Глава I   Как я там оказался

Глава I 

Как я там оказался

Для того, чтобы попасть на край света, надо было написать плохой роман. Назывался он «Стесненные воды» и в искаженном свете представлял райскую жизнь моряков дальнего плавания. Министру морского флота он не понравился. Министр мог точно и изящно формулировать руководящие мысли. Обведя подчиненных суровым взглядом, спросил:

— А на хрена нам такое писательское шефство? Не послать ли их союз куда подальше?

Прошло сто дней, и пожелание осуществилось. Правда, послали не весь союз, а только одного писателя. В Австралию.

— Это вам подарок от нас за полезную книгу, — сказал новый министр Борис Павлович Трунов во время дружеского чаепития. — Мы рекомендовали ее к чтению в наших учебных заведениях. Теплоход «Белоруссия» уходит через тридцать шесть дней. Я распорядился срочно оформить выездные документы. Вам будет на что посмотреть. Желаю счастливого плавания.

Я провел на борту знаменитого лайнера четыре с половиной месяца и познакомился со многими русскими австралийцами… Были среди них певец, публицист и литературовед Анатолий Афанасьев, ведущий в Мельбурне регулярные радиопередачи «Россия в литературе и искусстве»; сиднейские бизнесмены Глеб Кондаков и Георгий Распопин, которые нашли верного товарища в лице внука прославленного капитана «Варяга» изобретателя-профессионала Михаила Руднева и сумели наладить производство ультрасовременных холодильных установок; инженер-электрик Борис Волничанский и его милая супруга Франциска, чей гостеприимный дом в Мельбурне открыт для гостей из России. А еще тогда, в восемьдесят девятом, допелось познакомиться в новозеландском Окленде с двумя седоусыми, сохранившими юношескую стать преподавателями колледжей Виктором и Павлом… Павел попросил его фамилии не называть, не назову и фамилии Виктора.

О судьбах этих соотечественников, много хлебнувших в годы войны, я рассказал в очерках «Из записок антипода», сегодня же не могу не вспомнить о них, потому что все они видели Олимпиаду 1956 года, а на той Олимпиаде — футбол, о котором, как оказалось, мы, дома, знали далеко не все.

Два чувства сталкивались и боролись друг с другом в их душах. Как русские они желали победы своим. Но как изгнанники из безжалостной страны, понимали: эти победы послужат возвышению социализма, которого боялись и который ненавидели. Могут ли быть объективными их оценки?

То, что услышал, надо было как следует проверить. То, что проверить не удалось, следовало безжалостно отбросить.

Что и сделал.

* * *

— Скажите, не приходилось ли вам читать книгу Ференца Пушкаша «Записки прыгающего майора»? — спросил Павел. — Очень любопытна, она переведена на разные языки.

— Только слышал о ней.

— Я мог бы и подарить ее вам, но этого не сделаю, потому что она относится к разряду антисоветской литературы. А у вас ведь наказывают даже за чтение Библии? — Павел вопросительно вскинул глаза.

Я вспомнил совет древнего мудреца: «Не всякую правду надо говорить, но не надо говорить неправду» и промолчал. Между тем…

Неделю назад схлопотал строгий выговор второй помощник капитана теплохода «Белоруссия» Константин Никольский. Его наказали за то, что он получил Священное писание прямо у трапа из рук миссионера. Сделал это Константин по моему неосторожному примеру, факт передачи был зафиксирован офицером безопасности, меня бы наказали тоже, ноя, хоть и числился членом экипажа, ушел в плавание с командировкой союза писателей и спецкора «Правды». А у Никольского на берегу оставалась семья и неработающая жена; строгий выговор означал долгое отлучение от зарубежных рейсов. Я чувствовал свою вину перед ним, мой долгий и скучный разговор с капитаном оказался бесполезным. Зато полтора месяца спустя помог отвести беду начальник управления кадров Л. В. Пилипенко, понимавший не хуже меня позор спущенного с самого верха указания: «Библия относится к разряду антисоветской литературы… ввоз ее в СССР карается законом».

Вот по таким законам жила огромная страна в самом конце восьмидесятых годов.

Мои глубоко верующие австралийские и новозеландские собеседники знали о гонениях на религию в СССР достаточно хорошо… Могли быть объективным их взгляд на олимпийских посланцев страны, где царили такие порядки?

Павел пересказал книгу Ференца Пушкаша. Автор не без юмора повествует о том, как служа в венгерской армии, он ни разу не шагал в строю, не участвовал в маневрах и не стрелял на полигоне, а путь от рядового до майора прошел в составе знаменитой футбольной команды «Гонвед» (это слово переводится как «защитник отечества»). Удивляться такому возвышению не следует: перед глазами венгерских руководителей были возведения лучших советских хоккеистов, футболистов, борцов (также не служивших под ружьем) не то что в майорские — полковничьи чины… Москва подавала пример, ему ли было не следовать младшим братьям? Весьма подробно рассказывает Пушкаш о том, с каким энтузиазмом была встречена победа сборной Венгрии на Олимпийских играх 1952 года в Хельсинки. «На пути к финалу мы оставили мокрое место от шведов, вколотив в их ворота по три мяча в каждом тайме, а в решающем матче без труда (2:0) одолели югославов, которые были измотаны двумя тяжелыми играми с русскими». Уже дома Пушкаш узнал о печальной судьбе, постигшей советскую олимпийскую команду. «Я никогда не симпатизировал русским, но их футболистов жалел. Так бывает, когда в область спорта врываются со всеми своими амбициями недалекие политики. Могли ли я и мои товарищи предполагать, что через четыре только года такая же судьба постигнет и команду Венгрии?»

…Игры в Австралии проходили в разгар здешнего лета — в декабре. А за несколько месяцев до того в Венгрии вспыхнул антисоветский, жестоко подавленный путч. Из страны уехали многие известные писатели, артисты, спортсмены. Был среди них и Пушкаш. Но его и «на краешке Европы» достала «рука Москвы»: по настоянию федерации футбола СССР ФИФА дисквалифицировала перебежчика на полтора года, и лишь «отмотав срок», он появился в мадридском «Реале», где и заблистал с новой силой.

Чем объясняла советская пресса отсутствие на Олимпийских играх в Мельбурне футболистов Венгрии?

Доложить о подготовке футболистов к Играм на заседании национального олимпийского комитета было поручено одному из его руководителей Куташу. Не знаю, краснел ли он от стыда, понимая, что его вранью не верит никто, но заявил категорично: «Анализ состояния дел в команде свидетельствует о низком уровне ее подготовки. Есть предложение на Олимпийские игры ее не посылать». За предложение проголосовали с «глубоким единодушием».

А вот версия, которая представляется более правдоподобной (ее и высказывают мои собеседники):

— Австралийские газеты писали, что Будапешт не прислал свою команду по приказу из Москвы, Советы, получившие пощечину от ненавистных им югославов на предыдущей Олимпиаде, боялись теперь второй пощечины от сильных по-прежнему венгров. Правда, Сталина уже не было. Но его «методы убеждения» не ушли вместе с ним в небытие. Проиграй советская сборная венграм, ее разгоном дело бы не ограничилось. Разогнали бы весь их спортивный комитет».

— Зато другие венгерские команды сражались против советских с невероятным упорством и ожесточением, — вспоминал Борис Волничанский.

— Я смотрел матч ватерполистов, — говорил Виктор. — Была ужасная драка. Венгры разнесли наших по всем правилам, даже одного мяча не пропустили, а вколотили четыре. А ведь советская уже тогда слыла одной из сильнейших в мире. На ее тренеров и игроков после встречи лучше было не смотреть. Выглядели в полном смысле слова как в воду опущенные. Венгры и выиграли тот турнир, а русские заняли лишь третье место.

— То же самое произошло и на фехтовании, — заметил Георгий. — И советская команда по эспадрону считалась первой в мире, но в поединке с венграми дрогнула. Проиграла, если не ошибаюсь, 7:9. И в этом виде соревнований — команда против команды — посланцы Будапешта взяли первое место и с высшей ступени пьедестала почета сверху поглядывали на сборную СССР, разместившуюся на третьей ступени.

Таким образом игры в Мельбурне превращались не только в спор лучших спортсменов, но и самых дрянных политиков… Мне нетрудно было про себя согласиться с этим умозаключением.

Все эти воспоминания служили лишь прелюдией к коллективным рассказам о событиях на футбольных полях Мельбурна.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.