II

II

Эдвард пригласил меня к себе домой. Живет он в районе, застроенном типовыми панельными домами советской эпохи. Мы встретились возле закусочной «Макдоналдс». Он привел с собой жену и двухлетнюю дочь. «Вы женаты? Обнимите и поцелуйте от нас вашу супругу», - с искренней теплотой говорит его жена Бресин. Дочь Эдварда - в джинсовой куртке и с туго заплетенными косичками - прижимается к его ноге.

Они прожили во Львове около двух лет. Здесь родилась их дочь. «Видите, все местные жители меня знают и любят. У нас нет никаких проблем». Эдвард говорит быстро и певуче. Рассказывая о любви к нему украинцев, он смотрит в землю, не в силах скрыть довольной улыбки. Пока мы шли к его дому, он показывал мне местные достопримечательности. «Здесь я играю с детьми в мяч… Это банк. Видите: банк», - расшифровывает он кириллическую надпись. По его признанию, это одно из немногих освоенных им украинских слов.

Коммунисты строили далеко не на вечные времена, а у их преемников не находилось средств или желания, чтобы заниматься реконструкцией. И на проезжей части, и на тротуарах груды плитки чередовались с выбоинами. Блеклые стены домов с разбитыми стеклами были покрыты сажей. С ветвей деревьев, словно елочные украшения, свисали рубашки, носки и нижнее белье.

Незатейливая по своему убранству, но очень чистая квартира Анямкиегов составляла разительный контраст темному грязному подъезду. На стене гостиной висит одинокая крошечная картинка маслом, изображающая цветок. За рамку вставлено несколько фотографий Эдварда на поле. В углу комнаты на полу лежит широкий матрас с аккуратной стопкой постельного белья сверху - брачное ложе Эдварда и Бресин. Они любят засыпать под телевизор. «Садитесь», - Эдвард указал мне на кресло. Сам он уселся на его подлокотник и потянулся за пультом. «У нас спутниковая антенна», - он включил канал, по которому показывали клипы исполнителей афроамериканского рэпа.

Эдвард снял черную бейсболку, поставил локоть на колено и подпер щеку рукой.

«Так как нигерийца занесло на Украину?»

Потерев ладонью лицо, он начал рассказ о своем путешествии по миру глобального футбола.

Многие поколения рода Анямкиегов занимались сельским хозяйством неподалеку от провинциального центра Гбоко, вблизи восточной границы Нигерии с Камеруном. Отец Эдварда преуспел в своем деле. В соседней деревне он владел рощами манго и гуавы и развозил плоды по тем районам Нигерии, где земля была не столь плодородна, как в окрестностях Гбоко. Однажды он возвращался домой со своих угодий, и его автомобильчик не смог разъехаться на узкой дороге с грузовиком. Эдварду было семь лет, когда он лишился отца.

Лет десять-двадцать назад Эдвард наверняка пошел бы по стопам своих предков и занялся выращиванием фруктов. Но теперь у него имелись и другие варианты. Агенты прочесывали места вроде Гбоко в поисках парней, которых можно было бы продать в европейские футбольные клубы. Для юных африканцев это была блестящая возможность заработать немыслимые деньги. Они мечтали о том, чтобы играть в футбол в Европе. И эти мечты нередко сбывались. Так, лондонский клуб «Куинз Парк Рэйнджерс» купил старшего брата Эдварда, одного из семерых детей в семье. Со дня гибели отца Эдвард постоянно говорил своим друзьям, что тоже станет европейской звездой.

Время показало, что это были не пустые обещания. К пятнадцати годам он уже обладал хорошо развитой мускулатурой. Когда лучший из местных профессиональных клубов заключил с ним контракт, газеты предсказывали, что он станет одним из величайших футболистов среди выходцев из Гбоко. Слухи о талантах Эдварда, обгонявшего старших игроков и выигрывавшего силовое единоборство у младших, дошли до тренеров национальной сборной. Они включили его в состав молодежной сборной, отправившейся на чемпионат мира в Эквадор.

В Нигерии, в отличие от большинства других стран, молодежной сборной придается огромное значение. Национальное телевидение транслирует матчи с ее участием. Спортивные обозреватели пристально следят за ее достижениями. После того как команда Эдварда проиграла сборной Ганы в финале чемпионата Африки, спортивные чиновники заставили главного тренера отчислить половину состава. Но самое большое внимание молодежной сборной уделяют, что вполне естественно, агенты. Особенно заманчивым Эдварду показалось предложение агента из Кот-дИвуара по имени Ахмед. Больше всего ему понравилось то, что Ахмед уже договорился о нем с французским клубом «Бордо».

Незадолго до чемпионата мира Эдвард оказался на юге Франции, в самом чудесном месте, какое он только мог себе вообразить. Уровень здешнего футбола произвел на него сильное впечатление. За две недели проб он забил три гола, выступая в дублирующем составе. Но однажды вечером агент Эдварда сказал ему, что они на следующий день покидают Францию - намного раньше, чем планировалось. «Почему? Почему мы уезжаем?» - спросил Эдвард. «Потому что нужно подготовить кое-какие документы в Африке», - ответил агент. Удовлетворившись этим ответом, Эдвард вернулся в Гбоко. Ахмед сказал ему, что приедет за ним через неделю и они вместе отправятся во Францию. Он так больше и не появился. Позже Эдвард узнал подробности этого подлого обмана. «Бордо» заплатил агенту 5000 долларов, чтобы он передал их Эдварду за пробу. Когда руководство клуба узнало, что Ахмед потратил эти деньги на то, чтобы привезти во Францию других африканских игроков для пробы у конкурентов «Бордо», оно расторгло контракт. Возмущению Эдварда не было предела.

Хотя молодежная сборная Нигерии считалась фаворитом чемпионата мира, она уступила в четвертьфинале явным аутсайдерам из Омана. Эдварда чрезвычайно огорчил этот проигрыш. Его также удручало то, что многие его товарищи по команде заключили контракты с европейскими клубами. Это мешало ему концентрироваться на игре и поддерживать форму. Играя за свой клуб в Гбоко, он порвал бедерные мышцы обеих ног. Руководители клуба опасались, что из-за своего психологического состояния Эдвард не будет выполнять предписания врачей и в результате все надежды на восстановление рухнут. Они поместили его в больницу, где он провел восемь месяцев, предоставленный самому себе.

Его возвращение было триумфальным. Выпущенный на замену в ответственном матче - накануне игр за престижный Кубок вызова Нигерии, при ничейном счете и после укола болеутоляющего средства, - он забил решающий гол. На следующий день он проехал по Гбоко на заднем сиденье открытого автомобиля под восторженные приветствия земляков. Спустя несколько месяцев сбылась его европейская мечта. Правда, новый клуб был далеко не столь престижным, как «Бордо». Возможно, это был даже не самый престижный клуб в бывшей советской республике Молдова. Но, по крайней мере, «Шериф» из города Тирасполь был европейским клубом.

Молдова, как и многие другие страны, переживала увлечение нигерийцами. В «Шерифе» Эдвард играл вместе с двумя своими соотечественниками. Его дела шли прекрасно. За сезон он забил 11 голов и однажды удостоился почетного звания игрока месяца. Молдаване уговаривали Эдварда натурализоваться и выступать за их сборную. Но по мере того как срок его восемнадцатимесячного контракта подходил к концу, к нему начали проявлять интерес другие клубы. Из Объединенных Арабских Эмиратов ему поступило предложение, от которого он не смог отказаться. Втайне от молдаван он посетил Аравийский полуостров и принял решение перебраться сюда по истечении контракта.

Однако у руководителей «Шерифа» были на его счет совсем иные планы. Они хотели продать контракт Эдварда до истечения срока другому клубу и тем самым тоже извлечь выгоду из его успеха. Узнав о его поездке в Объединенные Арабские Эмираты, они пришли к его жене и отобрали у нее паспорт. Эдвард не знал, как позвонить в нигерийское посольство, да и не был уверен в том, что оно вообще существует в Молдове. В конце концов он сказал руководителям клуба, что согласится с любым их решением. Те решили продать его клубу «Карпаты» из Львова.