ГЛАВА 8   ВЫИГРАТЬ ВРЕМЯ — ВЫИГРАТЬ ВСЕ!

ГЛАВА 8 

ВЫИГРАТЬ ВРЕМЯ — ВЫИГРАТЬ ВСЕ!

В брестское «Динамо» я пришел с твердым убеждением, что в футболе — настоящем футболе — мелочей не бывает. Попав с корабля на бал, я столкнулся с реальными проблемами. Команда готовилась к предстоящему сезону, и я считал, что присутствие на базе посторонних недопустимо. А посторонними оказались люди из местного динамовского руководства, которые любили по выходным вырваться из городской суеты, попариться в бане на базе. В первый же такой выходной я заявил: «Когда команда тренируется, на базе нет места никакому веселью». Заявил и вскоре почувствовал, что отношение ко мне местного руководства «Динамо» стало негативным.

Однажды, когда я приехал в Брест из Минска, на вокзале меня никто не встретил, квартира была еще не готова, а заказать для меня гостиницу никто не удосужился. Пришлось ночевать на вокзале, что было не столько неуютно, сколько до боли обидно. Я ведь старался все свои силы отдать делу, подчинить все командным интересам, а тут такое! Но я был молод и из этой обиды вынес только одно: надо крепче закусить удила и работать, работать, работать — не обращая внимания на отношение ко мне руководства.

Я вызвал в Брест супругу. Она сняла со сберегательной книжки последние деньги, мы поселились в лучшем номере лучшей гостинцы Бреста. Я продолжал работать с командой. Через некоторое время начальство обратило внимание на эту ситуацию, принесло извинения. Но натянутость в наших отношениях сохранялась весь период предсезонной подготовки и даже в начале первенства.

Естественно, мы поехали на сборы. Мне удалось «затравить» ребят на интенсивную работу. Я хорошо знал весь белорусский футбол и пригласил в Брест много перспективной молодежи, тех, кого я помнил еще по выступлениям на первенство республики. Для меня было самым важным, чтобы футболист обладал скоростными качествами, вот я и пригласил в команду «скоростников» Витю Сокола и Колю Сытика. Пригласил перспективных, на мой взгляд, Валеру Мельникова и Сережу Гоцманова и угадал, что они могут совершенствоваться. Потом они поехали со мной в Минск и помогли в становлении минского «Динамо».

На сборах мы обыграли всех соперников. Я был так воодушевлен этими победами, хорошей игрой, а еще тем, что мы начинали сезон играми в Бресте, что… допустил грубейшую ошибку. Моя самоуверенность сыграла со мной злую шутку, когда я подумал, что уже могу и умею все. Наращивая атакующий потенциал команды, я поручил обязанности заднего центрального защитника одному из центральных нападающих, правого полузащитника поставил правым защитником! И вот в стартовом домашнем матче с ивановским «Текстильщиком» мы проигрываем со счетом 0:3. Чего ж удивляться тому, что негативное отношение ко мне руководства местного «Динамо» проявилось со всей силой. Мне сказали: «А ты думал, что семи пядей во лбу! — Прямо так сказали, не в бровь, а в глаз. — Тебе еще посмотреть надо, как все это в футболе делается, прежде чем мнить себя великим специалистом. Набьешь ты еще себе шишек».

Мое тогдашнее состояние можно охарактеризовать одним словом — оно было «страшное». Я откровенно и очень-очень сильно переживал неудачу. Но помогли люди, окружавшие меня. Это, конечно, были и супруга, и второй тренер Иван Григорьевич Щекин, и Леонид Павлович Гарай, бывший директор местной футбольной школы, которого я пригласил на должность начальника команды. Они поддержали меня, помогли собраться с мыслями. Хотя и от них я принял солидную порцию критики.

Сначала на их упреки в том, что ломка хорошей, сбалансированной игры оказалась слишком резкой, я упрямо отвечал: «Надо наращивать атакующий потенциал, необходимо его наращивать». Однако потом вернулся к той расстановке сил на поле, какая у нас была в лучших предсезонных играх. После этого брестское «Динамо» выиграло подряд 13 (тринадцать!) матчей первенства, а к концу первого круга делило вершину турнирной таблицы с воронежским «Факелом», который тоже стремился прорваться из второй в первую лигу.

Между тем к середине сезона в минском «Динамо» увидели, что возвращение в высший дивизион оказывается под вопросом — команда шла на шестом месте. Тогда мне позвонили из столицы Белоруссии и предложили: «Эдуард Васильевич, мы предлагаем вам возглавить команду. Вы согласны?»

Здесь надо сказать, что я знал о том, что в минском «Динамо» меня считают человеком неуравновешенным, неуправляемым и взбалмошным. Я же считал, что являюсь темпераментным, экспансивным и неуступчивым. Чувствуете разницу?! Бывали у меня такие случаи, еще когда я работал с дублем, что приходилось это самое динамовское руководство с тренировки удалять. Чем-то это напоминало поведение Константина Ивановича Бескова в Лужниках — я рассказывал эту историю. Вот и мне пришлось сказать своему начальству на пороге тренировочного зала: «Здесь работаем мы, а вы в это время не имеете права сюда входить!»

Не любит начальство такие слова, оно любит, когда перед ним на цыпочках бегают, стул и то, чем на нем сидят, в зеркальный блеск приводят. Но мой успех в Бресте был налицо, ребята, которых я пригласил в команду, росли в мастерстве как на дрожжах, и, самое главное, был у команды результат. Моих подопечных уже пытались в Минск переманить, а я отвечал: «Подождите! Им еще надо обрести мастерство. Конечно, они будут играть в Минске, но пока им надо хорошо сработать в этом сезоне».

Как бы то ни было, в середине сезона-78 меня пригласили в минское «Динамо». Приезжаю, принимают радушно. Единственное, что мне не нравилось — постоянные напоминания о моей молодости, о том, что в одной ситуации лучше поступить так, а в другой — этак. Ты не делай, как делали твои предшественники. Этого не делай, этого и этого, как с ребенком, ей-богу, разговаривали!

Я окрысивался. Мне тогда говорили: «Ну что ты так сразу! Вот ты какой был, такой и остался. Ты лучше слушай, что тебе говорят». Надо было отвечать. Отвечал: «Я могу вас слушать, но вы же иногда такие бредовые идеи высказываете, ужас! Я профессионал, закончил Высшую школу тренеров, не надо мне мешать. Да вам это и не удастся, я вас к тренировочному процессу и подпускать-то не буду».

То есть работать вместе мы начали, но отношения с руководством первое время оставались холодными.

Команде надо было ставить игру. Мне не нравилась та структура игры, которую мне оставили предшественники. Это было, так сказать, «киевское направление», с четким распределением обязанностей и жестко ограниченной свободой футболистов на поле. Я в какой-то степени раскрепостил игроков. Да, от них по-прежнему требовалось выполнение обязательного, но обязательной стала и импровизация. Футболист сам должен домысливать игру в различных ситуациях, искать и находить смену позиций в соответствии с развитием каждого игрового эпизода. Так мы и попробовали играть. И в тот же год нам удалось выйти о высшую лигу. За полсезона удалось. Я не считал, что сделал почти необыкновенное, совершил подвиг. Ведь команда как таковая была и до меня, я говорил и буду говорить, что и минское «Динамо» пришел но на пустое место.

Брестский же клуб, где остался работать Щекин, закончил сезон на втором месте. Что ж, Воронежская область покрупней Брестской будет, да и поближе к Москве Воронеж расположен, поближе к Федерации футбола. Тогда я стал понимать, что подобные неигровые факторы тоже имеют значение. Но вот в следующем сезоне пять ребят из Бреста неплохо в высшей лиге заиграли, а из Воронежа-то там никто не проявился. Еще раз спасибо тебе, Брест, за то, что ты закалил во мне бойцовские качества.

Что же касается Минска и моего довольно холодного отношения с руководством «Динамо», это никоим образом не сказывалось на той постоянной помощи, которую оказывала республика своей главной команде. Помогали все — и Белсовет «Динамо», и спорткомитет Белоруссии. Естественно, что по случаю нашего выхода в высшую лигу был устроен пышный банкет. По привычной схеме, когда первые лица республики и прочие руководители, поздравив команду с успехом, вскоре оставили нас одних. Конечно, застольная беседа стала более откровенной, а в этот раз даже более чем откровенной.

Ко мне подошли представители старшего поколения команды, «зубры», и завели следующий разговор:

— Эдуард Васильевич, это ведь мы настаивали, чтобы вас сюда пригласили. С нами не сразу согласились, но мы настаивали.

— Ну, — говорю, — это прекрасно. Спасибо вам, ребята. Я вам очень благодарен. Вот, получается, вы мне помогли и я вам помог, все силы, всю душу отдал. Теперь будем играть в высшей лиге.

Но из дальнейших слов футболистов оказалось, что они, как бы в награду за свою настойчивость, рассчитывают на панибратство с тренером. Я пытаюсь повернуть разговор, но ничего не получается. Тем более, все немножко выпили, разгорячились. Еще раз объясняю:

— Ребята, вы молодцы! Спасибо, что приложили столько сил для завоевания нужного результата. За это вы через газеты получили и еще, думаю, получите моральное, так сказать, удовлетворение. Финансово вас тоже не обидят, поверьте. Каждому будет воздано по заслугам, как положено. Но не более!

Вроде бы все ясно, но, смотрю, два-три человека не унимаются. Понимаю, что уговорами в такой ситуации ничего не добьешься, и принимаю решение:

— Ребятки, я дальше разговаривать на эту тему не буду. А вот ты и ты завтра мне на стол положите заявления об уходе. Я вас отчисляю из команды.

Дальше почти по Шекспиру, дальше — тишина. А потом:

— Да как же это, Василич?! Да ты что?!

— Я сказал, — говорю. — Идемте праздновать дальше нашу победу.

Вскоре после праздничного вечера сторонники особых отношений с тренером пришли ко мне просить прощения, объяснив свое поведение особенностями национального застолья — выпили, погорячились. На этом все и закончилось, мы остались друзьями, продолжали работать, и я, откровенно говоря, очень рад, что не ошибся в этих футболистах. Они поняли мою принципиальность, поняли, что со мной шутить нельзя, хоть я и молодой тренер.

Перед стартом сезона-79 про нас, я знаю, говорили: «Эти как вышли в высшую лигу, так и уйдут из нее». А мы закончили чемпионат на 6-м месте, причем не только показали содержательную игру, но по ходу первенства не раз оказывались в тройке призеров.

Я внимательно наблюдал за всеми футболистами и видел различные негативные проявления. Здесь речь уже не о банальном нарушении режима, а о договорных играх. Сначала я никак не мог понять, в чем тут дело, и столько нервов потратил впустую, столько здоровья. Вот меня и запомнили постоянно что-то подсказывающим футболистам у кромки поля, кричащим и размахивающим руками. Покрикивал я не только у кромки, но и в раздевалке мог такую «беседу» провести, на повышенном и очень повышенном тоне. Буквально до слез некоторых доводил, пытаясь добиться от них искренности в игре, чтобы они полностью выкладывались на футбольном поле.

Но продолжалась чехарда. Содержание игры у команды было, а получалось так, что мы идем-идем, играем-играем, побеждаем-побеждаем и вдруг слабым командам отдаем очки. Я бьюсь как рыба об лед, не понимаю причин происходящего. И вот тогда ставлю эксперимент.

Пригласил я одного молодого футболиста к себе на разговор. Купил бутылку водки. Сказал:

— Хочется мне с тобой о жизни по душам поговорить, так, знаешь, по-мужски, за рюмочкой.

— Да как же так?! — удивился он. — Ведь режим соблюдать надо.

— Ничего! — ответил. — Я все знаю про режим. Сегодня можно.

Сидим, разговариваем, футболист не раскрывается и не раскрывается. И лишь когда бутылка начинает пересыхать, он сворачивает в нужное мне русло разговора:

— Да, Эдуард Васильевич, тут такое дело. Только вы, пожалуйста, не принимайте поспешных решений. Ни в отношении никого. Может, нам, Эдуард Васильевич, вместе — вам и команде — если взяться, удастся похерить то, что сейчас происходит с некоторыми футболистами. Да, бывают игры, перед которыми к нам подходят и говорят: «Играйте вполсиленки, не забивайте». За наше поражение сумма одна, за ничью — другая. Так что вы правильно волнуетесь, переживаете, разносы нам устраиваете, бывают такие игры.

Так я еще раз удостоверился в своей правоте. Ведь чувствовал, видел, что кое-кто порой играет вполсилы. Теперь узнал?— почему. Мои коллеги и люди из руководства клуба порой говорили: «Да что ты так на них нападаешь! Да не может быть того, что они специально игру сдают!» Оказалось — может.

А потом, в межсезонье, когда я отдыхал с женой в Кисловодском санатории «Эльбрус», ко мне приехала группа ребят из «Динамо». Они предложили следующее: «Эдуард Васильевич, мы хотим работать с вами на полную катушку. Предлагаем убрать из коллектива того-то и того-то. Тогда у нас в «Динамо» будет совершенно другая обстановка».

Договорились. В начале сезона я отчисляю нескольких игроков. И команда действительно преображается, мы начинаем играть стабильно и через два года становимся чемпионами СССР.

Я все думаю, почему они поступили так — та здоровая группа людей, которая заявила о необходимости убрать из команды нескольких человек? Наверное, свою роль сыграли и мои разговоры, мои убеждения, пусть они не всегда высказывались мной в должном тоне. Но все-таки я докричался до душ людей, а они поняли перспективность именно такого отношения к спорту. Я тогда, думаю, даже начал молодеть. Разом снялась огромная психологическая нагрузка, которую тренер принимает на себя за сезон. Я опять почувствовал одухотворенность, окрыление. «Вот что значит, — говорил я себе тогда и повторяю ныне, — ежедневно, и не раз, а может, и три раза в день вести разъяснительную работу. Что такое футбол? Для чего он существует? Для зрителей! Нельзя обманывать зрителей! Это предательство по отношению и к ним, и к себе!» Пускай меня за эту каждодневную работу некоторые высмеивают. Собаки лают, а караван идет. И дай Бог, чтобы мне хватило сил до конца жизни идти вместе со своим караваном. А остальное — суета сует.

Впрочем, чемпионами мы стали не сразу после разговора с футболистами в Кисловодске. На протяжении трех сезонов, я говорю о сезонах с 1978 по 1980 год, шла шлифовка команды. Я стал приглашать для проведения тренировок борцов и легкоатлетов, баскетболистов и хоккеистов. Мне было важно понять, какими средствами они достигают повышения скоростно-силовых качеств, как они тренируют скоростную выносливость. Постичь это было необходимо для расширения двигательного фонда футболистов. Ведь только при условии расширения двигательного фонда совершенствуется техника, эффективно оттачиваются тактические действия — как индивидуальные, так и коллективные. Мне важно, чтобы занятия проводились не теоретические, а прикладные. С экономической точки зрения подобная система работы в советские времена была возможна, тренеры из других видов спорта приглашались на полставки, или «проводились» по каким-нибудь другим документам. А я вбирал, вбирал и вбирал то, что можно применить в футболе из их методики. Приглашал для занятий с командой не только тренеров, но и психологов, педагогов. Это было не только полезно, но и, откровенно говоря, по-настоящему интересно.

Нареканий со стороны моих коллег и руководства подобная работа вызывала множество. «Ну чего ты все приглашаешь кого-то?! — говорили мне. — Тебе же стыдно должно быть! Ты сам известный футболист, окончил Высшую школу тренеров. А приглашаешь далеко не самых ведущих специалистов!»

А я шел по жизни так, как будто еще ничего не знаю и всему постоянно должен научиться сам, а уже потом учить других. И лишь потом пришло понимание, что я как тренер поднялся на более высокий уровень. Вот тогда мы в минском «Динамо», можно сказать, и начали определенную революцию в футболе делать.

Когда я пришел в команду со своими принципами игры, у меня эпиграфом стояло: «Выиграть время — выиграть все!» Постепенно я понял, что весь мировой футбол будет развиваться в направлении «выигрыша во времени», А для себя обозначил следующее: «Силен будет тот тренер, который умеет работать над повышением физических качеств игроков. На фоне повышения физических качеств растет техника, тактика — и личная, и командная».

В плюс к сказанному, я тогда, может быть, один из первых угадал, что надо как можно быстрее заставить бегать мяч. Простая формула? Можно посмеяться: «В одно касание играть собрались?! Ну-ну…» Только и по сей день развитие мирового футбола идет именно в этом направлении. По сути, все озабочены только одним: «Как можно выиграть время?» И я вижу, что у современных футболистов есть еще очень большой запас прочности во многих компонентах игры и подготовки. Например, в вопросе, как нужно встречаться с мячом…

Но здесь мы остановимся, я чуть было не проговорился об одной из своих тайн. А я еще человек рабочий и быть им собираюсь долго. Поэтому тех футболистов, кто искренне хочет знать о недосказанном, приглашаю в свою команду. Во всяком случае, предложения рассмотреть могу. Вот так-то, уважаемые коллеги тренеры, может, я сейчас у вас кого-то и перехватил «за бесплатно», так сказать.

На смех поднимали не только мою систему тренировок, но и предыгровые установки. Обычно я в психологическом воздействии на команду, ее настрое на игру, использовал различные примеры. Один из них удосужился ироничной оценки нашей прессы. Что бы о нем ни говорили, как бы его ни перевертывали, лучше все рассказать самому. Установка началась с моего постоянного вопроса перед игрой: «Все ли готовы к матчу? Все ли сегодня могут играть в полную силу?» Молчание в ответ — знак согласия.

— Раз все, — говорю, — то запомните, игра — это бой, а в бою температуру не меряют.

Это моя основополагающая позиция — если ты дал добро на участие в матче, никакие твои дальнейшие разговоры, мол, что-то у тебя где-то заболело, закололо, не принимаются. Ты отвечаешь за все перед зрителями и командой головой и ногами. А потом последовал мой, ставший уже, наверное, знаменитым пример.

— Идет стадо павианов… Ветер меняется. Стадо чувствует своего врага. Леопард — самый заклятый враг павианов. Стадо чувствует его близость. И вот два вожака бросаются к леопарду, отвлекая его, бросаются на верную гибель во имя жизни стада, во имя того, чтобы оно могло продолжить свой род. Вот такие мне сегодня нужны вожаки в команде! Нужны люди, готовые пожертвовать собой! Об этом я вас спрашиваю, когда задаю вопрос: все ли готовы к матчу, к такому повороту дела?!

Я думаю, что тот, кто высмеял этот пример, был либо слегка выпившим, либо хотел пошутить. Но пример этот потом приводили в доказательство странности тренера Малофеева.

А ведь здесь все понятно! Мне, да и любому тренеру, важно максимально возбудить в игроках желание играть, создать настрой на игру. И павианы могут в этом помочь и помогали. Можно поступить и по-другому, как я сделал недавно, чтобы раскрепостить ребят. Установку мы проводили в холле гостиницы, стояла жара, все ходили по пояс раздетые. И вот я заманил в холл моего хорошего знакомого, мужчину весьма худого. Заманил и говорю футболистам: «Установка отменяется, будем изучать анатомию. Скелет человека». Посмеявшись, мы вернулись к делу. А потом и матч выиграли.

Вообще-то я, конечно, не люблю пускать на установки посторонних. Даже Якушина однажды со скрипом пустил, когда он инспектировал от Федерации футбола минское «Динамо». Дело было в Москве перед игрой с «Локомотивом». Сначала Михаил Иосифович спросил меня:

— Эдуард, неужели правда, что у тебя ребята играют в одно касание?! Многие смеются над тобой.

— Вы посмотрите, — отвечаю, — и увидите сами.

Может, думаю при этом, он решил, что я перед ним специально выпендриваться буду? Веду тренировку, Якушин на ней не присутствует. Провожу следующую, а его опять нет. Что такое?! И только на третий день вижу, что Михаил Иосифович за деревьями прячется — мы на загородной базе работали. Решил он своим присутствием ни меня, ни ребят от дела не отвлекать.

А когда Якушин отсмотрел наш недельный цикл, то сказал: «С тренировок этого молодого человека надо методические пособия писать!» — и попросился на установку.

Меня смущало, что в столь ответственный момент в раздевалке будет присутствовать мой учитель, авторитетный специалист, и это может отрицательно сказаться на моем авторитете. Боялся я, что стушуюсь, не смогу сыграть нужную роль. Пришлось взять себя в руки, самонастроиться и провести установку еще с большим воодушевлением. Когда я закончил говорить, слово попросил Михаил Иосифович — случай редкостный, чтобы после главного тренера на установке кто-нибудь говорил! Но Якушин оказался предельно кратким. «Ребята, — сказал он. — Да после такой установки и я бы сейчас как молодой на поле побежал!»

Такая похвала, такие слова меня взбудоражили. И я чуть не взлетел. Честное слово!

Показателем того, что минское «Динамо» тогда играло в хороший футбол, может служить и следующий эпизод. Нас несколько лет подряд ленинградский «Зенит» приглашал на зимние турниры. А потом перестал. Потому что мы все время у него выигрывали, наверное… В Минске же зрители снова столкнулись с проблемой лишнего билетика, трибуны всегда были переполнены — так мы и вошли в сезон 1982 года.