Команда молодости нашей

Я совсем маленьким был, когда родителей не стало. О том, как общались со своими отцами, подробнее рассказывали уже мои друзья – Максим Петров, Егор Михайлов, другие ребята. Наших хоккейных звезд советского периода к родным почти не отпускали. Безвылазно жили на сборах – тренировки, матчи, бесконечные перелеты по стране и миру. Выбирались домой буквально на считаные часы.

Тогда мамы брали маленьких сыновей, дочерей в охапку и отправлялись с ними на хоккей. В «Лужники», например. По окончании матчей общались с любимыми мужьями минут десять-пятнадцать. Поцелуи на прощание, все. Игроки садились в клубный автобус, уезжали на базу. Детей порой не успевали обнять.

Нынче смотрю на игру сквозь призму хоккея тех лет. Отдадим должное мастерам старших поколений: технически они интереснее, разнообразнее. Словом, сильнее в данном компоненте. Вообще хоккей развивается семимильными шагами, постоянно что-то совершенствуется, модернизируется и т. д. Нынче зрелище более динамичное, жесткое в том числе. В отличие от советского периода.

Сейчас люди задаются вопросом: почему хоккейных личностей меньше, чем тогда? Поймите, из СССР никто из выдающихся мастеров не уезжал, такое невозможно себе представить. Другая политическая система царила. Люди по десять-пятнадцать лет отдавали одному только клубу. Теперь «шлюзы» открылись, уезжай куда хочешь. Вместе с политическим укладом изменились условия жизни.

Хоккей, повторюсь, тоже не стоит на месте. Игра несколько иная. Трансформируется на глазах людей, любивших и продолжающих ее почитать. Не стоит, думаю, жестко противопоставлять хоккеистов старших поколений и нынешних. Каждое из них имеет своеобразное отличие. И право на жизнь.

…Отец был открытым по характеру человеком. Причем для всех. Его, как и многих товарищей по ЦСКА, сборной СССР, преследовали травмы. Без них выступления на высоком уровне, к сожалению, не обходились. Но даже в столь непростые моменты папа не унывал, не впадал в состояние прострации. Грустил, конечно. По причине отсутствия в команде ничем не мог помочь своим друзьям.

Грусть, тоска не стали доминирующими чертами характера, я, даже будучи маленьким ребенком, чувствовал это. Травмы оказывались подчас настолько болезненными, что отец лежал на домашней постели почти в неподвижном состоянии. Разумеется, не до веселья. А в принципе у Харламова-старшего легкий, веселый нрав. Люди к нему очень даже тянулись.

Когда во время активной карьеры отца выдавался свободный денек, наш дом наполнялся гостями. Мы искренне удивлялись: откуда народ мог знать о планах родителя, ведь мобильных телефонов, понятно, близко не было. Видимо, людям интуиция подсказывала. Завсегдатаи подобных посиделок не только хоккеисты, партнеры отца, но и популярные артисты – Винокур, Кобзон. Насколько знаю, с Высоцким закадычной дружбы не наблюдалось, но спектакли театра на Таганке отец по возможности старался не пропускать. Еще нынешнего президента федерации фехтования Усманова мы с удовольствием принимали. Хоккеисты молодого поколения захаживали – Фетисов с Касатоновым, Крутов.

К этим замечательным людям и отменным мастерам хоккея лично у меня особое отношение. Именно они после кончины родителей реально нам помогали. Спасибо им огромное! Главное – морально поддержали, не забыли о детках Харламова, уделяли внимание. А свободного времени в обрез. Советская эпоха на тот момент еще не завершилась, требования крайне жесткие, отлучаться со спортивной базы в Архангельском строго-настрого запрещалось. Строптивцам грозили санкции, вплоть до отчисления из ЦСКА и сборной.

В годы скорби, когда раны от двойной потери у моих близких буквально кровоточили, общались и с моим наставником в ДЮСШ ЦСКА, прекрасным хоккеистом и человеком, Владимиром Ивановичем Викуловым. Он тоже по возможности заглядывал к нам, ободрял, как мог, поддерживал. Разве такое забыть?!

Когда во время активной карьеры отца выдавался свободный денек, наш дом наполнялся гостями.

Реже виделись с непосредственными партнерами отца по ЦСКА и национальной сборной Владимиром Владимировичем Петровым и Борисом Петровичем Михайловым. Можно сказать, почти не разговаривали. По объективным причинам. Оба трудились тренерами в ленинградском СКА. Потому времени на встречи, проявления чувств по поводу утраты не оставалось априори.

Чаще виделся и вижусь с их детьми, Максимом Петровым, Егором Михайловым. Да и ближе они мне по возрасту, интересам. Нынче в одном клубе – ЦСКА – работаем, в том же здании располагаемся. А с нашими ветеранами, как и с друзьями, Максом, Егором, пересекаюсь на клубных совещаниях. Вместе рассматриваем и решаем текущие вопросы.

Борис Петрович Михайлов как-то полушутя-полусерьезно заметил, что мы, дескать, молодые, лучше разбираемся в тенденциях современного хоккея. Нам, мол, и флаг в руки. Дерзайте, решайте, по возможности без наших ветеранских подсказок. Думаю, он и в работу сына, Егора, особо не вторгается.

Есть импровизированная команда, в составе которой все мы играем. Пару раз в неделю. Конечно, в числе моих спарринг-партнеров и Макс с Егором. Обычная любительская дружина из бывших профессиональных спортсменов. Между собой соревнуемся, общих друзей зовем.

Получаем неслыханное удовольствие от подобного неформального общения. Иногда играем в одном звене, отцы наши наводили таким сочетанием форменный ужас на соперников. Теперь их сыновья вместе – Михайлов – Петров – Харламов.