Мы говорим «Партия», подразумеваем – «Динамо»! Артем Франков
Мы говорим «Партия», подразумеваем – «Динамо»!
Артем Франков
Яков Петрович Погребняк во времена двух первых «заходов» Валерия Лобановского в «Динамо» был вторым секретарем ЦК Компартии Украины и непосредственно отвечал за футбол. Вот и пусть этот интереснейший и честнейший человек (даже во времена тотального разоблачения «сволочей-партократов» ему ничего не смогли приписать – а ведь он был первым секретарем Львовского обкома в канун отделения Украины!) самолично расскажет нам, как и что было организовано на киевской кухне. Благо мы с ним хорошо знакомы и не раз эти темы обсуждали – что «за жизнь», что «за футбол». В рассказах Погребняка немало прямых и косвенных ответов на все наезды в сторону «Динамо» и Лобановского, столь привычные что по советским, что по украинским временам, а также четкое описание фундамента, материальной базы и организации процесса, без которых невозможен настоящий, то есть большой и стабильный успех.
— …В те времена был заведен такой порядок, что Политбюро всё вместе обедало. Нас было двенадцать человек – первый секретарь, пять секретарей, председатель Совмина, председатель Президиума Верховного Совета, КГБ, город, профсоюз. В общем, руководящий состав. На собственно обед уходило максимум полчаса. Затем обычно решались вопросы. Иногда даже до споров доходило, в основном между «верхней тройкой», ну и мы свои пять копеек вставляли.
Происходило все примерно так. Секретарь ЦК, отвечающий за село, говорит – у нас не хватает крупного рогатого скота, который дает высокие надои. Не можем мы вырастить! А потому желательно закупить, скажем, в Норвегии. Щербицкий спрашивает – сколько это будет стоить. Секретарь сообщает сумму в валюте. Первый секретарь обращается к Председателю Совмина, что вы на это скажете? Тот одобряет идею – мол, нужное дело – и обещает выделить деньги из резерва…
Кстати сказать, спорить мы тогда спорили и точку зрения свою отстаивали очень активно. Но когда решение принималось – действовали в согласии с ним, и никто уже свое отдельное мнение на люди не выносил. В интересах дела.
Много других вопросов решалось именно во время этих обедов. То строителей надо перебросить на строительство крупнейшего металлургического комбината в Кривом Роге (того самого, который сейчас у нас выкупили ребята, что в то время, когда он строился, пешком под стол в очень далекой стране ходили), то разобраться с поставками мяса в Москву. Первый секретарь Московского обкома Гришин, он же главный куратор и болельщик «Спартака», все время возмущался, что недодаем…
И вот на одном из обедов, в день матча «Динамо», Щербицкий у меня и интересуется – как обстоят дела в команде. Как «Динамо» сегодня будет играть – спрашивает. Нормально, отвечаю. А Мунтян будет на поле? Да вроде будет. А Колотов как там? А я всей информацией не владел, начал запинаться. Щербицкий махнул рукой, расстроился. И я тогда понял, что мне, кроме ответственности, надо еще и любить футбол!
Поэтому я взял себе за правило в день матча с утра говорить с Лобановским, узнавать о жизни команды, новостях. У нас с ним была прямая телефонная связь, так что я мог в любое время позвонить.
Помню, была история с финалом Кубка СССР 1973 года. Когда «Динамо» проиграло «Арарату», я ночь не спал. На работу шел с ватными ногами. Чувствовал, что мне достанется. Мы все в ЦК обычно на работу приходили к девяти, а Щербицкий – где-то к 10-ти. Вот сижу я и жду – когда же он позвонит. Без четверти десять – звонок! Не помню даже, поздоровался Щербицкий или нет. Но слова его помню: «Яков Петрович, чтобы я такого позора, как вчера, больше не видел. Делайте, что хотите!» И тогда мы уже начали задумываться о Лобановском.
Собралась по этому поводу целая команда – я, заместитель председателя Совета Министров УССР Владимир Семичастный (тот самый, что в свое время КГБ СССР возглавлял, его к нам вроде как сослали – больно много знал), замминистра МВД генерал-лейтенант Катаргин, председатель совета ДСО «Динамо» Михаил Бака, Леонид Кравчук (он тогда замзавотдела ЦК был), Иван Клопов (завсектором физкультуры и спорта в ЦК) и другие товарищи. Вот все мы обмозговали этот вопрос – и вышли на Лобановского.
— А кто первым назвал фамилию Лобановского?
— Знаете, это мог быть и сам Щербицкий! У Владимира Васильевича целый личный штаб был, который занимался футболом. Вообще, Владимир Васильевич очень серьезным болельщиком был. Помню, в 1967 году приезжал он вручать орден нашей области (я тогда в Ивано-Франковске работал). Так вот, попросил он меня сделать перерыв в торжественной части. Я не понял зачем, но сделал. Владимир Васильевич вышел – и отправился, я уж не помню, то ли по телевизору смотреть, то ли к радиоприемнику слушать репортаж о матче «Динамо». Послушал и, довольный («Динамо» тогда, кажется, выиграло), вернулся на свое место!
Если охарактеризовать Щербицкого двумя словами, то он был любитель и знаток футбола. Во время матча натуральные конспекты вел. Сядет в сторонке и пишет что-то вроде «8-я минута, ударил Колотов. Мазила». Подсчитывал удары и угловые! «Динамо» он, конечно, помогал, отстаивал интересы команды и самого Лобановского даже перед московским начальством.
— Что вы знаете и можете сказать о версии с сыном Щербицкого? Ее приводили, ссылаясь на начальника команды при Лобановском в «Днепре» и «Динамо» – Александра Петрашевского. Дескать, он был вхож в семью Щербицких, прекрасно знал о пагубных пристрастиях Щербицкого-младшего к наркотикам, а отец считал Лобановского и футболистов подходящей компанией, способной его вытянуть…
— Ни подтвердить, ни опровергнуть не могу. Знаю только, что с футболом Щербицкий-младший связан был – хотя бы потому, что был женат на бывшей супруге футболиста Поркуяна. И в «Динамо» он был вхож.
Вообще на решение пригласить Лобановского повлияли объективные факторы. В свое время он был классным игроком. В «Днепре» показал себя отличным тренером, вывел команду в высшую лигу, там тоже отлично с командой сыграл. Да и своего, родного тренера хотелось…
Во время одного из обедов Щербицкий меня спрашивает – кого будем брать? Я предложил Лобановского. Как оказалось, у Владимира Васильевича тоже было такое мнение.
А Севидов, конечно, с обидой из «Динамо» ушел. Теперь уже я считаю, что не надо было нам так грубо с ним… Но – такое было время и такие порядки.
Пригласили мы Лобановского на беседу, сказали ему о решении. Не могу сказать, что он подпрыгнул от радости, услышав о «Динамо». Аргументы у него были такие – я же понимаю, что это «Динамо», уровень, дескать, критиковать будете (за то, что в «Днепре» ему прощалось). Но и не отказывался. Спросил только, будем ли мы помогать.
Я ему ответил, что футбол у нас на первом месте и что любые вопросы можно решить со Щербицким. А время ему дадим.
Я часто на базе «Динамо» бывал. В день матча – всегда! Приезжал на базу, собирал команду и давал ей своеобразную установку. Особенно перед важными встречами, например, со «Спартаком». Рассказывал, как повышается производительность трудящихся после побед «Динамо», с достижениями нашей республики знакомил, об успехах советской власти сообщал. И просил ребят сыграть хорошо. Минут двадцать выступал. Помню, Виктор Колотов (он вообще молчаливый был) коротко отвечал – не подведем.
Пожал каждому футболисту руки (при встрече и прощании), кого-то по плечу похлопал. Потом захожу в комнату к Лобановскому. С ним обычно были Базилевич и Зеленцов. Спрашиваю я Валерия Васильевича – что надо? На матч, в смысле. Он отвечает – шесть тысяч. Рублей. Остальное – потом…
Приезжаю на работу, иду на «начальственный обед». Рассказываю Щербицкому, что был в команде. Спрашивает меня Владимир Васильевич – а Мунтян будет? Будет, отвечаю, он в хорошей форме. А с Веремеевым что? — Да ногу подвернул, но восстановиться успевает… Смотрю, Щербицкий доволен, что я ему так подробно докладываю об обстановке в команде.
Тут я и говорю, что команда просила на этот матч шесть тысяч. Он к предсовмина Ляшко – Александр Павлович, сделайте! Тот, как всегда, помедлил, потянул время, но пообещал, что Министерство финансов выделит средства. Я после этого звоню Лобановскому и сообщаю, что деньги будут. Мол, я свое обещание выполнил – теперь уж и вы со «Спартаком» постарайтесь! Он говорит – голову на отсечение не даю, но биться будем изо всех сил. И, как правило, не подводили.
Вот в таком режиме мы и работали с «Динамо». А полюбил я футбол по-настоящему, наверное, в 1975-м. Помню, как команда Кубок кубков выиграла, приехали мы в аэропорт ее встречать. Выходит Колотов из самолета и еще на трапе Кубок над головой поднимает. И тут просто слезы на глаза…
А знаете, сколько заявок было на матч с «Баварией» за Суперкубок? 800 тысяч! При ста тысячах вместительности стадиона. Весь цвет республики, вся элита собралась. Мы тогда тоже потрудились – обеспечили билетами всех Героев Советского Союза и Героев Соцтруда, лауреатов всевозможных премий, на области по квотам распределяли. Думаю, тысяч 150 тогда точно было. Все проходы заняли!
А в матче том, помню, когда Блохин Зеппу Майеру забил – у Щербицкого слезы стояли на глазах. Да что там у Щербицкого – вся Украина переживала, вся республика ликовала! И выпили мы тогда за победу хорошенько…
Блохин, Блохин… Это был его матч. Как же он тогда играл… Понимаете, вот это всеобщее народное обожание не могло не передаться! Невозможно было остаться равнодушным, в стороне!
— Как решались вопросы с материальным обеспечением «Динамо»?
— В конце сезона собирался консилиум у меня в кабинете. Человек тридцать где-то. Лобановский, Базилевич, партийные функционеры, от Совмина представители, от города. Лобановский докладывал о проделанной работе. После доклада начинали решать насущные вопросы. Какие? Например, кого на мастера спорта представить, кого на заслуженного мастера спорта. Насчет новичков Лобановский всегда говорил. Помню, как о Протасове, Литовченко, Беланове говорили на таких собраниях… В те годы более длинной скамейки, чем у «Динамо», не было ни у одного клуба страны!
Решали и сугубо материальные вопросы – сколько квартир на команду выделить, сколько машин («Жигули», «Волга»). Сколько-то давали из фондов Совета министров, сколько-то подбрасывал Киев, не обходилось и без МВД. Не обижали! Тогда ведь, вы должны помнить, важно было не только деньги иметь, но и возможность купить. По государственной цене «Волга» стоила 10 тысяч рублей, но грузины тут же были готовы забрать за сорок… (Сорок не сорок, но за 25–30 – уж точно, это все подтверждают! — Примеч. А.Ф.) Понятно, что многие этой возможностью пользовались. Точно помню, что Блохин три «Волги» получил. Вопрос с воинскими и спортивными званиями решали. Но и не только по обеспечению футболистов – Лобановский частенько просил необходимое оборудование на базу приобрести. Вообще решали очень большой круг вопросов.
Совещания такие происходили каждый год, либо осенью, либо ранней весной.
Ну, а продукты дефицитные, товары импортные – это я и сам, без чьей-либо помощи, мог решить как курирующий торговлю в республике. Помню, даже как-то сказал – да мы вам всю икру в городе Киеве привезем, лишь бы вы выигрывали! Обычно жены футболистов заказывали – и мы подвозили на базу парфюмерию, дефицит одежный всякий, дубленки и прочее. А Лобановский только приговаривал: «Хорошо еще было бы колбаски подбросить». Выполняли.
Подытоживая, скажу, что в решении вопросов обеспечения и деятельности киевского «Динамо» участвовало высшее руководство Украинской ССР. Пусть и не лично (Щербицкий с командой не встречался), но всегда держало руку на пульсе. Даже во время выездных матчей (мы все их смотрели по телевизору) мне Владимир Васильевич в перерыве названивал, делился впечатлениями.
— Неудобно спрашивать, но… А сравните свои доходы с футбольными!
— Что ж… Я как секретарь ЦК получал в то время 500 рублей. Позже зарплата выросла до 580. А футболисты имели где-то тысячу, а то и больше! Они ведь почти все имели офицерские звания, то есть помимо оклада спортсменов получали за звездочку и выслугу лет. Учтите еще машины, которые они получали или покупали по госцене, а продавали втридорога, прочий дефицит… Вы же понимаете, у них не одна машина на всю жизнь была, обычно было так – покатался несколько лет и можно снова претендовать на новую. А старую, конечно, перепродавали. Могли и почти новую загнать. Добавьте премиальные за набранные очки, добавьте разовые выплаты, например, под особо важные победы – получалось очень неплохо. Тысячу в то время получал директор крупного завода, и контролировалась ситуация с доходами очень жестко.
— Скажите, а такая могучая поддержка функционировала и до прихода в «Динамо» Лобановского?
— Нет, такого не было. Петр Ефимович Шелест (предшественник Щербицкого на посту первого секретаря ЦК КПУ. — Примеч. А.Ф.) не был таким фанатом футбола. Не то чтобы он совсем в стороне оставался, нет, помогал, но не так. Это Щербицкий, когда стал первым секретарем, уделял команде очень много внимания. И вместе с ним я как ответственный за это направление.
Надо сказать, что футбол мне поначалу тяжело давался. Я через некоторое время даже попросил Щербицкого освободить меня от «Динамо». Мол, у меня ведь другой фронт работ, а это не мое – секретаря по идеологии… Освободили. Помню еще, что в тот год «Динамо» как раз второе место заняло. А потом, в конце года, как-то после обеда идем из столовой, и Владимир Васильевич мне говорит – Яков Петрович, займись снова «Динамо»! Футболисты просят, Лобановский просит, да и помощники мои. Не то чтобы он приказал, но попросил так настоятельно…
Без ложной скромности замечу, что за то время, пока я курировал киевскую футбольную команду «Динамо», она восемь раз выигрывала чемпионат Союза, четыре – Кубок страны и дважды – Кубок кубков! Не говоря уже о Суперкубке Европы.
— Почему-то принято связывать эти успехи исключительно с передовыми методиками Лобановского, намертво игнорируя тех, кто обеспечивал материальную базу успехов.
— Лобановский вобрал в себя все лучшее, что было и у нас, в Союзе, и за рубежом.
У меня с ним были хорошие неформальные, даже товарищеские отношения. Я помогал его дочери Свете поступать в университет, на престижную специальность «русский язык как иностранный». (Можно сказать, звучит пророчески! — Примеч. А.Ф.). Очень часто при Лобановском бывал на базе, даже иногда обедал с футболистами.
Ох, если б вы знали, сколько мне приходилось выслушивать! Скажем мягко – терпеливо выслушивал критику в свой адрес (за чрезмерную, как они считали, заботу о «Динамо») и от Ватченко, первого секретаря Днепропетровского обкома, и от донецкого руководства в лице Дегтярева… Что творилось, когда Протасов и Литовченко из «Днепра» переходили! Тут уж пришлось жестко настоять на позиции руководства республики. Вот на каком уровне решались у нас футбольные вопросы.
Я думаю, что Лобановский состоялся как великий тренер благодаря двум факторам. Первый – это конечно же его личные качества, талант, ум. Гениальность… Недолюбливаю это слово, оно слишком громкое и обязывающее, но, наверное, в применении к Лобановскому оно уместно. Но и наше участие в его успехах велико. Владимир Васильевич Щербицкий болел за «Динамо», и с его подачи очень многое делалось для этой команды. Заметьте – пока Щербицкий был у власти, и Маслов добывал с «Динамо» победы! Щербицкий ушел в Днепропетровск, и масловская команда захирела…
(В 1963 году в Украине произошла смена власти – на пост первого секретаря вместо Подгорного заступил Шелест, как-то заодно и пресовмина Щербицкого отправили в ссылку в Днепропетровск. Щербицкому это стоило инфаркта, а «Динамо» провалилось и выдало свою серию из трех побед в чемпионатах Союза подряд (1966–1968) лишь после возвращения ВВ на должность предсовмина! — Примеч. А.Ф.)
В истории Лобановского было две… нет, даже три черные полосы. И мы ему в эти тяжелые моменты помогали всем чем могли. Поддерживали его, отстаивали. Первая «черная полоса» – это бунт игроков в 1976-м. Знаете, Лобановский все-таки был суховат в общении. Ему бы, наверное, теплоты какой-то человеческой, например, в общении с Блохиным. Конечно, Олег непростой человек – ну а кто простой?! Вот и в той ситуации сказалось… Мы тогда каждого футболиста вызывали на разговор, уговаривали. Пришли, как вы помните, к компромиссу. Жестокому, ударило оно по некоторым хорошим людям, но компромиссу.
Вторая полоса – договорные игры. Помните, уже в ранге чемпионов «Пахтакору» 0:5 проиграли? Щербицкий мне тогда позвонил, разгневанный, требовал, чтобы я серьезно поговорил с Лобановским. Настороженный такой входил Валерий Васильевич в мой кабинет… Слово за слово, признался в договорняке. Соловьева спасали, тренера «Динамо» в легендарном 1961-м, когда Лобановский еще играл и впервые чемпионат Союза выиграли. Соловьевский «Пахтакор» тогда навылет стоял… Наверное, правильно сделали, что спасли. Зачем только пять мячей было пропускать? Наверное, соперник кураж поймал – ведь перед ним были действующие обладатели Кубка кубков и чемпионы!
И третий критический момент – провал со сборной СССР в 83-м, когда на чемпионат Европы не попали. Мы Лобановского всегда отстаивали, защищали перед Москвой…
— Леонид Кравчук как-то рассказывал, что Лобановский во время разговора со Щербицким заявил: «Я же не даю советы, как в Политбюро руководить, вот и вы не рассказывайте, как мне тренировать команду!»
— Думаю, Леонид Макарович слегка приукрасил действительность. Лобановский со Щербицким очень редко контактировал. Пару раз тренера «Динамо» приглашали на «Республиканском» стадионе наверх, в комнату, где накрывались столы – Владимир Васильевич поздравлял Валерия Васильевича, благодарил. А в кабинете у первого секретаря ЦК Лобановский при мне вообще был один раз. И я хорошо помню, как он себя вел – не возражал, не спорил, соглашался со всем!
— Когда и как вы узнали о существовании в футболе договорных игр и участии в них «Динамо»?
— Иван Клопов узнал от футболистов, а потом мне рассказал. Я у Лобановского расспрашивал – а чего это вы дома, значит, обыгрываете всех, а на выезде ничьи, ничьи… Он объяснял это усталостью игроков и невозможностью играть весь сезон на победу. Позже, правда, признался. Объяснял так – дома мы ни с кем не договариваемся, так как можем обыграть любого, а вот на выезде нас просят не сильно давить соперников. Мол, мы в Киеве сопротивляться не будем, а у нас давайте ничью распишем.
Было это примерно в 1977–1978 годах. Были ли это исключительно уговоры, или и деньгами рассчитывались, мне неизвестно. Бывали случаи, когда «по спортивной линии» договаривались – но только с украинскими командами! — вам очки уже не нужны, а «Динамо» за чемпионство борется… Но это не система была, а иногда, в отдельные годы могли решить.
— Приходилось ли вам «отмазывать» футболистов?
— Я сейчас фамилии, конечно, не вспомню, но пару раз из вытрезвителя вытаскивали. Фамилии сейчас не припомню. Впрочем, это не моя прерогатива была – команду ведь МВД опекало, собственно, «Динамо» и было милицейской командой. Вот они и решали подобные проблемы.
— Советское время и партийное участие худо-бедно принесло «Динамо» три европейских трофея. Как вы думаете, что ожидает команду в будущем?
— Несмотря на нелегкую пору, которую она переживает сейчас, уверен, что все выправится. Слишком уж влюблены в свое дело ее нынешние хозяева, с которыми доводится общаться довольно часто, потому я в курсе дела. Конечно, все изменилось, другое время на дворе… А нынешний кризис, на мой взгляд, преувеличен. Да, нам, воспитанным на «Динамо», которое не боялось никого в Европе – нас боялись! — очень тяжело, больно наблюдать такое выступление в Лиге чемпионов, но это чисто игровые, по крайней мере, не экономические причины. Материальная база клуба никуда не делась, более того – стала лучше, мощнее! А вот в 1993 году Григорий Суркис поднимал команду из руин, это была настоящая проблема! Леонид Кравчук как президент страны, как политик тогда здорово помог становлению клуба… Думаю, что сейчас Игорь Суркис сумеет исправить ошибки, тем более ему наконец-то удалось пригласить столь известного тренера. Вы же понимаете, что такое – заменить Лобановского, личность такого масштаба! Так что я бы не судил столь строго, как это принято у вашего брата журналиста…
Гибель «Зари»
— Скажите откровенно, ворошиловградскую «Зарю», сенсационного чемпиона СССР 1972 года, разгромили с ведома Щербицкого?
— Не совсем так. Ревность к провинциальной украинской команде, посмевшей без одобрения из центра обойти киевское «Динамо», наверное, присутствовала – тут я могу лишь предполагать. Однако я считаю, что главная причина случившегося – вовсе не футбольная, и «Заря» просто оказалась среди тех, кому досталось… А в те годы, надо сказать, не было такого, чтобы не нашли нарушений. Ведь как содержались все команды? Игроков определяли на ставки на заводы, шахты… Разумеется, их в глаза там не видели, но деньги они получали исправно. А чтобы иметь возможность платить им дополнительные деньги, премиальные, нужно было изыскивать какие-то иные способы. Вот и изворачивались как могли.
(В «Заре», по рассказам тогдашнего главного тренера Германа Зонина, действительно ввели уникальную по советским меркам систему. Деньги привозили в команду, а там совет ветеранов и тренер решали, кому сколько дать, кто какой вклад в успех внес… Накрыть такую систему было не так уж сложно – лишь бы сверху приказали. Допустим, в азиатских и кавказских республиках такого приказа не отдавали, потому и таскали туда-сюда мешки с деньгами. Впрочем, в Украине всегда находились свои аргументы…
Почему победы днепропетровского «Днепра» в 1983 и 88-м не могли вызвать у Щербицкого особо отрицательных эмоций, надеюсь, понятно? Впрочем, действительно не будем преувеличивать футбольный фактор – а то нам свойственно действительно сводить его «не к жизни и смерти, а гораздо важнее»! Первый секретарь ЦК Щербицкий и первый секретарь Луганского обкома Шевченко, оба Владимиры Васильевичи, оба с 1918 года, прекрасно знакомые и в свое время дружившие… Потом их дороги разошлись – в 1963 году Щербицкого Хрущев отправил в «днепропетровскую ссылку» и наверняка совсем выгнал бы из номенклатуры, а Шевченко, наоборот, поднял. Потом пришел Брежнев, и все изменилось… Не станем говорить, что Щербицкий затаил обиду на старого товарища, будем верить фактам. Вскоре после назначения Щербицкого первым секретарем ЦК на Шевченко, при котором «Заря» процветала, и Ворошиловград наслали такую проверку, что вскоре в регионе всё очень серьезно переменилось. — Примеч. А.Ф.)
Данный текст является ознакомительным фрагментом.