Искусство монашеского посоха

Искусство монашеского посоха

Десятки историй прославляли силу удивительных монахов Шаолиня. Один, как рассказывали, разогнал целую сотню бандитов, нападавших на деревни, другой отбивал своим монашеским посохом капли дождя, оставаясь сухим, третий, уходя от преследователей, мог запрыгнуть на высокую гору. С чего же начиналось шаолиньское искусство?

Обратим внимание на одну примечательную особенность: ни в одном аутентичном источнике доминской (до XIV в.) эпохи не встречается упоминания о практике кунфу монахами Шаолиньского монастыря. Несомненно, что все эти истории о замечательных подвигах не более чем поздние привнесения, подобно легенде о Бодхидхарме – основателе шаолиньского кунфу. В лучшем случае хроники рассказывают об участии монахов монастыря в различного рода боевых действиях, при этом не вполне ясно, сколь подробно изучали они предварительно боевые искусства. Логически можно предположить, что для участия в сражениях по крайней мере необходимо овладеть основными навыками боя с оружием: палками, мечами, копьями.

Так, во время боев с японцами в провинции Цзинань участвовали 40 шаолиньских монахов, каждый из которых держал в руках палку по 30 цзиней (15 кг) и, крутя ее, наносил внезапные удары по врагам, демонстрируя и другие чудеса мастерства.

Характерно, что первые исторические упоминания о шаолиньском кунфу относятся именно к технике владения палкой (гунь). К середине правления династии Мин работа с палкой и кулачный бой стали изучаться вместе. По мнению Хэ Лянчэна, минского автора трактата «Записки о бое» («Чжэньцзи»), «кулачный бой и техника владения палкой являются основой и истоком искусства». Приравнивание этих двух составных кунфу к высокому искусству (и), а именно таким понятием обозначались живопись, искусство миниатюрных садов, каллиграфия, придало возвышенно-эстетическое звучание народным видам кунфу, что до этого времени можно было наблюдать лишь на элитарном уровне. Техника владения палкой становится обычным занятием целого ряда семейных и деревенских школ кунфу, приемы с палкой дифференцировались, сводились в группы и в конечном счете канонизировались. Так возникали стили обращения с палкой.

Шаолиньское искусство владения палкой первоначально не отличалось от других ему подобных. Большинство стилей обращения с палкой того времени было обобщено в трактате об искусстве меча («Цзянь цзин») крупного теоретика и наставника кунфу, одного из руководителей сопротивления японцам Юй Даю (1503–1580). Блестящий мастер меча и копья, Юй Даю предпочитал палку всем оружиям и предпринял в трактате попытку не только описать приемы боя с длинным шестом, но и рассказать о «сокровенном и утонченном» в своем искусстве. Выходец из бедной семьи из провинции Фуцзянь уезда Цзинцзян, он прослышал об известном учителе меча Дао Дунсюэ и покинул дом. В основу работы со всеми видами оружия Юй Даю положил принцип слияния воедино человека и оружия так, чтобы меч или палка представлялись продолжением руки, что позволяло бы «следовать позициям противника и заимствовать у соперника его силу». Данный принцип не только лег в основу системы Юй Даю, но широко распространился в ряде стилей кунфу.

В 1561 г. Юй Даю отправился в Шаолиньский монастырь изучать местные способы боя с палкой. Он и его лучший ученик, знаменитый мастер Ци Цзигуан, на протяжении всей жизни изучали различные стили обращения с палкой, подразделили их на четыре категории по сложности и широте распространения. В первом ряду стояло: «палка приморских городов восточного моря», «палка цзывэй», «палка поднимающейся змеи». Вторую категорию составляли: «палка семьи Чжанов», «палка с крючком Хэшу», «палка семьи Ню с Западных гор». Искусство шаолиньской палки принадлежало к последней группе стилей вместе с «палкой уезда Цинтянь», «палкой области Бацзы» и «палкой семьи Сунь». Таким образом, знаток искусства владения палкой Юй Даю в середине XVI в. довольно скромно оценивал уровень шаолиньского стиля.

В то же время этот стиль носил название «ночная раздвоенная палка» и первоначально подразделялся по трем уровням сложности – «палка переднего зала», «палка среднего зала», «палка заднего зала». Считалось, что последний раздел представляет собой наиболее тайную технику и поэтому преподавался лишь тем, кто имел право проходить в комнату за алтарем – верхний зал. Первые два раздела могли изучаться среди монахов, находившихся в монастыре в течение короткого времени, не остававшихся на весь сезон и сидевших во время медитации в переднем и среднем залах. Позже стиль шаолиньской палки распался на десяток направлений, однако техника его оставалась довольно примитивной, включала простейшие отбития, тычковые и рубящие удары, практически отсутствовали сложные вращения и передвижения в поворотах.

Старый стиль «ночной раздвоенной палки» разделился на большую и малую «ночные раздвоенные палки», каждый из которых включал по шесть частей – лу. Комплекс «Палка темной руки» (инь-чжоугунь) основывался на захвате шеста, при котором ребро одной ладони направлено к одному концу палки, ребро второй ладони – к другому, что и называлось темными руками. Это позволяло быстро менять тактику работы палкой на длинной и короткой дистанциях.

Второй комплекс «Палка снующего человека» (чуаньсуогунь) вырабатывал особую манеру контроля палки соперника, при которой палки бойцов все время соприкасаются. Если противник делал выпад вперед, то защищающийся, нажимая концом своего шеста на палку соперника, отклонял ее от траектории и тут же наносил свой удар-укол вдоль палки нападающего. В таком положении палки могли совершать как прямолинейные, так и круговые движения, что напоминало ход ткацкого челнока.

Тактика передвижений отрабатывалась в комплексе «Игра палками» (пайгунь), при этом сами удары заранее не оговаривались, и тренировка могла превращаться в свободный поединок.

В XVI – начале XVII в. техника боя с палкой превалировала над искусством кулачного боя, несмотря на то что все шаолиньские пособия предписывали изучать их совместно.

Шаолиньский монастырь представлял собой в какой-то мере идеальное место для развития кунфу. Прежде всего он воспроизводил обстановку закрытых школ, так как отличался строгой корпоративностью, которая давала шаолиньским монахам ощущение сокровенной тайны, получаемой в процессе постижения кунфу. Несмотря на то что к XVII в. монахи могли свободно приходить и уходить из монастырей, а большинство чаньских монахов вообще селились в монастырях лишь в зимний, холодный сезон, тем не менее контингент сангхи оставался относительно постоянным. Огромная работа, которая велась инструкторами – настоятелями монастыря по кодификации техники, позволяла вычленить свой стиль среди прочих равных, а зачастую технически даже более сильных. Этому же способствовали и пышные легенды, рассказываемые о Шаолиньском монастыре как о центре чань-буддизма в Китае. Неудивительно, что постепенно распространилась версия о том, что искусство владения палкой пошло от монахов легендарного к тому времени монастыря.

В конце эпохи Мин учитель Чэн Чундоу в книге «Объяснение техники шаолиньской палки» («Шаолинь гуньфа чаньцзун») рассказывает о том, что в 1341 г. в Шаолиньский монастырь пришел удивительный монах с всклокоченными волосами, обнаженной спиной, босой, в одних штанах – для Китая типичный вид человека, собирающегося совершать великие дела. Его взяли в монастырь следить за огнем на кухне и носить дрова. В периоды отдыха он сидел, закрыв глаза, лишь бил молоточком по деревянной рыбке – атрибуту буддийской литургии. Монах ни с кем не заговаривал. Так прошло несколько лет, но никто не сумел узнать его имени.

Однажды, когда маньчжурская армия подошла к стенам Шаолиньского монастыря, безымянный монах, видя опасность, нависшую над его братьями, схватил зажженную палку и стал ею вертеть – крушить маньчжуров. Внезапно он на глазах у всех вытянулся вверх на десятки чжанов и громовым голосом вскричал: «Я – божество Киннара». После этого он исчез, оставив монахам искусство огненной палки (хогунь).

Нетрудно заметить, что легенда взята из общего набора ранних буддийских мифов. Киннара (кит. Цзинь-нало) – небесный музыкант, меняющий свой облик, но обычно предстающий в образе человека с рогами. Нередок и сюжет появления на земле буддийского божества, бродящего среди людей, которое так и остается неузнанным. Такие истории обычно рассказывают про Будду будущего Майтрею (кит. Милэфо) – вечно улыбающегося толстяка, приносящего счастье. Существовал ныне исчезнувший стиль милэфомэнь школы Майтреи, истоки которого тоже якобы находились в Шаолиньском монастыре.

Можно проследить, как со временем сравнительно безыскусные и правдоподобные сюжеты о формировании техники шаолиньской палки стремительно обрастали историями, приобретая при этом оттенок фантастичности и ирреальности. Например, один из наиболее распространенных видов шаолиньской палки фэнма гунь якобы показал людям злой индуистский дух Мара, откуда и пошло название «палка летящего Ма-ра». 30 основных приемов стиля включают в себя удары по корпусу, по ногам, по верхним конечностям, тычковые удары в уязвимые места. Особенно много атак проводится в колено соперника, чтобы лишить его возможности быстро передвигаться. Движения бойца должны быть скупыми и не включают, как это принято в технике шаолиньской палки, вращений и прыжков. Палка при этом должна мягко отводить атаки нападающего и уподобиться ползущей змее.

Простота действий в искусстве владения шаолиньской палкой и ощущение предельной святости этих движений, привнесенных в мир буддийскими божествами, сделали эту технику популярной среди многих школ кунфу. Шаолиньская палка стала преподаваться даже в среде императорской гвардии, чему, вероятно, немало способствовал сам Юй Даю, служивший одно время императорским инструктором кунфу и составивший свой знаменитый «Трактат об искусстве меча» непосредственно для профессиональных воинов. К началу Цинской эпохи большинство стилей как с оружием, так и без него не успели приобрести своего окончательного стабильного вида, многие из них быстро распадались или умирали вместе с последним наставником.

В результате этого процесса исчезло и большинство способов работы с палкой, в то время как шаолиньская палка сохранилась благодаря своей технической простоте. Свою роль сыграл и ореол буддийской святости, что, вероятно, и позволило уже упоминавшемуся нами Чэн Чундоу назвать шаолиньскую палку истинной передачей (чжэнчжуань), сравнив ее тем самым с передачей буддийского учения. Черту под формированием легендарной версии искусства владения палкой подвел трактат Мао Юаньи «Энциклопедия боевой подготовки» («Убэйчжи»), где он утверждал, что «основа искусства заключается в технике палки, а основа палки – в Шаолиньском монастыре».

Методы шаолиньской палки приобрели широкое распространение в тайном обществе «Небо и Земля», в ряде местных отделений общества. Обучение приемам с палкой считалось обязательным для каждого члена. В картинках, хранимых в качестве священной атрибутики тайного общества, видно, что комплексы с палкой выполнялись в высоких узких позициях, палка же была короткой, что значительно отличало ее от длинных шестов в современном спортивно-гимнастическом кунфу. Выполнение приемов с палкой, как и большинство комплексов кунфу, сопровождалось произнесением речевых цзюэ, в которых иногда упоминались буддийские божества и почти всегда Шаолиньский монастырь.

Возникавшие новые стили работы с палкой охотно перенимали харизму Шаолиньского монастыря, называя свое искусство шаолиньским. Например, на юге Китая распространился интересный стиль: на палку длиной 1,5 м насаживался железный наконечник, и тогда ее можно было использовать как копье в конном бою и как палку – в пешем. Упоминание о таком оружии можно встретить у Ци Цзигуна, который называл его большим копьем. Примечательно, что это оружие использовалось еще в Древнем Китае, возникнув, таким образом, задолго до выработки системы шаолиньской палки. Однако по традиции стиль называется «13 способов шаолиньской южной палки-копья» («Наньшаолинь шисань цяогунь»).

Палка как один из самых доступных видов оружия стала использоваться для обороны и нападения, естественно, еще в первобытную эпоху. Палки употреблялись во время древних танцевальных представлений при дворе – боевой танец уу. Однако выделение палки как вида классического оружия кунфу произошло лишь в XVI–XVII вв., то есть в период окончательного складывания системы кунфу.

Наиболее сложные виды упражнений с палкой предусматривали быстрые кручения шеста, чтобы сбить с толку противника, при этом создавалась «мертвая зона» для его атак. Пословица гласила: «Упражняясь с палкой, держи руки и плечи округлыми, тело и палка сливаются воедино, сила стремится в кончик палки, а ветер так и свистит».

Палки изготовлялись из разных пород дерева: твердые породы использовались обычно для коротких палок, которыми можно было даже блокировать меч, слегка подворачивая палку и снимая таким образом силу удара по круговой траектории. Длинные палки делались из гибкого дерева – орешника, иногда использовался бамбук. Они были легки и хорошо ложились в руку, что позволяло стремительно вращать их, не рискуя выпустить палку. Гибкими концами палок монахи Шаолиньского монастыря могли отбивать стрелы. При вращении палка не должна была останавливаться ни на мгновение, на каждую позицию ног приходилось по нескольку движений палкой, боец мог атаковать, падая, напрыгивая сверху, поворачиваясь спиной и откидывая тело назад. Палка должна «приклеиваться» к телу, то есть не отрываться от него больше чем на расстояние согнутой руки. Нередко перед употреблением палки вымачивались в особых растворах, придававших им прочность.

Помимо большой палки-шеста, существовала средняя палка цимэйгунь – палка, высота которой доходила до бровей, и малая палка – дубинка – шоусяозыгунь длиной в предплечье бойца. Одним из наиболее сложных видов является трехзвенная палка (саньцзегунь) – три короткие палки, соединенные между собой цепью. Это оружие требовало не менее пяти лет обучения обращению с ним и позволяло не только наносить удары, но и производить захваты и удушения.

Каждая местность, каждый уезд имели свои потаенные методы владения палкой, большинство стилей до сих пор изучает технику обращения с одним из видов палки в качестве основного компонента школы, нередко возводя исток своих комплексов к Шаолиньскому монастырю.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.