ГЛАВА 22 Как заяц в свете фар

ГЛАВА 22

Как заяц в свете фар

После ряда рискованных мероприятий Бразилия добилась победы над Данией со счетом 3:2. Тем не менее Загало отошел от своего главного — принципа выступать с заявлениями только в самые ответственные моменты и не покидать пределов официально отведенной для команды территории — и стал кричать, причитать и бранить свою команду и спортивное руководство. Всему наблюдавшему за ним миру стало понятно, что он разочарован, — очевидно, ему было очень нелегко.

Тысячи бразильских болельщиков освистывали с трибун тренера, чья негативная тактика, по их мнению, привела к тому, что их команда с таким трудом шла к победе. Бразильская пресса уже окрестила Загало «200-летним тренером» и заявляла, что это небезопасно для Загало, все еще цеплявшегося за пост главного тренера.

За бровкой поля Загало выглядел еще более согбенным, а куртка его спортивного костюма свободно обвисла на его некогда могучем торсе, как будто часть его сил, которых и без этого было мало, была потеряна в словесных перепалках и энергичной жестикуляции.

Позднее ветеран тренерской работы Загало любезно согласился с ироничным мнением, что причиной его моральных и физических страданий был один из так называемых «превосходных» игроков команды противника.

«Это именно то, что меня утомило, — напряжение, полученное от талантливого выступления такого великолепного игрока, как Брайан Лаудруп», — заявил Загало.

После разгрома Дании в квалификационном матче за выход в полуфинал Загало, поговорив по телефону со своей семьей, разрыдался, после чего понадобилось медицинское вмешательство, чтобы снять угрозу перенапряжения, грозившего 66-летнему сердцу.

Человек, который в самом начале «Франции-98» выглядел энергичным, с ясным взором и готовым ко всему, внезапно стал болезненным, сгорбленным и старым. Однако в Бразилии никто не испытывал благодарности к Загало за то, что он мудро заменил, как думалось тогда, незаменимого Ромарио, помолодевшим ветераном Бебето и, несмотря ни на что, продолжал выигрывать матчи. Многие небразильские болельщики усмотрели в трех забитых Бебето голах и двух его результативных подачах фирменное клеймо мастера.

После победы Бразилии над Данией главный тренер сборной Шотландии Крейг Браун заявил одному из своих коллег: «Если они освистывают такого тренера, как Марио Загало, то что же будет со всеми нами?»

Внешне выглядело так, будто Рональдо немного расслабился: «Я понял, что намного легче ассистировать партнеру, чем самому забивать голы. Не имеет значения, что сам я не забил гол. Я всегда знал, что награда лучшему бомбардиру чемпионата — ничто по сравнению с победой на кубке мира».

«Конечно же, я знал, что после четвертьфинальных матчей Батистута и Виери вышли из игры, но намного важнее для меня было то, что Аргентина и Италия — эти две мощные команды — выбыли из турнира. Могу сказать, что Дания — это выдающаяся команда в полном смысле этого слова. Одна из лучших в мире».

Несмотря на проблемы, бурлившие под внешне спокойной поверхностью, у большинства тех людей, кто смотрел «Францию-98», возникало характерное чувство изумления от игры Рональдо, отодвигавшее на второй план сложности, которые у него были.

Футбольный обозреватель газеты Daily Mirror Марк Мак-Гиннесс, оценивая выступления Рональдо в играх против Шотландии и Марокко, настойчиво утверждал, что он все еще может стать самой яркой звездой турнира.

Мак-Гиннесс писал: «У всех нас, кто был свидетелем двух первых игр Бразилии, не возникает сомнений, что мы были очевидцами наступающей эры игры самого талантливого футболиста. Южная Америка — это лучшая фабрика потрясающих индивидуумов. Но каждый раз они выдают нам игрока, который еще чуточку…лучше. Рональдо — их золотой ребенок. Вполне понятно то, что он порхает как бабочка и жалит как пчела. Его мощь и умение балансировать — не вероятны, а свалить его с ног до сих пор представляется абсолютно невозможной задачей».

Тем не менее в заключении этой же пылкой статьи автор цитировал слова Рональдо, указывающие на то, что в Италии самому узнаваемому в мире футболисту жилось нелегко: «Учитывая все нынешние обстоятельства, очень трудно жить обычной жизнью и здесь. В Италии же это еще намного труднее, поскольку в этой стране любят футбол и живут им в большей степени, чем где-либо еще».

Где-то в подсознании Рональдо жила уверенность, что единственный способ привести в порядок свой внутренний мир — это побег от яркий огней Италии и Европы.

Он никогда не забудет то удовольствие, которое он испытал от посещения США во время чемпионата мира 1994 года и от пары других посещений этой страны в течение двух последовавших за чемпионатом лет. Он сразу же влюбился в Америку, потому что там его никто не знал или не узнавал его.

Думается, что Рональдо, имея серебряный «феррари», чудесные апартаменты в Милане и бесчисленное количество другой собственности в Европе и Бразилии, был уверен, что мог бы, не раздумывая, променять все это на спокойную и размеренную жизнь, полную удовольствий.

Перед полуфинальным матчем против Голландии голландский тренер Гуус Хиддинк критиковал команду Бразилии за «недостаток организаторского момента» в ее игре.

Символично то, что ответил Загало: «Давайте вспомним 1958 год. В тот год я выиграл кубок мира, и вот я здесь 40 лет спустя, в пятый раз претендую на него. С точки зрения игрока, я поменял стиль игры левых крайних полузащитников, хотя и не заслужил за это похвалы. Я уже был играющим тренером. Затем, когда я стал полноценным тренером, меня продолжали критиковать за слишком большие нововведения. Хотя я очень сильно уважаю Голландию, но не нуждаюсь в уроках другого тренера или другой футбольной школы».

По странному стечению обстоятельств, только французский тренер Эме Жаке во время этого турнира стал объектом такой же обидной критики со стороны болельщиков и журналистов.

В добавочное время игры против опасных голландцев команда Бразилии держала себя в руках, поэтому Филипп Коку и Рональд де Бур не забили ключевые пенальти, чем и возвели бразильского голкипера Клаудио Таффареля в ранг героя, благодарность которому высказал даже сам Рональдо.

После того как Таффарел спас ворота команды от пенальти де Бура, Марио Загало выбежал на поле со слезами на глазах. И снова его здоровье внушало большие опасения.

«Всегда неприятно в одночасье выбыть из соревнования во время игры навылет, — заявил Загало, — но нам, по крайней мере, сопутствовал успех».

Шансы победить были у обеих команд, но либо ужасные промахи, либо прекрасная игра защитников удержали счет на отметке 1:1 вплоть до момента добавленного времени на «золотой гол», в ходе которого выиграла первая забившая его команда.

Таффарел, герой этого дня, отнес свою победу на счет божественного провидения. «Это не я хранил ворота от мячей, это был Бог».

Успех Бразилии, давшийся ей в игре против Голландии с таким трудом, казалось, забрал у нее все силы, точно так же, как Аргентину измотала во втором круге битва титанов со сборной Англией.

Конечно же, Рональдо сразу увидел, что его вплотную «опекает» Франк де Бур, который не хотел уступать ему ни в чем даже после того, как дрогнул перед скоростью и напором, которые Рональдо без особого бахвальства применял в то время, как игра перешла в добавленное время.

Три раза Рональдо по-разному освобождался от де Бура. Один раз он забил гол, второй раз его преследовал Эдгар Девидс, другой герой-знаменосец Голландии, и Рональдо был вынужден «выстрелить» мячом почти не целясь.

Наконец де Бур в отчаянной попытке отобрать у Рональдо мяч упал в подкате на землю и протолкнул бутсу между его ног, в то время как «Лучший игрок мира» уже ускорился к потенциально ударной позиции.

Последний из этих эпизодов, который, очевидно, оказал на Рональдо возбуждающее воздействие, произошел в добавленные полчаса игры на «золотой гол». Он продолжал прощупывать голландскую защиту так, как будто от этого зависела его жизнь. Раз за разом, без чьей либо помощи, он одурачивал защитников соперника.

И в большинстве случаев он старался создать голевые ситуации как для других, так и для себя. Следившим за этим матчем людям казалось, что он отказался от своей, в некоторой степени эгоистичной, одержимой затеи побить собранную Жюстем Фонтеном в финальных играх пошлину с чемпионата в виде 13 забитых им голов и вместо этого посвятил свою игру помощи другим игрокам.

Проблемой было то, что, когда Бразилия, наконец, вырвала победу в чрезвычайно трудной для себя ситуации, Рональдо был целиком и полностью разбит вдребезги. Его травмированное левое колено приносило ему мучительные страдания. В некоторой степени, он заранее настроил себя морально и физически для той решающей игры против Голландии.

Легкость, с которой Бразилия вышла из своей подгруппы на начальном этапе турнира, поначалу притупила его бдительность, заставив его думать, что весь чемпионат будет не более чем приятной прогулкой. Но теперь Рональдо испытывал самые драматические страдания, которые, по мнению многих его соотечественников, могли привести к катастрофе, даже несмотря на то что Бразилия пятый раз в своей истории дошла до финала чемпионата мира.

На пресс-конференции, последовавшей сразу после игры, Рональдо хранил молчание: «Самый трудный момент в этой игре наступил для меня после того, как Клюйверт сравнял счет. Мы знали, что нам придется сделать все, чтобы доказать, что мы — лучшая команда. Поэтому момент после серии пенальти, когда мы испытывали такие сильные чувства, был самым счастливым для нас. Таффарел был невероятен. В тот вечер голландцы могли победить кого угодно, но только не нас. После игры мы действительно думали, что можем победить кого угодно». Но верил ли он сам в свои слова?

На «Франции-98» у Рональдо были свои проблемы, а его подружка Сузанна, казалось, становилась все более и более неприступной.

В начале июля мировая пресса признала ее «самым узнаваемым лицом» «Франции-98», даже несмотря на то что она была всего лишь подружкой одного из игроков. Ее работа с TV Globo позволила ей бывать в ходе каждого матча на самом видном месте трибун. И съемочные группы матча, казалось, с удовольствием показывали ее улыбку, демонстрируя блондинку Сузанну, по крайней мере, три раза за матч. Всякий раз, когда игра начинала немного надоедать миллионам телезрителей, они могли мельком взглянуть на Сузанну, облаченную в притягивающую взор блузку с глубоким вырезом и хорошим макияжем.

Рональдо, находившийся здесь же — внизу, на футбольном поле, испытывал чувство глубокого беспокойства о Сузанне, несмотря на его очевидное доверие к Педро Бьялу. Она сидела всего в каких-нибудь нескольких футах от обходительного телекомментатора, с которым, как вероломно утверждали некоторые, у нее были отношения.

За пару дней до финальной игры против Франции бразильцы нарочно запустили историю для мировой прессы, что Рональдо признан годным к самому важному в его жизни матчу.

Они признавали, что он выпал из графика тренировок всего на 30 минут 9 июля исключительно из соображений предосторожности после «незначительного растяжения лодыжки».

Вместо тренировки по полной программе Рональдо полдюжины раз пробежал трусцой вокруг тренировочной площадки, после чего ушел в спортивный зал заняться силовыми упражнениями, которые ему необходимо делать каждый день, с момента той самой операции на правом колене, прошедшей два года назад.

Врач команды Лидио Толедо даже уверял корреспондентов, что Рональдо еще немного позанимается в этот день, чтобы убедиться в том, что у него не будет осложнений других травм. На самом деле готовность Рональдо к игре как с моральной, так и с физической точки зрения, внушала серьезные опасения тренеру бразильцев Загало и команде его помощников.

«Рональдо выглядел ошеломленным. Он едва ли сказал кому-либо хоть слово, и было очевидно, что его что-то беспокоит, но никто не знал, как реагировать на это», — рассказал мне один из членов команды семь недель спустя в Рио. — «Полагаю, что все мы просто старались не замечать это в надежде, что все само собой уладится. На самом деле никто из нас не хотел испортить отношения с Рональдо».

Кроме него, другой член команды также заявил в августе 1998 в интервью в Рио: «Я слышал, что Рональдо был очень несчастен. Мы знали — что-то с ним творилось, но никто из нас никогда об этом не говорил».

Тем временем Загало храбрился перед ожидающими его ответа средствами массовой информации. «В это воскресенье за Бразилию будут болеть сто шестьдесят миллионов, — заявил он на переполненной журналистами пресс-конференции. Загало выглядел определенно угрюмым, но никто не осмелился спросить его о причинах этого. — Мы не позволим этой возможности ускользнуть от нас, — продолжал он. — Он уже в наших руках — желанный финал, желанный Кубок. Мы уважаем Францию, но не испытываем перед ней страха. Мы уже в пятый раз выходим в финал, а Франция в этот раз — впервые».

Это было все, что мог сказать Загало. Он был крайне обеспокоен не только по поводу Рональдо, но и поводу других, по крайней мере трех, членов команды, которые казались растерянными и лишенными жизненно необходимых амбиций.

Важно то, что никто не был убежден в том, что эта бразильская команда была величайшей. Голландский футболист Яап Стам увидел эти изъяны во время полуфинальной схватки его команды с Бразилией. Он настаивал: «Честно говоря, Бразильская команда уже не самая лучшая в мире. Есть много других команд, которые играют, по крайней мере, на таком же уровне, в том числе и голландская команда. Франция так же сильна, как и Бразилия, и даже сильнее ее в некоторых моментах. Но у нее нет такого бомбардира, как Рональдо».

Для многих в бразильском тренировочном лагере слова Стама прозвучали как сигнал тревоги. Если Рональдо подавлен, то каким же образом они выйдут из этой ситуации?

Но Рональдо было негде спрятаться. Из-за того, что очень многие высказывали свои мысли относительно закулисной суматохи, ему все еще направлялись десятки заявок от средств массовой информации с просьбами об интервью, и он бежал от них как от чумы.

Многим болельщикам и представителям прессы казалось, что он поэт, философ и даже политик. На самом деле Рональдо был инструментом для получения прибыли и культурным феноменом, так же как и чрезвычайно талантливым футболистом. Но он также остро нуждался в отдыхе от этой чудесной игры.

До некоторой степени он оставался «маменьким сыночком», которому нужны только «домашнее» отношение к себе и слова поддержки. Рональдо стремился вернуться к своей семье, разместившейся в арендованном им под Парижем доме, обнять Сузанну и забыть о футболе. Но Загало уже сделал ему выговор относительно того, что он украдкой отлучался после окончания некоторых игр чемпионата мира. Сейчас ему было уже не убежать.

Пятидневный отсчет до финальной игры против Франции длился для Рональдо целую вечность, поскольку он слишком хорошо знал, что в случае проигрыша Бразилии большая часть вины будет возложена на него. Он стал плохо спать, и его беспокойство раздражало соседа по комнате Роберто Карлоса. Между двумя мужчинами росло чувство напряжения. Роберто Карлос с его обрядами черной магии и предрассудками еще раньше измотал Рональдо, сейчас все было наоборот. Рональдо оказывал негативное воздействие на Роберто Карлоса, поскольку все время выглядел таким подавленным. Он почти не разговаривал и в течение всего дня был вялым, поскольку плохо спал предыдущей ночью. Роберто Карлос даже завел себе раздражавшую его привычку будить Рональдо ночью всякий раз, когда тот начинал разговаривать во сне.

В свою очередь, Роберто Карлос раздражал Рональдо бесконечными разговорами о том, как сильно ему не нравилось играть в клубе «Интер Милан» до тех пор, пока он не перешел в Испанию. Это также не способствовало улучшению отношений между этими двумя мужчинами.

Товарищ Рональдо по команде Леонардо, возможно один из самых ярких игроков бразильской команды на шоу «Франция-98», самым лучшим образом подвел итог сказанному, заявив: «Требования, выдвигаемые к Рональдо, и ожидания — бессмысленны».

Леонардо отказался уточнить свои слова, поскольку знал, как и многие его товарищи по команде, что Рональдо находится не в очень хорошей форме.

Боли в левом колене Рональдо становились сильнее от матча к матчу, и даже бразильский тренер Клаудио Делгадо проговорился одному из журналистов, что Рональдо более всего на свете нуждается в отдыхе. Внутри бразильского лагеря существовали реальные опасения, но что они могли сделать? Вот-вот надо было играть финальную игру, и, конечно же, они не могли позволить отдыхать своему лучшему игроку только потому, что он выглядел немного расстроенным и получил незначительную травму, с которой умудрялся играть большую часть турнира. Любые физические неудобства можно было устранить при помощи правильного лечения.

Это «лечение» означало, что Рональдо круглосуточно скармливали коктейль из противовоспалительных препаратов совместно с другими лекарствами. Среди них были: локальные анестетики лидокаин и ксилокаин, которые, как известно, иногда вызывают ряд побочных эффектов, включая конвульсии и припадки. В качестве противовоспалительных препаратов применялись вольтарен и катафлам, которые можно было принимать как в виде таблеток, так и в виде инъекций. Препараты, не противоречили правилам ФИФА и считались чрезвычайно действенными, но при их приеме в больших дозах они могли принести обратный эффект.

Врач Майкл Тернер, занимавший пост во врачебном совете Британской олимпийской ассоциации в Лондоне заявил в сентябре 1998 года, что ключевой момент состоит в том, вводились эти препараты в виде инъекций или нет. Он пояснил: «В спорте всегда присутствует огромное желание воткнуть иглу в игрока перед значимой игрой. Обычно это происходит в том случае, если необходимо быстро подлечить и отправить его играть. Важным моментом является то, как принимал Рональдо эти препараты, — в виде инъекций или таблеток. Скорее всего, что в виде инъекций, поскольку иначе ему бы не понадобились болеутоляющие средства (анестетики). Единственная необходимость принимать эти анестетики возникает, если вы вводите иглу шприца в область тела, в которой уже начался воспалительный процесс. Если бы Рональдо принимал противовоспалительные средства в виде таблеток, то ему не понадобился бы лидокаин».

В какой-то момент двое товарищей Рональдо по команде предложили ему воспользоваться гомеопатическими средствами, и один из них пытался всучить врачу команды смесь коры трех деревьев, чтобы он втер ее в травмированное колено Рональдо. Отчаянные времена — отчаянные меры.

Вне поля всякий раз, когда Рональдо решался выходить за пределы стадиона, тренировочного поля или отеля, ему приходилось концентрироваться и буквально проходить сквозь строй телевизионных камер и корреспондентов. Рональдо стал таким параноиком, что даже сказал одному из товарищей по команде, что если он сам не заговорит с бразильскими СМИ, то они просто выдумают про него очередную компрометирующую историю.

Даже Загало защищал его перед прессой: «Оставьте его в покое. Парню и без вас несладко. Ни один из футболистов не испытывал того, что сейчас испытывает он».

Жизнь, проходящая далеко, на улицах Bento Ribeiro, могла бы показаться легкой по сравнению с этим. Рональдо был осью футбольной планеты, которая почти не вращалась вокруг нее. Его детство ушло от него давным-давно, и вместо него появилось роботизированное существование, с рабским подчинением «Nike» и людям в костюмах.

Короче говоря, он был чрезвычайно уязвимым.

Как пояснил футбольный эксперт газеты Mail on Sunday Майкл Келвин сразу после финальной игры, «С точки зрения культуры корпораций нельзя понять социальный статус и влияние футбола. Рональдо сам по себе является маркетинговой компанией».

Слухи измотали Рональдо. За предыдущие месяцы его обвиняли в том, что он, якобы набрал лишний вес, страдает от тоски по дому, сохнет от любви, является эгоистом, сторонящимся своих товарищей по команде и испытывающим ревность к таким игрокам, как Ривалдо, признанным настоящей «звездой» бразильской команды.

Ривалдо встал на защиту своего земляка: «Мои отношения с ним самые наилучшие. Между нами нет проблем».

Загало понимал, к чему все это шло, но он был беспомощен что-либо сделать — он все это видел и раньше: «Проблема состоит в том, что с 1970 года футбол изменился во всем. В нем нет места фантазии в игре, поэтому мы никогда больше не увидим того футбола, который был раньше. Нам больше никто не позволит играть».

Мало кто знал, что Загало испытывал все возрастающее беспокойство относительно того, что Рональдо полностью доверялся помощнику тренера и своему футбольному герою Зико. В ряде случаев Загало приходилось говорить с Рональдо только через Зико, которого, как думали многие, назначили в команду только для того, чтобы приглядывать за «золотым ребенком».

Другие старшие игроки, такие как Сезар Сампайо и Дунга, также частично играли роль его отцов. К тому же именно Сампайо застал Рональдо рыдающим, когда тот читал статью в журнале, предсказывающую конец его карьеры, как это произошло с Марадоной. Казалось, что чистый и настоящий талант этого человека и глубокое волнение, охватывавшее от созерцания его игры, почти полностью забыты.

Погоня за славой, самой важной целью всех футболистов, — безжалостное занятие. Но сейчас им требовалось больше милосердия, чем когда-либо. И эта загадка съедала душу и сердце Рональдо.

Предполагалось, что Кубок мира породит единственного великого бога, такого бога, который будет править и даст чувство иерархии в турнире. На Рональдо рассчитывали с того самого дня, когда двумя годами ранее он перешел в «Барселону».

Ему не позволили постепенно добиваться успеха. О его таланте раструбили еще до того, как он окончательно созрел для этого, его преувеличили и превознесли, когда он еще не прошел настоящие испытания. Опасность крылась в том, что когда наступило время настоящего испытания, то реальность не соответствовала мечте.

Конечно, он забил много голов на пути Бразилии в финал, но стало очевидным, что он не был Марадоной в настоящем смысле этого слова: он не умел довести матч до точки абсолютного превосходства своей команды.

Кроме этого, существовал фактор бразильской гордости. После полуфинальных игр против Голландии в Марселе Пеле пытался настаивать на том, что Рональдо был лучшим игроком этого матча, но, к сожалению, это было не так.

До финальных игр Рональдо обитал в коконе, который, как предполагалось, должен был защитить его от собственной известности. Он все еще слушал музыку, часами лазил в Интернете и проводил очень много времени с Сузанной.

Прямо перед финальной игрой с Францией Рональдо утверждал, что он все еще твердо стоит на ногах: «Я знаю, кто я такой и откуда я пришел, и я не собираюсь меняться. Я действительно тоскую по своему детству. Я играл за „Сан-Кристован“ во втором дивизионе Бразилии всего какой-то момент и видел „звезд“ футбола только по телевизору, и вдруг я стал одной из этих „звезд“. Мне пришлось очень быстро повзрослеть. Не так давно я был ребенком, но мне пришлось жить вдали от моей семьи уже с 15 лет. Не забывайте и то, что я переехал в Голландию, когда мне было 17. — Это было так, будто Рональдо пытался принести свои извинения. Он знал, о чем за его спиной говорили люди, и это его обижало. Но он также знал и то, что большая часть этих разговоров была правдой. — Забивать голы — это для меня все, — добавил он. — Это моя страсть и моя жизнь. Ничто не дает мне такого удовольствия. Мой футбол построен на воображении и интуиции — я говорю о тех моментах, когда мне аплодируют люди. На поле я смелый. Все, что я делаю на поле, подчинено единственной цели — забить еще один гол».

Эта чудесная игра, похоже, взяла в свои заложники многих людей.

Капитан бразильской сборной Дунга подвел итог всему сказанному, заявив одному из репортеров: «Если вы — бразилец, то вы не сможете просто надеть свою футболку и ждать, что произойдет дальше. Мы должны создать самый великолепный футбол, основанный на возможностях нашей скромности, упорства и решительности».

В раздевалке перед полуфинальной схваткой с Голландией Дунга собрал вместе всех своих товарищей по команде и заставил их помолиться за успешный исход их миссии.

«Мы очень набожные, — заявил Дунга. — Мы всегда молим Бога, чтобы он защитил нас, чтобы никто не пострадал и чтобы мы выиграли. Мы очень сильно верим в это. В нашей жизни есть место этой высшей силе, и мы берем ее с собой на поле».

Во время многих предыдущих чемпионатов мира по мере того, как команда продвигалась к финалу, ее члены, выйдя из отеля, присоединялись к танцу batacuda, который исполнялся маленькой, но всегда с энтузиазмом настроенной группой болельщиков, которая проделывала дорогостоящий и тяжелый путь из Бразилии.

Но batacuda не исполнялась на следующий после игры с Голландией день, поскольку вся команда Бразилии была занята приготовлением барбекю в отеле, являвшемся ее штаб-квартирой. Прессе и общественности было запрещено появляться на этом мероприятии, поэтому собравшимся телевизионщикам и болельщикам было предписано наблюдать за всем происходящим с расстояния 15 метров, на дороге общественного пользования.

«Это был печальный пример того, как изменилась команда Бразилии. В прошлом игроки знали, что им нужны эти болельщики. Сегодня они окружили себя сотрудниками „Nike“ и официальными лицами ФФБ, полностью абстрагировавшись от внешнего мира», — заявил корреспондент компании TV Globo Педро Бьял.

Бьял вместе с болельщиками, с улицы наблюдая за происходившим, стал свидетелем одной из самых экстраординарных сцен с участием Эдмундо — «Зверя». Бьял рассказывал: «Эдмундо был чрезвычайно пьян, и было очевидно, что он бранится с некоторыми из представителей ФФБ. На это было действительно неудобно смотреть».

Внутри бразильского лагеря также появились слухи о какой-то травме Рональдо. Другие игроки нервничали, поскольку они вместе с «Nike» и всем миром думали, что проиграют чемпионат мира без Рональдо.

По сравнению с этим проблемы у соперника бразильцев — Франции, казались тривиальными. Ходили постоянные пересуды о том, что команде Франции не хватает поддержки со стороны толпы своих же болельщиков на «Стад де Франс». Практически все игроки Эме Жаке, да и сам тренер, давали совершенно точно понять, что они глубоко расстроены очевидным разочарованием своих болельщиков.

По приблизительным подсчетам, около 300 000 французских болельщиков высыпали на Елисейские поля после победы отечественной команды в полуфинальной игре против Хорватии со счетом 2:1, впервые выводившей ее в финал чемпионата мира.

Французский вратарь Фабиен Бартез даже признался, что хотел, чтобы полуфинальная игра проходила бы в другом месте. Он сказал: «Если бы мы играли в Lens, то весь стадион болел бы за нас».

Если все проблемы Франции заключались только в недостатке поддержки, то ей нечего было опасаться.