К истории футбола и спортивного строительства в столице Латвии Риге

Андреас Фюльберт

Тому, кто пожелает исследовать историю футбола, а равно и строительства спортивных сооружений в отдельно взятом городе Прибалтики, может показаться привлекательным опыт Таллина (Ревеля) с учетом его заявки на проведение олимпийских соревнований по парусному спорту в 1980 году; сама столица Эстонии неизбежно окажется при этом в центре внимания[161]. Говорит в пользу Таллина и другой повод, представляющийся накануне Чемпионата мира 2018 года: ведь именно этому городу УЕФА предоставил право провести 14 августа 2018 года финальный матч суперкубка между победителями Лиги чемпионов и Лиги Европы, чем сознательно отдала дань уважения столетнему юбилею государственности в Эстонии[162]. Впрочем, столетний юбилей основания государства в 2018 году будет отмечаться равным образом и в Латвии, и в Литве, а потому исторического обзора, который предполагается провести далее, Рига заслуживает как минимум в той же степени. Наконец, в качестве особой причины того, почему было решено остановиться на Риге, можно припомнить, что футбольная сборная Латвии, участвовавшая в играх решающего этапа Чемпионата Европы в Португалии 2004 года, до сих пор остается единственной прибалтийской командой, которая добилась подобного успеха в постсоветское время.

Сравнительно скромные результаты прибалтийских команд в международных соревнованиях отражают то, насколько сильно в сегодняшних Эстонии, Латвии и Литве футбол уступает по своему значению другим видам спорта, и едва позволяют даже догадываться о том несоразмерно большом внимании, какое привлекал к себе любой футбольный поединок в течение двух десятилетий перед аннексией этих трех стран Советским Союзом. Последним большим спортивным событием (Латвия встречалась с Эстонией) в середине 1940 года – в то время как многоходовый сценарий присоединения Прибалтики к сталинской империи уже был запущен – стал опять-таки футбольный матч: Латвия тогда сорвала настоящую бурю оваций на местном стадионе «Кадриорг», над которым в тот день в последний раз перед долгим перерывом развевались эстонский и латвийский флаги. Так латышам не аплодировали ни на одной из тридцати встреч, состоявшихся между странами-соседями с 1922 года; впрочем, обстоятельство это эстонская пресса уже не отваживалась объяснять угрожающим политическим положением, но только лишь «спортивным поведением» соперника, уступившего со счетом 1:2[163].

Гнетущая обстановка встречи 18 июля 1940 года может послужить примером того, как некие характерные перспективы и решающие моменты молодой прибалтийской истории иной раз самым непосредственным образом накладывали отпечаток на историю местного и регионального футбола. Впоследствии отображение общеисторических событий в зеркале спортивной жизни – там, где это только будет возможно, – не останется без нашего внимания. Вместе с тем к строго систематическому изложению мы не стремимся. Очевидно, что, с одной стороны, тому более соответствовал бы формат монографии, чем статьи, а с другой – тогда прежде следовало бы задаться вопросом: имеется ли вообще для этого достаточно солидная источниковая база? Последняя проблема стоит при этом относительно остро. Надежность существующих публикаций монографического покроя по соответствующей теме в любом случае представляется ограниченной.

Во-первых, потому что потенциальные источники периода до Второй мировой войны для последующего обобщающего труда отложились весьма неполно, не говоря уже о последующих утратах во время самой войны. Во-вторых же, потому что, приступая к работе над подобными трудами, авторы их жили, как правило, в изгнании и к иным документам попросту не имели доступа[164].

Несмотря на осознание того, что публикации периода эмиграции или первых лет после падения Берлинской стены[165] не свободны от пробелов, попытка переработать содержащуюся в них справочную информацию в некий краткий обзор подъема футбола в досоветской Латвии вполне имеет право на существование. И, так как один подобный опыт в свое время уже был предпринят, говорить об этом здесь больше нечего[166]. В дальнейшем, представляется, будет достаточно сжатой подборки фактов и их интерпретации применительно к футболу в Риге. Но тем более подробно следует сосредоточиться на том, под знаком каких градостроительных преобразований футболисты Латвии могли бы радоваться новому центральному спортивному сооружению, когда бы реальное воплощение получил тот или иной, из первой или из второй половины ХХ века, сенсационный для своего времени и предпочтительный с политической точки зрения проект спортивного комплекса в Риге. Вследствие такой установки, наряду со спортсменами и политиками, в качестве дополнительных действующих лиц в поле зрения логично оказываются архитекторы. Последние в дальнейшем будут привлекать тем большее внимание, чем большего авторитета удостоились они еще прежде, при решении совсем других строительных задач, не имеющих прямого отношения к рассматриваемым здесь проектам.

Обратиться к неосуществленным архитектурным идеям, вместо того чтобы употребить те же строки на существующее фактически, в случае Риги оправдано не только тем очарованием, которое зачастую получает нечто нереализованное при ретроспективном рассмотрении. Гораздо существеннее то, что для города своей величины[167] балтийская метрополия и сегодня располагает несоразмерно малым числом видных спортивных сооружений. Характерным представляется в этой связи то, что для проведения упомянутой игры 18 июля 1940 года в тогдашней Риге не нашлось равноценного аналога стадиона в таллинском районе Кадриорг (Катариненталь)[168], открытого за три года до того.