«Остров дружбы»
«Остров дружбы»
Петя с грохотом мчится по ступенькам лестницы вниз. На площадке первого этажа его встречает Таня. Такое впечатление, что она даже специально ожидает его здесь, возле своей двери.
— Петя! Подожди!
Мальчик резко, на всем ходу, тормозит ногами. Но руку с перил не снимает, чтобы, ни секунды не задерживаясь, ринуться дальше, если у Тани не такое уж серьезное дело к нему.
— Петя, я знаю, как ты любишь хорошие книги. У меня есть очень хорошая книга.
Мальчик отходит от перил и с оттенком сомнения в голосе спрашивает:
— Очень хорошая? Какая же?
— «Остров дружбы». О Миклухо-Маклае. Знаешь, знаменитый путешественник?
— Миклуху знаю. Но такой книги не читал.
— Я тебе могу ее дать. Только условие…
— Ты скажи, когда надо отдать, — перебивает ее Петя, зная наперед, какое это условие: чтобы никому ее не давал, чтобы не загибал страниц, чтобы не ставил на полях восклицательных знаков, чтобы не ставил на полях вопросительных знаков, чтобы вернул точно в срок…
— Срок самый жесткий — до завтра! — тоном, не позволяющим даже думать о том, что «завтра» можно превратить в «послезавтра», говорит Таня.
— По-моему, я тебя никогда не подводил, — немного даже обижается Петя.
— Не подводил. Потому и доверяю тебе. Ведь ты знаешь, кто мне их дает!
— Кто! Людмила Александровна! — с уважением произносит мальчик.
— Так вот. Могу принести ее хоть сейчас. Постой здесь, никуда не беги.
Девочка скрывается за дверью и очень скоро возвращается с книгой в руках.
Петя берет книгу, начинает рассматривать. На переплете — рельефное изображение корабля, идущего под всеми парусами, на корешке — бумеранги, компасы, подзорные трубы. А сколько рисунков! Почти через каждые десять страниц рисунок. Даже две карты приложены. И название такое захватывающее — «Остров дружбы». Наверное, это про тот остров, где Миклухо жил с туземцами, лечил их, защищал от врагов.
Строгий голос Тани возвращает Петю с островов Новой Гвинеи на лестничную площадку в доме номер пять по Грибному переулку. Она спрашивает:
— У тебя завтра сколько уроков?
Продолжая изучать по развернутой карте пунктирную линию, показывающую маршрут одного из путешествий, Петя коротко отвечает:
— Пять.
— И у меня пять. Сейчас же после школы я буду тебя ждать у ворот. Получу у тебя книгу и пойду домой купать Маришку. Потом начнем работать с Людмилой Александровной, завтра она выдает у нас книги. В среду у меня очень много дел.
— Так в среду вам не до меня будет! — обрадованно говорит мальчик. — Ничего не случится, если я задержу до четверга.
Он аккуратно складывает карту, приглаживая края плотной бумаги, потом захлопывает книгу и просовывает ее между первой и третьей пуговицами рубашки — более надежного места, конечно, не найдешь.
Таню радует такое бережное обращение с книгой. Но она не любит, когда хитрят. Если она сказала — срок самый жесткий, значит у нее были основания.
— Ты же знаешь, Петя, у нас в библиотеке есть детский кружок. Ну, как хочешь нас назови — друзья книги или юные библиотекари… И еще мы приводим в порядок старые книги. Старые не потому, что они старые, а потому, что они растрепаны. Вчера, когда принесли «Остров дружбы», Людмила Александровна сказала: «Ой, как же ее истрепали, эту книгу!» — и дала мне ее, чтобы разгладить поля, подклеить углы, словом, раставрировать. И вернуть надо завтра, потому что читатели ее рвут на части.
Петя смеется:
— Ты клеишь, а они рвут?
— Да нет же, рвут не в буквальном смысле. Просто очень часто спрашивают. Я уже всю работу сделала, и если завтра не отдам…
Таня даже не договаривает, что будет, если она не отдаст завтра книгу. Только строго смотрит на Петю.
— Ты понимаешь?
Петя кивает головой. Как ему не понять?..
Дом, где живут Петя и Таня, построила для своих рабочих кондитерская фабрика. Еще недавно в этих местах шумел лес, даже водились грибы. Поэтому и переулок назвали — Грибной, а жильцов нового дома — «грибниками». На фабрике есть своя библиотека, и Таня помогает библиотекарше Людмиле Александровне выдавать книги, расставлять их по полкам, записывать читателей. Хорошо помогает: Людмила Александровна даже зовет ее своей правой рукой. И часто, уходя вечером из библиотеки домой, Таня уносит какую-нибудь очень увлекательную книгу. Самой хочется почитать и надо о таких ненасытных читателях, как Петя, подумать. Сама она всегда возвратит книгу во-время и от других требует того же. Здесь уж поблажки от нее не дождешься…
Как не понять! Если один раз в срок не вернешь — все кончено. Больше никогда ничего не получишь.
И чтобы Таня совсем уверовала, что книгу он не задержит, Пета быстро-быстро говорит:
— Сегодня я никуда не пойду. К мячу даже не притронусь. Уроки сделаю — и сяду за чтение. Только скажу во дворе, что играть в футбол не буду…
Таня слушает Петины объяснения, потом испуганно восклицает:
— Вася сюда идет! И Коля! Они тебя вытащат в футбол играть. Успеешь прочесть?
— Я сегодня играть не буду, — повторяет Петя и с независимым видом выпячивает грудь. Это надо понимать так: пожалуйста, не беспокойся, я сумею дать отпор даже самым настойчивым уговорам товарищей.
— Тогда я уйду. Сам с ними договаривайся, — говорит Таня и захлопывает за собой дверь.
Одновременно в другую дверь, со двора, входят Вася и Коля.
— Ты что же, мы тебя ждем, а ты тут с девчонками! — произносит сердито Вася.
— Из-за тебя только не начинаем, — добродушно бурчит Коля.
Петя выдерживает долгую паузу. Затем, смело глядя в глаза друзьям, заявляет:
— Я сегодня играть не буду!
Вася ничего не говорит, ни о чем не спрашивает, но вся его фигура выражает такую степень удивления и осуждения, что Петя сейчас же меняет тон и начинает скороговоркой объяснять:
— Достал замечательную книгу. Только на один день. Завтра надо отдать.
Все так же молча Вася берет у товарища книгу, молча перелистывает страницы:
— Только на один день?
— Только на один день.
— А как же мы с Колей? Так и не прочтем ее?
Теперь молчит Петя.
Коля видит всю безвыходность петиного положения и примирительно замечает:
— Пусть хоть один из нас прочтет. Все ведь никак не успеем.
Васю возмущает колин покладистый характер:
— А ты знаешь, что это книга о Миклухо-Маклае? Или ты не знаешь этого?
— Знаю, — отвечает Коля, хотя об этом он узнал только сейчас, из уст Васи.
Петя все обдумал. Конечно, только так можно разрубить этот узел:
— Понимаете, ребята, дать ее вам я никак не могу. Связан клятвой. И срок очень жесткий. Лучше всего я отнесу ее обратно Тане.
— Так это ты у Тани взял? — презрительно говорит Вася и сейчас же возвращает книгу. — И чтобы я притронулся к ней!? На танины вещи ведь дохнуть нельзя. Она за пылинку наделает столько шуму, после ее отвяжешься.
— Что ты все сердишься, сердишься — удивляется Коля. — То на Петю напустился, теперь Таня стала нехороша.
— Тогда вот что, — решает Вася, пропуская мимо ушей замечание приятеля. — Ты, Петя, только на минутку спустись во двор и посмотри, что Володя нарисовал. Принес целый альбом, всех наших футболистов изобразил.
— Я посмотрю, — соглашается Петя, — но только недолго. Хорошо, Вася? А то времени совсем в обрез…
Володя — брат Тани. Он совсем отсталый человек. На катке был только один раз в жизни, да и то по делам семейным: Таня с подругами ушла на каток и забыла дома варежки, мама разволновалась и попросила отнести их сестре. Ботинки он носит ровно вдвое дольше, чем все его товарищи — это потому, что никогда даже не ударит ногой по мячу. Ходит на лыжах, но если на пути попадается маленькая горка, берет лыжи в руки и спускается пешком. Но ребята во дворе прощают ему многое, чего не простили бы никому другому, даже его нелюбовь к спорту. Володя — художник. Рисование — его страсть. Если бы все мальчики столько рисовали, сколько он, пришлось бы открыть много новых фабрик карандашей и бумаги, чтобы хватило для всех. И художник Володя тоже не такой, как все. Другой рисует, рисует, а смешного ничего нет в его рисунке. Володя же умеет не только подмечать смешное, но и переносить его на бумагу. Проведет карандашом черточку возле глаза или у рта, и каждый, кто посмотрит, засмеется, даже взрослые улыбаются…
И сейчас, когда Вася, Коля и Петя подходят к скамейке, на которой, окруженные группой ребят, сидят Володя с альбомом на коленях и дворник Тихон Максимович, — все мальчики смеются, а дворник улыбается.
— Постойте, Тихон Максимович! Не смотрите дальше! — кричит Вася. — Пусть Петя тоже посмотрит. Начинайте сначала.
— Начнем сначала, — соглашается Тихон Максимович. — Садись сюда, Петя.
Петя садится рядом с дворником. Мальчики размещаются вокруг скамейки. Они уже видели эти рисунки, и не один раз, но хочется еще раз взглянуть, еще раз обменяться мнениями.
Тут же вертится Жучка, неизменная участница всех дворовых событий. У каждой приличной собаки есть паспорт — у Жучки паспорта нет: она из породы тех беспородных дворовых псов, которые, стоя на страже порученного их охране двора, безропотно мокнут под осенними дождями, стынут под холодными ветрами, спят, где придется и как придется.
Володя раскрывает альбом.
— Так я и знал, — говорит Петя, — сначала общий рисунок всей команды.
Ребята, перебивая друг друга, начинают разбирать по косточкам фигуру каждого футболиста, десяток рук тянется к альбому… Но Вася командует:
— Дальше. Петя спешит.
Володя покорно переворачивает страницу.
— А за это Вася обещал Володе надавать по шее, — указывая на новый рисунок, говорит Виктор, самый маленький из всех игроков команды, собственно, еще даже не игрок, а «резерв».
Вася бросает сердитый взгляд на мальчика:
— Насчет того чтобы надавать по шее, я, конечно, только грозился. Но все же со мной ты, Володя, перемудрил.
— Так это же, понимаешь, дружеский шарж, — спокойно объясняет Володя.
— А это наш Валька — хором объясняют мальчики дворнику содержание следующего рисунка. — У него ведь ноги загребущие, как захватит мяч — никому не отдает.
Валя, белобрысый и белобровый мальчик, насупившись, спрашивает:
— А при чем здесь конфета?
— Ты что же, Валька, даже этого не знаешь? — презрительно говорит Петя. — Есть такие конфеты — «Ну-ка, отними».
— Давай дальше, после будем разглядывать! — снова командует Вася.
Володя переворачивает страницу.
— А это кто? — всматривается в рисунок Тихон Максимович. — Ничего не пойму. Из-за перчаток живого человека не увидишь.
«Живой человек» — Саша — проталкивается вперед и возмущенно говорит:
— И насчет меня он тоже малость перехватил.
— А меня здорово как нарисовал! Посмотрите, Тихон Максимович! — восторженно произносит Гриша, мальчик в теплом пушистом свитере. — А подпись какую придумал — «В поте лица своего»!
— Так чему же ты радуешься? — удивленно спрашивает Тихон Максимович. — Над тобой смеются, а ты радуешься.
— Тонко очень подмечено. Мне всегда жарко в фуфайке, а снять ее — спортивного вида не будет.
— А теперь покажите Пете его портретик, — предлагает Вася. — Пусть на себя полюбуется.
Володя перелистывает сразу несколько страниц и, предупреждая новую обиду, повторяет.
— Это же, понимаешь, дружеский шарж…
Тихон Максимович поднимает голову от альбома и одобрительно говорит юному художнику:
— Молодец! Навел на них критику. А то вчера опять цветы на клумбе потоптали…
Петя лишь мельком оглядывает свой «портретик», затем, стараясь замять начатый дворников неприятный разговор, громко заявляет:
— Ребята, я сегодня играть не буду. Вася знает — у меня срочное дело.
— Ты только посмотри еще самый интересный рисунок, потом пойдешь, — смеется Вася и искоса поглядывает на дворника.
Володя быстро прикрывает альбом рукой:
— Нет, больше тут нет ничего такого… особенно выдающегося.
— Если показываешь, так показывай все, — замечает Тихон Максимович и сам перелистывает страницу. Но тут же улыбка исчезает с его лица, и он строгим официальным голосом спрашивает:
— И меня сюда же? Когда же это я гонял вас такой метлой? Таких длинных метел даже в продаже нет.
Из подъезда дома во двор выходит Таня, ведя на поводке белую лохматую собаку. Приблизившись к скамейке, Таня говорит:
— Володя, ты все не наглядишься на свои произведения? А дал маме обещание каждый день от четырех до пяти дрессировать Маришку. Не надо было тогда обещать.
— А разве уже четыре часа? — удивленно спрашивает мальчик и берет поводок.
— Такого рассеянного с улицы Бассейной, как ты, Володя, никто еще не видел, — бросает ему сестра и, пожав худенькими плечами, не глядя на мальчиков, уходит.
Маришка порывается бежать за молодой хозяйкой, но Володя удерживает ее. Собака сильнее натягивает поводок, скребет лапами о землю, начинает тяжело дышать…
Маришка — это белый пудель. Глаза Маришки завешены густой шерстью. Шерсть пробовали выстригать, но она стала расти еще сильнее. Тогда начали собирать на лбу и закалывать мамиными заколками для волос. Но собака лапой срывала заколки, и опять большие и умные глаза исчезали под густыми космами непокорной шерсти. Но и так видела она хорошо, своих замечала издалека и опрометью бросалась навстречу, виляя хвостом…
Вася смотрит на собаку, потом поворачивается к Володе и презрительно говорит:
— Ты бы хоть не смешил народ. Какой же из тебя Дуров? Разве она тебя послушается когда-нибудь?
— Слушается. Еще как, — не очень уверенно заявляет Володя и умоляюще смотрит на Маришку. — Сядь! Маришка, сядь! Сядь, сядь, сядь!
Собака приседает, только не на задние, а на передние лапы, затем делает один легкий прыжок за другим и снова собирается повторить свое сальто.
Тихон Максимович встает, приминает сапогом взрыхленную собачьими лапами землю и укоризненно говорит незадачливому дрессировщику:
— Пока ты с ней договоришься, она весь двор нам перероет.
Затем он нагибается, поднимает с земли метлу и уходит.
— Она, наверное, не поняла тебя, — успокаивает расстроенного товарища Коля.
— Не умеет он учить собак, — решительно заявляет Вася. — Нет у него силы воли. Вот, если бы я взялся за нее — у нас заплясали бы и лес и горы.
— Пока пляшет только Маришка, — смеется Гриша.
Смех дружно подхватывают все мальчики.
Смеется и Володя. Потом объявляет:
— Я вот что придумал, ребята. Научу Маришку всем вашим футбольным правилам. Как забил кто-нибудь гол — чтобы она сейчас же залаяла. Второй раз забьете — два раза будет лаять. И так далее…
Но тут он замечает уничтожающий взгляд Васи.
— А если не сумею научить, попрошу тебя, Вася. У тебя воли много. И силы.
— И того и другого хватит! Но, кроме того, у меня есть еще проверенный метод обучения собак. И даже кошек. У нас был кот Барс, так он у меня по струнке ходил!
— Ты научи Маришку книги читать, — смеясь, советует Петя, указывая на свою книгу, и сейчас же просительно добавляет: — Ну, я, Вася, пойду. Триста семьдесят девять страниц — не шутка!
— Иди, — разрешает Вася. — Только потом нам с Колей расскажешь все.
Петя утвердительно кивает головой и направляется к подъезду дома.
— Ребята!.. Эй!.. Постой, Петя! — откуда-то с улицы, из-за решетчатого забора, раздается громкий крик.
Через несколько секунд в воротах показывается Андрюша. Волосы на его голове взъерошены, одна прядь прилипла ко лбу. Прижимая к себе глиняный горшок с небольшим лимонным деревцом, он на весь двор кричит:
— Вася! Все наши в сборе?
Ребята вскакивают со своих мест и бегут к воротам. К ним присоединяется Петя. Впереди всех, волоча по земле поводок, несется Маришка.
— Вася… все наши… в сборе? — повторяет, с трудом переводя дыхание, Андрюша и оглядывает собравшихся.
— Все на месте. А что? Каждому дашь по своему лимончику? Или это крыжовник? Не поймешь, что это ты вырастил…
— Это лимоны. Их вырастили ребята в нашем школьном кружке. Но я не это хочу вам сказать. Сейчас я был в семнадцатой школе, в Тихом переулке. Знаете?
— У «тихарей»! — восклицает Коля.
— У них. Мы носили им это дерево. Показывали его. Потом рассказывали, как делать прививки. В школе я видел Анатолия, капитана футбольной команды. И других ребят. Они сказали, что могут сегодня померяться с нами силами. Сразу после комсомольского собрания они придут на пустырь.
С лица Васи сбегает насмешливое выражение, теперь голос его звучит звонко и твердо:
— Сейчас же все на пустырь! Виктор, бери мяч! Андрюша — домой! Оставишь свои лимончики и догоняй ребят! Коля и Петя — со мной!
Мальчики гурьбой выбегают на улицу. Увлекаемый Маришкой, Володя следует за ними. Андрюша, все так же бережно прижимая к себе* горшок с лимоном, спешит домой. Вася, Коля и Петя остаются одни у ворот.
Вася поворачивается к Пете и вопросительно смотрит на него.
— Ты как?..
— Нет. Сегодня ни за что, — с железной решимостью бросает Петя и даже делает шаг назад.
— А ты знаешь, что «тихари» обещали с нами сделать? Или ты этого не знаешь?!
— Знаю, — все также твердо отвечает Петя. — Но вы тоже знаете, что я должен завтра отдать книгу.
— Испугался Тани?
Петя хочет оставить этот каверзный вопрос без ответа. Но Вася не успокаивается, и в голосе его звучит легкая насмешка:
— Может, она накажет тебя, бедненького, если вернешь послезавтра?
— Я обещал вернуть завтра. А вы Таню знаете, — упорно твердит Петя.
— Пунктуальщица, — коротко определяет Вася, и нельзя понять, чего больше в этом новом словообразовании — уважения или презрения.
— Называй, как хочешь, а я должен принести ей книгу во-время, — говорит Петя с таким ударением, на слове «должен», что оно звучит на три тона выше всех остальных слов.
— Я должен, ты должен, он должен, мы должны, вы должны, они должны, — произносит нараспев Вася, и теперь в голосе его слышна уже явная насмешка.
— Словом все должны, — не зная, что сказать, произносит Коля.
Наступает молчание. Затем Вася меняет тактику.
— А ты не играй, — вдруг предлагает он, и лицо его при этих словах принимает выражение полнейшего безразличия. — Бери свою книгу и иди с нами на пустырь. Мы будем играть, а ты — читай. Читай сколько хочешь. Иногда посмотришь на нас, посоветуешь что-нибудь. Читать даже лучше на свежем воздухе.
Это — ловкий ход: надо только заманить Петю на площадку, а там…
— Правильно, — подхватывает Коля, разгадав хитрость приятеля. — Читать там никому не запрещается. Читай и смотри, как мы начнем им забивать.
— Поглядишь, как они будут мазать, — смеется Вася и подмигивает при этом Коле. — Уж очень там мазилы собрались.
На «мазил» Пете и самому интересно посмотреть. Тем более, конечно, что случится, если сесть где-нибудь в укромном уголке, читать книгу и изредка посматривать, как Вася и другие ребята забивают мячи.
Мимо пробегает Андрюша, кричит на ходу:
— Вы еще здесь? Еще не ушли?
Петя засовывает книгу между пуговицами рубашки и с возгласом: «Почитаем!» — выбегает из калитки. Вася и Коля наперегонки несутся за ним.