Людмила Александровна действует
Людмила Александровна действует
Днем прошла гроза с градом. И сейчас еще холодный ветер гонит по небу низкие свинцовые тучи, готовые снова пролиться на землю потоками воды.
На кондитерской фабрике только закончилась смена, а умытый дождем фабричный стадион, с непросохшими дорожками, с влажными скамьями и прибитой градом травой, уже заполняется спортсменами. Дождь спортсменов не пугает, пусть даже с молнией, громом и ветром! Если бы вдруг в мае над стадионом разразилась зимняя буря и вьюга замела снегом зеленую траву — все равно в точно назначенное время началась бы тренировка.
Сейчас тоже все идет своим чередом.
В дальнем углу стадиона, за трибунами, девушка в синем спортивном костюме метает копье, но его всякий раз сносят в сторону резкие порывы ветра. Рядом высокий юноша толкает ядро — ударяясь о мокрую землю, оно оставляет глубокие ямки. По кругу бегут девушки. Тут же на беговой дорожке тренируется молодой легкоатлет. Забрызганный грязью, он чуть ли не в сотый раз срывается с места и снова возвращается обратно.
Тренируются и футболисты. Они разбились на группы по три-пять человек, и каждая такая группа, получив от тренера свое задание, выполняет его. Одни упражняются в остановке мяча, другие учатся правильно вбрасывать его в поле, третьи разучивают обманные движения. Еще одна группа, расположившись на краю поля, возле беговой дорожки, тренируется в обводке мяча. Поочередно каждый футболист, получив мяч, ведет его зигзагообразно между десятью расставленными здесь стойками.
К спортсменам подходит тренер Алексей Константинович. Некоторое время он молча наблюдает за действиями правого защитника команды кондитеров Ипполита Дугина. Потом подходит еще ближе и останавливает футболистов.
— Неправильно, Ипполит! Вы слишком рано всеми своими движениями показываете, куда собираетесь идти с мячом. И это облегчает задачу противника. А ведь чем позже он разгадает ваши намерения, тем лучше. Попробуйте еще.
Тренер отходит к другой группе.
Ипполит ударяет по мячу с такой злостью, словно именно он, это наполненный воздухом кожаный шар, виноват в допущенной им ошибке.
Мяч летит высоко над полем, падает за беговой дорожкой и откатывается к входным воротам стадиона.
— Мяч не виноват, Ипполит. За что ты его так? — говорит один из футболистов.
— У Ипполита всегда так, — замечает другой, — раз не получается, значит мяч плох.
— Во всяком случае горячиться не надо, — советует третий.
Ипполит, сердито поджав губы, молча выслушивает справедливые и дружеские замечания товарищей. Потом бросается за мячом.
От ворот стадиона навстречу ему идет Тоня. Она торопливо обходит большие лужи, перепрыгивает через маленькие, на сухих местах прибавляет шаг. И на ходу кричит:
— Осторожнее! Совсем меня забрызгаешь!
Ипполит переходит с бега на шаг и не очень дружелюбно отвечает, девушке:
— Боишься запачкаться, — тогда не подходи.
Но Тоня все же подходит и вызывающе заявляет:
— Дела очень важные, иначе, конечно, ни за что не подошла бы к тебе.
Но тут же забывает о неприветливой встрече и восторженно восклицает:
— Такие дела делаются!..
Она хочет еще что-то сказать, но вдруг подходит вплотную к своему собеседнику, смотрит ему в глаза, потом в полном недоумении разводит руками:
— До чего же у тебя смешные глаза! Когда небо голубое — они у тебя голубые, в помещении — они серые, а сейчас небо темное — и они темные, ну совсем черные.
Ипполит медленно ведет мяч, возвращаясь обратно. Потом сердито говорит шагающей рядом девушке:
— Ты мои глаза оставь, пожалуйста, в покое! Говори толком, какие дела делаются?
— Волейбольную команду всю мобилизуют.
— Куда мобилизуют?
— Там, где-то, в каком-то дворе, кто-то закрывает футбол. Конечно, у нас на фабрике поднялась заваруха.
Молодые люди выходят на беговую дорожку. Тоня сворачивает по ней, а Ипполит, направляясь к месту своей тренировки, идет по полю вдоль дорожки. Не глядя на девушку, он говорит:
— Вечно у тебя так получается: заваруха, заваруха. А толком ничего не скажешь. Какое-то там закрытие футбола!
Не обращая внимания на ворчливый тон собеседника, девушка спрашивает:
— А что ты сейчас делаешь?
Ипполит отвечает:
— Тренируюсь в обводке противника… Частыми, несильными ударами.
Тоня смеется:
— Это называется несильные удары — до самых входных ворот!
Ипполит снова сердито поджимает губы.
— Ну, не обижайся, — дружелюбно говорит девушка. — Я не хотела тебя обидеть, Поля.
Ипполит еще больше мрачнеет.
— Я тебя уже не раз просил запомнить — меня зовут не Потя, а Ипполит. Ипполит через два «п». Мне уже не четырнадцать лет, а двадцати два. И меня не нужно называть женским именем.
— И кто тебе придумал такое имя? Никак его не сократишь! — смеется девушка, потом делает прощальный жест рукой и убегает к занимающимся невдалеке волейболисткам.
Ипполит возвращается к своей группе и продолжает тренировку.
Проходит около полутора часов. Футболисты успевают хорошо поработать над техникой и затем, разделившись на две команды, начинают тренировочную игру с применением длинных продольных передач, наиболее выгодных на скользком поле.
В разгар игры Алексей Константинович командует:
— Вокруг поля бегом марш!
Мгновенно прервав игру, футболисты на ходу подстраиваются друг к другу и пробегают один круг. Постепенно замедляя темп бега, они переходят на ходьбу и, пройдя еще пятьсот-шестьсот метров, собираются в центре поля.
Здесь их уже поджидает Алексей Константинович. Он осматривает забрызганные грязью костюмы спортсменов, их мокрые ботинки, прилипшие к телу рубашки. Затем спрашивает:
— Тяжело пришлось сегодня? Погода не очень ласковая?
Футболисты отвечают:
— Все в порядке!.. Здорово!.. Погода, как погода!..
Голоса звучат весело и бодро. Еще красноречивее о настроении игроков говорят их оживленные и радостные лица. Алексей Константинович тоже улыбается:
— Ну, а теперь не забудьте, друзья, очистить ботинки от грязи, вымыть их, а дома — просушить. Форму тоже приведите в порядок. А дежурному такое задание: мячи вытереть тряпкой, смазать касторкой, расшнуровать и выпустить из камер воздух.
Высокий, с мальчишеским хохолком над широким открытым лбом, футболист выступает вперед:
— Всё будет сделано, Алексей Константинович!
Тренер одобрительно смотрит на высокую стройную фигуру юноши, затем снова обращается ко всей команде:
— На следующем занятии мы разберем сегодняшнюю тренировку, кое-кому переменим задание. Потом подготовимся к игре с «химиками». Надо будет продумать тактику.
И после короткой паузы командует:
— А теперь — в душ! Бегом марш! Дугин и Смирнов, останьтесь!
Футболисты убегают. Возле тренера остаются Ипполит и Смирнов, рослый широкоплечий мужчина с коротко остриженными волосами и атлетическим затылком.
Медленно шагая с двумя своими учениками по направлению к раздевалке, Алексей Константинович говорит:
— Все-таки не так вы делаете обводку, Ипполит. Ведете неправильно, а иногда…
Глаза тренера чуть-чуть усмехаются:
— А иногда зачем-то сильно бьете.
— Это я… — пытается оправдаться Ипполит.
— Это вы, — перебивает его тренер, — немного погорячились. Как всегда. Так вот. Чтобы вы поменьше горячились, мне, видимо, придется повозиться с вашим характером. А Смирнов поможет вам освоить технику обводки.
— Обводки? — переспрашивает Смирнов.
— Да, обводки.
— Кому, помогу? Дугину?
— Да, Дугину.
Смирнов осматривает Ипполита сверху донизу и обиженно говорит:
— Мне, Алексей Константинович, надо тренироваться с равным футболистом по силе и по технике. А то тренировка не оправдает себя.
— Всегда ты ворчишь, — недовольно замечает тренер. — Ничего плохого не будет, если передашь свой опыт футболисту.
— Я постараюсь, Павел, — смущенно говорит Ипполит, — ты попробуй.
— Попробуем, — неохотно соглашается Смирнов. — Только ты в следующий раз прийди пораньше, отбери мяч, тот, серый, знаешь. С этим мячом я больше люблю заниматься.
К разговаривающим подходят секретарь комсомольской организации фабрики Ася, председатель заводского совета добровольного спортивного общества Григорьев и Людмила Александровна.
— Здравствуйте! — приветствует спортсменов старая библиотекарша. Потом разворачивает сверток, вынимает запачканную тушью книгу и протягивает ее тренеру.
— Вот, полюбуйтесь! Красиво?
Алексей Константинович перелистывает несколько страниц, затем поднимает глаза на собеседницу:
— Не очень. Кто же это так читал ее? Трубочист?
— Не трубочист, а футболист, — вносит поправку Людмила Александровна, берет у тренера книгу и решительными движениями снова заворачивает ее в бумагу. — Во дворе нашего фабричного дома живет много ребят. Они хотят играть в футбол и хотят, чтобы никто не закрывал этого футбола. И у них там происходят целые трагедии, как вот эта, например, с книгой.
Людмила Александровна осуждающе смотрит на тренера, потом на Ипполита. Ипполит виновато опускает глаза, словно он персонально ответственен за все трагедии, которые происходят на футбольных полях.
— Но ведь, Людмила Александровна, сделано не так уж мало, — примирительно говорит Григорьев и лезет в задний карман брюк, откуда вытаскивает большой мелко исписанный лист бумаги. — Мы провели молодежный кросс, в котором участвовало…
Его прерывает Ася:
— Спрячь, Федя, свои отчеты. У нас никто не отнимает того, что сделано. Действительно, мы устраиваем смотры, проводим кроссы, организуем соревнования, эстафеты, конференции, костры, походы… Все это очень хорошо. А под боком у нас живут ребята, все свободное время они проводят во дворе. А мы до сих пор ничего для них не сделали.
— Вот это и обидно, — уж более спокойно замечает Людмила Александровна, — ведь, действительно, спорт поставлен у нас на фабрике неплохо.
Ободренный этим замечанием, Григорьев снова пытается продолжить свои объяснения:
— Если разобраться, Людмила Александровна…
Его снова прерывает Ася:
— После будем разбираться, Федя.
И, повернувшись к тренеру, она добавляет:
— Вы, Алексей Константинович, должны нам помочь. Мы устроим во дворах, где живут наши рабочие, волейбольные и баскетбольные площадки, будем проводить соревнования между командами разных дворов…
— Сделаем турники, повесим кольца, — напоминает Григорьев.
— А в чем же может выразиться наша помощь? — спрашивает Алексей Константинович.
— А нам от вас самое основное нужно, — говорит Ася. — Нам нужно, чтобы вы выделили хороших спортсменов, которые помогли бы организовать во дворах футбольные команды.
— И в первую очередь в доме номер пять по Грибному переулку, — заключает Людмила Александровна.
Алексей Константинович понимающе кивает головой. Потом обращается к Смирнову:
— Мне кажется, тебе, Паша, это дело как раз по плечу. Ты как на это смотришь?
Смирнов даже раскрывает рот от неожиданности и в полной растерянности смотрит на своего тренера:
— Что-то вы, Алексей Константинович, не то придумали. Ведь там же маленькие мальчики. Вы бы меня еще в детский сад воспитателем послали. Вот как я на это смотрю.
Людмила Александровна не может согласиться с такими сравнениями:
— Вы мастер футбола, товарищ Смирнов! А ребята! Они так увлекаются этой игрой. На каждом пустыре, в каждом дворе часами они гоняют свой мяч. Надо им помочь, товарищ Смирнов! Обязательно помочь!
— Ребячьего дядьку хотите из меня сделать… Чтобы все на фабрике пальцами на меня показывали, — не глядя на библиотекаршу, отрывисто бросает Смирнов. И уже совсем иронически добавляет: — Для детей есть детские работники, а не футболисты, которые украшают фабричную команду. А что же будут делать воспитатели? Может быть, начнут забивать мячи в ворота противника?
— Я бы на твоем месте не отказывался, Паша, — пытается уговорить упрямого футболиста Григорьев. — Я бы на твоем месте так сразу не рубил сплеча.
— Как хотите, сплеча или не сплеча, но я не согласен. Может, еще в ясли няней меня определите. Уж заодно.
В разговор бурно вступает Ася. Она резко поворачивается к Смирнову и гневно восклицает:
— Ясли! Детский сад! Няня! Великий мастер не может снизойти до такого дела, как тренировать ребят. Постыдился бы!
Алексей Константинович спокойно говорит:
— Конечно, Паша, силой мы тебя не можем заставить заниматься с ребятами. Но ты обдумай это предложение. Мы тебя не торопим, если надумаешь — скажешь.
— Нет, к детям вы меня не сосватаете. Тут и надумывать ничего не надо, — упрямо заявляет Смирнов.
Сделав прощальный жест, он уходит.
Ася смотрит ему вслед удивленно и недоброжелательно: пойди, уговори такого! Потом поворачивается к тренеру:
— Что же нам делать. Алексей Константинович? Ведь так оставить дело нельзя.
— А как вы думаете, Алексей Константинович, если бы я взялся за это дело? — вдруг предлагает Ипполит, сам удивляясь своей необыкновенной смелости. — Я же недавно из ремесленного училища, знаю, как с ребятами надо обращаться. И все правила игры им покажу, расскажу про режим дня, про тренировки, когда уроки надо учить, и даже как надо питаться… Все расскажу мальчикам…
Людмила Александровна с интересом разглядывает Ипполита, словно желая ответить самой себе — сможет ли он, действительно, справиться с работой воспитателя детей? Переводит взгляд на Алексея Константиновича, от которого, собственно, зависит решение этого вопроса. Тот улыбается старой библиотекарше, затем поворачивается к Ипполиту:
— Тренерская работа требует больших знаний, умения и опыта. Одного желания, Ипполит, здесь недостаточно. А кроме того, — правда, не хотелось бы говорить об этом при всем честном народе, но придется, — у вас самого есть еще мальчишеская горячность, которую надо сначала в себе побороть. Что вы думаете по этому поводу, Ася?
Ася утвердительно кивает головой.
— Он сам знает об этом своем недостатке. Мы с ним не раз говорили о его характере, и спорили, и ссорились. И мне тоже кажется, что Дугину рано еще думать о воспитательной работе. Себя перевоспитай, Ипполит!
— Словом, разделали молодого человека под орех, — смеется Людмила Александровна. — Ничего, горячность лучше холодности. Так мне, по крайней мере, кажется. Но советовать не берусь.
Ипполит смущенно смотрит на своего тренера.
— Помочь очень хотелось, Алексей Константинович, потому и предложил себя. А найдете другого — только рад буду.
— Неужели никого, кроме Смирнова, нет? — спрашивает Ася.
— Я все время думаю о том, что у нас четыре двора, четыре площадки, что надо выделить четыре человека. Трое у меня уже есть, но сюда, в Грибной переулок, мне хотелось бы послать действительно опытного человека. Кроме Смирнова, у меня есть Гаврилов…
— Гаврилов — это хорошая кандидатура, — обрадованно говорит Григорьев. — Только он сейчас болен.
— Сегодня болен, а завтра выздоровеет. Словом, Ася, как только он появится, мы его туда пошлем.
— Значит, все в порядке, — весело говорит Людмила Александровна.
— Все решено. Только бы Гаврилов долго не болел.
— Наши футболисты долго не болеют! — прощаясь, успокаивает библиотекаршу Алексей Константинович.
— И мы тоже может идти, — говорит Ася и дружелюбно кивает Ипполиту. Потом подхватывает одной рукой Григорьева, другой — Людмилу Александровну и уходит вместе с ними.
Ипполит остается один. Что же, надо идти в душ, потом переодеться, ехать домой… А как хорошо стало вокруг! На небе появились голубые просветы, выглянуло солнышко, дождевые капли ярко блестят на траве. И воздух чистый, так легко дышать…
К нему подбегает Тоня:
— Что, были уже? И ушли? О чем говорили?
Ипполит долго смотрит на собеседницу и, видимо, убедившись в ее глубокой заинтересованности всем происходящим, начинает рассказывать.
— В одном дворе, в Грибном переулке, нужно организовать футбольную команду из мальчишек. Предлагали Смирнову пойти туда…
— А он что?
— А он не хочет.
— У Смирнова всегда нос к небу. Как же! Мировая величина и вдруг пойдет в какой-то Грибной переулок!
Ипполит нагибается, срывает травинку и начинает ее жевать.
— Понимаешь, Тоня, весь разговор при мне шел. Я тут же стою и слышу — Смирнов наотрез отказывается. Уперся — и хоть бы что! И так мне жалко стало этих самых мальчишек. Поверь мне, я в глаза их никогда не видел, а жалко. Взял да бухнул — давайте, товарищи, я туда пойду, потренирую их, научу правильно играть, расскажу, как совмещать игру с учебой… Конечно, они не согласились. Говорят, сначала себе перевоспитай…
Тоня слушает внимательно. Кажется, сейчас она вместе с рассказчиком начнет искать выход из создавшегося положения. Но вдруг вырывает изо рта молодого человека травинку и со смехом убегает.