У красной линии

У красной линии

Я не обороняющийся защитник. Я люблю шайбу, люблю вести ее. Большинство защитников НХЛ весьма редко заводят шайбу далеко за красную линию из боязни «провалиться», что может стоить их команде гола. Они усвоили, что призваны защищаться, а не наступать. В России, например, защитники только «питают» шайбами своих нападающих. Насколько я помню, за все восемь матчей серии СССР-Канада в 1972 году защитники советской сборной едва ли пять-шесть раз совершали рейды в нашу зону в одиночку. Такая игра не по мне. Уж если я вхожу в среднюю зону с шайбой, то почти наверняка буду продолжать движение вперед и постараюсь быть активным участником атаки. И опять в зависимости от расположения на льду как моих партнеров, так и игроков команды соперников я буду подсознательно перебирать варианты возможного развития атаки.

1. В поисках открытого партнера я могу заметить, что один из наших крайних нападающих в своей полосе движения опережает своего преследователя и на шаг-два находится впереди меня. Если я сам попытаюсь войти в зону противника с шайбой, то, несомненно, наш крайний нападающий, который раньше меня пересечет синюю линию, окажется в положении «вне игры». Вместо этого я посылаю шайбу через синюю линию в ближний к нашему нападающему угол. Он наверняка овладеет шайбой. Во-первых, преследующий его соперник отстал на шаг или два. Во-вторых, в то время как он на полном ходу несется в угол, опекающий его защитник катится спиной вперед и теперь, увидев, что шайба послана за его спину в угол, должен быстро развернуться, набрать скорость и кинуться в погоню за шайбой. Как защитник уверяю вас — это почти всегда безнадежное дело.

2. Если я увижу, что защитник соперника собирается приблизиться ко мне и силовым приемом вывести меня из игры, то сделаю вид, будто не догадываюсь о его намерениях, и постараюсь выманить его на себя. Конечно, он может толкнуть меня. Но, направляясь ко мне, он волей-неволей открывает большой участок льда. Один из моих партнеров наверняка заметит это свободное место, и, перед тем как соперник обрушится на меня, я постараюсь передать шайбу этому партнеру. В случае удачи мы можем оказаться перед воротами в большинстве.

3. Я могу заметить, что защитники откатываются в свою зону, предоставляя мне оперативный простор. В этом случае я, вероятно, сам войду в их зону, а затем уж буду решать, что предпринять дальше.

4. Предположим, что все пять игроков соперника встали стеной у синей линии. Такую оборонительную тактику любит применять против нас команда «Нью-Йорк рейнджерс». В этом случае я либо бросаю шайбу сквозь «щель» в этой стенке, и наши форварды устремляются за ней в угол площадки; либо посылаю шайбу вдоль борта, чтобы один из крайних нападающих мог подхватить ее позади линии обороны и передать партнеру по звену; либо, наконец, сыграю в одно касание с кем-нибудь из своих игроков. В последнем случае, передав шайбу партнеру, я постараюсь прорваться сквозь заслон противника и броситься к воротам в надежде получить ответную передачу. Выстраивание стенки на синей линии дает обороняющейся команде определенные преимущества: сужается «репертуар» атакующей стороны.

Недостаток же такой оборонительной тактики состоит в том, что у нападающих все же имеется возможность уйти от защитников, поскольку второй линии обороны не существует.

5. Я не вижу открытого партнера. Но вместо того чтобы предпринять какой-нибудь отчаянный маневр, рискуя потерять шайбу, я откатываюсь к своей синей линии и пытаюсь начать комбинацию снова. Если первая попытка не удалась, надо пробовать снова и снова.

Начиная атакующую комбинацию в средней зоне, я стараюсь избегать повторения одних и тех же маневров. Но один из них я вообще почти никогда не предпринимаю. Я не помню, когда в последний раз врывался в зону соперника вслед за шайбой, проброшенной мною туда из-за синей линии. Почему? Потому что для защитника такой маневр смерти подобен. Позвольте объяснить. У игроков обороны, которые любят играть в нападении, должно быть полное взаимопонимание со своими крайними нападающими, что-то наподобие телепатии. Крайние нападающие должны предвидеть маневр защитника, владеющего шайбой, не разрушить комбинацию, оказавшись в положении «вне игры». Более того, если я войду с шайбой в зону соперника и буду участвовать в атаке, один из нападающих должен задержаться и подстраховать меня у синей линии. Никогда не следует допускать, чтобы при атаке ворот соперника в глубине его обороны оказывались сразу четыре игрока: атакующий защитник и трое нападающих. Один из форвардов должен задержаться и занять мое место у синей линии. К моему счастью, в «Бостон» с этим никогда не было проблем, хотя у нас и не существует правила, которое бы гласило: «Если Орр идет влево, делает финт вправо, входит в зону, разворачивается, падает и бросает шайбу, распростершись на льду, то в этом случае правый крайний отстает и занимает его место у синей линии». В подобных ситуациях крайние нападающие должны полагаться на свой опыт. Порой меня подстраховывает тот «край», который идет сзади, особенно если он находится на противоположном от меня фланге. Иной раз игрок противоположного фланга должен почувствовать, что ему надо отстать, если ему кажется, что мне легче будет осуществить комбинацию с ближним ко мне крайним нападающим, нежели пытаться вовлечь его в какой-либо рискованный маневр. А если на том фланге, по которому я веду шайбу, сосредоточиваются два или три соперника, то ближнему ко мне форварду следует занять мое место у синей линии, потому что его дальнейшее продвижение вперед лишь создает ненужную толчею.

Итак, при наличии сыгранности с крайними форвардами моя попытка ворваться в зону соперника вслед за шайбой вызвала бы у него крайнее недоумение. К тому же я на собственном горьком опыте убедился, что поступить так — значит дать возможность сопернику сыграть в отрыв «двое против одного» или «трое против одного» и создать реальную угрозу для наших ворот.

После того как я пересек синюю линию, вошел в зону и передал шайбу, я мысленно проверяю свой список. Во-первых, я немедленно убеждаюсь, что один из наших крайних страхует меня у синей линии; если оба они рвутся к воротам, я тут же выхожу из атаки и занимаю свою обычную оборонительную позицию. Если же я подстрахован, то быстро оцениваю сложившуюся передо мной обстановку и смотрю, сможем ли мы удержать шайбу в зоне противника. Стоит мне в этом усомниться, как я ищу кратчайший путь в свою зону, чтобы отразить неизбежную контратаку противника. Когда же интуиция подсказывает: «Вперед», я делаю рывок к воротам, чтобы получить пас от партнера, подправить шайбу в ворота или воспользоваться отскоком.