Глава 6 Под давлением

Глава 6

Под давлением

Летом после нашего выхода в первый дивизион мы съездили на предсезонный товарищеский матч в Данию. Энди Дэвис предложил заплатить ему по 25 фунтов с носа за поездку на микроавтобусе, и я уговорил остальных парней. Наш «опекун» сказал, что проживать мы будем в студенческом кампусе в Копенгагене. Возражений не последовало, и мы бухали всю дорогу, пока Дэвис не припарковал микроавтобус в Дувре [100], заявив: «Все, оставим его здесь».

Перед тем как сесть на паром, наши кое-что подрезали, чтобы расплатиться за выпивку. В результате пиво полилось рекой, но мы помнили, что еще надо добраться до Копенгагена. Какой-то чувак, перевозивший на фургоне стереоаппаратуру, согласился подбросить нас. Дэвис рассказал ему, что везет в Данию нескольких ребят по обмену, но его микроавтобус сломался. Напившись, мы вскарабкались по ступенькам туда, где стоял фургон, и бедный водила начал проклинать себя за добродушие. Когда же «ребята по обмену» забрались внутрь, чуваку стало еще хуже. В итоге он провез нас несколько миль, а затем выбросил на обочине, после чего мы продолжили путь автостопом.

Я приехал последним. Наш кампус оказался просто замечательным: матрасы были аккуратно уложены прямо на полу. Объяснение тому было следующим: Дэвис прогнал им какую-то туфту, что мы якобы милая группа по молодежному обмену, сформированная Советом Манчестера. Но мы оказались не вполне теми, кого они ожидали — не студентами, а нищими собесовскими обормотами, приехавшими поболеть за «Юнайтед». Вот и спите, как привыкли.

Один из наших вышел на улицу и вернулся, потеряв по пути дар речи.

— Я только что был на канале. Там девки пришли купаться, и все поголовно — топлес!

На следующий день мы заявились туда в одних плавках ровно в 9 утра. В ожидании герлс-шоу. С этого времени и началось веселье. Девчонки подцепили нас, и мы таскались за ними повсюду, как влюбленные бараны. Кое-кто тискался, а некоторые, если им верить, вроде бы даже перепихнулись. Но в любом случае это был совершенно другой мир.

Закончилось тем, что мы попали в Кристианию — самую большую коммуну хиппи в мире. Невероятное место! Помимо хижин и мастерских, хиппи построили огромные бараки для занятий любовью. Эту бескрайнюю территорию было практически не обойти. Повсюду бегали собаки, и все местные жители курили траву. Так состоялась наша первая встреча с наркотиками. А ведь я тогда даже сигаретами не баловался, да и остальные тоже. Мы торчали от футбола.

Поездка в Данию привела меня к самому большому открытию в жизни — к пониманию свободы. Я думал: эти ребята все делают правильно. Они занимаются своим делом без малейшего намека на неприятности. Ты мог повсюду ходить и с кем угодно общаться. Мы научились понимать других людей. Это расслабляло, приносило наслаждение, заставляло двигаться вперед и постигать мир. Каждый день ты убеждался в том, что есть вещи получше, чем твой вонючий собесовский квартал.

Дома же, в Британии, перспектива появления «красной армии» в первом дивизионе постепенно довела прессу до нервных припадков. Министр по делам спорта Дэнис Хауэлл потребовал подробный отчет о поведении фанатов «Юнайтед». В результате поползли слухи, что правительство планирует какие-то акции против нас. Это, в свою очередь, означало, что транспортники не захотят работать по субботам на «наших» направлениях. Первая же выездная игра сезона с «Куинз Парк Рейнджерс», состоявшаяся в сентябре 1975 года, прояснила многое.

«Красная армия» фанатов «Манчестер Юнайтед» завтра натолкнется на массивный защитный барьер в ходе самой крупной антихулиганской операции, когда-либо проводимой в Лондоне, — сообщала одна из газет. — Скотленд-Ярд отдал соответствующий приказ полицейским подразделениям, насчитывающим 250 человек». Сотрудники Центральной линии метрополитена объявили 24-часовую забастовку, водители автобусов отказались выходить на маршруты в сторону стадиона с полудня до шести часов вечера, а владельцам магазинов в Шепердз Буш посоветовали свернуть торговлю и покинуть район за 10 минут до конца матча.

Многие города принялись «задраивать люки» подобным образом. В то же время к нашим визитам тщательно готовились хулиганы других клубов. Одним из мест, где предматчевая лихорадка была оправданна, являлся Лидс. Мы играли с ним в октябре, и вот как в газетах описываются последствия:

«”Ледяное объятие страха” повисло над Лидсом, когда болельщики соперничающих команд вступили в битву друг с другом и с полицией», — заявлено сегодня в суде.

«”Огромная волна буйства” прокатилась от центра города до стадиона ” Элланд Роуд”, на котором 11 октября должен был пройти матч “Лидс”-”Манчестер Юнайтед”. На улицах разворачивались упорные сражения. В воздухе свистели камни и бутылки. И все это продолжалось с 11 утра до 6 вечера».

«М-р Иэн Поллард, обвинитель, обнародовал кошмарные факты, когда первые из 60 арестованных болельщиков предстали перед судом магистрата.

“Хулиганы дрались на футбольном поле, на боковых улочках и на главных улицах города. Противоборствующие банды дошли до животного состояния — сказал он — Полицейские силы были задействованы по максимуму. Всего участвовало 365 сотрудников, из них 84 на стадионе и 281 вне его”.

М-р Поллард также заявил: “Силам охраны порядка пришлось иметь дело не только с драками «один на один», но и с погонями по улицам, с забрасыванием друг друга камнями, кирпичами и бутылками, а также с организованными побоищами, в которых участвовали сотни фанатов с каждой стороны. Обезумевшие от страха прохожие были вынуждены прятаться в безопасных местах, так как над их головами летали кирпичи. Они слышали леденящий душу звук наносимых ударов. Людей сбивали с ног и опрокидывали на землю, где их беспощадно избивали. Лежащих окружало по десять человек, остервенело пинавших ногами беззащитные тела”».

Другими словами, это был типичный выезд в Йоркшир, где нас, как всегда, ожидал очень долгий путь от станции до стадиона. Все держались вместе, что позволило отоварить «Лидс» еще до начала игры. Внутри оказалось еще лучше, и мы сделали их еще и на домашней трибуне. Но после матча нам нужно было подняться по склону к развязке. И тут появились они, и единственный черный, которого я когда-либо видел среди них, — кокни по имени Чарли — вел «Лидс» за собой прямо на нас, в зеленом рабочем комбинезоне, надетом на голое тело. Сначала мы вроде бы отбились, но затем отступили под натиском их численного превосходства, и все это продолжалось вплоть до центра города. Разбив нас на группы, они гоняли «красных» везде и, когда начинали, уже не останавливались. Понять что-то было невозможно.

Однако все, что мы до этого испытали, не шло ни в какое сравнение с той истерией, которая сопутствовала нашей следующей выездной игре на «Аптон Парке» [101] 25 октября. На пути фанатов «Юнайтед» были воздвигнуты всевозможные препятствия. Британские железные дороги отказались формировать спецпоезда. Билеты «туда и обратно» продавались только тем, кто отъезжал с «Пиккадилли» после 13.30, и пенсионерам по предъявлении удостоверения! В лондонской полиции отменили отпуска. Открылось специальное «молодежное бюро» для приема и содержания арестованных подростков. Местным пабам было запрещено открываться ранее чем через 2 часа после окончания матча. Но самое главное — метрополитен ограничил движение поездов по Дистрикт-Лайн, объявив конечной станцией «Тауэр-Хилл». А ведь она находилась на расстоянии 8 километров от стадиона! Вместе с тем, что просто невероятно, ответственные лица «Вест-Хэма» отказались от идеи разделения двух противоборствующих групп фанатов. Может, они думали, что «Юнайтед» не приедет?

БМПУ и фургон были подготовлены к выезду еще в пятницу. Накануне с ответным визитом приехали датчане. Среди них оказались девицы, с которыми мы познакомились во время предсезонки, и наши пригласили гостей на «экскурсию» в столицу. Мы приехали в Лондон первыми и остановились переночевать в зале, который одновременно являлся и молодежным клубом, и церковью. Располагалось это место в Ист-Энде, а еще точнее — в Уайтчэпеле, и утром я решил проверить, все ли в порядке. Остальные наши собирались выезжать из Манчестера вечером. По пути они нажрались, как водится, и когда притормозили у дискотеки в Уолсолле [102], сразу же завязалась драка. У кого-то был духовой пистолет, и стрелок разнес окно выстрелом. В итоге полиция повязала всех, и на следующее утро газеты пестрели заголовками: «Болельщики “Манчестер Юнайтед” арестованы!» Таким образом, наш «вожатый» снова оказался в дерьме. Что же касается задержанных, то им все-таки удалось добраться до Лондона.

День для нас начался довольно рано, но те, кто находился со мной, уже мало на что годились. Большинство из них — подростки из бедного района, отправившиеся сюда, чтобы провести время в компании датских пташек. В общем, пьяная компания веселых идиотов, что тут еще скажешь! И я даже на секунду не задумывался о последствиях, к которым мог привести этот матч.

Приехав на стадион достаточно поздно, мы обнаружили, что вход на трибуну «Юнайтед» находится под замком. Рядом стояла передвижная студия Би-би-си, из которой до нас доносился шум стадиона. Его трибуны сотрясались. Боевые выкрики и просто вопли переносились через стену, а комментатор, громко описывавший происходящее, еще больше распалял наше воображение. Наконец мы бросились к воротам, надавили на них, и внизу образовалась щель. Мы надавили снова, одна из петель вылетела, и нижний край ворот еще более приподнялся. Мы надавили еще раз и сумели проскочить под ними, пока они не вернулись на прежнее место. И сразу же увидели наших.

Фанаты «Манчестер Юнайтед» на «Саут Банкс» [103] с ужасом взирали на прибывшее пополнение. Дело в том, что «Вест-Хэм» к тому времени уже завладел половиной всего гостевого сектора и продолжал теснить «красных» сзади, но они держались. Буквально каждый подонок с Ист-Энда находился там. Наши слышали, как мы ломились в ворота, и боялись, что это еще одна группа камикадзе «Вест-Хэма». Вот как все было плохо.

Стоя вместе со всеми на каком-то углу, я тупо следил за происходящим и чувствовал, что дело — дрянь. Если бы не полиция, то «Вест-Хэм» мог уничтожить нас. Раз за разом они прорывались сквозь кордоны, и «красная армия» отбивалась из последних сил. С каждой минутой схватка становилась все жарче. Обычные болельщики в целях безопасности выбежали на газон в районе углового флага. Безучастно смотреть на это мне надоело, и, облапив свою сисястую датскую птаху, я отправился на главную трибуну. Вслед за мной туда пошли и другие «красные». Игру остановили на 19 минут, чтобы убрать людей с поля.

«День, когда идолов страха самих затравили как зверей и растерзали» — под таким заголовком вышло лондонское издание «Сан», заявившее, что «Вест-Хэм» наголову разбил «красную армию». Что ж, тогда они действительно были сильнее. Во избежание повторения случившегося фанатам «Юнайтед» запретили появляться на их стадионе в следующем сезоне. Однако Футбольная ассоциация провела детальное расследование, и большинство обвинений пало на моб «Вест-Хэма», что было совсем неплохо в плане создания предпосылок для отмены решения, вынесенного против нас.

* * *

До возвращения в первый дивизион наши поездки по стране были чистой воды анархией, которая не могла продолжаться вечно. Первыми вестниками перемен стали фанаты, отказавшиеся от использования клубных цветов, чтобы просачиваться на вражеский сектор. Копы обычно спрашивали, откуда ты, и довольствовались ответом «Ливапуул» в дни матчей со скаузерами. Иногда это не срабатывало, если полиция знала тебя в лицо, — в таких случаях никакие протесты, звучавшие с помощью фальшивого акцента, не помогали, но, как правило, наши легко проникали на гостевой сектор.

Правительство было вынуждено предпринять ответные действия, так как хулиганство превратилось во всеобъемлющую социальную проблему, корнем которой считался «Юнайтед». Власти осознали, что в основе происходящего лежат криминальные действия, осуществляемые под прикрытием футбольного хулиганства. Но дело здесь не только в «Юнайтед». Первопроходцами в этом деле были мерсисайдские ребята. Они воровали в обычных магазинах, устраивали налеты на ювелиров, и очень часто их направлял какой-нибудь ловкий подонок, обнаруживший новый способ наживы. Людьми легко манипулировать, когда они находятся в толпе и на взводе. Правительство решило остановить их, но любой врубающийся в тему скажет вам, что все стало еще хуже с появлением возможности ездить за границу. Тем летом скаузеры зачастили [104] на континент, обитатели которого еще не знали, с кем им предстоит столкнуться.

Одним из первых таких выездов стала предсезонка в Бельгии. Караван автобусов отъехал от Чорлтон-стрит в Дувр, а затем прибыл в Остенде [105]. Там были все эти ребята, и они прошлись по городу как чума.

Многие мои сверстники стали преступниками после налетов на ювелирные лавки и магазины одежды в дни матчей. Я редко участвовал в подобных набегах, так как был уверен, что настоящие приключения связаны только с драками. Ах да, и еще с футболом.

Расизм тоже становился нашей проблемой. «Национальный Фронт» и «Британское Движение» [106] вербовали на трибунах громил для своих маршей.

По мере того, как все больше и больше людей покупало телевизоры, рос и аппетит к новостям и сенсациям. Поэтому репортеры сновали повсюду, пытаясь проникнуть в ряды футбольных хулиганов. Они легко входили в контакт с расистами, которые охотно изливали им свой вонючий бред, а пресса все это еще и подогревала.

Молодежь, подсевшая на футбол, рыскала в поисках адреналина, который не могла обрести в своей повседневной жизни. Это поколение не желало ходить на работу. Рабочий класс не получал должного вознаграждения за свой тяжелый труд. Богатые, становясь еще богаче, смотрели на остальных с презрением. Я не знаю, можно ли считать такое восприятие жизни правильным, но оно овладело очень многими. Поэтому агитаторы, разглагольствовавшие о том, как общество угнетает человека, легко находили заинтересованных слушателей.

Люди оглядываются на 1960-е и ранние 1970-е и говорят, что это время было наполнено радостью и что будущее представлялось исключительно в розовом цвете. Но только не мне, как и многим моим сверстникам. Все, что я видел по ТВ, так это народный бунт и правительство с головой в песке. Будучи детьми, мы смотрели новостные телепрограммы, в которых показывалось, как моды [107] и рокеры [108] дрались друг с другом на курортах в выходные дни, и очень жалели, что нас там не было. Ведь все это выглядело нормальным в глазах тинейджера. На протяжении всех 60-х мы следили за расовыми беспорядками в американских городах и студенческими волнениями. Вьетнамская война насытила телеэкран реальными кадрами ежедневных убийств, чего ранее никогда не случалось. И как все это могло не повлиять на людей?

В 70-е мы жили в обстановке полной неразберихи, творившейся в промышленности: забастовки шахтеров, свалившей правительство, перебоев с электроэнергией и трехдневной рабочей недели. Посвященные этому телесюжеты сменялись репортажами о волнениях в Северной Ирландии, где люди забрасывали друг друга бутылками с зажигательной смесью, взрывали автобусы, грабили магазины, творили хаос и разрушения. Нам все время показывали плохо обученных полицейских, не способных защитить даже самих себя, чему мы неоднократно становились свидетелями на трибунах и улицах. Лично я радикалом никогда не был, я просто видел то, что меня окружает, и думал: да пошли они на хер, ни за что не буду слушать все это дерьмо насчет работы и сбережений. Вот уж чушь собачья! Спросите у миллионов пенсионеров, которые ведут борьбу за выживание: стоило ли им экономить на всем и копить на старость, чтобы так завершать свои дни? У меня тоже не было денег на отпуск. Все, что я мог себе позволить, — так это один день в Блэкпуле. Поэтому я решил, что ни за что на свете не стану пахать на правящий класс, который высосет из тебя все, ничего не дав взамен. Да и вам не советую делать то, что предлагает правительство, ведь оно состоит из эгоистичных ублюдков. Футбол стал моей жизнью, и все, что придет вместе с ним, я возьму. Не важно, будут ли это деньги, украденные из кассовых аппаратов или из карманов нокаутированного торговца программками. Я буду жить на это, и с удовольствием. Причем сейчас, а не в будущем. И никто не сможет изменить меня. Я сделал свой выбор и ни разу об этом не пожалел.

* * *

Моя известность простиралась гораздо дальше, чем мне представлялось. В 1976 году я оказался за одним столом с лейбористским министром по делам спорта Дэнисом Хауэллом и председателем правления клуба Мартином Эдвардсом [109], когда принял участие в заседании, посвященном проблеме футбольного хулиганства, которое проходило в Зале директоров на «Олд Траффорде». Я совершал выезды, сопровождавшиеся насилием, и обо мне писали в газетах как об одном из лидеров «красной армии». Поэтому, когда Хауэлл прибыл на «Олд Траффорд» в день нашего матча с «Ливерпулем», в число участников совещания включили и меня вместе с соцработником Энди Дэвисом.

Хауэлл, приличия ради, поинтересовался моей точкой зрения на обсуждаемую проблему. И я рассказал ему, как путешествуют фанаты, как они все организовывают, ну и так далее. Эдварде же держался отстраненно. Похоже, ему все было до лампочки. Я понимал, что происходящее являлось ничем иным, как полной херней, но виду не показывал. Мы пили чай с печеньем, были вежливы, а потом, в 13.30, кое-кто из участников заседания вернулся на привычную территорию безумия.

Как только я дошел до начала Уоррик-роуд, вся улица взорвалась, потому что скаузеры сделали первый ход. Они вышли из поезда на «Оксфорд Роуд», а затем пересели на одну из местных трехвагонных электричек. Но мы успели это заметить. Теперь стало ясно, что произойдет далее. Скаузеры не рискнули бы вывалить на платформу, если с ними не было бы полиции. Они слишком хорошо знали, чем это могло для них закончиться. Следовало ожидать, что они выйдут раньше. Точно так и произошло, когда скаузеры рванули стоп-кран на дальнем конце моста. Однако мы уже приняли решение по мере их приближения. Кроме того, нас были тысячи, причем не только реальных бойцов, но и парней из «Бешеной армии» [110], или, как мы их попросту называли — «бешеных». Я взглянул на мост и увидел скаузеров, выскакивающих из дверей поезда. На путях оказалось человек двести.

Мы знали, что в любом случае им придется пересечь платформу, и потому пролезли под ней, а затем атаковали их через турникет. Камни летели в обе стороны и с моста. Полиция находилась где-то посередине, выкрикивая угрозы.

Наконец нас развели в тоннеле, но мы все равно набросились на них, как только они вышли наружу. Это было похоже на волны, накатывающиеся на берег и откатывающиеся обратно. Блокированные со всех сторон, скаузеры в панике закрывали головы и лица руками, а мы без устали молотили по ним. Они не могли сопротивляться, потому что оказались зажатыми в тиски. Спасибо, что хоть приехали. Большинство из них еле стояло на ногах, однако скаузеры держались вместе, не позволяя нам выцепить кого-то из их толпы.

Через какое-то время меня пригласили вместе с Энди Дэвисом в офис Хауэлла в Бирмингеме. Личный секретарь министра тоже был там. В жизни не видел такой роскоши: толстые кожаные кресла, огромный выбор алкоголя в баре, белый ковер, похожий на шкуру белого медведя. Я сидел, развалясь, в одном из кресел, потягивал бренди и рассуждал о проблемах «красной армии», равно как и об их разрешении. Мы болтали и болтали, а потом я обсудил услышанное с соцработником и воскликнул: «Им же все по херу!» Да и не стали бы наши плясать под чью-то дудку.

Что касается господина Эдварса и ему подобных, то до поры до времени я считал себя болельщиком, а не хулиганом и страстно хотел стать частью клуба, но клуб сторонился своих фанатов. Они его не интересовали. В итоге я остался с тем, что у меня было, — с улицей. Неужели руководство «Манчестер Юнайтед» не понимало, что болельщики оказывали влияние на ход матчей, особенно выездных, поднимая настроение своим футболистам?

* * *

Многих наших парней арестовывали, а некоторых даже неоднократно, но я пока что не подвергался арестам. Мое время пришло в день матча с «Арсеналом», если не ошибаюсь, в 1976 году. Дело было на Юстон-роуд, и мы гнались за ними по улице. Я заехал одному в челюсть, коп увидел это, но поймать меня не успел. Мы вернулись обратно на Юстон, где тот же самый полицейский подкарауливал нас на лестнице. Когда мы стали подниматься, он выскочил навстречу, заломил мне руку огрел, что есть силы, сзади, доставил в участок, и наконец я оказался в Клеркенвеллском суде.

Коп утверждал на слушании моего дела, что он арестовал меня в час дня. К несчастью для него, незадолго до задержания я беседовал с Крисом Лайтбауном, знакомым журналистом, который только что вышел из ливерпульского поезда. Полицейской истории моего ареста сильно мешало прибытие этого поезда — неувязка составляла целых 20 минут. Поэтому, когда Лайтбаун появился в суде и свидетельствовал в мою пользу, я был признан невиновным. Мы сразу же отправились в паб через дорогу, чтобы отпраздновать мое освобождение.

В 70-е годы копы были совсем другими. В добрые старые деньки они сами лезли в драку и месили всех подряд. И если тебя арестовывали, то обвинения выдвигались попросту смехотворные. Сегодня же они охотятся, соблюдая все правила, и в суде выступают очень серьезно, но их правая рука по-прежнему не ведает того, то творит левая.

Лайтбаун впоследствии побывал с нами в Лидсе и написал рассказ обо мне, опубликованный в «Санди таймс». Он называл нас аутсайдерами, потому что мы игнорировали поездки, организуемые официальным фан-клубом, насчитывающим 30 000 членов. Мы пользовались своими маршрутами и сами доставали себе билеты.

Примерно в это же время статья обо мне появилась и на страницах «Манчестер ивнинг ньюс»:

У ГРУППЫ ФАНАТОВ ОТНЯЛИ АВТОБУС

Представителю социальных служб, работающему с молодежью, запретили использовать микроавтобус для поездок с группой фанатов «Манчестер Юнайтед».

М-р Энди Дэвис и его подшефные — они называют себя «Кроссэйкрс Редз» — ездили на этом автобусе на футбольные матчи в течение полутора лет. Но городской Комитет по образованию решил запретить его дальнейшее использование в подобных целях после инцидента в прошлом ноябре, по поводу которого вышеуказанная группа молодых людей была допрошена полицией Уолсолла.

М-ру Дэвису (36 лет), работающему с молодежью в принадлежащем ему здании бывшего полицейского участка на Солвэй-роуд в Уизеншо, предстоит разговор с председателем подкомитета общественного образования.

М-р Дэвис, в чьи функции входит работа с подростками, не зарегистрированными в молодежных клубах, никак не прокомментировал данный запрет, но зато другой участник событий — Тони О’Нил, проживающий на Натфилд-роуд, Уизеншо, — лидер «Кроссэйкрс Редз», подверг это решение критике.

Он заявил: «Почти всем парням из моей группы предъявлялись обвинения в драках, причинении ущерба, нарушении общественного порядка во время футбольных матчей, но с тех пор, как полтора года назад мы попросили Энди организовать поездку, многое изменилось в лучшую сторону.

Количество проступков резко снизилось, и сейчас мы — дисциплинированная группа, которая не попадает в неприятности. Энди всегда растолковывал нам, как себя вести».

Инцидент в Уолсолле произошел, когда так называемые «Кроссэйкрс Редз» отправились в Лондон на матч с «Арсеналом». По дороге они встретили на дискотеке в Уолсолле группу местных ребят и провели, по словам Тони, «прекрасный вечер без каких-либо неприятностей». Однако их доставили в полицейский участок, потому что в автобусе был обнаружен духовой пистолет.

Тони сказал: «Мы ничего плохого не сделали, поэтому нас ни в чем не смогли обвинить. Когда пистолет был возвращен, мы запретили его владельцу ездить вместе с нами на матчи».

Я могу запросто наплести с три короба, когда надо.

А потом наша БМПУ сгорела. Однажды вечером ко мне домой пришли Стивен Хесфорд и Вилли Фаррел, которые сообщили, что банда воришек из Бенчила, болевших за «Сити», ездила на ней на матч с «Вест-Хэмом». Таким образом, боевая машина «красной армии» была осквернена.

— Что же нам делать? — спросили они.

— Сжечь ее к чертям собачьим! — сказал я. — Никто на ней больше ездить не станет.

Но, если честно, в тот момент мне было на нее наплевать, потому что я уже нанимал автобусы или пользовался обычными поездами. Времена БМПУ ушли безвозвратно. К тому же некоторые члены нашей банды из Уизеншо обзавелись девчонками и к футбольным делам теперь относились более прохладно. В конце концов наша БМПУ загадочно загорелась возле дома Дэвиса. Ну и бог с ней. Мне было уже почти восемнадцать, и продолжать в прежнем духе я уже не мог.

* * *

«Красная армия» двигалась вперед после доминирования во втором дивизионе, но какой ценой! О нас узнало правительство и надавило на Футбольную ассоциацию, чтобы та покончила с хулиганством. Власти рассчитывали на успех в деле установления контроля за нами, но все, что им удалось, так это сплотить нас как боевую единицу. В каком-то смысле, правительство оказало нам услугу. Вокруг стадионов стали возводить стены, но они оказались непрочными. В ходе борьбы с хулиганами было введено ограничение на продажу билетов, и теперь нас загоняли, как скот, в только что сооруженные сектора на гостевых трибунах, в которых помещалось 3000—4000 фанатов. Эта ситуация выковывала из «красных» жестокий спецназ, а не просто армию. Сами того не желая, власти создали спекулянтов, но мы всегда находили способ пробраться на стадион.

Итак, война между правительством и бандами началась. Мобы стали еще более организованными и сконцентрированными. Все, что было у «красной армии» раньше — ношение символики, выбегание на поле, повальные разрушения, массовые атаки на трибуны соперника, — постепенно отмирало, а на смену приходили своего рода «тайные сообщества», ставившие перед собой только одну цель: найти и уничтожить противника. Мы должны были подняться на новый уровень. Время учебы закончилось.