ПЕЛЕ, КОТОРОГО ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ

ПЕЛЕ, КОТОРОГО ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ

Писать о Пеле — дело чертовски трудное: о нем сказано, кажется, уже все. Ему посвящены сотни книг и тысячи статей, десятки фильмов и десятки тысяч телерепортажей. К этому потоку информации вроде бы и добавить-то нечего. И все же, все же… не без некоторой самонадеянности автор этих строк попытается теперь, в главе, написанной в 2000 году, показать читателю Пеле, которого вы не знаете. И о котором еще не слышали.

О РАЗМАХЕ ЕГО ПОПУЛЯРНОСТИ

известно всем. Весь мир обошла фотография Роберта Кеннеди, обнимающего в раздевалке «Мараканы» прямо под душем намыленного Пеле. Похожа на красивую легенду невыдуманная история о прекращении на одни сутки бушевавшей в Заире гражданской войны: соперники неистово захотели посмотреть матч с участием Пеле.

Посмотрели. И как только «Сантос» отбыл, война возобновилась…

В шестидесятых годах мировую прессу обошла история бедняка, который где-то «автостопом» на попутках (хотел бы я знать, что это были за «попутки»: верблюжьи караваны или грузовики с урожаем маиса?), а где-то безбилетным «зайцем» прошлепал через всю Африку из Кейптауна в Касабланку, чтобы попасть на матч с участием «Короля». (Нет, вы посмотрите на карту Африки и попробуйте себе представить, что это за подвиг: через джунгли и пустыни, через реки и горы — только ради того, чтобы попасть на футбол!)

А уже совсем недавно — в июле 1995 года другой африканский бедняк тоже, между прочим, «зайцем» в трюме американского сухогруза переправился через Атлантику и отправился пешком по Бразилии к «Королю Пеле» с просьбой помирить воюющих в Руанде тутси и хуту. Правда, тут вышел небольшой конфуз: беспаспортный и неграмотный африканский бродяга не знал, где искать благодетеля, не имел представления о том, что тот к тому времени стал уже министром и работал не в городе Сантосе, где когда-то играл в футбол, а в столице страны. Да и где находится эта столица, африканский посол доброй воли тоже не имел ни малейшего представления.

Короче говоря, его вскорости повязала местная полиция где-то в окрестностях порта Сантоса, где он высадился с судна.

Пеле и Роберт Кеннеди

На Украине в городе Луганске живет самый, пожалуй, фанатичный на территории бывшего СССР фанат Пеле. Зовут его Николай Худобин. В дошкольном возрасте он, не колеблясь, обменял свой новый велосипед на фотографию Пеле и Яшина. А затем начал собирать все, что имело отношение к «Королю». Фотографии, марки, сувениры, значки. Эта страсть горит в нем уже около сорока лет. Он расходует на нее все свои силы, здоровье и, разумеется, средства. Но благодаря этой одержимости он сумел создать первый в мире частный музей Пеле и посвятил заботам об этом музее всю свою жизнь.

Один крошечный пример его фанатизма: ради того, чтобы получить автограф «Короля», он умудрился (во время последнего визита Пеле в Москву в 1997 году) прорваться через все пограничные и таможенные барьеры в уже готовый к отлету в шереметьевском аэропорту самолет, доступ на борт которого уже давно был закрыт. Из-за этого безумного рейда Николая через летное поле отлет лайнера был задержан, Пеле и его супруга получили шикарный букет, а коллекция Николая обогатилась еще несколькими сувенирами. И никто из рядовых и руководящих чиновников аэродромных служб Шереметьева так и не смогли понять, каким образом этот украинский парень, не имевший ни загранпаспорта, ни каких-либо иных документов, сумел совершить свой невероятный бросок к великому своему кумиру через все запретные, закрытые, секретные пограничные зоны.

«Я — Пеле» (обложка книги)

Известно о том, что одной из первых наград, которых был удостоен Пеле, стала медаль министерства просвещения Бразилии: тысячи мальчишек начали учиться грамоте только для того, чтобы прочесть его первую книгу, вышедшую после чемпионата мира 1958 года: «Я — Пеле».

Весьма красноречиво говорит о популярности Пеле и комическая сценка, свидетелем которой я был на «Маракане» в ноябре 1969 года по окончании футбольного матча между сборными Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу, сыгранного специально для английской королевы, находившейся в тот момент с официальным визитом в Бразилии.

По тщательно разработанному сценарию по окончании матча Ее Королевское Величество вручала капитану команды-победительницы громадный Кубок. Принимал его, естественно, Пеле.

И, конечно же, сотни фотографов стремились запечатлеть сей исторический момент. И, как всегда в таких ситуациях, участники церемонии спешили, служба безопасности мешала, торсида свистела, местные чиновники лезли на первый план, стремясь не упустить возможности попасть в кадр рядом с «Королем» и королевой.

Уставшая от этого кавардака Ее Королевское Величество, сунув Пеле громадный Кубок, который чуть не выпал из ее слабых рук, собралась со вздохом облегчения ретироваться, но неутоленные фоторепортеры яростно завопили:

«Куда, куда, Королева?! Стой, не спеши! Встань рядом с Ним!»

Заметьте: «рядом с Ним»! Не «Пеле — подойди поближе к Королеве!», а «Королева — встань рядом с Пеле!»

«Король» и один из его болельщиков

Поэтому ни у кого в Бразилии не вызвала иронической улыбки опубликованная однажды подпись под фотографией: «„Король“ и один из его болельщиков».

На снимке был изображен Пеле с Папой Римским.

ЕГО РЕКОРДЫ

известны всем: 1281 гол в 1363 матчах, сыгранных за 21 год карьеры в профессиональном футболе. 32 выигранных чемпионата. В том числе три мировых. 90 раз он делал «хет-трик», 30 раз забивал по четыре мяча за игру, четыре раза — по пять, а однажды (в 1964 году в ворота «Ботафого» из города Рибейрао Прето) забил восемь голов.

У нас в свое время появился Клуб имени Григория Федотова, в который с гигантской помпой включались футболисты, забившие в официальных матчах сотню голов и более, — за всю свою футбольную жизнь. Долгие годы нашим рекордсменом-голеадором был великий торпедовец Александр Пономарев: 148 голов в 244 матчах за два десятка лет. Для сравнения: в 1959 году 19-летний (!) Пеле, сыграв за один сезон 103 матча, забил в них 126 голов!

Особенности его футбольного таланта можно сформулировать кратко и точно: любой элемент футбольной игры он выполнял лучше, чем любой другой футболист. У него просто не было слабых мест. Он быстрее всех бегал, выше всех прыгал, потрясающе бил с обеих ног. Для него не существовало никаких секретов в футбольной технике. Отсюда и неслыханный урожай голов. Отсюда и трепет, который он внушал любым соперникам любых команд мира.

И уже не удивляешься, узнав, как однажды кинорежиссер, снимавший о нем фильм, попросил его забить мяч с определенной точки поля: «Чтобы не тратить лишнюю пленку и не бегать за тобой вокруг футбольного поля, мы поставим камеру на помост с этой стороны, а ты забей пожалуйста вон оттуда, с правого угла штрафной площадки. О?кей?»

Желание режиссера было исполнено. Гол влетел именно с запрошенной точки.

ЕГО ХАРАКТЕР

изумляет всех, кто знаком с ним, больше всего тем, что при невероятно стремительном восхождении на вершину Олимпа (он стал чемпионом мира в 17 лет, а двукратным чемпионом — в 22 года), его ни в юности, ни в зрелые годы не тронули бациллы «звездной болезни». Он всегда восхищал меня своим дружелюбием, отзывчивостью и мягкостью в отношениях с окружающими. Если болельщику удавалось пробиться к нему через цепи никогда не ослабляющей своей бдительности охраны, то он мог быть уверен, что «Король» никогда не откажет в автографе, любезно поприветствует своего балдеющего от счастья обожателя, похлопает его по плечу и пожелает всего доброго.

Пеле с гитарой

Именно такой была наша первая встреча тридцать лет назад на тренировочной базе в «Сантосе», о которой я рассказал в главе «Знакомьтесь: Пеле». Утомленный до последней степени нещадной тренировкой, он беседовал со мной два часа, терпеливо отвечая на все вопросы, на многие из которых ему приходилось отвечать уже тысячи раз. И даже согласился по моей просьбе сыграть на гитаре и спеть несколько песенок собственного сочинения, которые я затем послал в журнал «Кругозор», где они и были изданы на гибком диске. Изданы без его формального разрешения (кстати, это ведь был первый в его жизни диск!), за что «Король» простил меня и не настаивал на выплате авторского гонорара. Хотя, замечу, впоследствии неоднократно укорял меня за «самоуправство».

Множество раз я видел, как он, выходя, к примеру, из автобуса, доставившего команду на стадион, приветливо и дружелюбно откликался на восторженный вопль какого-нибудь торседора, сумевшего прорвать заградительный заслон и прорваться вплотную к «Королю».

«Здравствуй, Пеле!» — рыдая от счастья, визжал счастливчик. И в ответ обязательно слышал: «Привет, привет! Как дела? Все в порядке?»

И обалдевший от счастья фанат восторженно глазел вслед удаляющемуся божеству. Теперь у него оставалось счастливое воспоминание на всю жизнь.

Но этот почти ангельский характер Пеле или, точнее, нрав поразительно менялся, когда «Король» выходил на футбольное поле, на котором он всегда был

ГОВОРЛИВ И ОЧЕНЬ ОПАСЕН…

Да, это была весьма заметная черта его натуры: повышенная, мягко скажем, говорливость на поле. Поразительно, но факт: при всей его сдержанности, чувстве собственного достоинства, при врожденной интеллигентности, мягкости, которые свойственны ему во «внефутбольной» жизни, во время игры он всегда был одним из самых крикливых, а иногда и сварливых игроков. Несколько матчей «Сантоса» на «Маракане» я провел прямо за сеткой ворот соперников «сантистов» рядом с фотографами и операторами. Именно там, например, смотрел знаменитую игру с «Васко да Гама», в которой Пеле забил свой тысячный гол. И скажу прямо: слышал в его исполнении такие перлы народного творчества, которые не поддаются цитированию в прессе. И все же постараюсь передать хотя бы несколько фрагментов, адаптировав их применительно к нормам русской речи.

— Эй, ты, негао, — кричит Пеле сопернику куда более, кстати сказать, светлокожему, чем он сам. (Слово «негао» означает нечто вроде «черномазый». Оно может звучать и уничижительно, и шутливо, даже ласково, в зависимости от ситуации и интонации. Мы ведь тоже, к примеру, слово «бандит» можем произнести по-разному? Одно дело — в уголовной хронике, а совсем по-другому оно прозвучит в устах молодой мамаши, обращающейся к своему непоседливому пятилетнему сыночку.)

— Эй, негао! — вопит «Король» сопернику. — Ты пытался меня обвести? Ты что, с ума сошел? Отвали-ка в сторонку и не путайся под ногами!

— А ты, дурачок, — кричит он через секунду своему полузащитнику. — Куда тебя понесло на левый край? Ты же не играешь левой ногой! Убирайся на свое место!

Ворвавшись в штрафную площадку соперников и получив в очередной раз по ногам, он огрызается:

— Еще раз меня зацепишь, получишь сдачи! И уедешь на носилках, так и знай!

И так весь матч с первой до последней минуты.

Так шумно он играл всю свою футбольную жизнь. Причем у него была даже своя философия, объясняющая эту страсть к воплям на поле.

— Крик — это тоже элемент игры. И весьма важный, — откровенничал он однажды. — В «Сантосе» я и Зито кричим больше всех. И помогает. Даже среди своих игроков бывают такие, которые смогут играть только тогда, когда на них прикрикнешь. Начинает игру он сонно, вяло, еле двигается. А заорешь на него разок-другой, да погромче, так он, глядишь, и забегал. Нет, крик это такое же оружие, как финт, как удар головой, как хороший пас, как рывок к воротам.

Кричал он на поле много, и потому иногда могло сложиться впечатление, что это очень жесткий, даже грубый игрок, но в том-то и дело, что вся его «грубость» и «жесткость» были строго ограничены словами. То есть криками. Грубостей физических: ударов по ногам, запрещенных толчков он, как правило, не допускал. Во всяком случае, никогда не начинал первым. Но если получал, то мог в качестве ответа действительно отправить «агрессора» на больничную койку.

Отмечен в его биографии и эпизод, когда он даже сломал ногу защитнику немецкой сборной. Но это была не умышленная грубость, а несчастный случай.

Гораздо чаще он сам становился объектом насилия и грубостей со стороны тех, кто не мог сдержать его «легальными» способами. И случалось нередко, что в ответ на грубость соперника, на толчок в спину, на подножку Пеле спустя несколько минут, в очередном игровом эпизоде, когда обидчик оказывался рядом, мог изящно и остроумно, даже едко унизить его серией стремительных, откровенно издевательских финтов, превращавших грубияна в беспомощного дурачка, уязвленного и оглушенного свистом трибун.

1000-й гол Пеле

Обычно играл он чисто. Уважал правила игры. Не был способен на «подвиг» Марадоны, который на чемпионате мира 1986 года забил свой знаменитый гол рукой, а потом сказал, что это была «рука божья».

Но не будем идеализировать «Короля»! Иногда он мог и слегка схулиганить, схитрить. Как это было однажды, когда в трудном матче, где чаша весов колебалась то в одну, то в другую сторону, ожидая мяч в штрафной площадке и безуспешно пытаясь освободиться от прилипшего к нему защитника, Пеле во время подачи углового, когда все, в том числе и судья, смотрели на угол поля, вдруг неожиданно и быстро просунул голову под руку своего «сторожа» и одновременно завопил дурным голосом:

— Эй, судья! Судья! Смотри, что он со мной делает!

Судья обернулся, увидел нечто, напомнившее прием из греко-римской борьбы, и, подавленный авторитетом «Короля», послушно свистнул и… показал на отметку пенальти.

Да, «Король» мог быть хитер, мог быть строг, но он в то же время всегда был и остается чрезвычайно сентиментальным.

СЛЕЗЫ «КОРОЛЯ»

неоднократно видел футбольный и не только футбольный мир.

Ему ничего не стоит заплакать. Впервые это случилось сразу же по окончании финального матча на чемпионате мира в Швеции: он рыдал взахлеб на плече счастливо улыбающегося Жилмара.

Он плакал, когда стал «би-кампеоном», он прослезился в торжественный момент завоевания «три» в Мексике в 1970 году. Он обильно лил слезы, когда забил тысячный гол: рыдал, пока журналисты и торседорес носили его вокруг поля на своих плечах. Потом плакал под душем, потом всхлипывал, уже сидя на скамейке и вытираясь. И трогательно вновь прослезился, когда я там, в раздевалке, вручил ему маленький сувенир — программку нашего футбольного матча с автографом Льва Яшина, сказав, что великий русский вратарь тоже поздравляет его с тысячным голом. (Лев Иванович, по правде говоря, передал мне ее для Пеле за несколько месяцев до того дня: когда я был в отпуске в Москве. Ну, а вручение сувенира я просто приурочил к самому торжественному и счастливому моменту в жизни «Короля».)

Конечно же, он ронял скупую мужскую слезу каждый раз, когда прощался с футболом. А этот процесс у него затянулся на долгие годы и превратился в настоящий «крестный путь». В тридцать один год он прощался со сборной: плакал навзрыд. В тридцать четыре — расставался с «Сантосом»: рыдал. В тридцать шесть — прощался с «Космосом»: лил слезы как ребенок.

Нет, я не иронизирую. Я просто привожу факты. И призываю: будем объективны! Скажите мне, скептики, пожалуйста: смог ли кто-нибудь из нас, пусть даже самых твердокожих и крутых мужиков, остаться без влаги в глазу, когда в твою честь стотысячная архибанкада «Мараканы» подымается на ноги в едином порыве и куда-то в небо, к планетам, к созвездию Южного Креста несется обращенное к тебе громоподобное: «О-стань-ся!!!»

ЕГО ДОМ — ЕГО КРЕПОСТЬ,

в которую никому нет доступа.

Как это всегда бывает в любой стране в любую эпоху, личная жизнь известных людей обязательно привлекает всеобщее внимание и рождает массу слухов, сплетен и легенд. Пеле всегда понимал это и был чрезвычайно деликатен и осторожен, не подпуская пытливых репортеров к своей жизни, протекающей за границами футбольного поля. В главе «Знакомьтесь: Пеле» я уже рассказал о том, как проявилась эта черта в его ответе на вопрос, который ему был задан незадолго до свадьбы с Розе-Мери друзьями, недоумевавшими, почему он раньше не познакомил их со своей невестой?

Согласитесь: это была похвальная деликатность. Свадьба с Розе-Мери состоялась в начале 1966 года. Через год появилась дочь Келли-Кристина, потом сын Эдиньо, затем еще одна дочь Дженифер. Семья эта долгие годы считалась образцово-показательной. Кроткая, скромная Розе-Мери, милые дети, боготворимый миллиардами людей планеты, но остающийся простым и скромным отец семейства. Периодически в газетах и журналах появлялись статьи о мире и согласим в королевском семействе, и потому известие о начавшемся в 1978 году бракоразводном процессе было воспринято бразильцами с таким же изумлением и недоверием, с каким французы услышали бы о падении Эйфелевой башни, а англичане прочитали бы в «Таймсе» о нашествии пингвинов на Пикадили.

Нужно отдать должное знаменитым супругам: бракоразводный процесс у них тоже оказался образцово-показательным. Он прошел без битья посуды, без прилюдной стирки белья, без истерики публичных упреков. Усилиями адвокатов и щедростью отца семейства Розе и дети получили достойную компенсацию, и все это завершилось вполне благопристойно и благополучно. Если, конечно, в таких ситуациях можно говорить о «благополучии».

«Король» обрел свободу. И сразу же получил высший рейтинг на негласной национальной ярмарке самых завидных женихов. Правда, он постоянно повторял, что не намерен снова вступать в брак. Атем временем извлекал стопроцентную прибыль из своего холостяцкого положения. Хоровод его подруг становился все более бурным и, как бы это сказать поточнее… «калейдоскопичным», ужасая ревнивых и жадных до подробностей соотечественниц «Короля» его всеядностью и вызывая бешеную зависть бразильских Казанов.

Первой в этом ряду стала юная Шуша — девчушка, пытавшаяся искать славы в изменчивых лучах телевизионных прожекторов.

Шуша — одна из подруг Пеле

Любопытна история завязки этого романа. Когда наслаждавшийся вольной холостяцкой жизнью «Король» в первый раз попытался пригласить этого — в ту пору несовершеннолетнего — то ли пятнадцати, то ли четырнадцатилетнего ребенка в кино (а куда еще ее в том юном возрасте можно было ее, скажите на милость, пригласить?), замиравшее от предвкушения романтического приключения дитя предложило Пеле спросить разрешения у строгого папеньки.

Пеле вздохнул, но согласился, позвонил домой и, будучи высоконравственным человеком, не стал ничего выдумывать и скрывать. Прямо так откровенно он и сказал:

— Здравствуйте! С вами говорит Пеле. Я хочу пригласить вашу дочку в кино. Вы не возражаете?..

Теперь представьте себе реакцию недоверчивого провинциального мужичка, весьма строгих взглядов, пытающегося защитить доброе имя своей ненаглядной доченьки, на этот звонок, на этот соблазнительно рокочущий в трубке баритон, принадлежащий мужчине безусловно не юного возраста… Папенька, естественно, решил, что его разыгрывает некий нахальный ловелас, и потому он, не колеблясь, сказал наглецу, назвавшему себя именем великого «Короля», куда именно он должен отправиться вместо кино.

Пришлось «Королю» смирить гордыню, звонить еще раз и долго убеждать отца, что это не розыгрыш…

В конце концов в кино они сходили. Потом погуляли. Потом… ну, что бывает потом, все прекрасно понимают. Роман состоялся, он длился несколько лет, и именно благодаря громкой и крепкой «дружбе» с Пеле Шуша сделала поистине головокружительную карьеру.

Сначала этой никому неизвестной девочке было доверено ведение утренней детской телепрограммы. Очень быстро она завоевала сумасшедшую популярность, рейтинги ее ток-шоу побили всех конкурентов и соперниц на других каналах. Шуша стала самой популярной ведущей детских программ сначала в Бразилии, а вскоре — после импорта своих программ на другие телеканалы Западного полушария — и в иных странах Латинской Америки.

Следующий шаг был подсказан «Королем»: Шуша запатентовала свой имидж, начала выпуск сувениров и кукол по имени «Шуша» и через год-другой стала процветающей предпринимательницей. К началу 90-х годов она вошла даже в мировые рейтинг-листы самых богатых женщин-бизнесменок.

Лет двенадцать назад, помнится, я пообщался с ней благодаря содействию моего коллеги — тогдашнего корреспондента нашего радио в Бразиии Сергея Бельдинского, за что ему особое спасибо. Сергей снимал очерк о бразильских телесериалах и пригласил меня в поездку по съемочным площадкам и студиям ТВ-Глобо, которая хорошо известна в нашей стране после «Рабыни Изауры», «Тропиканки», «Нежного яда» и прочих шедевров. Шуша оказалась обаятельной, весьма веселой особой, она охотно рассказывала о закулисье бразильского телевидения, но не выказала никакого желания комментировать свой роман с «Королем». Впрочем, к тому времени роман уже близился к своему неизбежному финалу.

Вскоре настал тот час, когда Шуша сказала Пеле «спасибо» и ушла в самостоятельное плавание. (У нее случился потом даже не менее шумный, но быстротечный роман с великим автогонщиком Аиртоном Сенной.)

А у «Короля» объявились новые подруги. Актрисы и модели, журналистки и певицы, девушки без определенных занятий и светские дамы. На каждом ежегодном карнавале Бразилия знакомилась с очередной пассией своего кумира, появлявшейся рядом с ним в губернаторской, естественно, ложе. Обсуждение быстротекущего хоровода пассий и потенциальных невест «Короля» стало в те годы одним из самых любимых занятий бразильских журналистов, обывателей и особенно дам, представлявших средние и выше среднего слои общества, втайне лелеявших мечты о том, что (чем черт не шутит, когда Господь Бог спит!?) когда-нибудь пресытившийся взгляд «Короля» упадет и на нее, сердешную…

Так продолжалось до тех пор, пока в апреле 1994 года не свершилось неизбежное: 53-летний «Король» повел-таки под венец 34-летнюю Ассирию Сейшас Лемос, врача-психолога.

Свадьбу сыграли в Ресифе, родном городе Ассирии. Городские власти оперативно осуществили капитальный ремонт улиц, по которым двигался кортеж. Они были заново вымощены, а дома покрашены. У алтаря жених пролил свою традиционную скупую мужскую слезу, невеста лучилась счастьем. Празднества сии напрочь затмили скромный обряд бракосочетания с Розе-Мери в 1966 году. Присутствовали не только родственники, но и триста приглашенных со всей страны гостей, которых сто семьдесят полицейских ограждали от сотен тысяч фанатов, бравших штурмом епископальную англиканскую церковь в надежде увидеть хотя бы издали белоснежный фрак «Короля» или, на худой конец, фату невесты.

Брак с Ассирией обогатил национальную светскую хронику еще одной пикантной деталью, которая тут же затмила все другие новости и стала с сатанинским упорством перемалываться на великосветских раутах и в пивных барах по всей стране: Ассирия заявила о желании иметь детей от любимого супруга. И причем много! У нее, правда, уже имелась трехлетняя Жемима от первого брака. Но и союз с Пеле, считала она, должен быть скреплен детьми!

Пеле с Ассирией беседует с Валентиной Яшиной на приеме в бразильском посольстве в Москве

Желание, согласимся, вполне законное и оправданное. Тем более что исходило оно от молодой привлекательной женщины, которая не была обременена скучными мыслями о размерах жилплощади или о необходимости нанимать нянек, кормилиц и прочий обслуживающий персонал. Как говорится, плодитесь и размножайтесь! И дай Бог счастья вашему дому!

Но тут оказалось, что еще семнадцать лет назад, сразу же после рождения третьего ребенка — младшей дочки Дженифер «Король» сделал себе операцию. Не очень сложную. На языке врачей она именуется «резекцией семявыводящих протоков». Те же самые специалисты сообщат, что это — всего лишь надежный, даже стопроцентный метод предупреждения беременности. Причем ни в коей мере не снижающий эмоциональной энергии пациента. Таким образом, на финальном отрезке своего супружества Розе-Мери была избавлена от традиционных женских хлопот. Так же, как и все последующие подруги «Короля». Но вот эта неожиданная просьба Ассирии…

Короче говоря, Пеле кинулся к специалистам с вопросом: а нельзя ли сыграть «отбой» и вернуть ему то, что у него было отнято безжалостным скальпелем семнадцать лет назад?

После долгих и авторитетных консилиумов и консультаций в одной из лучших клиник США было констатировано, что то, что отрезано ножом, увы, не подлежит восстановлению.

И посему мудрые эскулапы посоветовали молодой семье прибегнуть к искусственному осеменению. Операция прошла успешно, и через положенные девять месяцев Ассирия родила Королю двойню: мальчика и девочку. Чем была подтверждена старая истина, утверждающая, что «всё могут Короли!».

Решая эту проблему, «Король» одновременно столкнулся с другой, еще более деликатной. У него вдруг обнаружилась… внебрачная дочь!

Благодаря энергии светских хроникеров страна узнала, что появилась она на свет в результате быстротечного романа «Короля» с собственной домработницей еще в те годы, когда он был холост и только-только начинал в Сантосе свою футбольную карьеру. Скромная и тихая Анизия Машадо, узнав об огорчительном последствии этого романа, исчезла из дома Пеле. И он так и не узнал тогда о рождении дочки Сандры Режины.

Объявилась она, когда ей было уже далеко за двадцать, семья испытывала трудности, и девушка попыталась уговорить папочку профинансировать ее поступление в институт физкультуры (тоже ведь голос крови!).

Увы, тут «Король» (из песни слова не выкинешь!) поступил отнюдь не по-королевски: он категорически отказался признавать свое отцовство. В этом его всячески поощряли адвокаты, схватившиеся за голову и представившие себе, сколько, не дай Бог, еще может объявиться «самозваных» наследниц и наследников, учитывая буйную молодость и неуемный темперамент «Короля». Даже когда дело дошло до суда и до генетического анализа, снявшего все вопросы.

Впрочем, и без анализа каждому, кто увидел их рядом в приемной судьи, поразительное внешнее сходство устраняло все сомнения.

Увы, несмотря на решение суда, Сандра так и осталась без признания и без отцовской помощи. И нашла утешение в политике: сумела избраться там, в Сантосе, депутатом городского муниципального собрания. А вскоре после этой истории вышла замуж, родила Пеле внука, которого он так и не увидел. По крайней мере, до тех пор, пока в июле 2000 года пишутся эти строки.

Сандра — непризнанная дочь Короля

Совсем недавно Сандра выпустила книгу воспоминаний под названием «Дочь, которую не признал „Король“». При тираже 100 тысяч, что для Бразилии — крайняя редкость, книжка успешно разошлась. Видимо, личная жизнь королей по-прежнему интересует плебс…

А вообще-то, чтобы закрыть интересующую всех тему эмоциональной натуры нашего героя, замечу, что и после второй свадьбы, даже страстно любя Ассирию, он отнюдь не склонен к монашескому ханжеству и совершенно не похож на человека, равнодушного к дамским прелестям. Он и сейчас не упустит возможности насладиться прекрасной фигурой и обсудить достоинства и недостатки пары очаровательных ног.

Помнится, во время его последнего приезда в Москву в январе 1997 года, когда я привез его в отель, где мы втроем (Пеле, Ассирия и я) за столиком бара дожидались пропавших и нудно разыскиваемых в Шереметьевском аэропорту чемоданов, разговор шел исключительно на высоконравственные темы. Обсуждалась программа визита, намеченные на завтра встречи с мэром Москвы, с журналистами и бизнесменами.

Но как только Ассирия, пожаловавшись на усталость, попросила меня проводить ее в номер, что и было сделано незамедлительно, Пеле не упустил возможности придирчиво, живо и с чувством здорового мужского юмора оценить окружающий нас персонал бара «Балчуг-Кемпински», обращая особо пристальное внимание на представительниц слабого пола. При этом особенно живой интерес моего собеседника привлекали блондинки, отличающиеся пышными формами. Его точные, яркие и эмоциональные оценки присутствовавших за соседними столиками дам, некоторые из которых поспешили к нашему столику за автографами, сделали бы честь любому специалисту.

И очень быстро обнаружилось, как стремительно оживились объекты его изучения, заметив, что из нашей компании исчезла спутница «Короля»…

«И АКАДЕМИК, И ГЕРОЙ,

И МОРЕПЛАВАТЕЛЬ, И ПЛОТНИК»

Это сказано про него. Совершенно точно. (Правда, вместо «мореплавателя» он стал «воздухоплавателем», «исколесив» на самолетах весь мир.) Пожалуй, не осталось такой сферы человеческой деятельности, где он не проявил бы свои таланты, неуклонно подтверждая истину: «Талантливый человек талантлив во всем».

Я уже упомянул о том, что он музицировал, сочиняя и исполняя для друзей милые «музыкиньи», напоминающие настроением наши бардовские песни, а ритмом — классическую «боссанову». Конечно, они не могли оставить в истории музыки такого же впечатляющего следа, какой оставили в истории футбола забитые им голы. Но он не особенно гнался за музыкальной славой. Сочинял, как мы бы сказали, «для души». Первый его опус, который я услышал, записал и даже отправил в журнал «Кругозор» (было такое симпатичное издание в середине века для любителей музыки — с пластмассовыми маленькими дисками, вплетенными между обычными бумажными страницами), звучал примерно так:

…Если бы я мог переделать мир,

вот что я сделал бы:

покончил бы с невежеством,

уничтожил бы нищету,

запретил бы войну.

И пускай на земле было бы

Много-много любви и мира!

Он даже выпустил пару дисков с этой и другими песенками. Один из них записал вместе с популярнейшей в те шестидесятые годы певицей Элис Режиной. (Не могу не признать, что это было довольно любопытно: звонкий голос Элис весьма необычно сочетался с глуховатым робким баритоном «Короля».) Но нужно отдать ему должное: продемонстрировав завидную способность к объективной самооценке, он понял, что ему не по плечу соперничество с отечественными классиками габарита Тома Жобима или Чико Буарке. И перестал обогащать национальную музыкальную культуру своими шедеврами.

Неоднократно снимался он в кино. Был даже героем телесериала. Хотя и понимал, что лавры Бельмондо или Марлона Брандо ему опять-таки не по плечу.

Но с наибольшей силой (по крайней мере, с не меньшей, чем на футбольном поле) многогранные и разносторонние таланты Пеле проявились на ниве предпринимательства. Не может не восхищать его виртуозное, выстраданное и отточенное двумя банкротствами умение делать деньги. Искусство бизнеса, умение зарабатывать на всем, что может быть связано с его именем, Пеле довел до подлинного артистизма и поставил на поток.

В коллекции, которую я собираю вот уже три десятилетия, хранятся фотографии рекламных объявлений «Короля», где он пропагандирует все что душе угодно: магнитофоны «Сони» и банк «Кампина Гранде», мотоциклы «Хонда» и велосипеды «Монарк», дачные домики на пляже Гуаружа под Сан-Паулу и леденцы «Дропс», авиакомпанию «Панамерикен» и витаминный напиток «Таффман», компьютеры «Кобра» и костюмы Пьера Бальмена (где он даже выступал одно время манекенщиком), банк «Унибанко» и магазины «Дукал», батарейки «Райовак» и авиакомпанию «Вариг», бензоколонки «Шелл» и джинсы собственной марки «Пеле».

Пеле с деловыми партнерами

Пеле в рекламе

Пеле подписывал рекламные контракты с самыми различными фирмами, кроме тех, которые рекламировали спиртные напитки и табачные изделия. Сам он никогда не пил и не курил. Даже сейчас, открывая седьмой десяток, Пеле не позволяет себе никаких излишеств, кроме, может быть, глотка шампанского в рождественский вечер. Этот строгий антиалкогольный режим он поддерживает с раннего детства. Точнее, с того момента, когда однажды (он тогда еще подрабатывал чистильщиком ботинок, гоняя на пустырях Бауру мяч и мечтая о карьере пилота) кто-то из старших сорванцов попытался соблазнить его бутылкой какой-то отравы, после чего мальчонку вывернуло наизнанку, и отец, старый, так и не сумевший подняться до высшего дивизиона футболист Дондиньо, провел с Дико (так его звали родители) душеспасительную беседу…

Поначалу Пеле просто продавал свое имя рекламодателям. Однако вскоре сообразил, что следует требовать с них и определенный процент с продаж. Представьте себе, как возросли его доходы, когда он начал получать один процент от экспорта одежды фирмы «Спарта» или пять процентов от продаж футбольных бутс фирмы «Пума»! Еще бы: каждый начинающий футболист стремился обзавестись именно той моделью бутс, которая, как говорилось в рекламе, была одобрена «Королем» футбола. И каждый парень, мечтавший покорить сердце девушки, стремился приобрести джинсы, на заднем кармане которых красовался автограф Пеле.

Впрочем, вспомним и о том, что во всей этой многолетней рекламной лихорадке у Пеле произошел однажды и весьма любопытный и неожиданный сбой. Одна из швейцарских фирм, продающая про всем миру наручные часы знаменитой марки «Буре», решила завоевать и бразильский рынок. С этой целью был заключен контракт с «Королем», по которому фирма получила право продавать в Бразилии свою продукцию под именем «Пеле». Вместо «Буре».

И что же вы думаете, уважаемый читатель, произошло? Произошло то, что швейцарцы не учли одной характернейшей особенности бразильского национального темперамента: крайне легкого, точнее сказать, легкомысленного, даже, еще точнее, наплевательского отношения ко времени. Дело в том, что в этой стране издавна ничто не совершается вовремя: ни торжественные акты, ни футбольные матчи, ни киносеансы, ни официальные визиты, ни любовные свидания, ни церемонии бракосочетания, ни бракоразводные процессы. Бразильцы никуда не спешат и никогда не приходят вовремя. Они ни в коем случае не станут делать работу сегодня, если ее можно отложить на завтра, а еще лучше на «потом». Или навсегда.

Пеле — манекенщик

В сказанном нет ни капли осуждения. Просто их нужно понять. Такие они, эти люди, бразильцы. И все тут.

И вот бразилец подходит к прилавку, видит часы марки «Пеле» и, естественно, сразу же соображает: «Стало быть, это — продукция национального производства. И наверняка часики эти будут минут на десять в сутки опаздывать…»

И поразмыслив таким образом, он отправляется искать другие часы: японские, швейцарские или хотя бы гонконгские. Но только не свои, родимые.

…Через несколько месяцев швейцарцам пришлось снимать имя «Пеле» и возвращать марку «Буре». Те же самые часы стали пользоваться нормальным спросом.

Пеле в Сантосе

Уже к концу своей футбольной карьеры Пеле зарабатывал на контрактах с рекламными фирмами куда более солидные гонорары, чем были его футбольные премии даже в разгаре карьеры. Распрощавшись с футболом, он создал свою рекламно-посредническую фирму, которая не прекращала деятельности даже тогда, когда Пеле года на полтора был призван на государственную службу: президент страны Фернандо Энрике Кардозо пригласил его на пост министра по делам спорта, где «Король» успел разработать названный его именем «Закон Пеле», который раскрепостил футболистов, позволив им участвовать в решении своей судьбы при заключении контрактов с клубами. Правда, как я уже упоминал выше, после того как в середине 1998 года Пеле покинул пост министра, бразильские футбольные чиновники предприняли массу усилий, стремясь если не отменить, то хотя бы тормознуть вступление законопроекта в силу, и инспирировали принятие конгрессом целого ряда поправок, уточнений и примечаний, «стерилизующих» этот закон.

Скоро «Королю» исполнится шестьдесят. Он по-прежнему в прекрасной физической форме: не прибавив в весе ни килограмма по сравнению со своими данными конца футбольной карьеры, он полон сил и энергии и постоянно занят кучей самых разнообразных дел. Он входит в правление футбольного клуба «Сантос», является советником там, но упрямо отказывается стать тренером, хотя однажды снялся в учебном фильме, в котором показывал технику исполнения различных футбольных приемов, ударов, финтов. Когда во время его последнего приезда в Москву я спросил его, неужели ему не хочется взять какую-нибудь команду и довести ее до чемпионского звания, он рассмеялся, закатал штанину, показал мышцы ноги и сказал: «Видишь, в какой я форме?!»

Потом укоризненно посмотрел на мою «талию» и добавил: «А я и сегодня могу носить костюмы, которые покупал тридцать лет назад. И все это потому, что не становлюсь тренером. Это — профессия, которая убивает…»

Да, тренером он не хочет быть и никогда, видимо, не будет. Главным делом его жизни стал бизнес, который простирается сейчас на все континенты, кроме Антарктиды. И потому у него теперь друзья или коллеги — во всех ведущих столицах мира. Он, как и раньше, обаятелен и… недоступен. Он всегда в пути. И везде, на каждом шагу окружен агентами службы безопасности. Он всегда — желанный гость на светских раутах и кинопремьерах, в правительственных ложах стадионов и в кварталах бедняков, где он в бытность министром спорта открывал спортивные площадки. И с нескрываемым удовольствием и даже гордостью рассказал мне, что открытая им спортплощадка в знаменитой рио-де-жанейрской фавеле «Мангейра» неподалеку от стадиона «Маракана» помогла заметно снизить уровень преступности в том забытом богом районе и отвлекла тысячи детишек от наркомании и хулиганства.

Кстати, во время уже упомянутого визита в Москву в 1997 году он тоже выступал как бизнесмен, пропагандируя кофе марки «Пеле», которое, как он нас уверял, является лучшим в мире. Но мы-то хорошо знаем, что лучшей продукцией марки «Пеле» были его ставшие уже легендарными футбольные победы, его знаменитые голы, его триумфы на зеленых полях всех континентов.

6 октября 2001 года исполнится ровно четверть века с того дня, когда Пеле в последний раз вышел на поле в официальном матче. Четверть века торсида не видит его на поле, но мы по-прежнему продолжаем измерять всех сегодняшних футболистов по нему, и болельщики не прекращают истязать себя дискуссиями на вечную тему: может ли когда-нибудь где-нибудь появиться кто-нибудь, кто сможет встать рядом с ним. Именно рядом! А не выше! Выше — исключено. И самые великие звезды наших дней или недавнего прошлого в качестве высшего знака признания могут проходить в народной молве как «аргентинский Пеле» — если это Марадона, «португальский Пеле», если это Эусебио, или «голландский Пеле», если это Кроиф. Но никому не пришло бы в голову назвать Пеле «бразильским Марадоной».

И мне кажется, нет, я убежден, что самая притягательная особенность этого человека в том, что став супермиллионером, завоевав поистине всемирную славу, поднявшись вровень с самыми значительными фигурами нашей цивилизации, он по характеру, по поведению своему почти не изменился с тех пор, когда делал свои первые робкие шаги в «Сантосе» и одерживал свои первые победы.

Поэтому для подавляющего большинства его фанов абсолютно не важно, кем является сегодня этот человек: бизнесменом или одним из руководителей клуба «Сантос», министром спорта или кандидатом на пост президента страны. Для всех нас он остается ПЕЛЕ! Ни с чем не сравнимая магия этого имени будет пленять нас всех — бразильцев и русских, европейцев и американцев, африканцев и азиатов, всех людей Земли, где бы мы ни жили, на каком бы языке мы ни говорили.