II

II

Вспоминая стильную победу бразильской сборной на чемпионате мира 2002 года - Эдмильсон, словно из катапульты посылающий мяч в ворота ударом через голову назад; Рональдо, с легкостью забивающий гол неуловимым движением ноги, - трудно поверить, что на родине пятикратных чемпионов мира поистине национальный вид спорта поражен глубоким кризисом. Тем не менее, бразильский футбол пребывает в крайне плачевном состоянии: коррупция, разочарование болельщиков, отсутствие интереса со стороны инвесторов. Лишь нескольким клубам пока еще удается сводить концы с концами. В 2002 году «Фламенго», самый популярный в стране клуб, задолжал кредиторам свыше 100 миллионов долларов - астрономическая сумма для чахлой бразильской экономики. Всюду были видны признаки упадка. На самых прославленных стадионах, куда задешево попасть невозможно, я не раз обнаруживал ржавые гвозди, торчащие из наполовину сгнивших деревянных сидений.

Обычно столь удручающее положение дел свойственно бедности. Однако бразильский футбол еще совсем недавно отнюдь не страдал от недостатка капиталовложений. Неоднократно предпринимались хорошо финансировавшиеся попытки поднять его до западноевропейских стандартов качества. В 1999 году базирующийся в Далласе инвестиционный фонд Hicks, Muse, Tate & Furst вложил миллионы в клубы «Коринтиас» из Сан-Паулу и «Крузейро» из Белу-Оризонти. Швейцарская спортивная маркетинговая фирма приобрела акции «Фламенго». Несколькими годами ранее итальянский пищевой гигант Parmalat взял под свою опеку клуб «Пальмейрас» из Сан-Паулу.

Эти инвесторы обещали упразднить практику коррумпированных «карто-лаш» и заменить ее этикой профессионализма, современным маркетингом и заботой о балансе. «Капитализм одерживает победу над феодализмом, долгое время царившим в спорте», - провозгласил известный бразильский футбольный обозреватель Жука Кфоури на волне энтузиазма по поводу притока иностранных инвестиций. Газеты предсказывали, что через несколько лет футбол будет составлять 4% валового внутреннего продукта Бразилии.

Говоря об использовании потенциала бразильского футбола, инвесторы намеревались извлекать прибыль исключительно из самого бренда: бразильский стиль гораздо более эстетически привлекателен, чем любой другой. После Второй мировой войны, когда началась реальная международная конкуренция, Бразилия превратилась в мировую футбольную державу, потому что здесь не придавали значения теоретическим выкладкам европейского футбола. В первую очередь ценились способность принимать быстрые решения, техника и умение забивать голы, а не тактические схемы. Как сказал в свое время итальянский кинорежиссер Пьер Паоло Пазолини, «европейский футбол - это проза, а бразильский - поэзия». Бразильцы создали целый арсенал новых приемов: пас пяткой, финты головой и бедром, Удар по воротам через голову назад.

Но в то время как бразильский стиль и некоторые бразильские игроки процветали, о Бразилии в целом так сказать было нельзя. Спорт во всем мире не отличается строгой этикой, но «картолаш» - это особый случай. Став кумиром болельщиков, бразильский игрок тут же уезжает в Европу. И не только в погоне за деньгами. Значительное число бразильцев предпочитают играть на Фарерских островах, на Гаити и в Албании, лишь бы не оставаться дома. Они бегут от произвола «картолаш», которые ежегодно изменяют правила проведения национального чемпионата - обычно в пользу самых политически могущественных клубов. В 1998 году Рональде сказал репортерам: «Я не вернусь в Бразилию ни за какие деньги».

Несмотря на все свои амбиции и ресурсы, иностранные инвесторы ничего не сделали для того, чтобы изменить эту ситуацию. Менее чем через три года после своего появления в Бразилии они с позором ее покинули. Болельщики «Коринтиас» устраивали демонстрации, протестуя против невыполнения фондом Hicks, Muse, Tate & Furst обещания приобрести для клуба суперзвезд и построить новый, современный стадион. Спонсор «Фламенго» фирма ISL обанкротилась. Иностранный капитал не сумел поднять бразильский футбол из руин или хотя бы избавить его от коррупции. Согласно многим объективным оценкам, он только ухудшил положение. Это не просто трагическое повествование об упадке футбола в отдельно взятой стране, а пример того, как злокачественные элементы глобализации способны погубить ее здоровые элементы. Это история о том, как коррупция подрывает либерализацию и переворачивает с ног на голову теорию Томаса Фридмана.

Любая беседа о бразильском футболе, что вполне естественно, начинается с его короля - Эдсона Арантеса ду Насименту, а попросту Пеле. Он - центральная фигура в истории глобализации бразильского футбола и борьбы с засильем «картолаш». Его биография отражает экономическую историю Бразилии.

Она началась в 1940 году в западном предместье Рио-де-Жанейро, в бедном городке Треш Корасойш. Не отличавшемуся могучим телосложением (145 фунтов в начале футбольной карьеры) Эдсону Арантесу, казалось, скорее бы пристало чистить обувь или перепродавать табак из отбракованных сигарет - чем он и занимался в начале своей трудовой деятельности. Но его отец, Дондиньо, был человеком большой напористости. На своих собственных футбольных амбициях он поставил крест, когда порвал связки правого колена в первом и единственном выходе на поле в статусе профессионала. С самого начала было ясно, что у Дондиньо есть цель, к которой стоило стремиться. Несмотря на физические недостатки, Пеле обладал сверхъестественной способностью бить под невероятным углом, а мяч он вел так, словно ласкал его - чрезвычайно красивый стиль. По счастливому стечению обстоятельств, в шестнадцатилетнем возрасте он начал играть за престижный клуб «Сантуш» в портовом городе, процветавшем за счет торговли кофе. В 1958 году, когда ему было семнадцать лет, он впервые стал чемпионом мира, перебросив мяч через голову шведского голкипера Андерса Свенссона.

Бразилия - причудливая версия Соединенных Штатов. Этой огромной стране с богатыми ресурсами и не менее богатой культурой не удалось стать мировым гегемоном. В период пика карьеры Пеле, в 1950-1960-е годы, бразильцы решили изменить такое положение дел. За популистскими президентами (1956-1964 гг.) последовали военные диктаторы (1964^1985 гг.). И те и другие практиковали принудительную индустриализацию и экономический национализм, поднимая тарифы, основывая государственные компании и реализуя бешеными темпами проекты общественных работ. Президент Жуселино Кубичек, правивший в конце 1950 - начале 1960-х годов, взял на вооружение позаимствованный у советских коммунистов лозунг «Пятьдесят лет за пять». К концу его президентства в 1961 году прирост валового внутреннего продукта страны составлял 11% в год.

Пеле стал символом этого бума, названного экономистами «бразильским чудом». Это было доказательством того, что Бразилия способна стать мировой державой, не копируя иностранные модели, а идя собственным путем. В начале 1970-х годов всюду развешивались плакаты с портретом Пеле под слоганами типа «Теперь никто не остановит Бразилию!». Во время официальных мероприятий звучала песня его команды, ставшей победителем чемпионата мира 1970 года. Приветствуя футболистов после их возвращения в Бразилию, президент Эмилио Медичи заявил: «Я связываю эту победу в честной спортивной борьбе с укреплением веры в наше национальное развитие».

Клуб «Сантуш» назначил Пеле зарплату в размере 125000 долларов в год, предоставил ему «фольксваген» и дом для его родителей. Он стал одним из самых высокооплачиваемых спортсменов своего времени, но так никогда и не разбогател. Испанец по имени Пепе Гордо, с которым его познакомил товарищ по команде, убедил Пеле вложить деньги в несколько компаний-однодневок и никому не нужную недвижимость. (Вместо того чтобы подать на Гордо в суд, Пеле пригласил его свидетелем на свою первую свадьбу.) Сегодня он быстро компенсировал бы эти финансовые потери, подписав контракт с каким-нибудь богатым европейским клубом, но в 1960 году правительство объявило Пеле «национальной ценностью, не подлежащей экспорту».

Малообразованный и непрактичный, он, судя по всему, не сделал выводов из этой ошибки и продолжал совершать новые. Завершив спортивную карьеру в 1974 году, Пеле доверился советчикам, уговорившим его стать поручителем по ссуде, которая так и не была возвращена. «И опять, несмотря на все предостережения и собственный печальный опыт, я подписал что-то, что не должен был подписывать», - сетовал он в мемуарах в 1977 году. Это было публичное унижение. Спустя год после завершения карьеры Пеле был вынужден возобновить ее, чтобы хоть частично возместить понесенный ущерб. Он подписал контракт с нью-йоркским клубом «Космос», основанным компанией Warner Communications в рамках незадолго до этого созданной Североамериканской футбольной лиги. За три сезона он должен был получить 7 миллионов долларов.

Промахи Пеле были отражением фатальных неудач Бразилии. Подобно ему, военные диктаторы привлекали в качестве консультантов всевозможных мошенников, опустошавших государственную казну. Но еще хуже дело обстояло с управлением страной. После энергетического кризиса 1973 года правительство продолжало настаивать на достижении прежних впечатляющих показателей экономического роста. Это требовало больших расходов, а следовательно, займов у иностранных банков. За десятилетие государственный долг вырос до 40 миллиардов долларов. События приняли катастрофический оборот: правительство больше не имело возможности брать ссуды и, соответственно, не могло финансировать промышленность, в результате чего страну захлестнула безработица. Инфляция, подстегиваемая государственными расходами и выплатами долга, усугубляла и без того тяжелое положение безработных.

К концу эпохи военной диктатуры в 1985 году в Бразилии была самая большая в мире разница доходов богатых и бедных.

На некоторое время, в конце 1970 - начале 1980-х годов, показатели достижений Пеле и Бразилии существенно разошлись. В «Космосе» он наконец добился финансового процветания. В интервью журналу «Time» в 2001 году он сказал: «Америка научила меня тому, что нельзя заниматься бизнесом с родственниками. Нельзя назначать президентом компании человека только потому, что он твой друг или брат. Нужно назначать наиболее способного и компетентного. Бизнес есть бизнес. Необходимо проявлять жесткость». Короче говоря, Америка сделала из него капиталиста, и, как показала жизнь, очень даже неплохого. Хотя блеск его былых триумфов с годами померк, он продолжает преуспевать. Пеле превратился в постмодернистский образ, бренд, поддерживаемый многонациональными компаниями. Его лицо присутствует на двух миллионах MasterCards, a Viagra, Nokia, Samsung, Coca-Cola и Petrobras сделали его своим полномочным представителем. По некоторым сведениям, ежегодно он кладет в карман свыше 20 миллионов долларов только от спонсорства.

Пеле, с его историей феноменального успеха паренька из фавелы и дружелюбными манерами, далеко не так прост, как хочется думать. Он вознамерился создать бразильскую версию Wforner Communications. В 1993 году Пеле решил приобрести у Бразильской футбольной федерации права на трансляцию матчей бразильского национального чемпионата. Как человек, имеющий самое непосредственное отношение к успехам бразильского футбола, он был уверен в том, что предпочтение отдадут именно ему, памятуя о его заслугах. На всякий случай Пеле предложил на миллион долларов больше, чем его ближайший конкурент. Однако после многих лет, проведенных в составе национальной сборной, он должен был бы знать, что в федерации далеко не всегда следуют законам рынка. Один из ее чиновников сказал Пеле, что, если он хочет, чтобы федерация рассмотрела его предложение, ему необходимо перевести миллион долларов на некий счет в швейцарском банке. Он отказался и потерял контракт.

Уязвленный Пеле решил отомстить. Он рассказал в интервью журналу «Playboy» о том, как у него вымогали взятку. Это сработало как нельзя лучше. Президент Бразильской футбольной федерации Рикарду Тейшейра воплощал в себе все самые низменные стороны «картолаш». Никому не известный юрист, никак прежде не связанный с футболом и спортом вообще, он получил эту весьма престижную и доходную должность по простой причине: его тестем был Жоао Авеланж, в ту пору всесильный глава ФИФА. Он покупал шикарные автомобили, приобрел квартиру в Майами и обзавелся целой свитой телохранителей. В то время как Бразильская футбольная федерация все глубже увязала в долгах, зарплата Тейшейры повысилась более чем на 300%. За ним тянулся шлейф обвинений в коррупции. Прокуроры грозили привлечь его к ответственности за уклонение от налогов, но он был неуязвим из-за закона о сроках давности.

Борцы с коррупцией ликовали: наконец-то у них появился могущественный союзник. Они считали, что Пеле с его возможностями сможет достучаться до властей предержащих. Ведь он был талисманом корпораций и при этом придерживался высоких моральных принципов, отказываясь рекламировать сигареты и алкогольные напитки. «Я рекомендую только то, что мне нравится самому», - не устает повторять он. Пеле всегда было свойственно благородство. Когда в 1969 году он забил свой тысячный гол на стадионе «Маракана» в Рио-де-Жанейро, его окружила толпа репортеров, жаждавших сенсационных откровений. «Помните о детях, - только и сказал он им. - Никогда не забывайте о бедных детях Бразилии».

Разоблачения Пеле прозвучали очень вовремя. Латинская Америка бурлила от возмущения по поводу разгула коррупции. После десятилетий протекционизма и инфляции многие ее страны были готовы отказаться от дикого капитализма военных диктаторов. По мнению представителей элит этих стран, его место должен был занять неолиберализм вашингтонской школы. В Бразилии во главе этого движения за обновление стоял социолог Фернанду Энрике Кардозу. Цивилизованный капиталист сочетался в нем с обаятельным политиком. В 1970-е годы он написал книгу «Зависимость и развитие в Латинской Америке», хрестоматию бразильских левых. Критика правления военных стоила ему нескольких арестов, взрыва в его офисе и периодических высылок из страны. Но после падения диктаторского режима в 1985 году взгляды Кардозу претерпели изменение и стали менее радикальными. К моменту своего избрания президентом в 1994 году он стал мозговым центром бразильской политики.

Наблюдая за борьбой Пеле с коррумпированным руководством Бразильской футбольной федерации, Кардозу увидел, что их роднит общность идеологических воззрений и что национального героя можно с успехом использовать в политических целях. Он назвал Пеле своим внештатным министром по делам спорта - первым чернокожим министром в истории Бразилии. «Символ Бразилии, произошедший от самых ее корней, который добился триумфального успеха» - так Кардозу отозвался о нем, объявляя о его назначении. С самого начала было ясно, что Пеле призван претворять в жизнь идеи «модернизации». Спустя год он разработал «Закон Пеле» для футбола - комплекс реформ, в соответствии с которым клубы должны функционировать как прозрачные коммерческие организации, их бухгалтерские книги подлежат контролю, а менеджеры несут ответственность. Закон предоставлял игрокам право становиться свободными агентами и покидать клубы по истечении контракта. Его помощник Желсу Грелет сказал мне: «Мы думали тогда, что привнесем в клубы рационализм и профессионализм бизнеса». Пеле надеялся, что реформы привлекут иностранных инвесторов, которые превратят «бразильский футбол в ведущую лигу футбольного мира». За одно человеческое поколение Пеле прошел длинный путь. Он начинал свою карьеру как простой рабочий парень, затем превратился в национальный символ при авторитаризме и, наконец, стал приверженцем неолиберализма.