Криминальные меценаты Глава 3

Криминальные меценаты

Глава 3

В июне 2002 года на фоне многочисленных финансовых и организационных скандалов Олега Романцева (о деятельности которого я подробно расскажу в следующей главе) на посту президента «Спартака» сменил Андрей Червиченко, пришедший в команду годом раньше. Болельщики, правда, с самого начала приняли его не слишком благосклонно, хотя еще надеялись, что дела клуба пойдут на лад…

Андрей Владимирович, кстати, совсем не верил в непричастность Олега Ивановича к кризису «народной команды», в то, что мэтр чист, как слеза ребенка Но прежде приведу, может быть, небезынтересные суждения Червиченко по поводу возможного возвращения в «Спартак» любимца болельщиков Андрея Тихонова, который (считаю, по недомыслию прежних руководителей) выступал тоща в самарских «Крыльях». Вот что сказал Червиченко в беседе со мной для «Известий» в июле 2003 года.

«— Очень бы хотели видеть у себя Андрея Тихонова Красивые слова здесь не нужны, и так все ясно. Андрей — прекрасный мастер, лучшие годы отдал «Спартаку», кумир болельщиков. Конечно, было бы здорово, если бы свою карьеру Тихонов завершил в «Спартаке». И сам игрок этого страстно желает. Практически все зависит от суммы компенсации, которую запросят самарские «Крылья» за переход Тихонова. Пока в беседе по телефону с президентом самарского клуба Германом Ткаченко я получил категорический отказ».

Вот так. Хотя чуть позже стало известно: за возвращение Тихонова в «Спартак» представители волжан просили всего-то 600 тысяч долларов. Копейки по нынешним временам. Но кумиру спартаковской торсиды, как известно, так и не суждено было вернуться в родные пенаты. Врал или лукавил Червиченко, выказывая желание вернуть популярного полузащитника, — какая теперь по большому счету разница? Роль того же Червиченко в популярной команде вы оцените немногим позже, когда я расскажу о его финансовых комбинациях, к футболу отношения не имеющих. Важно, что «Спартак», а вместе с ним горячие его поклонники, видимо, безвозвратно потеряли своего кумира по фамилии Тихонов. То, что Романцев тогда врал, — однозначно. Приехал я на базу «красно-белых» в подмосковную Тарасовку и пытал Олега Ивановича по поводу скоропостижного ухода из команды Тихонова. Наставник клуба ничего путного сказать не мог. Дескать, ничего экстраординарного не произошло, просто расстались с Андреем и все. Теперь сами спросите Романцева, зачем он это сделал? Ему нечего было ответить тогда, и сейчас он в лучшем случае отмолчался бы. Между тем 37-летний Тихонов до сих пор, не на словах, а на футбольном поле демонстрирует свою профессиональную и человеческую состоятельность. А вот о таких деятелях, как Червиченко и Романцев, мало что известно и слышно…

Как-то я не без подковырки поинтересовался у Олега Ивановича: в каком состоянии он оставит родную команду, когда придется ему уйти с поста главного тренера и президента? Ничто и никто не вечен под луною. Ответ, на мой взгляд, оказался удивительным по уровню цинизма:

— А вы что, полагаете, Валерка Газзаев или Юрка Семин, или кто-то другой из тренеров очень уж задумываются о таких вещах? Вот и я не заглядываю далеко.

Правильно о Романцеве в минуты откровений говорили Борис Игнатьев и тот же Юрий Семин: временщик. Хотя все мы временщики. Но понятно, о чем хотели сказать эти специалисты. Наследник славы легендарных братьев Старостиных, по сути, наплевал на некоща родную ему команду. Он видел только себя в ней, холил исключительно свою эфемерную славу. И создал внутри знаменитого и любимого многими людьми клуба воровскую шайку, где разрабатывался план по устранению генерального директора Ларисы Нечаевой и перевода миллионов «Спартака» на личные зарубежные счета. Когда болельщики, надеюсь, досконально разберутся в подобных хитросплетениях преступного синдиката, то проклянут этих мерзавцев во главе с Олегом Ивановичем до конца их дней.

Теперь о том, с чего начал. Один из вопросов Андрею Червиченко для «Известий» звучал так:

— Вы удивились, когда узнали, что налоговая полиция возбудила уголовное дело в отношении прежнего руководства команды?

— Пожалуй, нет, — последовал ответ. — Я еще до прихода в клуб слышал, что существуют проблемы по каким-то выплатам, что собираются завести дело. Конечно, уголовные дела на пустом месте не возбуждаются. Если такие вещи высосаны из пальца, то они, как правило, быстро сворачиваются. Если же годами разбирательство идет, значит, что-то серьезное. Но подробно комментировать это я не хотел бы.

— Но ведь это не личные деньги Романцева, а клубные. По скромным подсчетам, в бухгалтерию «Спартака» не вернулось около 15 миллионов долларов, на них можно было бы игроков купить, строительство стадиона начать. Вы пытались разобраться, где обретаются миллионы, интересовались этим у Романцева?

— Расследованием должны заниматься представители соответствующих ведомств. Нам же досталось то, что досталось. Не пытал я Олега Ивановича насчет тех денег и не собираюсь этого делать. Неблагодарное занятие. Это был чужой бизнес чужих мне людей: спрашивать, куда и что делось, по меньшей мере некорректно.

В общем-то понятно: Андрею Червиченко «Спартак» как таковой тоже был безразличен, лишь бы на его личные денежки никто не покусился. Правда, нет-нет, да сетовал Андрей Владимирович в беседах с репортерами: и в его ведомстве приворовывают, никак он не поймает махинаторов за руку. Любопытно, не правда ли? Еще Червиченко в отличие от своего друга и соратника, спортивного директора Александра Шикунова, мягко говоря, недолюбливал одного из прежних спартаковских управленцев — Григория Есауленко.

— Этот Гриша, управляя машиной, насмерть задавил человека, должен был сесть в тюрьму, — зловеще прошептал мне тогда Андрей Червиченко. — Выручил его из беды тот самый Юра Заварзин, он ведь работал некоторое время в ГАИ… Состряпал нужную бумагу, словом, «отмазал» друга.

Мне сразу подумалось: такой долг не простым платежом красен. Григорий задолжал, как говорят в подобных случаях, по гроб жизни. Несложно предположить, что именно Есауленко продвинул своего приятеля в «Спартак», да еще на весьма престижную должность. Дальше — больше. Оставалось лишь придумать схему отъема клубных денег, благо суммы через команду, выступавшую в самых престижных европейских соревнованиях, проходили огромные. И придумали-таки! Попутно устранив со своего пути явно мешавшуюся под ногами Ларису Нечаеву. Воистину, сей бизнес на крови…

Но вернемся к Червиченко, его незаурядной личности, масштабному бизнесу. Некоторое время назад мне удалось разыскать земляка Андрея Червиченко, выходца из Ростова-на-Дону, пролившего свет на ряд моментов деятельности тогдашнего президента «красно-белых», а также поведавшего о его прошлом. Мой источник просил не называть его имени, поручившись за достоверность изложенных сведений.

Итак, талант Андрюши, как выразился мой новый ростовский знакомый, был виден еще с детства. К примеру, экономист Александр Щенков, вхожий в семью Червиченко, неизменно приговаривал: какой способный ребенок, далеко пойдет! Известный ученый нисколько не ошибся в своих предположениях, высоко отзываясь об интеллектуальных возможностях мальчика, хотя под его непосредственным руководством Андрей Червиченко никогда не обучался. Тем не менее Александр Сергеевич сразу разглядел, что именно в области экономики Андрюша может добиться значимых успехов. Подтверждала эту гипотезу и весьма добротная учеба ростовского юноши в Московском государственном университете, правда, факультет он выбрал почему-то другой — исторический. Говорят, ему светила карьера ученого. Но от судьбы не уйдешь: лихие 90-е вернули Андрея Червиченко на его родную стезю — предпринимательство.

— В бизнес, связанный с газом и нефтью, Андрея привели близкие люди, — говорил мой источник. — Один из родственников жены Червиченко до сих пор занимает достаточно высокий пост в топливно-энергетическом комплексе. Он-то и способствовал приобщению ее мужа к «трубе». При этом все начиналось с небольших компаний, деятельность которых была связана прежде всего с родным для Червиченко Ростовом. Ну а в середине 90-х Андрей Владимирович, по его же словам, стал коммерческим директором одного из подразделений «ЛУКойла». Вот там-то начали нарабатываться связи, позволившие со временем обосноваться в «Спартаке».

В «ЛУКойле» хваткость молодого бизнесмена оценили довольно быстро, вот только стать простым служащим даже крупнейшей нефтяной компании Червиченко не захотел. Решил развивать собственный бизнес, находясь под крылом известной компании, — близостью с лукойловцами Червиченко щеголял постоянно. Между тем и его собственная репутация в деловом мире была достаточно высока: по словам источника, Червиченко отличался тем, что умеет отвечать за свои поступки, в состоянии быстро принимать ответственные решения. При этом он уже известен в финансовых кругах, разбирается в вопросах недвижимости, энергоносителей, банковского дела. Вот только к спорту до поры до времени господин Червиченко не имея никакого отношения. В этом-то и коренились причины неудач народной команды под его руководством.

Вас интересует, как же оказался в знаменитом клубе предприниматель, слава которого по большому счету не выходила за пределы Ростова? Так вот, на новое место работы Червиченко «прописывался» в печально знаменитом теперь столичном ресторане «Разгуляй» — любимом месте встреч и отдыха прежних руководителей «Спартака». Именно там за чаркой горячительного обсуждались судьбоносные для «крас-но-белого» клуба вопросы, принимались важные решения.

— В «Разгуляе» пропили и проели великую команду, — с горечью констатировал мой ростовский знакомый, не равнодушный, кстати, к участи спартаковцев. — Тогдашнему руководству во главе с Олегом Романцевым были представлены сначала Александр Шикунов, а спустя полгода и Андрей Червиченко. Посредником на переговорах выступил уже упоминавшийся Юрий Заварзин…

На званом обеде было заявлено, что с приходом Шикунова и Червиченко снимутся проблемы по формированию клубного бюджета, будет проводиться грамотная и широкомасштабная трансферная политика. Это-де позволит заняться строительством собственного стадиона, возрождением детско-юношеских школ и т. д. Но ничего подобного, увы, не произошло. Почему? Что, спрашивается, случилось с менеджерским талантом господина Червиченко?

— Причина банальная, — разъяснял мой эксперт. — Как бизнесмен Червиченко, может быть, и не плох, но в футбольных вопросах, тонкостях трансферного рынка, квалификации игроков явно плохо разбирается. Отсюда и многие беды.

Впрочем, как выяснится дальше, не только и не столько в этом дело…

Мне удалось раздобыть уникальные документы, подтверждающие великую осведомленность господина Червиченко в вопросах недвижимости, имеющейся в его распоряжении не столько в России, сколько за рубежом. Сам футбол здесь как бы отходит на второй или даже третий план. Однако все по порядку.

Вот о чем сообщала своим читателям газета «Версия» в начале 2003 года.

«— «Спартак» впервые за долгие годы остался без «золота» российского первенства, заняв лишь третье место. Команду лихорадит: селекция удивляет специалистов как своим размахом (через команду проходят многие десятки новичков), так и уровнем (известных новых игроков в клубе практически нет). Дабы хоть как-то оправдаться, Андрей Червиченко непривычно часто раздает интервью, откровенно признаваясь в том, что его клуб нынче не может соперничать по уровню финансирования с ЦСКА, «Локомотивом»».

«Я вкладываю в команду собственные деньги, но все равно «Спартак» еле сводит концы с концами» — вот лейтмотив высказываний. Генеральный спонсор «красно-белых» компания «ЛУКойл» при этом заявляет о полном выполнении контрактных обязательств перед клубом. А в кулуарах поговаривают о том, что ежегодные отчисления нефтяников спартаковцам значительно больше 3–4 миллионов долларов, прописанных в официальных документах. Осведомленные источники увеличивают эту сумму в три-четыре раза. «Спартак», не секрет, получал и другие спонсорские средства, в итоге выходило около 20–25 миллионов — как раз уровень тех же ЦСКА и «Локомотива». Однако господин Червиченко жалуется, и болельщики пока ему верят, неодобрительно кивая головами в сторону конкурентов, провернувших очередную громкую сделку.

А в это же самое время, в начале января 2003 года, некто Наталья Червиченко, жена футбольного босса, начинает проявлять активный интерес к недвижимости: действительно, улучшить жилищные условия никогда не повредит. «Госпожой Червиченко», правда, она значилась лишь на бумаге. Впоследствии Наталья окажется секретарем Андрея Владимировича. Видимо, по просьбе шефа она вела переписку и телефонные переговоры с зарубежьем. Настоящее имя супруги бывшего спартаковского президента — Эллина.

Интерес «госпожи Червиченко» вызывает недвижимость весьма специфическая, а именно апартаменты в великом княжестве Монако! Наталья запрашивает одну из местных риэлторских контор по поводу цен на монакскую жилплощадь. Там ей подбирают подходящий вариант и высылают чертеж этого скромного трехкомнатного жилища общей площадью почти 200 квадратных метров, а также банковские реквизиты, куца следует перевести платеж. 200 метров в Монте-Карло с видом на море, внушительной террасой и двумя местами в подземном гараже обойдутся супругам Червиченко ни много ни мало в 5,5 миллиона евро. Вот уж, действительно, супружеская чета переживала тяжелые времена! При этом весьма любопытно одно на первый взгляд неприметное обстоятельство: квартира, которую присмотрели себе супруги Червиченко, сдавалась прежними хозяевами за смехотворную по миллионным меркам сумму — 7623 евро в месяц. Иными словами, год проживания в этих трехкомнатных апартаментах обошелся бы всего в каких-то 90 тысяч евро. Легко посчитать, сколь долгая и, вероятно, счастливая жизнь светила господам Червиченко, если бы они просто хотели пожить с видом на море.

Другое дело, что президента «Спартака» могло интересовать не столько улучшение жилищных условий как таковое, сколько вывод определенной суммы денег за границу. По мнению экспертов в вопросах недвижимости, подобные покупки как раз и позволяют срочно осуществить значительные вложения — не важно, во что. В пользу последней версии говорит, в частности, и выбранное место капиталовложения — великое княжество Монако, являющееся, по оценкам экспертов, едва ли не главным европейским офшором.

Получалась любопытная ситуация: семье президента клуба, с трудом изыскивающего, по его же словам, деньги на покупку жизненно необходимого пополнения для команды, кажется, некуда деть почти 6 миллионов евро. По крайней мере чета Червиченко активно ищет, куда бы их вложить. Между тем общеизвестно, что инвестиции в зарубежную недвижимость высокой рентабельностью отличаются не всегда: в той же России есть немало областей предпринимательства, приносящих подчас куда большую прибыль. Впрочем, это наверняка прекрасно знал и сам господин Червиченко, бизнес которого, по его же собственным утверждениям, на тот момент процветал. И в то же время он не мог не знать, что за границей, особенно в Монте-Карло, даже самые крупные суммы имеют замечательное обыкновение исчезать из-под контроля государства. Именно поэтому самые мощные и порой сомнительные капиталы Европы принято отмывать там.

На тот период я не располагал информацией (зато чуть позднее раздобыл и ее), подошел ли семье тогдашнего спартаковского президента вариант с квартирой, предложенной некоей Беатрис Виндрола. По моей просьбе коллега, владеющий французским, пытался по телефону уточнить некоторые детали сделки. Но, заслышав на другом конце провода фамилию Червиченко, с ним наотрез отказались общаться. Тем не менее известен номер счета в банке Монако «Креди Фонсье», на который должны были поступить червиченковские миллионы. Так что при определенном интересе компетентные проверяющие органы могут отследить зачисление на него средств, равно как и то, откуда они были отправлены.

Впрочем, надо быть до конца объективным. В самом желании четы Червиченко обзавестись недвижимостью за рубежом ничего предосудительного или запретного нет. Так поступают тысячи наших соотечественников. Главное, чтобы деньги были заработаны законно, и российское государство получило с них налоги. Мне, признаться, сложно предположить, откуда у ростовского предпринимателя такие «лишние» деньги. Удивляться нечему: о его легальном бизнесе почти ничего не известно. Безусловно, Андрей Владимирович никому не обязан давать отчет в своих действиях, этим могут заинтересоваться другие люди. А могут и не заинтересоваться…

Однако миллионы болельщиков «Спартака» теперь наверняка по достоинству оценят образ жизни тогдашнего президента их любимого клуба. Он, как стало очевидно, походя мог распоряжаться суммой, составлявшей по меньшей мере где-то треть бюджета народной команды. И, без сомнения, люди, искренне переживающие за судьбу «Спартака», будут более здраво относиться к словам Червиченко о том, что клубу категорически не хватало денег, чтобы угнаться за конкурентами. Кто теперь поверит этому дельцу?

Вот завершающие мазки к портрету человека, случайно (хотя, как случайно — по воле тех же РоманЦева с Заварзиным) попавшего в руководящий штаб самой популярной в России команды. Это прелюбопытное продолжение эпопеи с обретением недвижимости в княжестве Монако. Сам-то футбол, команда, ее болельщики господина Червиченко, похоже, совсем не волновали. Впрочем, он получил от фанатов достойный отпор: они, как правило, устраивали ему обструкцию, представлявшуюся вполне заслуженной. Особенно в свете вновь открывшихся финансовых манипуляций, на которые оказался так горазд Андрей Владимирович.

Так, компания Afim, с которой супруги Червиченко вели переговоры о приобретении недвижимости в Монако, оказывает своим клиентам услуги и другого свойства, в частности помогает в содержании их собственности на территории княжества. Согласно бумагам (а они говорят подчас красноречивее людей) Андрей Владимирович располагает в Монако роскошным автомобилем «Бентли», эта игрушечка стоила по тем временам от 300 до 350 тысяч евро. При этом сложно себе представить, что столь дорогая вещь просто стоит на улице, вполне логично предположить, что для нее заведен гараж. Ну а он наверняка является частью тех самых апартаментов, о которых я уже рассказал читателям. Очевидно, что общий язык с компанией Afim супруги Червиченко все-таки нашли, иначе с чего бы это представитель фирмы стал бы помогать в мелких вопросах?

«Мелкий вопрос» — это, например, перерегистрация все того же «Бентли», о которой мисс Виндрола договаривается с властями Монте-Карло в письме от 23 января 2003 года. «У господина Червиченко просто нет удостоверения личности, так что для переоформления номера машины почти ничего не нужно, — пишет Беатрис Виндрола, поясняя дальше почти по-русски. — Все будет нормально, я заплачу — и все». Кстати, в самой заявке на перерегистрацию недвусмысленно указано имя владельца автомобиля — Андрей Червиченко, а в качестве адреса фигурирует авеню Princesse Grace, 21, где и располагается тот самый особнячок стоимостью в 5,5 миллиона евро. Так что все совпадает. В самом деле, красиво жить не запретишь!

Собственно, не до одного только Монте-Карло, как оказалось, простирались интересы ростовского бизнесмена. Теперь ненадолго отправимся в Германию. Обосноваться в этой стране Андрей Владимирович, возможно, и не собирался, но почему бы и там не обзавестись недвижимостью, тем паче, что проблем у его клуба нет, он «укрепляется» суперклассными футболистами, положение в родном чемпионате «лучше некуда», и пора основательно подумать о будущем, жизни личной, а не только об общественной. В папке документов, презентованной мне одним добрым знакомым из очень хорошего ведомства, нашел любопытное письмецо. Андрею Червиченко пишет Эндрю Гринфилд, партнер английской юридической фирмы Dawsons Solicitors. У этих господ немало общих дел. В частности, речь в письме идет о необходимости выплаты немецкого земельного налога, который обязаны выплачивать все собственники земельных участков на территории Германии. Как явствует из документов, господин Червиченко с 2002 года является как раз немецким землевладельцем и исправно платит налог в бундесказну. «Мы получили письмо от налогового управления Германии относительно причитающегося вам налога, — информирует Червиченко мистер Гринфилд. — Сумма к уплате составляет 2052,05 евро. Не могли бы вы организовать ее выплату по указанным банковским реквизитам? Обращаем ваше внимание, что следующие взносы в размере 2022,43 евро должны быть осуществлены 15 февраля, 15 мая и 1 июля 2003 года». А ведь ставка этого налога в Германии не слишком высока и зависит от того, где земля находится. Так что, проведя нехитрые арифметические подсчеты, можно предположить, что стоимость немецких земельных участков, имеющихся у господина Червиченко, составляет несколько сот тысяч евро.

Между тем тогдашний спартаковский босс насмерть бился (в основном на словах) за выделение земли под строительство стадиона для своей многострадальной команды. А может, надо было позабыть о прожектах на родине и соорудить спартаковскую арену на родине Шиллера и Гете? Благо необходимые условия для этого, по-видимому, имелись.

Зачем я обо всем этом рассказал? Да затем, что почти все заявления псевдопрезидента «Спартака», получается, перешли всякие допустимые границы цинизма. Коща глава популярного клуба не отказывает себе ни в чем, в то время как его подопечные выступали все хуже и хуже, прежде всего из-за очевидной недоукомплектованности состава, возникает повод, и не один, задуматься: такие люди, по сути, ни одной команде, тем паче «Спартаку», не нужны. Их болельщики все равно предадут анафеме. История тоже воздаст им по заслугам.

Если деятельность столь колоритной личности, как Червиченко, относится к новейшей эре российского футбола, то роль «авторитета» по фамилии Квантришвили, ринувшегося в популярную игру в начале 90-х, вообще трудно переоценить.

С Отари Витальевичем мне довелось общаться лично и, должен заметить, не по своей инициативе. Потому что общаться с ним мне вовсе не хотелось. Об Отари ходила дурная слава этакого Робин 1Уда на российский манер, собирающего дань с отечественных коммерсантов, бизнесменов. Деньги якобы предназначались для нужд Фонда социальной защищенности спортсменов имени Льва Яшина (святотатство-то какое! По сути, человек с весьма сомнительной, мягко говоря, репутацией прикрывался именем действительно великого атлета). Этот фонд как раз и возглавлял Отари, в прямом и переносном смысле борец вольного стиля.

Потенциально несговорчивых бизнесменов могла поджидать незавидная участь быть, например, избитыми или даже уничтоженными, потому средства в фонд текли полноводной рекой. Иногда Огари осчастливливал подношениями выдающихся спортсменов прошлого и даже о чиновниках не забывал… Особенно, помню, восторгалась подвигами Огари известный наш тренер фигуристов Елена Анатольевна Чайковская. А уж как она убивалась в момент кончины «великого попечителя», словами трудно передать. Ну будто родной для нее человек умер! Во всяком случае на страницах «Московской правды» Чайковская передала всю свою гамму чувств в связи с постигшей ее трагедией. Видимо, не задумываясь вовсе о методах работы любимого ею Отари.

Кстати, «кормились» у Квантришвили и некоторые мои коллеги, в частности сотрудники приложения «Спорт-профи» к «Московской правде». Собственно, ребята и не скрывали, что у них особые отношения с Отари Витальевичем, — именно Квантришвили давал им денег на выпуск приложения. Происходило это при весьма любопытных обстоятельствах. Руководитель фонда социальной защищенности спортсменов снимал офис, и не где-нибудь, а в одной из фешенебельных столичных гостиниц — «Интуристе». По рассказам очевидцев, солидных размеров мешки с деньгами стояли прямо в углу комнаты, из них Отари одаривал знакомых и лояльных ему пришельцев хрустящими купюрами. И никаких вам авизовок, зачем?! Не без очевидной пользы для себя навещали «авторитета» в его резиденции и представители некоторых федераций по видам спорта, в частности парусного. Ее возглавлял мой коллега по «Российской газете» (в тот период я работал там), заместитель главного редактора Владислав Иванов. Он еще сыграет определенную роль в моих взаимоотношениях с Квантришвили.

…5 января 1994 года запомню, наверное, до конца своих дней. В тесном зальчике коллегии НОК шла скандально известная пресс-конференция главного тренера тогдашней футбольной сборной Павла Садырина, под руководством которого ряд игроков отказывался выступать на предстоящем чемпионате мира в Америке. Народу битком: десятков пять репортеров, пришли даже те, кто к футболу, казалось, не имел никакого отношения, — наставники команд из других видов спорта. За столиком вместе с Павлом Федоровичем расположились тогдашний советник президента страны Шамиль Тарпищев, руководитель НОК Виталий Смирнов, разумеется, глава РФС Вячеслав Колосков. Ситуация крайне серьезная, под угрозой срыва оказалась как подготовка сборной к мировому первенству, так и поездка ее в США в более или менее оптимальном составе.

И вдруг в разгар мероприятия в зал вваливается (точнее, пожалуй, не скажешь) колоритный Отари Квантришвили. С места в карьер призывает игроков сборной, разумеется, отсутствовавших на пресс-конференции, одуматься. Еще жестче обращается к журналистам: мол, мы разберемся со всеми, кто чернит в прессе отечественный футбол. Ненадолго воцаряется зловещая тишина. Видимо, многие из нас переосмысливали только что заявленное Квантришвили.

Да и невдомек было: с какой это стати в недавнем прошлом борец-вольник вмешивается в далекие его интересам дела футбольные? По окончании «прессухи» ко мне тут же, в зале, подходит фигуристый атлет из окружения Отари Андрей Слушаев, так он представился. «Отари Витальевич очень хотел бы с вами побеседовать», — тоном весьма вежливым и в то же время не терпящим возражений обратился ко мне посланец Квантришвили.

Признаться, никогда раньше я не имел счастья беседовать с Отари, просто не был знаком с ним. Всякие презентации, тусовки, куда нередко заглядывал тот же Отари, как правило, игнорировал. Конечно, я знал о существовании Этого человека; более того, был подробно наслышан о его деятельности в разных ипостасях. И он, похоже, заочно был знаком со мной по публикациям в разных изданиях.

— Ты зачем пишешь о «договорных» матчах, поливаешь в печати Колоскова?! — рявкнул Отари Витальевич, едва я только вышел из зала в коридор.

С трудом сохраняя спокойствие, отвечаю: если пишу об этом, значит, есть тому веские причины, доказательства, свидетельства. Надо сказать, что «воспитательная» беседа шла при стечении публики, участники пресс-конференции еще не успели разойтись, с интересом внимая диалогу. Среди внимавших были, разумеется, и коллеги-журналисты, они тем паче проявляли жгучий интерес. Южанин Квантришвили стал выходить из себя, уловив в моем тоне и ответе вызов. Он не терпел возражений:

— Смотри, Колосков на тебя жалобу написал, — тряс передо мной листком бумаги Отари (бедный президент РФС в самом деле пожаловался на меня всемогущему руководителю Фонда социальной защищенности спортсменов имени Льва Яшина, полагая, что тот каким-то образом сможет урезонить строптивого журналиста). — Если не угомонишься, бить будем! — едва не кричал на весь этаж Квантришвили. — И вообще в спорте начнешь разбираться, когда меня будешь слушать, — подытожил горячий грузинский борец.

«Теплая» беседа, впрочем, длилась около часа. Во мне тоже копилась злоба: с какой стати бандит от большого спорта столь нагло, беззастенчиво отчитывает репортера, словно своего подчиненного? Отари вскоре сам внес окончательную ясность. Оказывается, он ни много ни мало собирался в составе официальной российской делегации отправиться на предстоящий чемпионат мира по футболу в Америку для переговоров с самим президентом ФИФА Авеланжем (о чем это борец вольного стиля собирался говорить с высшим футбольным начальником?). И вообще он создает в России политическую партию, в состав которой войдут, по его разумению, выдающиеся атлеты современности, потому-де не потерпит очернительства самой популярной в стране и мире игры. Незадолго до завершения этой тирады мимо нас прошел Колосков:

— Это тот самый Матвеев… Он меня в печати поливает…

Я, уже не сдерживаясь, ответил в своем духе что-то дерзкое, ироничное. Отари снова цыкнул: дескать, не хами старшим. В общем, расстались мы отнюдь не друзьями, каждый остался при своем мнении, что, наверное, не супило мне ничего хорошего.

По возвращении с той памятной пресс-конферен-ции в голове сразу мелькнула мысль: нужна резкая публикация, отрезвляющая Квантришвили и ему подобных от такого общения с репортерами. Почему я должен все это выслушивать, глотать и ничего в печати не ответить? Немногие мои друзья предостерегали: не связывайся с Отари, «под ним» ходит вся столичная милиция, у него куча влиятельных знакомых во многих структурах, в том числе властных, он раздавит тебя, не успеешь и пикнуть. Отдавал себе отчет: действительно опасно, страшно. Но знал и о другом: все равно обречен сделать заметку, не стал бы я никогда молчать, слишком хорошо себя знаю! Полторы недели все-таки размышлял над увещеваниями друзей и коллег, однако решился. Ниже я приведу текст заметки, опубликованной 20 января 1994 года в «Российской газете». Она так и называлась: «Отари Квантришвили: бить будем». Однако прежде вот о чем.

— Твою будущую публикацию читал Огари по телефону один из ваших замов, кажется, Иванов его фамилия, — я с удивлением слушал того самого Андрея Спушаева, который и свел меня с Квантришвили в здании НОК по окончании пресс-конференции Павла Садырина.

Да, уважаемые читатели, у вездесущего и всемогущего Огари Витальевича, образно говоря, были глаза и уши практически везде, в том числе в редакциях газет.

Нашелся услужливый человек и в нашем издании: еще бы, он ведь был фактически на зарплате у Отари, естественно, обо всем его информировал. Квантришвили буквально рассвирепел после прочитанного ему текста. Он лично позвонил главному редактору «Российской газеты» Наталье Полежаевой: дескать, что вы там себе позволяете?! И вкрадчиво так добавил: если эта публикация выйдет в свет, несдобровать самой Наталье Ивановне, да и редакция пострадает от возможного взрыва…

Надо отдать должное Полежаевой: она не испугалась, во всяком случае, в той мере, на которую, видимо, очень рассчитывал Отари. Наталье Ивановне («Российская газета» все-таки, по сей день орган правительства России) выделили охрану, например при выходе из лифта меня весьма жестко оттесняли от газетного начальника молодые люди с налитыми мускулами. Вот, наконец, текст той заметки, которая затем имела для меня далеко идущие последствия.

«…Когда рассказал друзьям эту историю, они чуть ли не разом воскликнули: «И ты до сих пор не заявил в милицию?» Я отвечал в том духе, что у «их страха глаза велики». Посмотрим, что последует дальше, тогда и предпримем меры. А дело было так. После памятной пресс-конференции главного тренера футбольной сборной Павла Садырина и президента РФС Вячеслава Колоскова ко мне подошел некто Слушаев — колоритная фигура под сто кило. И вежливо пригласил на «собеседование» (именно так он выразился) к Отари Квантришвили, в прошлом борцу-вольнику, ныне президенту Фонда социальной защищенности спортсменов имени Льва Яшина. Отари Витальевич сразу поинтересовался: почему обижаю его «братьев-футболистов», критикую в газете руководство РФС. Я отвечал: за «договорные» матчи в первенстве, конфликтную ситуацию в сборной и ряд других причин, перечисление которых заняло бы много места. Любопытные с интересом внимали нашему диалогу. Между тем мы явно не сходились во мнениях.

«Воспитательная беседа» длилась около часа. Коллеги-репортеры почти разошлись. На прощание Отари Витальевич благословил: «В спорте будешь разбираться, когда не станешь мне перечить. Вообще ты — желчный, злой. Подумай. Иначе бить будем». Завуалированные, а подчас и открытые угрозы нет-нет, да и звучали в разговоре. На том и разошлись. Читатель, наверное, задастся вопросом: какое отношение имеет борец Квантришвили к футболу и чьи интересы в данном случае представляет? Видимо, ларчик открывается просто. Сопровождавший Отари Витальевича Слушаев доверительно сообщил, что едет со своим боссом на чемпионат мира по футболу в Америку. Вояж в Штаты состоится, конечно, не без помощи руководства РФС, а потому «социальная защита» чиновникам обеспечена. Не исключаю также, что мой давний оппонент Вячеслав Колосков, исчерпав аргументы, решил прибегнуть к помощи «сильных мужчин». Может бьггь, припугнут строптивого журналиста? Вероятно, похожие разборки ждут как минимум репортеров «Труда» и еженедельника «Футбол». В этих изданиях тоже не разделяют официальной точки зрения на проблемы популярной игры. И с ними обещал поговорить всесильный борец. Вообще шантаж, угрозы — в стиле Отари Квантришвили и его команды. Мастер криминального жанра Лариса Кислинская в одной из публикаций привела запись своего телефонного разговора с Отари Витальевичем:

— Вокруг меня зреет заговор, — вещал в трубку Квантришвили. — Возможно, что они что-то сделают с вами. Но предупреждаю, что я буду в этом не виноват. О чем сообщил в своем заявлении на имя прокурора Краснопресненского района Москвы.

Комментарии излишни. Даже алиби заготовил «сильный человек». Как-то будет на этот раз? Любопытна еще одна деталь. В уголовном деле о групповом изнасиловании, по которому в свое время проходил Отари, есть характерная медицинская справка. Согласно ей атлета досрочно освободили из мест заключения, так как он «страдал вялотекущей шизофренией». Если диагноз не снят, то господин Квантришвили, полагает журналистка, недееспособен и не вправе возглавлять какие-либо фонды. Я не стал бы писать об угрозах в свой адрес — невелика персона. Чашу терпения переполнил аналогичный факт с футбольным арбитром, ветераном войны, автором острых, проблемных статей Марком Рафаловым. В одном из столичных ресторанов молодчики Квантришвили пригрозили ему расправой, чтобы не смел критиковать Колоскова и его соратников. Угрозу передали через коллегу Рафалова по судейскому цеху. Мой старший товарищ отреагировал спокойно. В самом деле, нас не запугать.

А социальная защита действительно необходима. Именно спортсменам, а не футбольным чиновникам. Чем быстрее осознает это господин президент Фонда социальной защищенности спортсменов имени Льва Яшина, тем лучше».

Спустя считанные дни после той публикации мне вновь довелось увидеть Отари Квантришвили по окончании другой пресс-конференции, посвященной открытию очередного турнира — Кубка чемпионов Содружества среди команд бывших союзных республик. Мы старательно избегали общения друг с другом, менаду тем Огари поздоровался и пообщался едва ли не со всеми аккредитованными на турнире журналистами, кроме, пожалуй, меня.

— Плохой знак. Когда Отари так себя держит, значит, планирует что-то недоброе, будь аккуратнее, — отреагировал на мой рассказ при очередной встрече коллега Квантришвили по борцовскому ковру Андрей Слушаев.

Я не очень-то большое значение придал тем словам Андрея, а зря. Прошло две, затем три недели после публикации. Подумалось: неужели снова, как говорят, пронесло? Никто не пристает с опровержениями, не грозит физической расправой. Слава богу! Наступило успокоение. Оказалось, то было обманчивое впечатление.

Накануне нападения на меня двое отморозков приходили на лестничную площадку рядом с нашей квартирой, интересовались у нашего сына-студента, спешившего на занятия, якобы соседями, живущими тут же, поблизости. На самом-то деле, как стало ясно позже, им, естественно, был нужен я… Но в тот момент, увидев сына, бандиты стали вежливо извиняться, дабы замять свой неловкий визит: молодой человек не мог стать их мишенью по определению. Хотя кто их знает, подонки способны на любой шаг. Словом, они удалились. Лишь для того, чтобы следующим утром наконец выследить меня… Ну а сын наш, конечно, не придал значения визиту этих парней — мало ли зачем и к кому они приходили?

Буквально за считанные часы до кровавых событий я почти ночь напролет делал какой-то материал для «Российской газеты» и прилег отдохнуть совсем ненадолго. Вставать пришлось очень рано, так как до прихода в редакцию, в половине девятого утра гонял мяч с друзьями в спортзале, что по соседству со зданием прессы на улице Правды. Поиграть в футбол для меня — дело святое, игру эту обожаю с детства и ни на что ее никогда не променял бы. Однако в то утро дойти до зала мне было не суждено…

Уже на улице, когда станция метро «Савеловская» осталась позади, услышал за своей спиной гулкие шаги бегущих следом людей. Они явно куда-то спешили, я невольно обернулся: ба, да молодцы, как выяснилось, гнались за мной! Очень не терпелось им быстрее выполнить свой кровавый «заказ», это я позже понял, а тогда и в голову такое не пришло.

— Извините, вы Матвеев? — весьма вежливо обратились незнакомцы. — Нам надо с вами потолковать, отойдемте в сторонку…

И зачем я послушно за ними поперся? Вокруг многолюдье, народ вовсю спешил на работу. Может, это и сбило с толку: не могли же меня зарезать или застрелить прямо на глазах толпы, при огромном стечении свидетелей! Тут еще и несколько замедленная реакция подвела: все-таки мало я поспал, глаза просто слипались. Мы пересекли небольшое шоссе и углубились на противоположную сторону. Под мостом все и произошло: на меня, как из рога изобилия, посыпались короткие, резкие удары, мелькнуло лезвие, вскоре все лицо было в крови. А бравые ребята, оформившие свое кровавое дело, так лихо убегали, что только пятки сверкали.

Я тоже бегом вернулся на оживленный тротуар — люди в ужасе шарахались в стороны. Струйки крови, казалось, текли из меня всего — обеих щек, подбородка, руки. Хорошо еще мимо шел мой товарищ, Олег Самусенков, в прошлом очень неплохой футбольный арбитр, его я тоже в свое время позвал играть в футбол, он как раз спешил на очередную встречу с нами. Олегу, увидевшему меня (истекающего кровью), было, разумеется, не до футбола. Вместе мы нашли медпункт (повезло, что он оказался близко), где медсестра после глупых препирательств остановила-таки кровавый поток. Милиционер, чертыхаясь, вез нас в своем «уазике» в Боткинскую больницу. Узнав, что я не бандит, а журналист, немного сменил гнев на милость.

Супруга, стремглав примчавшаяся, реагировала стоически, не проронив ни слезинки: надо же, нападение приурочили к ее дню рождения! В Боткинской, оказав первую необходимую помощь, пояснили, что зашить порезанное лицо не могут, в противном случае это будет грубая работа. И меня отвезли в специализированную клинику, к замечательному хирургу Сергею Меркулову, он-то ас в своей профессии, все делал спокойно, грамотно, современным инструментарием. По ходу шестичасовой операции мы даже с ним шутили, какие девушки-красотки у него в помощницах. Комплименты, похоже, находили отклик, девочки отвечали лучезарными улыбками. На больничной койке, однако, предстояло провести почти пару недель. За это время понаехали коллеги-журналисты, разумеется, представители силовых ведомств. Меня даже заверили, что это уголовное дело взял под свой личный контроль тогдашний министр внутренних дел Виктор Ерин. А я в своем заявлении на имя начальника регионального управления по борьбе с оргпреступностыо указал трех возможных заказчиков нападения — президента Фонда социальной защищенности спортсменов имени Льва Яшина Отари Квантришвили, руководителя РФС Вячеслава Колоскова и главу РАФА Эдуарда Шкловского.

Пока лежал в больнице, слышал обещания силовиков: дескать, они уже нашли спортзал, где тренируются негодяи, порезавшие меня. Дело за малым: не спугнуть их и задержать. Ну просто песня. Однако шло время, а результат — нулевой. Еще мне сказали: я слишком сильно насолил Квантришвили своей публикацией: мало того, что он собирался на чемпионат мира по футболу, так еще и создавал партию спортсменов. Теперь его планам, видимо, не суждено сбыться. Между тем сам Отари Квантришвили, на которого в первую очередь пало подозрение в «заказе», прилюдно открещивался от своей возможной причастности к нападению на репортера: он-де в это время находился на зимней Олимпиаде в норвежском Лиллехаммере и узнал о случившемся именно там. Будто невозможно заказать разборку с журналистом своим бойцам и отбыть заграницу…

В общем, мне надоело ждать, и я отправился расследовать дело сам. В середине июня того же 1994 года откликнулся злой, ироничной публикацией в «Российской газете» под заголовком «Моя милиция себя бережет». Вот выдержки из той заметки.

«…Как идет следствие, могу только догадываться. Кстати, следователь Александр Нанка «проявился» лишь недели полторы назад (публикация, напомню, от 17 июня 1994 года). Он звонил мне домой, выяснял адрес Института имени Семашко — там меня оперировали. Друзья потешались, предполагая, что у бедной милиции нет простейших телефонных справочников. И вот на днях приглашают в управление внутренних дел «Савеловское», на территории которого произошло нападение. Сижу в кабинете следователя А. Нанка. Узнаю, что адресом клиники интересовались не зря: оказывается, нужно провести судмедэкспертизу. Спустя четыре месяца! Еще уясняю, что уголовное дело № 013714 от 2 марта по статье 108, часть 1 («умышленные тяжкие телесные повреждения» — срок лишения свободы до восьми лет) первоначально вел другой специалист — Виктор Леонов. Он подготовил постановление «о приостановлении дела» (датируется 2 мая). Формулировка? «В связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности». Мне в тот день везло. В комнату, где я беседовал с Александром Нанка, вошел сам Виктор Леонов. Познакомились. Спросил у Виктора, какие трудности возникли по ходу следствия.

— Видите ли, я специалист по так называемым очевидным делам, а ваш случай слишком неочевиден, — молвил следователь.

Из сказанного понял: «очевидное дело» — это когда бандит глумится над жертвой и ждет, что его накроют на месте преступления. Тогда можно блеснуть — раскрываемость моментальная! Правда, с выводами «специалиста» Леонова не согласился Савеловский межрайонный прокурор, советник юстиции Е. Залегин: «Указанное решение подлежит отмене, так как по делу не проведено ни одного следственного действия». И назначил срок сыщикам — 20 июня. Они, легко понять, не спешат. А милиции, оказывается, я понадобился затем, чтобы заполнить наконец протокол допроса свидетеля и зафиксировать, что я — «лицо потерпевшее». А на прощание последний вопрос: где располагается Институт имени Семашко? Я с интересом посмотрел на следователя Нанка: не шутит ли? Нет, спрашивал вполне серьезно».

На этом повествование оборву, резюмируя: вот так «блистательно» работает наша милиция. Мой визит к сотрудникам правоохранительной системы был отнюдь не последним.

А пока… Непростые взаимоотношения с Отари Квантришвили завершились весьма неожиданно. 5 апреля 1994 года киллер несколькими выстрелами смертельно ранил Отари Витальевича на выходе из Краснопресненских бань, где «авторитет» любил проводить свободное время. На следующее утро Квантришвили должен был улететь на чемпионат мира по вольной борьбе в столицу Италии — Рим. Я не ликовал, но и, признаться, не горевал по поводу его внезапной кончины. Можно только предполагать: останься Отари в живых, возможно (да что там лукавить — скорее всего), сейчас бы вы не читали эти строки в моем исполнении. Надо быть реалистом: дальнейшее противостояние с ним не сулило ничего хорошего. Еще люди сведущие утверждали, что именно Квантришвили тормозил расследование о нападении на меня у Савеловского вокзала, ведь он был на дружеской ноге с начальником того самого управления внутренних дел «Савеловское», на территории которого история и приключилась. Казалось бы, роль Квантришвили исчерпана, во всяком случае в истории отечественного футбола личности подобного масштаба более не появлялось, но криминальные меценаты различного калибра продолжали и продолжают «опекать» популярную игру.

Да, на смену жуликам советского периода пришли отпетые мафиози, по масштабам своей криминальности деятельности в футболе они, на мой взгляд, значительно превзошли прежних «коллег». Главное, современные дельцы куда гибче, разнообразнее проворачивают свои «операции». И почти никогда не остаются в накладе. Однажды меня познакомили с человеком, который блестяще знает изнанку большого спорта. К тому времени я уже давно общался с представителями разных слоев футбольного общества, но откровения этого специалиста даже у меня вызвали некоторую оторопь. Мой собеседник попросил не называть его фамилии в печати. Интервью с ним — «Футбол в тени «теневого» бизнеса», опубликованное в январе 1997 года в газете «Труд», привожу почти без сокращений.

«— Хотелось бы уточнить, каким образом, например, формируется бюджет футбольных клубов, на чьи деньги они живут? Ведь поклонники игры, за редким исключением, большей частью игнорируют матчи — скучно, неинтересно. А если зрителя на стадионе нет, должна падать и прибыль.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.