Дэвид Робертс

К тому времени, когда Алекс отправился в Чад, в ноябре 2010 года, он и Стейси снова были вместе. Хотя в будущем их еще ждали разрывы отношений. Оглядываясь назад в 2014 году, Алекс комментирует: «Я считаю, это действительно трудно – предугадать, что будет через шесть месяцев, не говоря уже о годе или более. Стейси жалуется на то, что нам сложно говорить о нашем совместном будущем. Она хочет знать, где бы мы могли жить, должна ли она продолжать работать медсестрой или просто жить со мной в дороге.

Мы говорили о том, чтобы завести детей. Иногда я шучу, что однажды хотел бы иметь внуков, но мысль о том, чтобы растить младенца, кажется мне отвратительной. Возможно, это как-то тянется из моего детства, но я действительно не хочу возвращаться к этому.

Стейси раздражает, когда я шучу о смерти. Я могу сказать что-то вроде: «Тебе лучше ценить меня сейчас, потому что я могу быть рядом очень недолго». Я просто дурачусь на эту тему, но Стейси ненавидит это. Я знаю, она верит в то, что я не упаду во время соло. У нее есть вера в мои способности и рассудительность.

Некоторые из наших разрывов были вызваны моим желанием побыть одному и ощущением, что наши взаимоотношения мешают скалолазанию. Когда я сказал ей об этом, она очень разозлилась. Она сказала мне прямо: «Хорошо, все кончено. Не говори со мной. Даже не пытайся связаться».

Затем несколько недель или даже месяцев спустя я понял, что скучаю по Стейси. Я стал застенчивым и позвонил ей. «Я знаю, ты не хотела, чтобы я связывался с тобой, – сказал я, – но не могли бы мы встретиться и просто поговорить? Может, пообедаем вместе?» Она сдалась, потому что я настаивал на том, что рядом с ней узнал о себе больше и понял, что она оказала положительное влияние на мою жизнь. В конце концов мы действительно любим друг друга».

Улучив момент, Алекс признался: «Я думаю, Стейси многое сделала для того, чтобы я стал более человечным». Этому пониманию послужило воспроизведение некоторых комментариев, которые Алекс давал мне, Дэвиду Робертсу, пишущему эту книгу, в 2010 году, когда я брал у него интервью для краткого биографического очерка, опубликованного в мае 2011 в журнале Outside.

Например. В 2010 году Алекс говорит, что должен был ехать в Северную Каролину на гонг-шоу для The North Face. Он добавил: «Я вижу во всем этом только медиаотстой. Предстоящее появление в роли известного спикера на фестивале Banff Mountain Film и Book Festival – полнейшая дрянь. Я имею в виду, что это нормальное занятие, но это же время я мог бы потратить на скалолазание».

«Ты хочешь, чтобы это было на записи?»

«Почему бы и нет?»

«А как отреагируют Banff Mountain, если прочитают твой комментарий?»

Алекс пожал плечами: «Я просто выразил то, что чувствую. Может быть, однажды это вернется ко мне, чтобы укусить за зад. Тогда я просто перестану разговаривать с людьми».

Другие комментарии в 2010 году звучали как беспечное бахвальство. «Ага, – сказал Алекс, – я сокрушил среднюю школу. Однажды я прошел тест, и они сказали, что я гений».

Остальные же звучали как жестокие оскорбления. Однажды Алекс обозвал одну из лучших скалолазок Америки «маленькой киской», потому что ей пришлось попросить напарника подстраховать ее на страшном траверсе, который она лезла во второй раз. Алекс отозвался об этой выдающейся скалолазке так: «Она не сделала ничего такого, что бы не смог сделать я».

В 2010 году Крис Вайднер, один из лучших друзей Алекса, пожаловался: «Когда мы начинали лазать вместе, он был очень вежлив и соблюдал правила безопасности. Теперь же он может обматерить вас. Около года назад я пытался лезть лидером на питче, с которого постоянно падал. Алекс сказал: «Чувак, в чем твоя чертова проблема? Это же просто 5.13». Возможно, он только подкалывал, но это задело мои чувства. Теперь у него выработалось такое отношение: если ты не скалолаз мирового класса, то ты дерьмо».

«В итоге я сказал: «Эй, дай мне передохнуть. Я стараюсь, как могу». Он, наверное, понял, что обидел меня, но все равно не захотел с этим мириться».

Когда я напомнил Алексу об этих комментариях в 2014 году, он устыдился. «Сейчас я не такой человек, – настаивал он. – Тогда я был довольно агрессивным. Я думал, мне нужно что-то доказывать». Очевидно, что к 2015 году Алексу Хоннольду мало что осталось доказывать. Тем не менее интенсивность его деятельности никоим образом не снижалась. Что-то все еще толкает его к достижению совершенства на скалах, а в последнее время – на снегу и льду. Он стремится выйти за рамки, установленные его самыми смелыми предшественниками.