Порт-Луи

Порт-Луи

Экипаж лодки однозначно понял мои нерешительные блуждания по акватории порта и швартовку — решил, что имеет дело с абсолютным новичком, поскольку опытный моряк должен прекрасно знать, где следует пришвартоваться в Порт-Луи. Один из них, похоже, шкипер, стал давать мне добрые советы:

— Теперь приведи в порядок швартовы на палубе, если есть кранцы, то хорошо выставить их за борт. Двигатель выключи, а то израсходует много топлива — в порту на швартовах он не нужен. Подними желтый флаг для вызова на досмотр, до карантинной и таможенной проверки яхту покидать нельзя. А ты откуда приплыла?

Я случайно знала все, что мне благожелательно советовали. Даже откуда взялась на Маврикии.

— Из Дарвина в Австралии, а вообще из Польши, из Европы, — добавила на всякий случай. Может, не знают, где лежит эта экзотическая страна.

— В таком случае жди досмотра, мадам, — в голосе шкипера явно послышалось уважение.

Добрые советы тоже перестал давать. Направился к остальным, очевидно, обсудить этот странный факт.

Досмотра долго ждать не пришлось. Через несколько минут появились два пана в беленьких кителях — портовый врач и полицейский. Врач не имел никаких замечаний: если я осталась жива после двух месяцев в океане, то, следовательно, больной я быть не могла, как не могла также привезти никаких заразных болезней. Затем приступил к обязанностям полицейский. Любезно объяснил, что на Маврикии очень рады визитам яхтсменов и даже не требуют от них виз. Достаточно того, что на яхтах находится много ценных вещей. Однако именно в связи с этим я должна, оставляя яхту хотя бы на минуту, тщательно закрывать все помещения и держать под ключом все движимое имущество. На райском острове страшное воровство. Затем он проверил паспорт и сделал мне комплимент:

— Фотография, вероятно, сделана, когда ты была молодой и красивой.

На паспортном снимке я была похожа на собственную бабушку. Очевидно, в действительности выглядела еще хуже. Врач поспешил на помощь:

— Мадам похожа на невесту пирата.

Мадам, в самом деле, была одета несколько необычно для жаркого утра. Ночь, которую я провела, карауля вход в порт, оказалась прохладной и я оделась по погоде — в черные брючки, засученные до колен, и красную куртку, подвязанную веревкой из-за сломанной молнии. Голову украшала шапка с большим козырьком, а ноги — тенниски без подошв. Очевидно, пираты на Маврикии были совсем нищими, коль скоро их невесты одевались так бедно.

Власти разрешили спустить желтый флаг и удалились. Я спросила у соседей о душе с пресной водой. Они проявили огромное понимание и толпой отвели меня в управление порта.

Разумеется, не преминули напомнить, чтобы я закрыла яхту и спрятала все непринайтовленные материальные ценности. Душевое помещение оказалось простеньким и не первой свежести, зато имело дверь с крючком. Но вода была восхитительно холодной и мягкой.

Чтобы сгладить произведенное впечатление, я сменила пиратский наряд на элегантный и направилась в город. Тротуары заполняли толпы гуляющих, десятки машин пытались на узеньких улочках переехать все, что было не на четырех колесах. Страшно замусоренные улицы контрастировали с чистенько и аккуратно одетыми людьми. Белые рубашки мужчин и яркие сари женщин выглядели словно только из прачечной. Даже машины были чистые.

Первым я посетила огромный городской рынок, расположенный у ворот порта. Здесь можно было купить все, однако общий уровень гигиены на прилавках, грязь и смрад не соблазняли что-либо попробовать. За рынком располагались бесчисленные китайские магазинчики, забитые товаром от пола до потолка, в каждый из которых были вкомпонованы еще хозяин с раскосыми глазами, миниатюрный прилавок и огромная касса. Я лазала по улочкам до тех пор, пока не отказали ноги. Вернулась на яхту глубоко убежденная, что в этих условиях пополнить запасы будет непросто.

Известия о прибывших в порт яхтах расходятся с молниеносной скоростью. В тот же день ко мне явился лоцман. По происхождению он был голландцем, выглядел, как индус, в белом кителе с большим количеством золотых пуговиц, разговаривал со мной на безупречном русском языке, который выучил, очевидно, при проводке русских судов. На следующий день состоялась пресс-конференция. Устроил ее агент, который встречал «Мазурку» вместе с портовыми властями. Он опекал польскую яхту из любезности — его услуги уже не требовались. Был или очень доброжелательный или свободный. Мне он казался принцем-наследником, случайно севшим за служебный стол, а не на престол. Однако принц-наследник пустил в ход все свои служебные возможности и в качестве художественной части организовал пресс-конференцию. В воскресной газете появилась моя огромная фотография на палубе «Мазурки» и длинная статья на смешанном англо-французском языке. Моя популярность росла как лавина. При свободной трактовке светских условностей на яхте стали появляться в любое время толпы гостей, чтобы посмотреть главным образом на капитана, а иногда и на яхту. Визиты заранее не оговаривались. Визитеры были самого разного возраста, но дети, во всяком случае, представляли явное меньшинство. Все было бы ничего, если бы не элемент неожиданности. Я была вынуждена даже переодеваться в плотно закрытой яхте — невозможно же было принимать очередных гостей не при параде.

Но реклама прессы имела и положительную сторону. В порт прибыли молодые граждане Маврикия, закончившие польские институты. Первый заговоривший со мной по-польски пан выглядел несколько экзотично. Я пригласила его на яхту, уверенная, что имею дело с очередным лоцманом-полиглотом, только в гражданском. Однако пан оказался врачом с дипломом польской медицинской академии. Его сопровождала очаровательная индусская жена. Дочку молодой индусской пары звали Кристина.

Потом появились супруги Ева и Раньит Абелак. Оказалось, что маврикийские студенты увозили из Польши не только дипломы, но и жен. Супруги утащили меня в свой дом — теоретически индусский, со свекровью и золовками Евы в красивых праздничных сари, но практически польский: в нем все было польским, даже два малыша с черными глазами и смуглыми личиками, с которыми папа Раньит разговаривал на прекрасном польском языке.

Мои новые знакомые показывали мне в свободное время прелести родного острова. Мы находили массу общих тем для разговоров, иногда больше, чем с действительными поляками в других странах. Польша была страной их молодости, мило вспоминаемого периода учебы, а польские жены постоянно поддерживали высокую температуру симпатии ко всему, что было польским.

Визиты местных врачей подняли мой престиж в порту. Сначала покой мой и яхты оберегал только один сторож, теперь выделили двух. Другое дело, что от них было бы мало толку в случае нужды: два деда пенсионного возраста сладко просыпали всю службу на соседней моторке и даже шумные возвращения на яхту с моими новыми знакомыми не могли прервать их сновидений.

Мне рекомендовали в случае каких-либо осложнений с посторонними лицами тотчас же сообщить на полицейский пост у портовых ворот. Как-то вечером два основательно подвыпивших джентльмена перемахнули через забор и полезли на яхту. Я предложила им убраться. Но джентльмены были упрямы, сторожа предусмотрительно укрылись в самом темном углу, и я заявила, что пойду за подкреплением, более того, опрометчиво выполнила это намерение. Первому же встреченному таможеннику сказала о том, чтобы с яхты убрали его пьяных соотечественников, явившихся с непрошенным визитом. Разумеется, когда я вернулась, они уже исчезли, и я посчитала, что с делом справилась самостоятельно. О, бюрократическая наивность! Дело только начиналось. Через час явилась полиция в составе трех человек во главе с дежурным начальником. Они потребовали описать происшествие и преступников. С последними было труднее: я только запомнила, что они были бородатые. Однако удовлетворить стражей публичного спокойствия оказалось не так легко. Около полуночи полиция вернулась… с отрядом личного состава порта с бородами. Несколько десятков бородачей выстроились на причале, начальник освещал их лица, а я должна была узнать преступников. Конечно, я не узнала — те давно сладко спали вдали от порта. Отряд подозреваемых удалился, а я поклялась себе, что в другой раз улажу дело собственными силами.

Агент по-прежнему проявлял себя с самой лучшей стороны. На «Мазурку» прибыли обещанные поставщики товаров. Их было двое — то ли представляли кооператив, то ли один был начальником, а второй единственной штатной единицей. Вежливые и улыбающиеся, они внимательно записали мои скромные заказы: продукты, стекла для керосиновых ламп, резиновые сапоги, аккумуляторная батарея. Любезно допытывались, нет ли у меня других желаний, однако их планы несколько путал находившийся в кокпите представитель полиции, взявший на себя роль моего «жениха». Очевидно, прикидывали в уме, на сколько им нужно обмануть меня, чтобы хватило также на взятку официальному свидетелю сделки. Впрочем, «жених» даже пытался спасти от разорения кассу «Мазурки», предложив свою старую аккумуляторную батарею. Такая у меня уже была, и я обошла молчанием его заманчивое предложение. Поставщики приглашали на экскурсию по острову — за валюту, «жених» предложил воспользоваться для этого его служебной машиной. Конечно, неплохо было бы поноситься безнаказанно по дорогам — кто посмел бы остановить полицейскую машину с включенной сиреной? Но, к счастью, прогулки — бесплатные и в милом обществе — уже обеспечили мне Ева и Раньит, поэтому я заказала поставщикам доставить еще канистру с топливом и выпроводила их вместе с «женихом». Последний был безутешен: я не пожелала воспользоваться его торговыми и матримониальными предложениями, которые могли бы продолжаться до самого рождества. Очевидно, для выполнения годового плана ему не хватало одной большой любви…

На доставку заказов я не могла пожаловаться — все было выполнено точно и добросовестно. Вместе с последним пакетом поставщики принесли эффектные большие бланки, куда записали товары, стоявшие на палубе, и приступили к обдумыванию цен. Глядели в потолок, минуту размышляли и писали цифру. На упаковке цен не было, проверка в магазинах ничего не дала бы — в каждом были свои цены. Поэтому оставалось надеяться, что обманут по-божески. Но обманут непременно: не напрасно же они жаловались на тяжелые времена, дороговизну и разорительные налоги. Правда, их круглые лица и фигуры не свидетельствовали о крайней нужде, но внешний вид бывает часто обманчив. Что же касается налогов, то я была уверена, что финансовые власти никогда не узнают о состоявшейся торговой сделке на «Мазурке»: бланки-счета были без номеров, копий и вообще имели вид не совсем официальный.

Милая компания обманывала не только свою страну и меня, но и друг друга. Если утром явились оба, то после обеда — порознь. Каждый убеждал отказаться от услуг их совместного кооператива и обещал на следующий день доставить мне все намного лучше, но от себя. К сожалению, у меня не было времени поиграть в торговлю, к тому же доставленный товар меня вполне устраивал, а на цены я все равно не могла повлиять — известно, Маврикий был дорогой. «Жених» тоже перестал мне надоедать, сраженный мнимым соперником — владельцем стоявшей рядом лодки. Лодка представляла собой одни дыры, соединенные кусочками досок, и тонула по два раза в сутки. Владелец появлялся рано утром, одалживал у меня ведро, вычерпывал воду и сообщал, что он должен что-то сделать со своим судном — ему хочется отправиться куда-нибудь в плавание. Кроме лодки, у него были еще только весла, но он надеялся в будущем увеличить состояние. Вечером одалживал еще фонарик, очевидно, опасался не попасть в темноте на судно.

За день до выхода из Сент-Луи я получила известие об «Авроре» — первом в этом сезоне циклоне на юге Индийского океана. Он шел от экватора, но, по сведениям метеобюро, ни превратиться в «Маврикий», ни добраться до бассейна Маскаренских островов не имел шанса. За сообщение об «Авроре» мне пришлось дать взятку в виде трех автографов для начальника метеобюро и его семьи. С его женой я познакомилась раньше и несколько принудительно. Как-то на палубу влезла солидная дама с восьмеркой детей, заверив меня, что я, безусловно, с радостью покажу «Мазурку» молодежи. После этого, не обращая внимания на мое неодобрение, разогнала все общество по закоулкам. Прощаясь, сказала, что супруг также нанесет мне визит. Я только надеялась, что без потомства, но супруг принес мне в подарок прогноз погоды, сообщение о циклоне и заверение, что он не страшен, и скорее «Мазурка» достигнет Дурбана, чем «Аврора» Маврикия.