„Небольшие детали" большой победы

„Небольшие детали" большой победы

«Я могу сказать с гордостью: если был у нас какой-то матч, который вы выиграли накануне, до его начала, это был матч с итальянцами, – заявил Загало в одном из своих первых интервью после возвращения в Бразилию. – По моей просьбе наши операторы во главе с тренером по физподготовке Карлосом Альберто Паррейрой засняли на пленку полуфинальную встречу ФРГ и Италии. Затем я вместе с игроками несколько раз просмотрел этот материал. Мы обсудили его и убедились, что в игре итальянцев имеются некоторые явные недочеты. Особенно в их прославленной оборонительной линии. И нам стало ясно, что мы можем подготовить для них несколько ловушек.

После просмотра киноматериалов каждый из наших футболистов высказал свое мнение о будущем противнике и свои конкретные предложения по организации нашей игры. Тщательно изучив все слабости, все особенности «скуадры адзурры», мы разработали тактический план действий с несколькими альтернативами. Именно тогда родились перемещения Жаирзиньо в центр и на левый фланг, которые должны были уводить Факкетти, освобождая зону для неожиданных выходов Карлоса Альберто. Именно тогда на макете футбольного поля мы подготовили «игровую роль» для Тостао, который должен был «растаскивать» центральных защитников, отвлекать их внимание на себя. Именно тогда был составлен план действий для Пеле, который должен был начать игру несколько сзади, ближе к полузащитникам, а затем перемещаться по полю в зависимости от течения игры.

Нет, я не стану утверждать, что было очень легко разгромить итальянцев! Но возьму на себя смелость заявить, что мы заранее знали, каким образом их можно победить».

Таково мнение Загало. Ну а что думал о матче его соперник – Феручио Валькареджи? До начала он был настроен весьма оптимистически: «Мы будем играть на выигрыш. Задача нашей обороны – помешать бразильцам появляться вблизи ворот Альбертози.

У нас предусматривается перестройка обороны, если потребуется. Она произойдет по моему сигналу».

В интервью после матча итальянскому тренеру, пожалуй, не хватило самокритики: «Бразильцы оказались чуть более удачливы в некоторых эпизодах, а мы неудачливы. Эти небольшие детали и определяют разницу в итоге…»

«Чуть более удачливы», «в некоторых эпизодах», «небольшие детали». Можно подумать, что речь шла о напряженном ничейном поединке, в котором победа была вырвана на последней минуте! Итальянский тренер не стал пояснять, что он имел в виду, говоря о «небольших деталях». Тем не менео его слова подтверждают старую истину, что в ответственном матче важна любая деталь, даже «небольшая».

* * *

Этот день – 21 июня, воскресенье – начался неудачно. Даже совсем плохо. Рано утром в «Лузитанию» заявилась рыдающая Сильвия: дочку увезли в больницу с приступом аппендицита. «Подумаешь, аппендицит! – проворчал из своего киоска Лоретта. – Вырежут, и через. два дня твоя Марта будет дома».

– Ну, конечно, – всхлипывала Сильвия. – А деньги? Я отложила уже все, что у меня было, для взноса за гимназию на будущий учебный год. Придется брать деньги из этой суммы.

Старый Педро отмахнулся от нее:

– Брось ты причитать! Что-нибудь придумаем.

Он был объят паникой: телевизор сломался вчера вечером. Все мастерские в воскресенье закрыты. Магазины тоже. Что делать? «Лузитания», постепенно приходящая в себя после разгрома, устроенного в ночь, когда был отпразднован лотерейный «выигрыш» Зеки и Флавио, не могла остаться без телевизора в этот день.

После долгих раздумий и споров выход был найден: Флавио, добрая душа, притащил из дому свой «телефункен». Ведь сам он все равно должен был работать в этот день в отеле.

С раннего утра радио передавало новости из Мехико. Какой-то итальянец, потратившийся на билеты до Мексики, в разгаре споров и пари по поводу исхода предстоящего поединка, предложил мексиканскому болельщику в качестве ставки (если любимая «скуадра адзурра» проиграет) свою жену. Мексиканец отказался, увидев ее фотографию: бедная синьора, очевидно, не соответствовала его эстетическим запросам.

В одной из тюрем Мехико охрана была столь сильно поглощена телевизионными сообщениями о подготовке к матчу, что двадцать три заключенных без особого труда ускользнули из своих камер и оказались на свободе. Некоторые из них, вероятно, присоединились к нескончаемым очередям у билетных касс «Ацтеки», которые стали выстраиваться вокруг стадиона в ночь с субботы на воскресенье.

Губернатор Рио-де-Жанейро отдал распоряжение о подготовке карнавала, который должен был продолжаться трое суток. Тем, кто попробовал упрекнуть почтенного чиновника в избытке оптимизма, он заявил, что карнавал состоится «при любой погоде»: «даже если мы проиграем». Но ни сам губернатор, ни министр иностранных дел, вылетевший в Мехико, чтобы присутствовать на этом матче, ни остальные девяносто миллионов болельщиков не хотели и думать о проигрыше. Никогда еще страна не жаждала победы с такой неукротимой силой, как сегодня. Ведь в этом матче впервые в истории мировых чемпионатов решалась судьба «Золотой богини». Нике должна была навечно остаться в собственности одного из двух финалистов: ведь и Италия и Бразилия были уже «би-кампеонами».

Первый удар по мячу сделали итальянцы. Однако первый опасный выпад нанесли бразильцы: перехватив пас, предназначавшийся Доменгини, Клодоальдо выкинул мяч на Тостао, который отправил его Жерсону, а тот, в свою очередь, вывел к воротам Пеле. Альбертози успел выскочить наперехват, в то время как «король» был «для верности» опрокинут итальянцами, которые сразу же продемонстрировали, что не собираются легко и без борьбы отдавать победу.

Тут же последовала острая атака «скуадры адзурры», и Рива сильным ударом заставил Феликса приложить все свое мастерство, чтобы перевести мяч на угловой. Затем напряжение немного спало: противники перешли к изучению друг друга, редактируя свои планы и установки на игру в соответствии с постепенно обнаруживаемыми сюрпризами и ловушками. Впрочем, сюрпризов было не так уж много. Партия развивалась, во всяком случае для бразильцев, именно так, как они и планировали ее провести: Карлос Альберто уже в первые десять минут дважды опасно проходит по правому краю, заставляя Альбертози вступать в игру. На 15-й минуте итальянцы подают свой первый угловой. Маццола опасно бьет по воротам, Феликс отбивает мяч, и обстановку окончательно разряжает Пеле, выбивая мяч из штрафной. Пеле успевает всюду: несколько мгновений спустя он уже рвется в штрафную итальянцев. Ривелино с левого фланга навешивает мяч перед воротами Альбертози, и в высоком прыжке сильнейшим ударом головой «король» посылает в его ворота первый гол.

Как и следовало ожидать, буря восторгов охватывает бразильскую торсиду, но тут же следует холодный душ: радиокомментаторы кричат, что в истории мировых чемпионатов не было еще случая, чтобы в финальном матче побеждала команда, которая открыла счет. «Вспомните пятидесятый год! – кричит, надрываясь, репортер. – Мы забили первый гол уругвайцам и проиграли 1:2. Вспомните, что и в Швеции и в Чили в финальных матчах мы сначала пропускали гол, а потом уже выигрывали. И так было во всех остальных финалах!»

Заслышав это, Дамиан в припадке самопожертвования кидается на колени и заявляет, что будет пребывать в этом положении до тех пор, пока «дело не прояснится». «Лузитания» бурно приветствует это мудрое решение. В конце концов, если бог действительно бразилец, как утверждают понимающие люди, он должен услышать заклинания Дамиана. Старый Педро выдвигает «телефункен» поближе к краю стойки, чтобы исполняющий обет страдалец мог, не прерывая диалога со всевышним, наблюдать за развитием событий.

Спустя несколько минут дело принимает совсем скверный оборот. Пессимистические прогнозы, похоже, начинают сбываться: Феликс «глотает» своего становящегося уже традиционным «франго». Ему не следовало бы сломя голову выскакивать из ворот к линии штрафной. Столкнувшись с кем-то из защитников, он теряет контроль над мячом, падает, и Бонисенья низом забивает гол в пустые ворота. 1:1.

После этого Дамиан исторгает в адрес господа бога каскад красноречивых пожеланий, которые никак не представляется возможным процитировать в этой книге. Возмущенный богохульством Старый Педро хлопает его по затылку. Затем наливает стакан батиды, выпивает залпом и швыряет стакан на пол.

Жалобно скользят по полу осколки.

– Ничего, ребята, не волнуйтесь! – кричит Зека. – Слава богу, что это случилось сейчас, в первом тайме. Впереди еще много времени. Мы выиграем! А если не выиграем, я… я… тогда я…

Никто не понял, что сделает Зека, если итальянцы победят. Игра уже возобновилась, и для обсуждения гола не было ни времени, ни сил, ни желания.

Впоследствии Загало рассказывал, что его игроки договорились не терять голову после пропущенного гола. «Мы знали, что наши ворота нельзя считать неуязвимыми. И поэтому всегда стремились играть так, чтобы на каждый пропущенный гол отвечать двумя забитыми».

В этих словах, может быть, и чувствовалась легкая бравада, но все же Загало трезво оценивал силы своей команды, зная, что она неизбежно будет пропускать голы. И, учитывая, что для победы нужно забивать больше, чем пропускаешь.

Хорошо сказано: «забивать больше»! Этого хотят все, но как этого добиться?

Для того чтобы забивать голы, Загало и его команда имели богатый арсенал приемов, способных взломать любые, самые неприступные на первый взгляд оборонительные рубежи. Если не принесут результат фланговые проходы Жаирзиньо, бросим в бой Ривелино. Если Тостао не сможет разрушить изнутри, в штрафной площадке противника, хитроумные «замки», будем сокрушать ворота дальними ударами. Если не дадут результата быстрые контратаки, перейдем к спокойной длительной осаде, выжидая, когда противник дрогнет. Он должен обязательно дрогнуть, рано или поздно. Попробуй не дрогни, если перед твоими воротами крейсирует Пеле, по флангу рвется Жаир, а нити атак и комбинаций держит в своих руках, или, точнее говоря, в ногах, Жерсон, обладающий снайперским пасом, способный послать мяч на любую дистанцию в любую точку поля с такой точностью, словно этот мяч управляется по радио… Если все это не приносит успеха, в запасе остаются штрафные удары.

Зная, что штрафных ударов придется пробивать много (разве кто-нибудь может остановить длительный штурм бразильцев, не прибегая к штрафным?!), Загало много работал с командой, шлифуя их исполнение.

Пушечный удар Ривелино, ядовитые щелчки Жерсона, математические выстрелы Пеле рано или поздно могли и должны были привести мяч в сетку ворот. Правда, в матче с итальянцами администраторы команды непростительно ошиблись в выборе шипов для бутс, не учтя влажность грунта. Это не могло не отразиться на точности ударов, но в перерыве шипы были заменены.

«На каждый забитый гол ответить двумя». На сей раз план был с лихвой перевыполнен: во втором тайме в ворота Альбертози влетело три гола. И каждый из них явился ответом на вопрос: «Как делаются голы?» Каждый из них продемонстрировал солидность и основательность «домашнего анализа» на макете футбольного поля.

Сначала – на 66-й минуте – отличился Жерсон, доказав, что неожиданный атакующий выход полузащитника в сочетании с ударом издалека является великолепным средством против массированной обороны, затрудняющей прорыв в штрафную. Обыграв двух итальянцев, он послал «пушечный» – как любят говорить радиокомментаторы – мяч в левый от Альбертози нижний угол ворот. (В эту самую минуту в одной из больниц Порто-Алегре родился мальчик, которого мечущийся между телевизором, установленным в приемной, и хирургическим залом взволнованный папаша тут же назвал Жерсоном.)

Кстати, почему в этой книжке до сих пор не было сказано практически ни слова об этом футболисте? Исправим же эту несправедливость.

Итак, кто такой Жерсон? Вероятно, многие любители футбола за пределами Бразилии не совсем точно представляют себе его подлинную роль и место в команде. И не выделяют его имя в перечне остальных героев Мексики: Ривелино, Жаирзиньо, Клодоальдо… Конечно, в этой плеяде трудно выделить коголибо, и вряд ли было бы справедливо делать это: каждый из «три-кампеонов» внес свою лепту в борьбу за победу, но если бы нашелся чудак, который пожелал бы составить какою-то «табель о рангах» нынешней бразильской сборной, то он вынужден был бы поставить в ней имя Жерсона одним из первых. Точнее говоря, вторым. После Пеле.

Кто же такой этот Жерсон? Ответить на этот вопрос одним-двумя словами, пожалуй, невозможно.

Он не капитан команды: капитаном был Карлос Альберт». Он лидер. Главный авторитет. Глаза, мозг и сердце одиннадцати бойцов. Клетка, куда сходятся все нервные нити, пронизывающие тело этого удивительного организма. Электронно-вычислительный центр.

Диспетчер. Режиссер, ведущий спектакль. Причем такой режиссер, который не только выпускает в нужный момент актеров на сцену, но обладает властью и правом менять по ходу действия заранее подготовленный сценарий и перестраивать отрепетированные мизансцены.

Все то, что в одной из предыдущих глав было сказано в адрес Диди, может быть повторено, когда речь заходит о Жерсоне. А самым разительным отличием одного от другого является то, что Черный принц, немногословный и сдержанный, играл молча, в то время как Жерсон еще в юности своей был прозван коллегами «попугаем»: во время матча он не закрывает рта.

Он кричит на всех и каждого. От Пеле до Феликса.

Он подсказывает, ругается, хвалит, понукает, ободряет, размахивает руками, что-то кому-то доказывает, кого-то в чем-то убеждает. Эстета, ищущего в футболе красоту гармонии или гармонию красоты, Жерсон будет раздражать и возмущать: вечно трусящий по полю своей ленивой рысцой, с выползшей из широченных трусов рубахой, с приспущенной гетрой на одной из ног, с неряшливо болтающимися белыми завязками трусов, он кажется разгильдяем и неряхой. Во всяком случае, до тех пор, пока своим длинным, математически рассчитанным пасом он не направит мяч именно в ту точку поля, откуда по воротам противника будет нанесен смертельный кинжальный удар Жаирзиньо или Пеле, Тостао или Ривелино.

Однажды в Бразилию приехала какая-то японская команда. Приехала, разумеется, «поучиться», как об этом заявил ее тренер: маленький, аккуратно причесанный японец в строгом темном костюме. Учеба была трудной: каждый урок заканчивался с одинаково разгромным результатом, но японцы не унывали, и эскадрон привезенных с командой наблюдателей, вооруженных кинокамерами, блокнотами и фотоаппаратами, добросовестно фиксировал «лекции» бразильских «профессоров». Последний зачет у японцев принимала команда «Сан-Пауло» с Жерсоном во главе.

По окончании матча снисходительно улыбающиеся бразильские репортеры поинтересовались, сколь много сумел почерпнуть из родников «нашего великого футбола» достопочтенный японский тренер. Вытерев пот со лба (дело было в жарком феврале), японец поправил очки и сказал со вздохом: «Мы приехали, чтобы чему-то научиться у вас. Но это, оказывается, очень трудно: чем больше мы смотрим на ваших футболистов, тем непонятней становится ваш футбол. Вот, например, этот Жерсон… Во всех учебниках пишут, что футболист обязан быстро бегать, не передерживать мяч, одинаково хорошо владеть двумя ногами.

И что же я вижу? Я вижу, что Жерсон бегает медленно, все время передерживает мяч, водит его очень долго, играет одной только левой ногой, а в результате? А в результате Жерсон – это лучший игрок из всех, которых я когда-либо видел. И играть против команды, где играет Жерсон, невозможно…»

Он задумался, почесал тонкий пробор на голове своим острым ноготком, потом снова вздохнул и сказал: «Мы отсняли много пленки, но не скрою: нам будет очень трудно усвоить и переработать этот материал, потому что весь ваш футбол кажется нам таким же, как этот ваш Жерсон: непонятным, нелогичным, необъяснимым…»

Но оставим в покое растерянного японца с его сомнениями и недоверием. Вернемся на «Ацтеку», где, наблюдая за «нелогичной» и «необъяснимой» игрой Жерсона, бледнел и терял дар речи другой тренер, куда более компетентный и опытный.

Гол Жерсона явился, очевидно, первой из тех самых «небольших деталей», о которых говорил Валькареджи. Вторая «деталь» окончательно надломила будущих вице-чемпионов. Четыре минуты спустя Жерсон выдал свой «тот самый» дальний пас на голову выскочившего в штрафную площадку Пеле. «Король» откинул мяч налево, на сместившегося в центр Жаирзиньо. Факкетти прозевал рывок бомбардира бразильцев, и мяч оказался в воротах. 3:1. И всего лишь 20 минут до конца матча!

Рыдающий Дамиан подымается с коленей и, воздев руки к небу, приносит извинения за хулу и несправедливые попреки. Все-таки бог и правда бразилец! По крайней мере, сегодня. Старый Педро с ожесточением вышибает пробку из грязной пивной бочки.

Это пиво идет бесплатно. Всем, кто пожелает, кто заглянет сегодня в «Лузитанию», кто пройдет мимо.

Все, все, все могут пить это пиво победы! Кто-то вопросительно оборачивается к Лоретти. «Этому итальянцу тоже будет бесплатное пиво?» Шмыгая длинным красным носом, Лоретти возмущенно кричит, что он уже давно натурализовался, что он уже двадцать лет живет в Бразилии, у него бразильский паспорт и вообще он не виноват, что его мамаша так неудачно выбрала место его рождения.

Десяток рук добродушно похлопывают его по плечу. Десяток кружек пива дружно скользят к Лоретти по мокрой стойке.

…И в Мехико, и в Риме, и в Рио-де-Жанейро, и в остальных пятидесяти странах, которые следят за матчем по телевидению, всем уже ясно, что игра уже «сделана». Что она доигрывается. Никакой заметной «перестройки» обороны, обещанной Валькареджи, не происходит. Выход на поле Риверы вместо Бонисеньи не может ничего изменить. Игра идет к своему логическому концу. Факкетти все еще продолжает усердно гоняться за Жанром, итальянские защитники пытаются еще бить бразильцев по ногам. Кто-то опрокидывает Пеле без мяча в центре поля, кто-то препирается с судьей. До финального свистка остается десять, пять, три минуты. И тут на уже написанную картину матча кладет последний мазок капитан «три-кампеонов» Карл ос Альберто. Была в этом голе какая-то высшая «футбольная справедливость». Не только потому, что он, как уже говорилось, был «запланирован» и «спроектирован» еще до матча. Карлос Альберто заслужил его потому, что был безупречным капитаном команды, положившим столь много сил и опыта для создания той атмосферы спаянности, дружбы и даже, если так можно выразиться, «одержимости победой», которая заслуживает специального изучения со стороны психологов и социологов.

Жаирзиньо, оказавшийся на сей раз на левом краю, передал мяч открывавшемуся близ правого угла штрафной площадки итальянцев Пеле (обратите внимание на вклад Пеле в победу: один гол он забил сам, для двух других дал пасы!). Защитники бросились к нему, он подождал немного. Миг, другой. Ровно столько, сколько понадобилось Карлосу Альберто, чтобы, набрав скорость, выйти на дистанцию удара.

Неторопливый пас. И капитан бразильцев с ходу, без обработки посылает звенящий мяч мимо падающего навстречу Альбертози.

* * *

«Возможно, что именно англичане изобрели футбол, – писала на следующий день английская газета «Дэйли скэтч», – но именно в Южной Америке ему придали магию, которая находится выше нашего понимания». «Франс-суар», поместившая за день до матча объявление о том, что «воскресенье для телезрителей станет днем «ПЕЛЕвидения», отреагировала на его исход следующими словами: «Никакая победа в истории футбола не была еще столь справедлива, столь заслуженна. Никакая победа не была еще завоевана с таким талантом и с таким достоинством».

Темпераментные аргентинцы, оставшиеся, как известно, за бортом мексиканского финального турнира, нашли утешение в формуле, выраженной буэносайресской «Хроникой»: «В мире вновь царствует американский футбол! Торжество Бразилии как первого и высшего среди чемпионов является воскрешением той системы игры, которая была выпестована в Латинской Америке. Это была победа человека над электронным компьютером. Спасибо тебе, Бразилия!»

Уругвайская «Эль Паис» сообщала своим читателям, что отныне «футбол спасен бразильскими голеадорами от гибели, которой ему угрожало развитие оборонительных концепций». «Франс-футбол» объявил результаты опроса, проведенного среди французских спортивных журналистов, с целью выявления лучшего игрока чемпионата и символической сборной мира на базе выступавших в Мексике команд. Поскольку сама Франция не участвовала в этих состязаниях, мнение французов может быть расценено как объективное. В списке лучших первое место занял Жаирзиньо (29 голосов), за ним – Пеле, Тостао и Клодоальдо (28), затем – Карлос Альберто (27), и лишь на шестом месте появился первый небразилец – Мазуркевич (26 голосов), за которым следовал Оверат (25).

Сборную мира французы сконструировали следующим образом: «Мазуркевич, Карлос Альберто, Шестернев, Мур, Эверальдо, Клодоальдо, Беккенбауэр, Жерсон, Жаир, Пеле и Тостао. Семь бразильцев из одиннадцати!»

Обозреватели «Пари-Жур» пришли к выводу, что «Пеле и его друзья находятся на несколько лет впереди остального футбольного мира. Примерно на столько лет, сколько голов забили они на этом чемпионате».

Не могли смолчать и американцы. Но поскольку философствовать о законах и таинствах футбола является для них, как известно, непосильной задачей, янки выразили свое отношение к итогам мексиканского чемпионата в наиболее легкой и привычной для них форме. Газеты Нью-Йорка опубликовали лаконичное заявление арендаторов «Мэдисон-сквер-гарден», транслировавших финальный матч по телевидению для публики, которая, разумеется, обязана была покупать билеты: «Мы заработали на этом матче гораздо больше денег, чем на последнем бое Кассиуса Клея».

Итальянские газеты признали безоговорочное превосходство бразильцев и полную справедливость результата матча. «Культ обороны привел нас к поражению, – писала «Корьере делла сера», – Бразилия доказала в Мексике, что настоящий футбол делается с помощью голов». А журнал «Туто спорт», пытаясь докопаться до причин торжества бразильцев, писал: «Мы потратили годы на создание культа нашего Жижи Рива. И он действительно великий игрок. Но, прибыв в Мексику, мы обнаружили, что Бразилия имеет многих Жижи Рива, которые являются куда более выдающимися, чем наш. Игра таких футболистов, как Жаирзиньо, Жерсон, Тостао, Пеле, Ривелино, не является для нас, для итальянского футбола, рядовым, повседневным явлением. А там, в Бразилии, это обычное дело. Поэтому-то они, а не мы и увезли с собой кубок».