди Дэвис, приобрел помещение бывшего полицейского участка, располагавшегося по соседству с моим домом, и задумал его переделать. Поскольку мы всей толпой постоянно зависали неподалеку, ему хотелось поболтать с нами, и мы не стали его обламывать. Да и сама работа этого человека предполагала изучение молодых людей. К тому же он знал, как общаться с нами на равных. Дэвис быстро врубился, кто мы и зачем, и это его восхищало. По правде говоря, Энди был классическим либералом, беззлобным добряком, которого мы взяли с собой покататься. Он не врубался в футбольную тему, равно как и в то, почему все хотят выбить дух друг из друга, но, по всей видимости, ему просто нравилось исследовать наши выходки.

Через некоторое время Дэвис купил ярко-желтый фургон, который раньше являлся передвижной столовой Британских железных дорог. Он был похож на огромный армейский грузовик. Энди повыбрасывал все, что находилось внутри, и присобачил к полу скамейки в задней части. На них могло разместиться до шестнадцати человек, а еще десять-пятнадцать набивалось в свободное пространство, куда мы побросали матрасы. Кроме того, большая кабина была в состоянии принять еще восемь рыл. Так родилась скандально известная БМПУ — Броневая Машина Пехоты из Уизеншо. Она мигом превратила нас в уникальный моб, потому что никто еще так не ездил. Вскоре все больше и больше подростков из нашего района захотело присоединиться к нам.

Парни постарше также проявили большой интерес, из-за чего нам пришлось обзавестись еще одним фургоном. В конечном счете сложившаяся ситуация привела нас к аренде автобусов, чтобы справиться с резко подскочившим спросом на путешествия.

Энди использовал эти поездки для поднятия своего реноме в глазах боссов. Он втирал им туфту насчет того, что он якобы помогает молодежи района, и даже поместил в одной из местных газетенок статейку, в которой я утверждал, что было бы ужасной несправедливостью, если бы ему запретили ездить с нами после всех тех неприятностей, в которые он из-за нас попадал. Я должен был его поддержать, поклявшись, что мы не проявим никакого насилия, что он присматривает за нами, что мы — просто озорные ребята, и что он нас изменил в лучшую сторону — хотя, на самом деле, еще больше испортил.

Что он, сам того не ведая, делал, так это подогревал нашу активность и помогал добираться из пункта А в пункт Б. Когда появлялась полиция, он все улаживал, уверяя, что присматривает за нами, то есть за «трудными подростками», находящимися в поле ведения специального отдела Министерства образования. Тогда копы сразу расслаблялись и просто просили быть с нами построже. Временами мы над ним потешались и издевались, потому что копы часто звонили его боссам, и в понедельник он получал от них по башке. Но я постоянно убеждал его, что в следующий раз мы уж точно будем вести себя хорошо, и он вновь попадался на эту удочку. Хотя было совершенно очевидно, что закончится все очень плохо.

Впервые я поехал на матч с «Астон Виллой» как раз на БМПУ, с пятнадцатью или около того приятелями примерно одного возраста — от 14 до 17 лет. Для начала нам нужно было заехать в магазин за спиртным, который открывался в девять утра. Мы попросили нашего доброго соцработника припарковаться за углом, а когда магазин открылся, ворвались внутрь, вскарабкались на полки, сгребли в охапки литры сидра, выбежали наружу и заскочили в свой спасительный фургон. Энди Дэвис втопил в пол гашетку и завилял по улочкам нашего района в надежде, что полиция нас не поймает.

Как так получилось, черт возьми, что огромный ярко-желтый фургон Британских железных дорог не заметили и не остановили, пока мы выбирались на трассу мне до сих пор непонятно.

Ко времени прибытия в Бирмингем, до которого мы доехали без какого-либо понятия, куда движемся, все уже упились сидром. Те, кто хоть чуть-чуть соображал, пришли к выводу, что высадиться в центре — отличная идея. Мы буквально вывалились из фургона и тут же приступили к дебошу. Уже через две минуты я обрубился возле ларька, который, как сообщило мне гаснущее сознание, прыгнул на меня. Проходящий мимо полицейский, похоже, не самый злой, «по-дружески» нацепил на меня наручники и оставил лежать на земле, так как я сам был не в силах сдвинуться с места.

После этого я помню только одно: сержант будит меня в камере в семь утра и говорит, что за мной пришел социальный работник, чтобы забрать домой. Никаких обвинений, единственное, что вменялось в вину — недостаточная внимательность со стороны специалиста по трудновоспитуемым. Дэвису посоветовали быть повнимательнее ко мне и другим подопечным. Вскоре я понял, насколько мне повезло, потому что за остальными нашими гонялись по всем закоулкам и им приходилось постоянно спасаться бегством. В те дни нам казалось, что стоит только нацепить шарф «Юнайтед» — и ты можешь делать все что хочешь. Ничуть.

Мидлсбро — еще одно странное место, которое мы посетили на борту нашего БМПУ. Мы добрались туда, как водится, пьяными в стельку. И перед игрой столкнулись в отеле с самим Томми Дохерти [42]. Он был по-настоящему клевым парнем, этот наш «Док».

Энди Дэвис оставил машину около парка, и на стадионе нас хорошенько прижали в углу. Большинство парней, с которыми я путешествовал, к тому времени еле держались на ногах. На улицах было довольно стремно, но я все-таки сумел пробраться обратно к БМПУ с нашим «вожатым». И тут я заметил, что на десятерых фанатов «Юнайтед» была готова наехать десятка «Боро» [43].

В следующую секунду драка разгорелась уже по всей улице. Я бросился в самую гущу, и вскоре мы их отымели. К счастью, других банд «Боро» поблизости не оказалось. Мы были пьяными «в дрова» и не понимали, какой опасности себя подвергаем.

Когда фургон отправлялся на северо-восток, постоянно следовало находиться начеку, но центр Англии мы держали за лохов. Не то чтобы там не случалось разборок (см. главу 9), но мы обычно наводняли тот или иной город; и в итоге победа всегда оставалась за нами. В числе наших любимых мест всегда был Вест-Бром [44], и в один из своих первых выездов я отправился туда на поезде вместе с основным мобом, а парни постарше из Уизеншо сели на БМПУ. Все они были пивными монстрами и в основном ехали побухать.

«Поездной моб» выдвинул обычную идею — «Берем их сектор!» — но прорываться через копов было опасно. В результате внутрь просочилось только несколько наших. Было около двух часов. Гораздо больше бойцов собралось в правом верхнем секторе, «если смотреть на поле». Человек 150—200, никаких шарфов, все тихо-мирно. Никто нас не вычислил. К тому времени мы достигли совершенства в искусстве захвата вражеской территории.

— Что будем делать? — спрашивает один из парней.

— Вот что мы будем делать! — говорю я и что есть силы ору: — Юнайтед!!!

— Ю-най-тед!!!

Скандирование заставило толпу раздвинуться, и «Юнайтед» предстал перед местной публикой во всей своей красе. У нас было преимущество: мы заняли верх трибуны, и сдвинуть непрошеных гостей было невозможно. Тут-то и началось: наши руки и ноги, как крылья мельницы, врезались в тех, КТО стоял поблизости. Полиция оказалась на месте. Остановив драку, она стала теснить нас вниз по трибуне и наконец выдавила прямо на газон. После нескольких секунд обмена оскорблениями и жестами с негодующей толпой «Вест-Брома» нac провели вокруг поля и запустили на гостевую трибуну.

Минут через десять в проходе на их «домашний» сектор появились наши пьяные «старики» из БМПУ. Они догадались, что пропустили самое главное, пока напивались в пабе, но поскольку уже решили по-любому попасть на сектор «Вест-Брома», то ринулись вниз, отбиваясь от вражеских атак. Среди них были настоящие «пивные животы», бившиеся по-серьезному, и мы, веселясь от души, подбадривали их с другой стороны поляны. Наконец они достигли нижней ограды и попытались перелезть через нее, но полиции удалось затащить «стариков» обратно. Нашим в тот момент крепко досталось, но тем не менее они кайфовали под гром приветствий со стороны сектора «Юнайтед», чествовавшего своих героев.

«Редз», мы здесь, «Редз», мы там,

«Редз» повсюду, хер всем вам!

«Юнайтед» — сила! «Юнайтед» — власть!

Ура, ура…

Выйдя со стадиона, мы погнались за фанатами «Вест-Брома», но безрезультатно. Они испарились. Короче говоря, местные струсили. Да и не бойцы они.

В Уизеншо футбол был попросту всем. Благодаря ему в жизни присутствовал смысл. Наша банда тосковала по лихорадке игрового дня, и в межсезонье мы придумали новую забаву, основанную на своих болельщицких ощущениях. Мы решили, что поедем на поезде из Гатли [45] в Олдерли Эдж [46], где жили богатые ублюдки, и устроим там хороший дебош. Это было, если хотите, имитацией мародерских выездов «красной армии». Поэтому каждую субботу мы приезжали в Гатли в 9 утра и садились на поезд. Он стал нашим «футбольным специальным». Как только мы приезжали, сразу же выбегали со станции, по ходу переворачивая выносную рекламу возле магазинов, пробегали через центр города и рассеивались на близлежащих холмах.

Поначалу нас туда отправилось человек двадцать. Стив Хесфорд, которому очень нравилось дурачиться, схватил со стола у витрины овощного магазина огромную дыню, посчитав, что это — футбольный мяч. Он подбросил ее и как следует врезал ногой. Дыня взорвалась, окатив брызгами преимущественно наших. Из магазина выскочил мужик и погнался за Стивом, но он убежал, давясь от хохота. Мы же решили, что нужно разбросать продукцию по всей улице — как в день матча, — и с чувством выполненного долга покинули это место, распевая песни и пугая прохожих.

Подобным образом мы оттягивались в течение нескольких недель, раз за разом натыкаясь на каких-то чуваков, которые пытались нам сопротивляться. Я не уделил внимания тому, что чуваков становилось все больше и больше, хотя это было естественно — ведь слухи о толпе мародеров из Уизеншо росли и ширились. Мы слишком увлеклись тогда дебошами и погромами, утратив бдительность.

Наша команда тоже увеличилась численно. На пути по Кроссэйкрс-роуд к Гатли в 8.30 утра в субботу к нам присоединялись парни из Пиил-холла и Вудхаус-парка. Когда же мы приближались к Гатли, навстречу по Холлихедж-роуд спускался моб из Бенчли. А наш собственный вырос настолько, что заполнял собой уже целый вагон. Теперь в Олдерли Эдж мы заполучили противников, и поскольку сами еще оставались подростками, а наши оппоненты были гораздо старше, то стали вооружаться и старались делать это каждый раз.

В данном плане мы снова копировали опыт футбольных хулиганов. Нунчаки — две палки из арсенала кунфу, скрепленные цепью, пользовались особой популярностью, потому что их можно было смастерить в школе. Кроме того, у нас имелись металлические метательные звездочки, опять же, изготовленные в школьной мастерской. «Дейли миррор» напечатала статью, в которой говорилось, что звездочки вырезают именно в Ю-Три-Хай-Скул в Уизеншо, после того как одна из них пробила дырку в каске полицейского на матче с «Ноттс Каунти». Нунчаки были в большом почете, потому что по телику шел сериал «Кунфу», а в кино — фильмы с участием Брюса Ли. Невероятно, но практически все, кто имел нунчаки, клялись и божились в том, что их обучал чуть ли не сам Брюс Ли. Я всегда улыбаюсь, когда вспоминаю о том, как мои приятели стояли на улице и размахивали этими штуками, попадая исключительно себе по голове.

Дело в том, что в дни матчей сотни людей по всей стране проделывали то же самое, стоя в клешах или узких джинсах, в высоких ботинках, в свитерах или рубашках с широкими воротниками, в пальто «Кромби» или облегающих куртках. Вытаращив глаза, они вертели этими штуками, но никто из них орудовать ими не умел. И, что бы кто ни говорил, никто из них не был похож на Брюса Ли. В действительности все они выглядели натуральными идиотами и огребали от соперников в первую очередь, потому что даже свои к ним близко не подходили из-за боязни получить по башке этими дурацкими палками. В общем, век живи — век учись.

Когда-нибудь нашим дебошам в Олдерли Эдж должен был настать конец, и он пришел в истинно футбольном духе. Одним субботним утром наш поезд был задержан в Уилмслоу на 20 минут, и никто понятия не имел почему. Мы высыпали из вагона с намерением разнести всех и все, что попадется на пути, и обнаружили, что нас поджидает чуть ли не вся полиция Чешира. Копы выходили навстречу из залов ожидания, сбегали по ступенькам с железнодорожного моста и даже спрыгивали с бетонных мачт, чтобы задержать нашу толпу. Как уже не раз случалось с тысячами хулиганов по всей стране, нас поставили к стенке, обыскали и еще долго издевались над нами.

Полиция взяла верх, и нам не оставалось ничего иного, как бесславно возвратиться домой. Сорок или пятьдесят копов конвоировали нас, причем не столько для того, чтобы мы не сбежали, сколько потому, что на нас могла напасть довольно крепкая «фирма» местных. Позднее мы узнали, что тамошнюю молодежь достали наши вылазки и банды из Нантвича [47], Нортвича [48] и всей округи собрались в Олдерли Эдж, чтобы отомстить. Я впервые проникся благодарностью в адрес полиции, потому что тогда она была нужна нам, а не наоборот. В дальнейшем я не раз испытывал подобное чувство, когда все шло прахом в результате недооценки соперника. Конечно, мы в шутку заявляли копам, что если бы не они, то мы бы отметелили своих врагов со страшной силой, но все это являлось пустой бравадой.

В результате мы решили, что отныне центр Манчестера, и особенно Пиккадилли [49], станет «нашим местом» в субботу утром. Именно там фанаты «Юнайтед» будут собираться перед каждой домашней игрой, и никто и никогда не посмеет захватить его — как нам тогда казалось.

* * *

9 марта 1974 года проводились матчи Кубка Англии. К несчастью, мы к тому времени уже вылетели из него, а поскольку «Глазго Рейнджерс» испытывал такую же проблему, то какому-то умнику пришла в голову мысль пригласить «Рейнджерс» на субботний товарищеский матч. По своей наивности я не предполагал, что для хулиганов обеих команд эта встреча представляла собой нечто гораздо большее, чем просто игру в футбол. Это был матч Англия-Шотландия, причем финальный.

В тот день мы пропустили наш утренний обязательный сбор в центре города, потому что отправились на одну из своих хулиганских экскурсий в Олдерли Эдж. Потом мы на поезде вернулись на Оксфорд-роуд, где пересели, чтобы добраться до «Олд Траффорда». То, что открылось по пути мне и дюжине моих дружков, было совершеннейшей неожиданностью. Нас окружали сотни мужчин, поющих и веселящихся, пьяных вдребезги — это были фанаты «Рейнджерс». Происходило то, чего я никогда не ожидал увидеть в моем родном городе. Приезжие болелы в Манчестере, спокойно направлявшиеся на «Олд Траффорд». Так их же прибьют к чертям собачьим, разве нет?

Однако главная проблема заключалась в том, что в первую очередь прибить могли меня и моих дружков. Народу в вагон набилось как селедок в бочку. Вокруг нас сплошняком были одни враги, а мы, как дураки, стояли в шарфах и проклинали судьбу, что их напялили. Да и вообще выглядели крайне жалким образом. Нашим спасением был возраст: пьяные в задницу шотландцы, надо отдать им должное, просто подшучивали над нами.

Сцена, которую я увидел по прибытии на «Олд Траффорд», может быть охарактеризована как полное безумие. «Джоки» [50] заполонили буквально все подступы к Уоррик-роуд, создав неописуемый хаос.

«Джоки» наводнили весь город, как будто это был кубковый финал. В то время я почти ничего не знал о причинах их ненависти к нам. Уже потом мне рассказали, что они считают нас клубом католиков и ассоциируют с «Селтиком». Поэтому фанаты «Юнайтед» были для них как красная тряпка для быка: мы ненавидим англичан, мы ненавидим «Селтик», мы ненавидим «МЮ», все, кранты, пора бушевать — вот бунт и случился. Ситуация сложилась очень опасная, и в первый и последний раз, находясь рядом с родным стадионом, я изрядно струхнул. Самые крутые из наших парней чаще всего приходили на «Скорборд Энд», а потом забирались повыше, на скандально известный сектор «К», чтобы оттуда атаковать приезжих фанатов, но сегодня об этом не могло быть и речи. Единственным безопасным местом для нас, подростков, был «Стрэтфорд Энд».

Столпившись на битком забитом «Стрэтфорд Энде», мы завороженно наблюдали за раскачивающейся синей массой. Зрелище, я вам доложу, круче не придумаешь. О том, чтобы находиться в такой толпе, можно было только мечтать. В жизни не видел такого огромного количества приезжих фанатов. От шума, энергии и эмоций, исходящих от них, волосы вставали дыбом. Взрыв обязательно должен был произойти. Не хватало лишь искры, и она вспыхнула.

Спотыкающийся и качающийся, совершенно окривевший шотландец перелез через ограждение и поплелся через все поле. Толпа его подбадривала, но так как мозг и ноги «джока» работали автономно, ему потребовалось немало времени, чтобы добрести до центральной линии. Весь стадион сотрясался от смеха, и обе противоборствующие стороны орали что-то в поддержку происходящего. Но, каким бы оно ни было, кто-то решил ему помешать. Внезапно навстречу шотландцу выскочил фанат «Юнайтед». Моментально с трибун «Рейнджерс» начали вываливаться люди: они догадывались о намерениях фаната «Юнайтед» и хотели добежать до «Храброго Сердца» [51] раньше, чем он. Это вызвало ответную реакцию со стороны «Стрэтфорд Энда»: некоторые парни, что покрепче, тоже бросились на выручку.

Фанат «Юнайтед» добежал до противника первым и повалил его на землю одним ударом «Доктора Мартенса» в грудь.

Через мгновение в центре поля возникла куча-мала с участием 100—150 человек. Когда я вспоминаю об этом сегодня, потасовка кажется мне довольно смешной, потому что люди напоминали пришельцев из какого-то идиотского мира: взад-вперед носились короткие белые плащи, развевались длинные патлы громил в высоких ботинках. На «Стрэтфорд Энде» копы отсутствовали, потому что все они старались сдержать бешеных «джоков», и у «красных» возникло дополнительное преимущество. Ваш покорный слуга решил, что он уже достаточно крут, чтобы присоединиться к дерущимся, поэтому я вывел свой маленький отряд прямо на поле. Но мы успели достичь только линии штрафной, на которой были вынуждены остановиться, а потом даже отбежать назад в довольно резвой манере, чтобы не оказаться раздавленными нашими же фанатами. Причина такого сложного маневра довольно проста: когда мы вышли на авансцену, «джоки» прорвались сквозь оцепление и опрокинули первые ряды «Юнайтед».

Теперь все снова оказались на «Стрэтфорд Энде», и я не был уверен в том, что мы сможем сдержать «джоков». Трудно объяснить, почему они не попытались сразу же взять штурмом нашу трибуну. Возможно, «храбрые ребята» затратили слишком много сил, так как в их сторону сыпалось довольно большое количество ударов. Все происходило за 45 минут до начала игры, и мне казалось, что это никогда не закончится. В конце концов полиции все-таки удалось очистить поле. То есть я имею в виду, что она заставила массу людей корчиться в страшных муках, а некоторых привела в состояние агонии. Полиция приступила к избиению гораздо раньше, но сейчас она делала это с особым удовольствием. Копы были вооружены деревянными дубинками, которыми они, без зазрения совести, наносили удары по головам. Лежащим на земле также доставалось по полной. Это характерная черта наших стражей порядка: они любят калечить людей. Возможно, полиция в данном плане даже круче большинства хулов.

Стадион оказался заполненным менее чем наполовину — всего собралось 25 тысяч, — обе трибуны за воротами были забиты до отказа, но две главные практически пустовали. Однако сохранялось такое положение совсем недолго, потому что «джоки» попытались добраться до нас через свободное пространство. Маленькие банды устремились ручейками в сторону «Стрэтфорд Энда», а небольшие группы фанатов «Юнайтед» вытекали им навстречу. Когда обе стороны сошлись, началась крутая драка, в которой никто не хотел отступать. Зрелище было великолепное, оно длилось целую вечность, ни те, ни другие не собирались расстаться с честью. Мы громким ревом поддерживали «наших», пока не подоспела полиция, разогнавшая всех по своим трибунам. Было хорошо видно, как некоторые парни исчезали из виду по пути назад, падая между рядами, и это заставляло остальных бежать еще быстрее, так как копы избивали всех подряд.

«Джоки» сходили с ума. Когда тренера «Рейнджерс» [52] попросили выйти на поле и успокоить своих фанатов, он ответил: «Почему именно я должен выходить, когда на носилках “скорой помощи” выносят исключительно тех, кто одет в сине-красно-белые цвета “Рейнджерс”?»

Сама игра проходила как бы на втором плане. Гораздо больший интерес вызывал разговор о том, что делать после матча. По идее, в центре города могло состояться еще большее количество драк. Но мне уже было известно, что фанаты «Юнайтед» пытались атаковать «джоков» перед игрой и вроде бы все вышло не так, как нам хотелось. Впервые в жизни я хорошенько задумался, и моя маленькая банда приняла решение отправиться домой. На обратном пути мы проходили мимо «Скорборд Энда», на котором «джоков» все еще удерживала полиция. Они бились как звери в запертые ворота и дико орали, желая выбраться. Их могли выпустить в любую секунду, чуть позже я содрогнулся, подумав о том, что могло произойти, если бы им удалось обрушить ворота, когда мы находились поблизости. С каждым шагом по улице я все более четко видел свою страшную смерть. Поэтому мои ботинки «Доктор Мартене» служили лишь для того, чтобы подгонять меня домой, в Уизеншо.

* * *

Мы играли с «Эвертоном» в конце апреля, во вторник вечером, и нам грозил вылет В подростковые годы я был очень независимым — начиная с 10-летнего возраста исходил весь Манчестер вдоль и поперек в одиночку, но время от времени, по совершенно необъяснимым причинам, моя мама неожиданно закручивала все гайки и запрещала выходить из дома. Это меня удивляло, потому что она знала, что я ни в чем таком в нашем районе не замешан. Тот день как раз и оказался тем самым, когда моя старушка пришла к выводу, что ее сын никуда не пойдет. Может, я чего-то не сделал по дому. В ответ на мои протесты и ссылки на необходимость присутствия на важнейшем матче она затолкала меня в свою спальню и заперла дверь. Но разве такая ерунда могла остановить? Под окном ее спальни находилась крыша нашего первого этажа. Оставалось лишь спуститься на нее, спрыгнуть в сад, и все дела. Я вскочил в автобус, следовавший до станции «Виктория», и уже очень скоро присоединился к очереди на «специальный футбольный» поезд, отходивший в 17.30. Вокруг — одни знакомые лица, и все пребывали в отличном настроении.

Я сел на первый из двух «специальных». Мы выгрузились на Лайм-стрит и сразу же приступили к охоте. В то время вокруг станции стояли мрачные многоэтажки, и первая драка началась именно там. Скаузеры выскочили из этого мертвого места, но мы их легко разогнали, что, в принципе, и должен сделать целый футбольный поезд, не правда ли? Это был единственный инцидент до начала матча. На игру попали практически все, и «Юнайтед» победил со счетом 0:1.

Когда мы вышли со стадиона, было совсем темно. Именно так: хоть глаз выколи. Все невольно заговорили о ножах скаузеров, не скрывая своего страха перед ними. Нас направили к дороге, где должны были стоять автобусы, предназначенные для отправки гостей на вокзал. Мы добрались до них без проблем, так как полицейский эскорт отсутствовал, и я находился в окружении знакомых парней из Уизеншо, Сэлфорда и Коллихерста. Люди уже стали загружаться в автобусы, когда раздался клич: «Вперед! В колонну!»

Этот приказ исходил от самого Джорджа Лайонза. Я не мог понять, зачем нам испытывать судьбу, занимаясь столь глупым делом, но клич был брошен, и вскоре моб из 150 человек маршировал по направлению к центру города. Большинство благоразумно осталось в автобусах, но я, конечно, занял свое место в боевом строю.

Мы дошли до конца Стэнли-парка. Все были напряжены до предела, хотя со стороны «Эвертона» не исходило ни звука. Мы перешли через дорогу и приблизились к домам по левой стороне. В этот момент они и напали на нас, выбежав с боковой улочки. Их были сотни. Рванув вниз с холма, скаузеры врезались прямо в центр нашей колонны. Я стоял в первых рядах, поэтому не мог отойти назад, учитывая массу тел позади меня. Но и сражаться с целыми полчищами тоже было невозможно. Мы бились против всего Мерсисайда, а не только против одного Эвертона [53] — местные объединились, чтобы «сделать манков» [54]. Они прошли сквозь нас, как нож сквозь масло. Те, кто находился в конце колонны, наверное, отскочили, но нам оставалось лишь броситься вперед, где мы раздобыли себе немного свободного пространства. Теперь нам предстоял очень долгий путь назад к поезду. Так и получилось, потому что они преследовали нас всю дорогу. Это была сплошная погоня: после первого нападения скаузеров мы не имели ни секунды отдыха. Даже когда их моб, следовавший за нами, замедлял движение, другие скаузеры выскакивали из переулков, выходивших на Скотти-роуд. Они поджидали фанатов «Юнайтед» буквально на каждом углу, швыряя в них кирпичи. Я находился в группе, в составе которой было человек 50—60, но уже к середине пути по Скотти-роуд нас стало вдвое меньше. Люди либо отстали, либо оказались заваленными. Иногда мы останавливались, чтобы помочь кому-нибудь, но долго сдерживать скаузеров не могли. В ту ночь их было слишком много.

Пятерых наших порезали. Я лично видел двоих: одного догнали на пологом склоне реки, а другого достали прямо в нашей толпе. И ничем им было не помочь. Первого пырнули в плечо, а второго — в грудь, когда мы разворачивались, чтобы дать бой примерно тридцати скаузерам. Внезапно из-за угла вылетел какой-то псих и нанес удар ножом. Полиция, естественно, отсутствовала, да и какой от нее мог быть прок, ведь ливерпульские копы никогда не приходили нам на помощь. «Незачем было приезжать» — их любимая поговорка. Они всегда обыскивали «Юнайтед», хотя отнюдь не мы носили с собой перья — в те дни для нас это было неслыханным делом. Мы являлись обычными бойцами, которые приезжали помахать кулаками, а местные постоянно таскали с собой ножи. Они без них даже драться не начинали. Похоже, скаузеры были зациклены на том, чтобы кого-нибудь порезать. Мы считали их извращенцами, которые получали удовольствие, когда калечили людей.

После второго такого удара мы помчались вдоль дороги и наткнулись на полицейский «лендровер», припаркованный на Скотти-роуд. Драки шли повсюду, и нам следовало держаться вместе. Я был всего лишь подростком, и за мной никто особенно не охотился. Неожиданно «лендровер» тронулся с места. Он двигался вместе с нами и частично прикрывал от возможной бомбардировки с другой стороны улицы.

Затем мы вышли на участок совершенно открытой местности, и теперь нас было видно на мили вокруг. Это выглядело как приглашение на казнь, и скаузеры уже приготовились к ее осуществлению. Мы бросились наутек, спасая свои жизни. Годом ранее «Ливерпуль» побывал в такой ситуации на «Олд Траффорде», когда «Юнайтед» высыпал на поле и отпрессовал всех гостей на «Скорборд Энде». Теперь для хозяев настало время расплаты.

Пока мы бежали по этому пустырю, с моей ноги слетела кроссовка. Я остановился, но группа скаузеров, преследовавшая нас сзади, была уже совсем рядом, а спасительный «лендровер», наоборот, удалялся. Мне пришлось нагнуться, чтобы поднять кроссовку, а потом несколько секунд скакать на одной ноге, натягивая проклятый башмак. К счастью, я все-таки догнал своих, но как только мы достигли центра города, «лендровер» исчез из поля зрения, и остатки нашей группы дали такого деру, как будто за нами гнались бешеные псы. И вот мы ворвались на станцию «Лайм-стрит». Везде царил хаос. Один за другим стали появляться и другие «наши» — истерзанные и измученные, избитые и окровавленные. С некоторых даже сняли одежду. Когда поезд тронулся, его забросали кирпичами.

Позднее я часто задавал себе вопрос: стоило ли мне вылезать из маминого окна?

* * *

В том сезоне «Манчестер Юнайтед» играл просто отвратительно [55], и во время последнего домашнего матча вылет смотрел нам прямо в лицо. Впрочем, кое-какой шанс еще оставался. Требовалось победить «Манчестер-Сити», но при условии, что «Норвич» обязательно возьмет очки у «Бирмингема». Термин «футбольная лихорадка» вряд ли сможет описать атмосферу, которая царила среди 57 000 фанатов, собравшихся на стадионе. Мы находились на «Скорборде», который поначалу хотели предоставить «Сити» целиком, но приезжих набралось менее двух тысяч, поэтому гостям отвели только два сектора рядом со «Скорборд Пэддок». В основном это были обычные болелы, а не хулиганы. Они не выставили ни одной даже мало-мальски приметной банды. Я появился на стадионе уже в 13.15 и вместе с другими парнями отправился в сектор «Сити», располагавшийся за воротами. Оккупировав правое крыло и середину «Скорборда», мы продолжили свое наступление. Сначала прогнали со своих мест первых болел «Сити», появившихся на трибуне, а затем обратили в бегство и всех остальных.

После этого захвата о драках на стадионе уже мало кто помышлял, но они все-таки состоялись. Спустившись вниз по трибуне до самого первого ряда, мы нашли то, что искали, в виде небольшой группы воинственно настроенных соперников. Лично я сошелся лицом к лицу с одним из них. Шарфы летали из стороны в сторону, пока нас не разняли. Драка началась примерно в 13.30, через 15 минут после моего появления на стадионе. После проведенной нами зачистки «Сити» рассредоточились по четырем секторам, и среди них находились фанаты «Юнайтед».

В перерыве мы попытались навалять им под трибунами, и кое-что нам удалось, но все быстро закончилось. А потом, за 7 минут до конца матча, Дэнис Лоу [56] забил нам. Все тут же бросились со своих мест и, преодолев ограждение, прорвались на сектор «Сити», но они испарились — у них это всегда здорово получалось, — и весь «Стрэтфорд Энд» вывалил на поле. Однако мы уже были на пути во второй дивизион [57], потому что «Бирмингем» завершил свой матч с не устраивавшим «Юнайтед» результатом, хотя некоторые думали, что если бы нашу игру прервали, то это могло что-то изменить.

Я вышел со стадиона и не увидел ни одного фаната «Сити». Не могу их винить, потому что вокруг все сошли с ума.

Наша последняя игра того сезона была выездной. Мы встречались со «Сток-Сити», и драк там тоже состоялось предостаточно. Со «Стоком» у нас часто происходили крутые разборки в середине 70-х. Согласно выработанной ими традиции, хозяева всегда нападали со стороны кладбища, и выглядело это действительно страшновато, особенно во время вечерних матчей: «Сток» выскакивал как бы из ниоткуда. Они также часто выбегали из тоннеля рядом с железнодорожным вокзалом; однажды на нас напало человек 300 или 400. У них была очень крепкая банда. Они постоянно собирались в паре пабов и в большинстве своем являлись отменными бойцами. Все хорошо знали друг друга, и у них был совершенно неподражаемый акцент. Но я не помню, чтобы «Сток» когда-нибудь приезжал на «Олд Траффорд».

Сезон 1973/74 года стал периодом моего ученичества. Если не принимать во внимание кошмарные визиты на «Элланд-роуд» и «Гудисон Парк» [58], то в целом он оказался превосходным. Я увеличил свой опыт и обрел уверенность, подготовив себя ко всему. Я уже не являлся ребенком. Я стал полноценной частью общего. От меня этого ждали, я сам этого хотел и теперь знал, к чему стремиться.

То лето стало поворотным пунктом в моей жизни, так как я бросил школу в 16 лет. На самом деле это произошло еще раньше, в предыдущем сентябре, когда мне пришло в голову просто встать и выйти. Хотя я учился в лучшем классе, школа была не для меня. Существовали вещи и поинтереснее. Обманным путем я проник на курсы каменщиков в Манчестерском строительном колледже, сказав, что мне 18 лет, хотя на самом деле мне было пятнадцать. К Рождеству Отдел образования вычислил этот трюк, потому что я не смог предъявить форму Р-45 [59]. Они могли наказать меня за прогуливание школы, но вместо этого сказали: «Уж лучше оставайся на месте, по крайней мере, чему-нибудь научишься». Я уже зарабатывал 12 фунтов в неделю, из которых десять отдавал матери, хотя знал, что она получала семейное пособие, никому не говоря об этом. Тем не менее в колледже настолько разозлились из-за того, что я поимел приемную комиссию при собеседовании, что вместо выдачи сертификата об окончании курсов и направления на практику в конце обучения мне просто дали пинка под зад.

После почасовой работы в парке аттракционов в Уизеншо я оказался в Манчестерской службе по делам молодежи. Она направляла людей в различные клубы по интересам, но я представлял себе эту работу совсем по-другому и начал внедрять свой собственный проект, о котором еще никто не слышал, — помощь юным бомжам и подросткам, сбежавшим от родителей. Я выходил из дома в 10 часов вечера и торчал в городе всю ночь, зависая в кафе и тусуясь вместе с ними. Меня можно было увидеть болтающим с кем-нибудь на Пиккадилли-Гарденс в 3 часа ночи. Я часто оставался в городе до 6 утра, то есть до первого автобуса обратно в Уизеншо, хотя мне самому было всего лишь шестнадцать. Я легко развязывал язык любого своего «подопечного» и в конце концов уговорил многих из них вернуться в Уизеншо, чтобы оказаться под крылом заботливого Энди Дэвиса в безопасном местечке, которое могло стать им вторым домом. Потом я связывался с родителями «трудных подростов» и пытался убедить их, что с детьми ничего плохого не случится. Иногда нам попадались и девочки. Беглянки были наиболее ранимыми существами. Впрочем, я умел разговаривать даже с ними, и в конце концов ко мне потянулись все без исключения.

Так что, можно сказать, я был смышленым с малолетства. Мой футбольный опыт (а в том сезоне я действительно пережил немало тяжелых моментов во время матчей с «Лидсом», «Ливерпулем», «Эвертоном» и «Глазго Рейнджерс») сильно закалил меня, что было довольно кстати, поскольку кампания террора со стороны «Юнайтед» по отношению ко всему остальному футбольному миру еще только начиналась.

В мае 1974 года «Дейли миррор» опубликовала компрометирующий фанатов материал под заголовком «Сезон футбольного стыда», выставив на всеобщее обозрение количество арестов и задержаний, а также список взятых под стражу болельщиков всех 22 клубов первого дивизиона. Неудивительно, что на долю так называемых «стрэтфордэндеров» пришлось на 100 арестов больше, чем у кого бы то ни было. Нас охарактеризовали как «фанатов самого вызывающего поведения» и «группу поддержки, чьи выезды — самые ужасные». Хулиганские рейтинги всегда были для меня полной херней, но этот, по крайней мере, четко отражал, насколько скверно мы вели себя в том сезоне. А ведь будет еще хуже. Гораздо хуже.