Из «Локомотива» – в ЦДКА, к тренеру Сергею Бухтееву

Из «Локомотива» – в ЦДКА, к тренеру Сергею Бухтееву

31 октября 1939 года я стал красноармейцем. Службу начал в 1-м полку связи МВО, расквартированном в Сокольниках.

К своему удивлению, встретил там многих известных спортсменов, так же как и я проходивших срочную службу. Кое-кого я знал раньше, во всяком случае, видел на футбольном или хоккейном полях, на беговой дорожке, в бассейне. В полку я познакомился с Владимиром Никаноровым, которому суждено было стать выдающимся вратарем. С ним нас связали тесные узы дружбы: шутка ли, тринадцать лет выступали в одной команде. Той самой прославленной футбольной дружине, которую и доселе любители футбола со стажем называют не иначе как «командой лейтенантов».

Моими однополчанами были Николай Эпштейн, выступавший в молодежной команде «Спартака», в дальнейшем известный хоккейный тренер, подававшие большие надежды молодые футболисты Сергей Черников, с успехом выступавший затем в составе мастеров московского «Динамо», Анатолий Гусев, Виктор Давыдов и другие спортсмены. Служили мы исправно, и единственной привилегией футболистов и хоккеистов, – а надо сказать, что в те времена многие поклонники кожаного мяча зимой становились на коньки, брали в руки клюшки, и это не только не мешало, но и во многом помогало круглогодично поддерживать хорошую спортивную форму, – была возможность регулярно тренироваться и выступать за клубные команды ЦДКА.

Не знаю, как ребята, а я даже представить себе не мог, что когда-нибудь стану играть в армейской команде мастеров, завоевавшей к тому времени довольно высокую репутацию. Не предсказуемы порой повороты спортивной судьбы. Шел в армию с желанием честно служить и, отслужив положенное время, вернуться на «гражданку», засесть за институтские учебники, чтобы стать, как и отец, инженером-путейцем. Так, наверное, оно и произошло бы, если бы не случай. Точнее, это для меня был случай, а спортивное руководство ЦДКА действовало вполне осознанно. Я уже говорил, что еще перед призывом в РККА армейские специалисты внимательно присматривались ко мне, к моей игре. Оказалось, обо мне не забыли. Дали пройти курс молодого бойца, хлебнуть солдатского лиха. А убедившись, наверное, что со мной можно иметь дело, весной 1940 неожиданно вызвали в Батуми, на предсезонный учебно-тренировочный сбор команды мастеров.

Я знал, что к такому сбору ежегодно привлекались 10 – 12 молодых футболистов, проходивших службу в частях. На этот раз в число тех, кого собирались проверить, попали и мы с Володей Никаноровым, а также Сережа Черников, Анатолий Тарасов, отличный в молодости игрок и выдающийся в зрелые годы спортивный педагог, с именем которого неразрывно связано развитие советского хоккея с шайбой. Итак, март 40-го. Батуми. Абсолютно незнакомая мне обстановка проводимого «на полном серьезе» учебно-тренировочного сбора команды мастеров. Высокая дисциплина, четкий распорядок дня, крайне утомительные для нас, новичков, занятия по общефизической или, как сейчас принято говорить, функциональной подготовке.

Мне не раз приходилось слышать, что, мол, подобные тренировки стали проводиться в нашем футболе относительно недавно, в конце сороковых – начале пятидесятых годов. Подобное утверждение, мягко говоря, не соответствует истине. Еще в предвоенное время наиболее прогрессивные, умеющие смотреть далеко вперед тренеры ввели общефизическую подготовку в свою практику, умело пользовались в интересах повышения функционального состояния футболистов, привития им атлетических качеств, выносливости и ловкости упражнениями из других видов спорта.

В команде ЦДКА такую практику, причем именно на памятном для меня сборе в Батуме, впервые ввел тренер команды Сергей Васильевич Бухтеев. Наш наставник уже успел к тому времени зарекомендовать себя новатором. Работая в сезонах 1938 – 1939 годов в московском «Торпедо», он успешно применил тактическую систему, вошедшую в историю как «дубль-ве». За плечами Бухтеева, к тому же, был солидный личный опыт выступления в известной подмосковной команде «Новогиреево», в составах сборной Москвы и СССР. Если к этому добавить, что Сергей Васильевич был человеком высокой культуры, исключительно требовательным к себе и к своим подопечным, абсолютно не терпел даже малейших нарушений дисциплины и порядка, то читателю станет ясно, в чьи руки попала команда и особенно мы, новобранцы-стажеры.

Не случайно я уделяю столько места воспоминаниям о батумском сборе. Ведь, помимо совершенно необходимых футболистам силы, ловкости и выносливости, которые умело и беспощадно вырабатывал у нас специально привлеченный к занятиям чемпион Красной Армии в беге на 400 метров капитан Савельев, мы в итоге почерпнули для себя нечто гораздо более важное – умение терпеть, работать до седьмого пота, навсегда осознали ту, в общем-то банальную истину, согласно которой труд и только труд делает человека человеком. К спортсменам все это имеет самое прямое отношение.

До сих пор толком не пойму, какая сила заставила меня не отказаться от участия в сборе. Дело в том, что в Батуми я приехал с незалеченной травмой, которую получил зимой на хоккейном поле. Швы на голени были еще свежие, кровоточили, нога болезненно отзывалась не то что на удар по мячу – на каждое даже неосторожное движение. Что помешало заявить об этом тренеру и врачу и, со спокойной совестью подхватив свой фибровый чемоданчик, отправиться долечиваться в столицу? Точно ответить не могу, но уж, во всяком случае, не боязнь вновь оказаться в части. Там, поверьте, мне было совсем неплохо, да и для занятий любимым спортом были все возможности. Скорее всего, взыграло самолюбие: другие ребята из кожи вон лезут, чтобы попасть в команду, а я без боя уступаю кому-то свое место.

Убежден, без честолюбия в большом спорте, в том числе и в футболе, делать нечего. Без него не выручат ни талант, ни трудолюбие. Конечно, имею ввиду не гипертрофированное самолюбие, которое иногда совершенно неоправданно путают с честолюбием, вполне нормальной чертой характера, помогающей преодолевать любые преграды на пути к намеченной цели. Кое-кто, возможно, удивится, если в качестве примера такого вот «честолюбца» я назову Григория Ивановича Федотова. Болельщики со стажем, мои сверстники, конечно же, помнят Федотова в игре: вот уж был интеллигент на футбольном поле! А ведь били, ломали иные «беки» его нещадно, зная, что игра ЦДКА в атаке строится на нем. Федотов на хамство не отвечал – слишком любил футбол и уважал себя в нем. Обидчиков же предпочитал «наказывать» голами, забитыми самолично или же с его филигранных пасов.

Это, так сказать, видимая сторона характера выдающегося мастера. Мы, его товарищи по команде, знали Федотова «изнутри». При всей своей врожденной мягкости, деликатности, даже ранимости, Григорий Иванович был весьма честолюбив, и честолюбие его проявлялось главным образом, в том, что он просто не мог позволить себе сыграть плохо, в каком бы состоянии – а крепким здоровьем он, увы, наделен не был – или настроении ни находился. Вот, мне кажется, яркий пример для подражания, который не устарел и не устареет никогда.

Кстати, тот факт, что в Батуми мне, 18-летнему юнцу, посчастливилось познакомиться, тренироваться с Григорием Федотовым, его товарищами Сергеем Капелькиным, Константином Лясковским, Александом Виноградовым, Алексеем Грининым, Петром Щербатенко и другими известными армейскими футболистами, несомненно повлиял на мое решение приложить максимум усилий, чтобы закрепиться в команде.

Но далеко не все зависело от меня. Очень многое в сложном, порой болезненном процессе вхождения новичка в сложившийся, успешно выступающий коллектив зависит от самого коллектива, его лидеров, к чьим словам прислушиваются товарищи, чье мнение не в силах игнорировать тренеры и руководители. Сколько на своем веку я был свидетелем того, как команда ни в какую не принимала в свои ряды молодых талантливых футболистов, несмотря даже на то, что крайне нуждалась в них. Срабатывали эгоизм лидеров, групповая спайка футболистов, видевших в новобранце конкурента, претендующего на одно из мест в составе. Замечено, такие «закрытые» команды обречены на провал, вопрос только в том, когда гром грянет. Футбол – явление социальное, и в силу этого подчиняется законам и установкам, выработанным обществом. Смена поколений, приток «свежей крови» в футболе неизбежны, как неизбежны они в любой другой сфере человеческой деятельности. Тот, кто не понимает этого или приходит к пониманию с опозданием, рискует безнадежно «отстать от уходящего вперед поезда».

В ЦДКА, к счастью, таких проблем не было. Дружный, сплоченный общими устремлениями и задачами футбольный коллектив жил и работал в каком-то особом микроклимате. Уже через несколько дней пребывания на сборе я сделал если не удивившее, то приятно поразившее меня открытие. Гроссмейстеры футбола, обласканные публикой и большим начальством, к нам, молодым претендентам на места в команде, относились как к равным, не позволяя себе ни обидных реплик, ни высокомерных замечаний, ни покровительственного тона. Идеальный, как мне представляется, моральный стимул для молодых: трудись, работай как все, будь искренен и честен с товарищами, не противопоставляй себя коллективу, и он, этот коллектив, признает тебя, поможет.

На учителей, помощников мне очень везло, и если Сергей Васильевич Бутхеев наставлял, учил уму-разуму, следуя своему тренерскому долгу, то Григорий Иванович Федотов и Сергей Михайлович Капелькин возились со мной, руководствуясь какими-то своими внутренними установками, полагая, как я теперь понимаю, что большой мастер непременно должен передавать свой опыт молодежи. Особенно крепко взялся за мое футбольное образование Капелькин, быстрый, хитроумный на поле левый инсайд команды. Он терпеливо учил меня тактически правильно мыслить в игре, безошибочно оценивать ситуации и принимать верные решения. Вместе мы неустанно отрабатывали различные парные комбинации со сменой мест.

Мне трудно уверенно судить о том, как относились к молодым в ту пору в других классных командах, к примеру, в «Динамо», «Спартаке» или «Торпедо» – всю жизнь в большом футболе я провел в одном клубе – армейском. Но полагаю, что маститые динамовцы, спартаковцы и торпедовцы так же, как мои старшие товарищи-армейцы, как Сергей Михайлович Капелькин, добровольно и совершенно бескорыстно помогали «встать на ноги» таким юным, как я. Весь довоенный футбол, почитаемая и обожаемая народом игра, был пронизан каким-то особым, я бы сказал, коллективистским духом, доброжелательностью, уважительным отношением спортсменов друг к другу и, естественно, к болельщикам. А они, болельщики, судили о футболистах не только на основании впечатлений от того, как они играют, но и по многим другим признакам. Футболисты были объектом повышенного внимания публики, люди знали о них многое. Сделав неверный шаг, совершив неблаговидный поступок, можно было лишиться и уважения, и популярности. И, наоборот, особо ценились великодушие, благородство, бескорыстие.

Вот написал эти строки и поймал себя на мысли: ведь не всякий молодой любитель спорта поверит мне на слово, кое-кто, возможно, подумает, что замучила Николаева ностальгия по былым временам. Переубедить неверящего сложно. Да это и понятно: перед глазами у него множество примеров иного рода, и он нисколько не виновен в том, что наш современный футбол далеко шагнул по пути совершенствования техники, тактики, организации игры, растерял по дороге многое из того духовного «багажа», которым футболисты моего поколения и их почитатели с полным на то основанием гордились.

И все же прошу поверить мне на слово: в основном было именно так, хотя случалось всякое, о чем я, естественно, не премину рассказать в дальнейшем. Что же касается моих первых шагов в ЦДКА и большой помощи, оказанной Капелькиным, то проясню ситуацию. Блестящий левый полусредний, любимец публики, чья спортивная карьера к тому времени, увы, приближалась к завершению, обучая меня премудростям игры, прекрасно знал, что меня готовят именно на его место. Сам я об этом тогда даже не догадывался, а когда мне сказали, проникся к добровольному опекуну еще большим уважением. И по сей день вспоминаю о замечательном человеке с теплотой и признательностью.

Близился к окончанию мой первый батумский сбор. Незаметно для себя втянулся в тренировочный ритм, уже не ощущал ломоты в суставах и боли в мышцах от повышенных физических нагрузок. Обрел уверенность в себе, хотя по-прежнему внимательнейшим образом приглядывался к тому, как тренируются, неустанно обрабатывая приемы обводки, пасы, удары по воротам, старшие товарищи. Меня уже не удивляло, что после окончания очередного занятия, многие из них не спешили уходить в раздевалку, продолжая работать самостоятельно. Ведь поначалу по существу все новички никак не могли понять, зачем таким искушенным в футболе мастерам, как Федотов или Гринин истязать себя дополнительными тренировками. Иное дело молодые игроки, которые еще многого по-настоящему не умеют, хотя считаются «подающими надежды».

Но мы-то, изможденные интенсивным занятием, поступали как раз наоборот – едва звучала команда об окончании тренировки, на ватных ногах брели в раздевалку. А наши старшие товарищи, не обращая ни на кого внимания, продолжали жонглировать мячами и бить по воротам из самых разных положений. Били десятки, а то и сотни раз: по лежачему мячу, с лета и полулета, в падении и высоком прыжке, носком, с подъема, внутренней и внешней сторонами стопы, доводя мастерство выполнения ударов до автоматизма, добиваясь поразительной точности. Тот же Федотов мог множество раз подряд пробить по заказу в «девятку», в любую другую точку ворот. Именно на этих индивидуальных тренировках ковалась та филигранная техника ударов, которая заставляла переполненные трибуны стадионов замирать от восторга, взрываться шквалом аплодисментов.

Замечу, я очень быстро уразумел, что мне без таких тренировок никак нельзя, коль скоро поставил цель непременно закрепиться в команде, стать футболистом высокого класса. Оставаясь после завершения тренировки на стадионе, я направился к высокому деревянному забору, который, не имея на первых порах партнера, использовал в качестве стенки для отскока мяча. По примеру своих кумиров без устали отрабатывал технику нанесения ударов из различных положений, работал над мягкой остановкой мяча, «обводил» воображаемого соперника, используя накопленный ранее и вновь приобретенный арсенал «финтов».

Но особое внимание уделял жонглированию, которое, правда, не применяется в игре, но хорошо помогает быть с мячом «на ты». Получалось неплохо, да и как могло иначе, если я, как и любой мой сверстник, и во дворе, и во время школьной перемены любым забавам предпочитал игру в чеканку – то же жонглирование, но только не мячом, а монетой, завернутой в кусочек ткани, или меха. Набивали, помню, по сто и более раз, а дворовые чемпионы и рекордсмены доводили счет до полутысячи. Навык игры в «чеканку», во всяком случае, мне очень помогал овладевать тонкостями обращения с мячом.

Не знаю точно, да и не хочу домысливать, за какие особые качества или за что-то еще тренеры решили оставить меня в команде. Это не суть важно. Важен, особенно для меня самого, тот факт, что после батумского сбора кривая моей футбольной судьбы резко пошла вверх. Восемнадцати лет отроду я стал игроком команды ЦДКА, той самой команды, которой суждено было в первые послевоенные годы вписать в летопись отечественного футбола много ярких страниц, внести в нее весомый вклад.

Алую футболку со звездой на груди я впервые надел весной 1940 года, в стартовой встрече чемпионата страны. Надел с тем, чтобы не расставаться с нею целых тринадцать лет, до конца спортивной карьеры. Счастлив этим, испытываю гордость от того, что в славные победы ЦДКА – ЦДСА, как в 1951 году стала называться наша команда, вложил свой труд, свою душу.

Команда ЦДКА 1940 года.

Слева направо: К. Лясковский, В. Никаноров, Г. Федотов, А. Виноградов, П. Щербатенко, А. Гринин, С. Капелькин, Г. Пинаичев, В. Николаев, В. Шлычков, А. Базовой.

Первый матч чемпионата мы проводили на выезде, в Краматорске, против местной команды «Стахановец». Перед встречей я, как и подобает дебютанту, с трудом боролся с волнением. Главным образом из-за того, что не был уверен, доверят ли мне тренеры место в составе. А узнав о том, что выйду на поле, буквально молился о том, чтобы первый блин не вышел комом. Тот матч мы выиграли, правда, со скромным счетом 1:0. На следующий день в газете «Красный спорт» появилась коротенькая заметка, в которой упоминалась и моя фамилия. Эту вырезку бережно храню до сих пор – как никак, а свидетельство о моих первых шагах в большом футболе. Приведу из нее несколько строк.

«…90 минут матча прошли так: сначала игра была равной, затем перевес на стороне москвичей. Федотов, получив повреждение, уступил свое место Капелькину. На 35 мин. Скрипченко (вратарь „Стахановца“ – В. Н.) выпускает мяч, и подоспевший Николаев забивает гол. „Стахановец“ пытался отквитаться еще в первой половине, но надежно играли защитники ЦДКА и особенно безукоризненно вратарь Никаноров, взявший в этом матче по крайней мере четыре очень трудных мяча».

Как видите, дебют мой, если судить по забитому голу, решившему исход поединка в пользу ЦДКА, прошел удачно. Порадовался я тогда и за Володю Никанорова, вместе с которым всего два месяца назад был откомандирован из 1-го московского полка связи попытать футбольного счастья. Подписал тот отчет в газете никто иной как сам Григорий Иванович Федотов. И это сделало заметку, по крайней мере для меня, исторической реликвией.

Был в памятном сороковом еще один матч, который запомнился особенно. Весной на стадионе «Сталинец» (ныне «Локомотив») в Черкизове встречались ЦДКА и «Спартак». Тогда я впервые играл против знаменитого центрхавбека Андрея Петровича Старостина. Пришлось изрядно потрудиться, но удовлетворение от этого единоборства получил огромное. К тому же мы тогда победили – 3:1. Когда команды уходили с поля, шутники на стадионе завели любимую пластинку Андрея Петровича: «Эх, Андрюша, нам ли до печали…»

Игра ЦДКА – Спартак 1940 год.

Молодой В.Николаев ЦДКА и ветеран Андрей Старостин «Спартак».

Удивительная, все-таки, штука наша память: долгие годы надежно хранит малозначительные или просто забавные эпизоды, упуская порой что-то очень важное, которое как раз и требовалось сохранить. Для дела, так сказать. Конечно, в юные годы я не догадывался о коварных свойствах памяти, но, относясь к футболу очень серьезно и рассчитывая на его благосклонность к себе, еще тогда стал вести кое-какие записи, подбирать и откладывать до подходящего момента газетные и журнальные публикации о команде ЦДКА.

За напряженной работой сначала действующего спортсмена, а затем тренера этот самый «подходящий момент» не наступал очень долго. Текучка, что называется, заедала. И только в 1988 году, окончательно отстранившись от активной работы в футболе в силу возраста и нажитых болезней, взялся за систематизацию своего небольшого архива. Стал подумывать о том, чтобы поделиться воспоминаниями с любителями футбола. Не знаю, сколько бы еще «раскачивался», если бы не Анатолий Владимирович Тарасов, мой старый добрый соратник по ЦСКА, с которым на этот раз мы одновременно оказались на излечении в военном госпитале, не заявил со свойственным ему напором: «Не пойму, Валентин, почему ты тянешь с книгой воспоминаний? Играть в такой команде, как ЦДКА, прожить в футболе большую жизнь, и не рассказать об этом сегодняшней молодежи ты просто не имеешь права».

Он был прав, мой старый товарищ. И я, едва вернувшись из госпиталя домой, взялся за воспоминания с удвоенной энергией. Что из этого получилось, судить читателю. Я же буду счастлив, если, прочитав эту книжку, ветеран задумается о прожитом, вспомнит свои молодые годы, а молодой человек, делающий первые шаги в спорте, футболе, или только собирающийся сделать их, найдет в моем рассказе хоть что-то полезное для себя.

Итак, вернемся в год сороковой, к моему первому сезону в ЦДКА.

Базой команды в Москве был стадион ЦДКА в Сокольниках. Чистенький, ухоженный, содержащийся в прекрасном состоянии, он уютно размещался на 4-м Лучевом просеке в окружении вековых елей. Этого стадиона сейчас Нет, на его территории в 1956 году возвели выставочный комплекс. Понимаю, что выставки надо проводить, но, мне кажется, комплекс можно было построить в любом другом месте, благо в столице в ту пору пустырей было предостаточно. Но кому-то, не слишком прозорливому, пришла в голову мысль вырубить в прекрасном парке сотни, а может быть, и тысячи деревьев, снести стадион, чтобы на их месте возвести малоэстетичные ангары, которые в этом заповедном прежде уголке природы выглядят инородными.

Стадион мне очень жаль. И не только потому, что со временем там вполне можно было, не нарушая красоты ландшафта и сохранив деревья, построить новые, взамен единственной деревянной, трибуны на 30 – 40 тысяч зрителей. Наш стадиончик-ветеран был для московских любителей футбола местом поистине историческим: еще в 1923 году здесь размещалась Опытно-показательная площадка Всевобуча (ОППВ) – первой физкультурно-спортивной организации Красной Армии, прародительницы нынешнего ЦСКА. В 24-м армейская футбольная команда провела здесь свой первый официальный матч, и день этой встречи стал официальной точкой отсчета славной истории клуба.

На этом скромном стадионе выросли несколько поколений армейских футболистов. Тренировались, готовясь к официальным матчам, на нем и мы. Надо сказать, идеальное это было место для занятий. Иногда проводили там и товарищеские матчи. Не помню точно, когда это было, но случай заслуживает того, чтобы о нем вспомнить. Так вот, во время матча ЦДКА – «Спартак» вратарь армейцев Владимир Веневцев решил проверить прочность перекладины. Подпрыгнув, он ухватился за деревянный брус, который с треском сломался, и незадачливый шутник-голкипер едва избежал серьезных травм. Матч был прерван – искали запасную перекладину, а не найдя, решили заменить ее толстым канатом. Зрители, а их на трибуне было тысяч восемьдесять, смогли досмотреть встречу популярных команд. Потом этот курьезный эпизод, передаваемый из уст в уста, обрел новое содержание: по одной из услышанных мною версий перекладину пушечным ударом сломал Федотов, по другой – Гринин. Били оба действительно сильно, однако штанги не ломали. Ни в этот, ни в какой другой раз…

Вообще надо сказать, большим вниманием и поддержкой начальства мы в 40-м еще не пользовались. Загородной базы, где можно было не только тренироваться, но и отдыхать, восстанавливаться после матчей, у армейцев не было. Наш тренер Сергей Васильевич Бухтеев был не только грамотным спортивным педагогом, но и волевым, настойчивым человеком, умеющим настоять на своем. Он, не знаю уж каким образом, буквально выколотил из руководства Центрального дома Красной Армии имени М. В. Фрунзе, куда спортивная организация входила на правах отдела, разрешение на поднаем нескольких дач в поселке Валентиновка. Команда по достоинству оценила поступок своего наставника, и в Валентиновке тренировалась с повышенной отдачей, словно пытаясь делом доказать, что только подмосковной базы ей и не хватало, чтобы заиграть еще лучше.

Состав команды ЦДКА 1940 года.

Слева направо: С. В. Бухтеев – тренер, К. Лясковский, Г. Федотов, А. Гринин,С. Капелькин, А. Виноградов, В. Никаноров, П. Щербатенко, В. Николаев, А. Базовой, Г. Пинаичев, В. Шлычков.

Отправились мы в Валентиновку во время наступившего в чемпионате СССР перерыва, связанного с отъездом сборной Москвы на товарищеские матчи в Болгарию. Кстати, в сборную были включены пятеро наших товарищей – Константин Лясковский, Александр Виноградов, Григорий Федотов, Алексей Гринин и Сергей Капелькин, чем очень гордились молодые игроки. ЦДКА ведь не ходил тогда в лидерах, и такое солидное представительство в сборной можно было расценить, как признание силы и больших потенциальных возможностей коллектива.

Не удивительно, что оставшиеся дома игроки, и я в их числе, стремились использовать загородный сбор для наилучшей подготовки к предстоящим играм чемпионата и розыгрыша Кубка СССР. Да и Бухтеев, казалось, превзошел себя, изобретая новые интересные упражнения, повышая нагрузки. Особенно он налегал на плавание, благо рядом протекала полноводная в те времена река Клязьма, организуя соревнования на дистанции 400 метров в эстафетах по водному поло. А чтобы от футбола не отвыкали, игрокам давал индивидуальные задания с учетом их слабых мест.

Меня Бухтеев особенно не нагружал, однако я по собственной инициативе устраивал себе ежедневные тренинги: обводил на скорости деревья, сбивал мячом кегли, установленные на расстоянии десяти-двенадцати метров, отрабатывал обманные движения, бегал многокилометровые кроссы. Благодаря индивидуальным тренировкам возникла потребность в самосовершенствовании, каждодневной работе над техникой, над повышением физических кондиций.

Словом, сбор в Валентиновке прошел для всех нас с большой пользой. Это показали и матчи второго круга, проведенные ЦДКА довольно успешно. Хотя команда находилась еще в стадии становления, все же заняла довольно-таки почетное четвертое место. Отметили нашу игру и газеты. Вот, к примеру, что писал незадолго до окончания турнира Михаил Ромм, известный уже в то время драматург и публицист, большой поклонник и знаток футбола: «Не только в мастерстве, в сплоченности всего коллектива, в дружной игре, в стремительном натиске нападения, в упорстве защиты, в высоком уровне тактического искусства. Красная Армия, из рядов которой выросли игроки ЦДКА, воспитала в них эти боевые качества».

И еще: «Футболисты ЦДКА хорошо уловили и усвоили новые методы игры. Отсюда-то и стройное взаимодействие всех линий, та комбинационность, которыми отличаются выступления команды. В значительной степени это заслуга тренера команды Сергея Васильевича Бухтеева, одного из лучших наших футбольных тренеров».

Не правда ли, написано как о чемпионе, а не о команде, занявшей четвертое место? Дело в том, что по уровню, качеству игры мы вполне могли претендовать на большее. Если не на чемпионство, для которого коллектив тогда еще «не созрел», то попасть в тройку призеров были просто обязаны. Так оно, наверное, и было бы, не получи в середине турнира серьезную травму Федотов.

Конечно, один футболист погоды, как говорится, не делает, но Григорий Иванович был не просто игроком, он был ярко выраженным лидером. И не только среди армейцев: в газетных публикациях того времени его все чаще называли лучшим футболистом СССР. Что же касается ЦДКА, то команда чувствовала себя уверенно только в том случае, когда Федотов выходил на поле. Этот «комплекс» был настолько силен, что играть без него мы оказывались не приученными. Огорчительно, что Григорий Иванович тогда «не помог» команде шагнуть на одну-две ступеньки вверх по турнирной лестнице, но с другой стороны, его отсутствие позволило прийти к однозначному выводу – каким бы нужным и полезным коллективу лидер ни был, команда, если она, конечно, претендует на высокое положение в футбольной иерархии, должна уметь играть и без него. Словом, урок мы получили весьма полезный.

Но, в принципе, Ромм, как я уже говорил, неплохо разбиравшийся в футболе, правильно оценил игру армейцев, выделил их основные качества.

И вот что интересно, спустя шесть лет, когда команда ЦДКА уверенно заняла положение лидера советского футбола, специалисты, журналисты, характеризуя игру армейцев, оперировали теми же определениями и эпитетами, что и Михаил Ромм в статье «Футболисты Красной Армии». В этом была своя диалектика – именно в предвоенные годы исподволь создавалась основа для будущих успехов, конструировалась и проходила проверку система игры, накапливался достаточно разнообразный арсенал приемов и действий. С приходом в команду новых футболистов, несмотря на перемены в руководстве, она сохраняла свой игровой почерк, последовательно совершенствуя и развивая предвоенные «заготовки». Возможно, я ошибаюсь, но мне почему-то кажется, что измени мы своей генеральной линии, откажись от того футбола, к которому привыкли и в которой играли с наслаждением, мало бы кто сегодня вспоминал о «команде лейтенантов». Но это, так сказать, мое личное мнение.

К сезону 1941 года мы начали готовиться заблаговременно, практически без передышки после только что закончившегося турнира. Сергей Васильевич Бухтеев не зря считался тренером-новатором. Он справедливо полагал, что успехи команды куются не только на футбольном поле, но и в процессе учебных занятий. Огромное значение он придавал восстановительным мероприятиям, снятию с игроков психологических нагрузок, излишнего эмоционального напряжения, умело пользуясь возможностями любого времени года.

Если теплым летом в Валентиновке он брал в союзники плавание, водное поло, народную греблю, баскетбол, игру на волейбольной площадке головами, то осенью на восстановительном сборе в подмосковном военном «Архангельском» он всю команду усадил на велосипед. Никогда в жизни я столько не сидел в седле, сколько тогда. Чуть ли не ежедневно Бухтеев организовывал многокилометровые кроссы, выбирая для этого каждый раз незнакомую трассу с крутыми поворотами, труднопроходимыми песчаными участками.

Сам он постоянно поддерживал свою спортивную форму и всегда находился вместе с командой, будь то легкоатлетический кросс или же велопробег. Надо сказать, с велосипедом он был, в отличие от некоторых футболистов, в большом ладу, ездил мастерски. А вот у его подопечных то и дело случались «осечки», падали, набивая синяки и шишки, но от души вместе со всеми хохотали над своей неловкостью. Эмоциональный фон таких занятий не позволял накапливаться усталости, не было и чувства пресыщения тренировками, хотя физические нагрузки Бухтеев давал довольно солидные.

Когда сегодня я вижу тренера, считающего, что его воспитанникам вполне достаточно нагрузок, получаемых непосредственно на поле, при работе с мячом, то непременно вспоминаю Сергея Васильевича. Своими новациями в организации учебно-тренировочного процесса он значительно обогнал время, в теоретическом и практическом отношении шагнул далеко вперед. Многие сегодняшние тренеры команд мастеров, считающие себя новаторами, о Бухтееве ничего не слышали, фамилия эта им не знакома. А жаль: более полувека назад наставник ЦДКА применял в тренировочном и восстановительном процессах все то, что сейчас, порой, выдается за новшество.

Мы, армейцы, к бесконечному изобретательству своего наставника привыкли, и не считали его чем-то особенным. Приучил нас Сергей Васильевич и к подледной рыбалке, и вся команда получала от нее большое удовольствие. Выходов на лед ждали, к ним готовились, а после рыбалки еще долго обсуждали удачи и неудачи, различные курьезные случаи, которых было предостаточно.

Однажды потешил всех Григорий Иванович Федотов. Блеснил он в лунке и вдруг почувствовал, как снасть резко пошла вниз. Стал вытаскивать, думая что зацепил окунька, и вдруг слышим его испуганный крик: «Ребята, быстрее ко мне!» Подбежали и видим такую картину: сидит у лунки вконец растерянный Федотов, а из воды таращит на него глаза огромная щука. Кое-как общими усилиями вытащили ее на лед, она разжала челюсти и, к всеобщему удивлению освободила довольно крупного окуня. Подвела жадность речную хищницу: польстилась она на уже попавшегося на крючок окунька и сама оказалась добычей. Долго еще подшучивали ребята над Григорием Ивановичем, а сам он, как человек мнительный, признавался, что мучили его по ночам щучьи кошмары – снилась черная голова с зубастой пастью.

Жили мы в коллективе, как я уже говорил, очень дружно. Но люди в команде были очень разными, в том числе по уровню образования. Почти все до армии успели десятилетку закончить, но кое-кому знаний было явно недостаточно. И тут Бухтеев в очередной раз проявил себя, потребовав, чтобы футболисты вечерами посещали общеобразовательную школу, организованную при Центральном Доме Красной Армии. Помню, один из учителей, с ужасом рассказал нашему тренеру, как их общий ученик допустил в диктанте по русскому языку более двухсот ошибок. Своими глазами видел тетрадь товарища, в которой он вместо того, чтобы написать два в квадрате, изобразил цифру 2, обведя ее квадратиком. Над такими горе-учениками беззлобно подшучивали, и это возымело действие: учебу ребята не бросали.

За сборами, каждодневными тренировочными занятиями, лыжными кроссами, за напряженной и достаточно, как мне кажется, плодотворной работой, как-то совсем незаметно промелькнула зима. Наступил 1941 год. Не за горами был новый сезон, с которым армейские футболисты не без оснований связывали большие надежды. Не припомню, говорили ли мы об этом вслух, обсуждали ли свои возможности в сравнении с динамовцами, спартаковцами и торпедовцами, но факт остается фактом – каждый из нас и команда в целом настраивалась на то, чтобы дать настоящий бой традиционным и пока что более удачливым соперникам.

ЦДКА – весна 1941 года.

Слева направо: К. Лясковский, В. Никаноров, М. Орехов, А. Виноградов, А. Гринин, П. Щербатенко, В. Николаев, И. Щербаков, Д. Васильев, Г. Пинаичев, А. Базовой.

Наступил чемпионат. Мы открыли его 2 мая победой над одесским «Спартаком» со счетом 3:2. Потом с переменным успехом провели восемь матчей и в середине июня шли в лидирующей группе из шести команд, потеряв всего на два очка больше, нежели находившиеся на первой позиции московские динамовцы. Самое время было развивать успех, что армейцы и намеривались сделать в ближайшем поединке с динамовцами Киева. Этот матч планировался на 22 июня 1941 года, но ему не суждено было состояться. В этот день началась война с фашистской Германией, и о футболе, естественно, не могло быть и речи. Впрочем, всем казалось тогда, что война очень скоро завершится нашей победой и уж тогда… Только спустя четыре года, летом 1945 года, на киевском Центральном стадионе в первом послевоенном чемпионате встретились местное «Динамо» и ЦДКА. И тут уместно напомнить, что немало киевлян пришло на стадион с чудом сохранившимися билетами четырехлетней давности. Все эти страшные годы верные поклонники футбола, памятуя об объявлении по украинскому радио о том, что билеты на матч будут действительны после победы, берегли их, как зеницу ока. Неправильным было бы объяснить этот феномен исключительно любовью людей к футболу. Скорее всего в случае с билетами отразилась святая вера нашего народа в грядущую победу.