Глава 12 На своих двоих

Глава 12

На своих двоих

Думаю, что мы все знали, что это будет наш последний год совместной работы. Бретт понимал это лучше многих других, что наверняка отравляло ему настроение. Он пытался использовать разные способы, чтобы удержать нас вместе, даже попытался убедить Бена управлять делами всей команды. Казалось, что он потеплел по отношению к Бену, что было хорошим знаком, однако у Бретта есть одна сильно смущающая меня черта – его ощущение реальности сильно отличается от ощущения всех остальных. Бен работал на WMG и занимался делами большого количества спортсменов. Так как я хотела остаться с Бреттом, мы с Беном обсудили эту идею, но он не видел способа, при котором мог бы сочетать управление командой с другими своими делами. Для того чтобы план Бретта сработал, Бену пришлось бы уволиться с текущей работы. С точки зрения Бретта, это представлялось вполне резонным шагом. Нет нужды говорить, что этого не произошло.

Так проблема и осталась нерешенной. Начиная со следующего сезона команду должны были покинуть все спортсмены, имевшие своих собственных спонсоров (не совпадавших со спонсорами команды) и других менеджеров (за исключением Алекса). Об этом много говорилось, но теперь это превратилось в официальную политику. Бретт сообщил об этом в достаточно пространном электронном письме, которое разослал всем после Коны.

Конец был близок. У меня были связи и долгосрочные контракты с целым рядом спонсоров, все из которых были мне приятны. Я не могла бы расторгнуть с ними контракты, даже если бы захотела этого. Кроме того, если бы я это сделала, мне пришлось бы довольствоваться долей командного пирога, распределенного между двадцатью спортсменами. Бретт часто говорил об этом. Что бы я предпочла – быть высокомерной одиночкой со своими собственными контрактами либо чемпионкой и частью его команды? Иными словами, что было для меня более важно – Бретт или мои спонсоры? Его ответ в подобных ситуациях был достаточно прост. Без него у нас не было бы ни призовых денег, ни толпящихся у дверей спонсоров. Мы зарабатывали бы меньше денег. Я никогда не была уверена в том, что смогу добиться серьезных успехов без него, но я также не была готова отказаться ни от своего менеджера (а Бен к тому времени стал для меня куда больше чем просто менеджером), ни от своих спонсоров. Мы часто говорили Бретту, что для профессиональных спортсменов приоритет заключается в получении максимального дохода до тех пор, пока им это по силам. А люди, занимающиеся триатлоном, зарабатывают куда меньше, чем представители других видов спорта.

Решение остаться в компании в новых условиях привело бы к настоящему логистическому кошмару. Любой желавший работать со мной спонсор должен был согласиться взять и всю мою команду. Бретт и Алекс пытались убедить двух моих основных спонсоров взять команду под свое крыло, но им не удалось. Это было попросту нереально. Самое неприятное заключалось в том, что после моего ухода политика в отношении спонсоров смягчилась и всем остальным спортсменам было разрешено заключать с ними индивидуальные контракты и работать со своими личными менеджерами.

Было ясно, что я покину команду, так же как и несколько моих коллег, вставших перед аналогичной дилеммой. Перспективы расставания с Бреттом меня пугали, а он не отказывался поиграть на моих страхах и постоянно сеял в моей душе семена сомнения в успехе без его участия. Но теперь мне это надоело, и я подумала, что все же смогу чего-то добиться и без Бретта.

* * *

Мы с Белиндой и Хиллари быстро решили, что хотим тренироваться вместе, несмотря ни на что. Но кто должен был стать нашим тренером? Мы принялись перебирать имена и рассылать письма. Одним из кандидатов был Клифф Инглиш, живший в городе Тускон (там же, где и Хиллари) и помолвленный с Сэм Макглоун, занявшей второе место в Коне в 2007 году.

Мы с Хиллари направились в Тускон для встречи с ним. Встреча прошла отлично. Он был молодым парнем, примерно нашего возраста, очень дружелюбным. К тому моменту он уже успел потренировать несколько американских и канадских команд по триатлону. Мы с Хиллари и Белиндой решили остаться и поработать с ним.

Тем не менее я никак не могла отделаться от ощущения «дежавю». Я постоянно вспоминала, как чуть раньше в том же году торопилась подписать контракт с Алексом. Теперь, после ухода из команды, мы старались как можно быстрее найти тренера и двигаться дальше, и я приложила массу усилий для того, чтобы это произошло.

Затем, как и год назад, я поехала в Норфолк, где меня вновь начали обуревать сомнения. Эйфория после победы в Коне испарилась, и у меня было достаточно много времени, чтобы поразмышлять о своем решении работать с Клиффом. Было ли это в моих интересах? Или же это больше устраивало Хиллари и Белинду?

Во время пребывания в Норфолке я получила еще одно длинное письмо от Бретта, на этот раз подписанное «экс-босс». Он писал, что я сошла с ума и выбрала худший из всех вариантов действия. Хиллари жила в Тусконе, так что была счастлива тренироваться в своем городе. Клифф был женихом одной из моих основных конкуренток – и к каким невероятным последствиям могло привести все это? Мне пришлось бы открыть перед ним все свои карты, все достоинства и недостатки, и о них узнала бы и Сэм. По мнению Бретта, мне не стоило считать себя настолько идеальной, чтобы бесстрашно делиться своими секретами с соперницами.

Я вновь погрузилась в сомнения. Хотя я и оставила команду, эта маленькая деталь не останавливала Бретта от того, чтобы продолжать давать мне советы. Я ценила то, что он с таким участием относился к моим решениям даже после разрыва, однако я понимала, что ему тяжело смириться с мыслью о том, что какой-то другой тренер, работающий с его спортсменом, сможет узнать о его хитростях и методах. Кроме того, теперь я примкнула к лагерю противника. Было очевидно, что Бретт затеял какую-то игру, и понять ее было достаточно тяжело. Я всегда разрывалась между тем, чтобы принять на веру то, что говорит Бретт, и при этом не обращать внимания на то, каким образом он доносит до меня свои сообщения. Мне никогда не удавалось разделить между собой эти две вещи. Как только я начинаю слушать Бретта, его идеи сразу же проникают в мою голову. Я и без того была переполнена сомнениями, а теперь Бретт смог придать им четкую форму (как это умеет делать только он).

И будто для того, чтобы ситуация еще сильнее запуталась, во время официального ужина британских триатлетов я встретилась с легендарным спортсменом Саймоном Лессингом. Он собирался заняться тренерской работой в Боулдере, и ему было крайне интересно, почему я выбрала Клиффа. Саймон поделился со мной своими идеями относительно тренировок, основанными на высокой интенсивности и низком объеме. Эта философия тренировок пришлась мне по душе, а в царившую в моей душе неразбериху добавился еще один элемент.

Почти сразу я поняла, что хочу видеть его в качестве своего нового тренера. Я также хотела, чтобы тренер подходил именно мне, а не Хиллари и Белинде и мне вместе взятым. Однако проблема состояла в том, что я уже договорилась с ними о совместных действиях и не понимала, каким образом выпутаться из этой ситуации так, чтобы не разрушить нашей дружбы.

В итоге я согласилась на предложение Саймона, а затем сообщила об этом Хиллари и Белинде. Я знаю, что такой порядок действий был совершенно неправильным. Возможно, это не очень похоже на слова, которые можно услышать от чемпиона мира, но я боялась, что, если сначала скажу о своем решении Хиллари и Белинде, они попытаются изменить мою точку зрения. Я не хотела еще усугублять ситуацию. Я приняла свое решение в тихом уголке, который называю своим домом, и не собиралась больше об этом думать.

Белинда восприняла мое решение спокойно. Мы поговорили по телефону, и она поняла мои причины. После этого она принялась тренироваться под руководством своего мужа Джастина.

С Хиллари все обстояло иначе. Ей казалось, что я ее бросила. Мое решение привело к крушению ее планов. У Белинды появился собственный тренер. Клифф так и не принял окончательного решения, и мечта Хиллари о том, чтобы мы тренировались вместе, втроем в ее родном городе, рухнула. После этого она не разговаривала со мной несколько месяцев. Как и прежде, период, который должен был стать для меня самым счастливым, превратился в кошмар.

Чтобы немного развеяться, я направилась в Аргентину на свадьбу подруги. Затем последовал мучительный велопробег по Андам, который заменил молодой паре свадебное путешествие.

Тина из Непала и ее жених Себа не придумали ничего более романтичного, чем прокатиться на велосипедах там, где никто и никогда этого не делал – в горах северной Патагонии в сопровождении четырех своих столь же безумных товарищей. Это совершенно не похоже на то, что большинство других людей считает идиллическим медовым месяцем. Даже я пришла в восторг и замешательство. Сама свадьба была очень приятной и неформальной, особенно учитывая то, что мы пришли на нее в спортивных костюмах из лайкры. Сьюзи хотела, чтобы все выглядели элегантно, однако после того, как мы с Билли и Хелен проехали на велосипедах 80 км до дома Тины, оказалось, что наши парадные костюмы так и не прибыли. Но мне кажется, что Тина, прямо-таки сиявшая в этот день, не заметила их отсутствия. Весь день оказался очень динамичным и наполненным солнечным светом, огромными порциями аргентинской говядины и вином.

Через пару дней мы вместе с молодоженами направились на юг, в Маларге, откуда и должно было начаться наше путешествие. Обычно этот путь преодолевают на лошадях, но мы решили использовать в качестве скакунов свои горные велосипеды, каждый из которых был нагружен 35 килограммами снаряжения – спальными мешками, одеждой, палатками, веревками, плитками для приготовления пищи, съестными припасами и так далее. Мы совершенно не представляли себе, на что подписываемся. Наша трасса составляла около 300 км, и никто и никогда не ездил по ней на велосипедах (как оказалось впоследствии, не случайно).

Наша группа, помимо меня, включала Билли, Хелен, Тину и Себа, а также их друга по имени Рата. Мы стартовали в прекрасном расположении духа, по достаточно удобной дороге, вокруг которой открывались потрясающие пейзажи Анд. Нам казалось, что все идет просто великолепно.

Однако достаточно быстро наш путь превратился в узкую песчаную дорожку, устремленную вверх в горы, а затем дорога просто исчезла. Пришло время безжалостной и тяжелой работы. Помимо того что мы лезли в горы, нам приходилось толкать перед собой достаточно неуклюжие велосипеды. В один день мы двигались со скоростью всего 2 км/ч.

На своем пути мы постоянно встречали бурлящие реки. Поначалу Билли, занимающаяся альпинизмом (и готовившаяся покорить Эверест), смотрела на меня с недоверием. Нам казалось, что вот она, последняя капля, и нам пора остановиться. Но Тина совершенно не разделяла наших сомнений. Она одна из самых позитивно настроенных людей, которых я знаю. В нашей группе был человек, два раза завоевавший титул чемпиона мира на соревнованиях Ironman, скалолаз, покоривший несколько «шеститысячников» – и эти два человека оказались, как ни странно, основными скептиками!

«Нам это по силам! – щебетала Тина сквозь шум очередной бурлящей реки, преграждавшей наш путь. – У нас есть веревки и ремни, у нас есть боевой дух! Vamos![12]»

Парням удалось преодолеть первую реку (до сих пор не понимаю, каким образом), поэтому мы смогли смонтировать импровизированную канатную дорогу через водный поток. Постепенно мы смогли перетащить на другую сторону поклажу, велосипеды, а затем перелезть и сами, балансируя над водоворотами. Порой мы занимались этим делом по три раза на дню. А в один момент нам даже пришлось преодолевать ледник – и, как вы понимаете, велосипеды нам в этом не особенно помогли (куда предпочтительнее, если бы вместо них у нас были яки).

Это путешествие оказалось чуть ли не самым сложным занятием в моей жизни – и уж точно более сложным, чем любая гонка. Иногда мне казалось, что мы не сможем дойти до конца. Порой, спустившись с горы после очередного поворота дороги, мы видели, что она устремляется вверх, к следующей вершине. Наши бицепсы изнывали от невероятной боли, пока мы тащили велосипеды через булыжники размером с дом под пронизывающим ветром, перемешанным с песком.

Но как же красиво было вокруг! Повсюду нас окружало ясное голубое небо и пики Андских гор. Между скалами росли яркие полевые цветы, а высоко над нами кружили кондоры.

В последний вечер у нас закончилась еда. Мы провели весь день, спускаясь с гор и борясь со встречным ветром с песком, хлеставшим нас по лицам. Местный фермер с обветренным лицом и его жена сжалились над нами, пригласив в свой скромный каменный дом. Ради нас они зарезали одну из своих овец и подали ее нам распластанной на огромном блюде. Несмотря на то что Билли и Хелен – вегетарианцы, они не смогли удержаться и попробовали немного свежего мяса с восхитительным вкусом. На следующий день мы, с желудками полными бараниной, совершили последний бросок до Маларге – изможденные, покрытые синяками, волдырями и укусами. Это был лучший медовый месяц, в котором мне довелось принимать участие! Я вновь ощутила тесную связь с друзьями моей жизни до триатлона. Я снова была прежней Крисси, и это было прекрасно.

Сев на автобус в городе Мендоза, я поехала через живописный горный перевал в Чили, где планировала сесть на самолет из Сантьяго. На пограничном пункте в горном ущелье образовалась огромная пробка. Пограничники проверяли каждый автомобиль и всех пассажиров. По моим расчетам, я застряла часов на пять. Я рисковала опоздать на свой рейс, но с помощью моего довольно скверного испанского языка смогла пройти контроль без очереди. Мне удалось приехать в аэропорт вовремя, воспользовавшись местным раздолбанным автобусом. Это было вполне достойным окончанием поездки, которая здорово напомнила мне приключения в Непале. Мои милые друзья, красивейшие горы, неистребимый дух приключений и вкуснейшее мясо… Я уезжала в приподнятом настроении.

Порой во время этого увлекательного путешествия я думала о Бретте и о том, что ждет меня после возвращения к реальности – к новому спортивному сезону и новому тренеру. Мне было интересно, что мог бы подумать тренер по триатлону о моих похождениях в горах. Уверена, что Бретт бы это одобрил. Он знал, что мне необходимо переключаться, и всегда побуждал меня это делать. Он запрещал мне читать интернет-форумы или слишком погружаться в проблемы, связанные со спортом. Бретту хотелось, чтобы я получила еще одну ученую степень или выучила иностранный язык. И хотя путешествие по Андам вряд ли можно сравнить с учебой или обычными тренировками, оно стало для меня настоящим освежающим отклонением от «нормы».

Это поездка помогла мне переключиться. Я продолжала думать об Ironman, но это соревнование казалось мне чем-то далеким. Я вновь смогла обрести себя и почувствовать свою независимость.

Из Сантьяго я прилетела в Боулдер, где провела три дня с Саймоном, его женой Лизой и двумя их дочерями. Саймон был полностью уверен в том, что я смогу добиться успеха и без Бретта. Одна часть меня соглашалась с этим, однако вторая продолжала терзаться сомнениями. Я была марионеткой в руках Бретта целых два года. Смогу ли я теперь танцевать без того, чтобы он тянул меня за нужные веревочки? Я решила проверить это.

Я отправилась домой на Рождество, готовая к жизни без него. Это чувство укрепилось еще сильнее, после того как, приехав домой, я получила очередное письмо от Бретта, связанное с выплатой ему бонуса. Повторилась прошлогодняя история – он хотел, чтобы я заплатила ему 20 процентов от призовых денег за Кону прямо сейчас. Но я не могла заплатить ему раньше, чем сама получу деньги (а это должно было произойти в январе). Вопрос о том, чтобы вообще не платить ему, не возникал – ни тогда, ни год назад. Он получил свои деньги сразу же после того, как я получила свои, и потратил их на перестройку своего туалета, который назвал «нужником Крисси». Более того, он начал отправлять мне сообщения типа «Я сижу здесь на унитазе и вспоминаю о тебе».

Но как только мою жизнь покинул (или, по крайней мере, от нее отстранился) один мужчина, в ней появился другой.

На дворе стоял январь, и я (в ожидании американской визы) направилась в клуб «Ла Санта» на Лансароте, чтобы принять участие в соревновании в теплом климате. Однако погода оказалась достаточно холодной, и в день соревнований я облачилась в куртку Ј9, купленную в местном дискаунтере. Я была одной из первых участниц, вышедших на старт. Готовясь к началу состязания, я обратила внимание на высокого миловидного парня, стоявшего неподалеку и одетого в куртку такого же фасона, что и я (только более качественную и дорогую).

Я выбросила его из памяти, но на следующий день получила электронное сообщение в Facebook от парня по имени Том Лоу. Я обычно получаю много сообщений через Facebook, но он напомнил мне о куртке, и я поняла, кто это. В его профиле на Facebook была размещена очень приятная фотография, и я решила ему ответить. Оказалось, что в тот день он был на соревнованиях вместе с Джоэри Ванстеелантом (который и одержал победу в гонке) и что мы уже с ним встречались раньше, на церемонии награждения британских триатлетов в 2007 году. Мы немного пофлиртовали с помощью электронных писем, а затем договорились встретиться на выставке TCR (Triathlon, Cycling and Running) Show в следующие выходные.

Эта ежегодная выставка посвящена всему связанному с триатлоном и проводится на юго-западе Лондона. Нам было немного неловко общаться, потому что меня все время отвлекали то спонсоры, то фанаты. Он же казался расслабленным и совершенно не требовал, чтобы я уделяла ему внимание (и мне это понравилось).

После окончания мероприятия нам представился шанс нормально поговорить. Меня сразу начало тянуть к нему. Он был привлекательным, одновременно забавным и серьезным. Я помню, как подумала, что в нем есть что-то особенное.

Тем не менее я повела себя как обычно – в полночь решила сбежать, пока карета не превратилась в тыкву. За мной зашли Стеф Кокс и другая подруга по имени Каролина. Я попрощалась с Томом, но в момент прощания мы не решились поцеловаться.

Я спустилась с девушками вниз по лестнице в расстроенных чувствах. «Ничего не случилось! Ничего особенного! – чуть ли не завопила я на них. – Через несколько дней я буду в Боулдере, и все пойдет как надо».

На это Стеф достаточно решительно сказала: «Подожди-ка, я забыла там свой шарф» – и ретировалась.

Через несколько мгновений я услышала ее голос: «Крисси! Я его привела!»

Я обернулась и увидела Тома, стоящего прямо передо мной с неловкой улыбкой.

Чем-то это было похоже на то, что случается на дискотеке, когда вам всего по двенадцать лет. Стеф и Каролина вышли на улицу, чтобы поймать такси, оставив нас один на один под ярким светом. Мы еще раз попрощались, и на этот раз он меня обнял, а я его поцеловала. Титул действительно придал мне уверенности! Он не сопротивлялся. Сидя в такси, мы с девочками не смогли справиться с волнением, которое лишь усилилось, когда я, еще не добравшись до дома, получила от него эсэмэску. Доехав до квартиры в Путни, которую я сняла для проживания, мы всю ночь провели за болтовней, поглощая печенье и шоколадное молоко.

Всю следующую неделю мы с Томом много разговаривали по телефону. Приближался мой день рождения, и я устроила вечеринку для 40–50 друзей в баре неподалеку от вокзала «Ватерлоо». Я предложила прийти и Тому. Ничуть не колеблясь, он согласился, что еще раз показало мне, насколько теплым и открытым человеком он был. Это многое значило для меня. Я всегда говорила, что самая важная черта моего потенциального бойфренда – это способность комфортно чувствовать себя в большой компании моих друзей. Он прошел этот тест «на ура». На вечеринке я постоянно отлучалась и общалась с друзьями, время от времени возвращаясь, чтобы поцеловаться или перекинуться парой слов. Все казалось абсолютно естественным. Я была на седьмом небе.

После вечеринки он поехал в Путни со мной и остался на ночь, хотя такой уровень интимных отношений с самого начала знакомства был для меня достаточно необычным. На следующий день, по счастливому совпадению, настал День святого Валентина. Мы купили друг другу по поздравительной открытке, и он сделал следующий шаг и купил мне розу. Что ж, он заработал призовые очки и мог остаться у меня еще раз.

Так и случилось. Мы пошли на обед в паб в Путни-Хит. На следующий день я собиралась пообедать с родителями и братом и попрощаться с ними перед отъездом в Боулдер. После того как Том вновь остался у меня, я собралась с духом и пролепетала ему что-то типа «Я встречаюсь с семьей, и ты вполне можешь отказаться, то есть я имею в виду, что все это происходит так внезапно, но я улетаю в Америку, так что, может быть, ты не захочешь пойти, но, может быть, эта идея покажется тебе не такой уж и глупой, короче… Ты хочешь пойти со мной?»

Он улыбнулся и сказал, что, конечно же, хочет.

И тут я подумала, что дело обретает серьезный оборот. Я знала этого парня всего пару недель, и он уже был готов познакомиться с моей семьей! Но я знала и то, что это будет правильно. Следующий день у меня был свободным, и я не могла не провести его с Томом. Он сыграл свою роль безукоризненно. Мы отправились в квартиру моего брата в Стритхэме, а затем на обед в паб. Ему удалось легко найти общий язык с моими родными. Он очень понравился брату, а это было для меня крайне важно.

Несмотря на то что я собиралась уезжать на другой континент, я намеревалась сохранить эти отношения. Всю основную часть последнего десятилетия у меня не было бойфренда, и теперь я нашла человека, благодаря которому захотела что-то изменить в своей жизни. Том был легким в общении человеком, однако не чуждым авторитаризма. С ним легко, но он никогда не позволит перешагнуть через себя. Казалось, что его совершенно не беспокоит тот факт, что я чемпионка мира. С самого начала он четко дал понять, что собирается опередить меня в ходе очередного Ironman.

Последние 12 лет он служил в армии и занимался телекоммуникациями. У него было достаточно времени для тренировок и участия в соревнованиях по бегу на длинные дистанции и дуатлону, на которых он представлял Великобританию. Три года он боролся с травмой колена и на момент нашей встречи собирался оставить армию, чтобы все время посвятить тренировкам. Иными словами, он знал, какую жизнь я веду. У него были и свои мечты – достичь спортивного совершенства, страсть к путешествиям и открытое мышление. В моих глазах он был просто совершенным.

На следующий день он отвез меня в аэропорт Хитроу, и я вылетела в Боулдер, чтобы начать нормальные тренировки под руководством Саймона. С самого начала все пошло как надо. Саймон потратил много времени на то, чтобы помочь мне с размещением. Он показал мне окрестности и познакомил с массой людей. Я сняла комнату в доме его друга, Марка Гавача, прямо за углом от дома самого Саймона.

Боулдер – прекрасное место, жизнь там течет расслабленно. Все в центре города вращается вокруг Университета Колорадо (если только ты не выбираешься в район окрестных ферм, где все течет в совершенно ином темпе). Бамперы машин увешаны огромным количеством наклеек, на которых вся необходимая информация.

В центре города имеется пешеходная зона, заполненная маленькими магазинчиками, уличными музыкантами и художниками. Найти приятный бар или салон альтернативной терапии (в том числе и лечащий марихуаной) можно на каждом шагу. В этом городе есть что-то привлекающее множество спортсменов – его здоровый и спортивный дух. Он стал новым родным домом для Дэйва Скотта и Марка Аллена. За ними последовали и другие.

С точки зрения тренировок по триатлону в городе есть все. Боулдер лежит на ровном плато на отметке около 1600 метров над уровнем моря. Сбоку от этого плато находятся Скалистые горы. Рядом с городом расположен скалистый массив Флэтайрон – пять горных вершин, напоминающих утюги, стоящие на гладильной доске Великих равнин.

Это место идеально для занятий велосипедным спортом и бегом. Здесь есть и сельские дороги, и подъемы в горы. Там имеется несколько отличных беговых трасс, а также так называемый Рез – огромный природный водный резервуар, в котором можно заниматься водными видами спорта.

Основная масса спортсменов тренируется на территории Flatiron Athletic Club, расположенного рядом с домом отца Дэйва Скотта, Верна (который даже в возрасте 87 лет регулярно проплывает 4-километровую дистанцию). Это совсем не похоже на Лейзин, где мы жили в изоляции высоко в горах. Здесь тебя окружают сотни других спортсменов, в подавляющей массе любителей. Мне постоянно казалось, что на меня кто-то смотрит и оценивает, насколько хорошо все получается. Как и любой другой человек, не любящий проявлять слабость, я ненавидела постоянно находиться у кого-то на виду. Но, с другой стороны, это позволило мне понять кое-что новое: оказалось, что люди обращают на меня внимание значительно реже, чем я думала. И если мне, к примеру, не удавалась тренировка по плаванию, никто не начинал из-за этого хуже ко мне относиться.

Развившийся у меня в последние годы комплекс «золотой рыбки в аквариуме» усугубился отношениями с Саймоном. Я думаю, что проблема возникла бы в любом случае, кто бы ни стал тренировать меня после Бретта. Не исключено, что я сделала большое одолжение Клиффу, решив не тренироваться под его руководством, и, возможно, ошиблась, выбрав Саймона. Однако и сам он сыграл в этом процессе определенную роль.

В настоящее время ему удалось достичь большого успеха на тренерском поприще, однако в то время он только закончил свою блестящую карьеру спортсмена, и мне казалось, что он никак не может забыть о своем прошлом. Организованные им тренировки напоминали скорее соревнования. К примеру, мы могли выехать на трехчасовой велопробег, и в какой-то момент он вырывался вперед. Затем он возвращался и говорил мне: «Крисси, ты используешь слишком большую передачу». В эти моменты я думала: «Откуда ты знаешь, ты же оторвался от меня на 15 километров!» Казалось, что тренировка была для Саймона, а не для меня. Кроме того, когда тебе приходится постоянно догонять человека, которому ты платишь деньги за тренерскую работу, это здорово деморализует.

Думаю, он полагал, что еще в состоянии сделать многое как спортсмен (и я, как человек, который провел в тренировках с ним много времени, могу это подтвердить). Казалось, он постоянно хочет доказать себе, что не утратил былой физической формы. Но у меня были совершенно иные цели, поэтому мне не нравилось его постоянное желание показать, насколько он быстрее меня. Я хотела, чтобы кто-то мог смотреть за моими тренировками и выносить здравые суждения относительно происходящего. Меня мало интересовало, что он думал обо мне, находясь на расстоянии нескольких километров.

Конечно, стоит признать, что и я сама никак не могла сбросить шлейф прошлого, связанный с Бреттом. Я постоянно сравнивала действия Саймона с тем, что прежде делал Бретт. Я постоянно задавала себе вопрос, что сказал бы Бретт в той или иной ситуации. И в большинстве случаев ответ носил непечатный характер. Я много спорила с Саймоном, но он продолжал стоять на своем. Кому бы понравилось, что его методы постоянно сравниваются с чужими? Саймон считал, что находится не в самой выигрышной позиции, однако искренне верил в свою программу. Тренеру действительно необходимо верить в свои методы – и в этом смысле Саймон ничем не отличался от Бретта, – но, если он не сможет убедить в эффективности своих методов спортсмена, связь между ними нарушится.

Достаточно быстро я начала экспериментировать со своей собственной программой, добавляя и убирая из нее те или иные элементы. Я начала выстраивать отношения с новыми людьми. Мне быстро удалось подружиться с Джули Дибенс, участницей олимпийской сборной. Она тренировалась самостоятельно. Это зародило в моей душе зерна сомнения. Я начала делать вещи, о которых мне не говорил Саймон, – познакомилась с несколькими специалистами по монтажу велосипедов[13] и начала ходить на занятия Дэйва Скотта по плаванию.

В результате я начала отдаляться от Саймона. К концу марта, то есть примерно через месяц после моего приезда, наши отношения стали крайне непростыми. И когда я полетела в Сидней, чтобы защитить свой титул на соревнованиях Ironman Australia, я испытала огромное облегчение от того, что покидаю это место.

Я люблю прилетать в Сидней. Этот замечательный город с прекрасным оперным театром и красивейшим мостом Харбор-бридж напоминает мне о многих приятных моментах. Хотя в этот раз мне не очень повезло – в Сиднее лил проливной дождь.

Дождь шел и когда я прилетела, и когда добралась до Порт-Маккуэри, и всю последующую неделю. Было ясно, что соревнование состоится при любой погоде, но имелись шансы на то, что оно превратится в дуатлон, то есть организаторы откажутся от плавательного этапа. Вода на соревнованиях Ironman должна соответствовать определенным требованиям по качеству, а заплыв на соревнованиях Ironman Australia происходит в лимане. В воду попадает все, что смывается с фермерских угодий и холмов. Я начала изрядно нервничать в течение последней недели перед соревнованиями, до конца не понимая, состоится ли заплыв.

Я поселилась там же, где и в предыдущем году, – в «Обсерватории», прекрасном жилищном комплексе. Мне не мешали даже струи дождя, которые беспрестанно текли по огромным французским окнам, выходившим в сторону океана. Вместе со мной жили Николь и Тим Дебум. Тим был двукратным победителем соревнований в Коне. Прежде я не была с ними знакома, но они оказались прекрасными людьми. Я делилась с ними своими страхами о том, смогу ли соответствовать в ходе гонки высоким ожиданиям. Моя неуверенность подпитывалась тем, что теперь за моей спиной не стоял Бретт. Я находилась во вражеском лагере, а самое неприятное было в том, что теперь мне нужно было сражаться против Ребекки (Бекки), которая поделилась со мной своим газовым баллоном в Коне. Она также сменила тренера, и им стал именно Бретт. Я знала, что он наверняка придумал для нее какой-то хитрый план, и это заставляло меня нервничать.

В конце концов, было принято решение о проведении полного триатлона, и это меня порадовало, так как зачастую мой успех закладывается как раз на этапе заплыва. Вода соответствовала всем техническим параметрам, но при этом была коричневой, теплой и замусоренной. Всюду плавали пучки травы, щепки (а, по слухам, кто-то видел и дохлую корову). Мне казалось, что я плыла достаточно медленно (еще бы, в таком-то мусоре), однако я первой выскочила из воды, бок о бок с Бек. Сев на велосипед, я начала постепенно наращивать отрыв. Порой дождь превращался в настоящий поток воды, и я почувствовала достаточно неприятную боль в ноге.

Смогу ли я бежать? Все, что я могла сделать в тот момент, – это блокировать боль и надеяться, что она пройдет сама собой.

Повсюду вдоль дороги были видны зонтики и водонепроницаемые тенты – австралийский дух не загасить никаким дождем. Ни на каком другом соревновании по Ironman зрители не предлагают участникам пиво. Ни на каком другом соревновании я не получала семи предложений выйти замуж, причем два из них исходили от женщин! Мне даже показалось, что что-то подобное хотел мне предложить и эксгибиционист в длинном плаще, мелькнувший в кустах перед переходом к велосипедному этапу.

Все это добавило мне адреналина, и к моменту начала марафона я чувствовала себя достаточно комфортно. Боль в ноге прошла, и последние мили я пробежала под непрекращавшийся шум волн, приветствий и предложений выпить. Я финишировала быстрее 9 часов, второй раз за свою жизнь. Шестой раз я участвовала в Ironman и в шестой раз вышла победителем, опередив на 26 минут Бек, пришедшую второй.

Где-то я прочитала мнение Бретта о том, что это соревнование полностью принадлежало мне. То, что я выиграла гонку без его помощи, здорово повысило мою самооценку. И его признание, что я соревновалась лучше, чем когда-либо раньше, было для меня своего рода благословением.

Но это никоим образом не помогло мне наладить отношения с Саймоном. Вернувшись в Боулдер, я продолжила работать по своей программе. В глубине души я уже рассталась с Саймоном, хотя наши отношения продолжались еще несколько месяцев.

Следующим моим соревнованием в формате Ironman было июльское состязание Challenge Roth. Перед этим я приняла участие в соревновании на короткую дистанцию в Колумбии. Как ни странно, но это соревнование оказалось для меня крайне важным. Я относилась к нему как к своего рода тренировке, которая вытащит меня из зоны комфорта и заставит поработать над скоростью. Также участие в нем было важно для поддержки благотворительного фонда «Блейзмэн». Но я отнеслась к соревнованию без должного уважения и в итоге показала плохой результат, придя к финишу шестой. Разумеется, это был не первый раз, когда я проигрывала, в том числе и на короткой дистанции. Но проблема заключалась в резком разрыве между моими ожиданиями и реальностью. Мне доводилось финишировать и двадцать шестой, но это было еще до того, как я стала чемпионкой мира, через три недели после Ironman Australia и в ходе состязания с лучшими олимпийцами мира. Однако в Колумбии я точно должна была занять место на подиуме.

Я, конечно же, могла бы утомлять вас массой подробностей о том, почему мне это не удалось, однако на самом деле считаю это непростительным поражением. Я не контролировала то, что могла. Порой (и мне стыдно в этом признаваться) я веду себя слишком высокомерно. Я не посвящала все свое время тренировкам, как делаю при подготовке к Ironman. Мои дни были наполнены встречами с людьми и поглощением такой пищи, о которой я не могла бы и мечтать перед Ironman. Были и вещи, находившиеся вне моего контроля, например пожарная сигнализация, которая заработала в моей гостинице ночью перед соревнованиями, и дикая вечеринка в соседнем номере. Я несколько раз просила соседей вести себя потише, но это лишь усугубило ситуацию. Их поведение было совершенно неконтролируемо.

Но в том, что я проснулась полностью не готовой к старту, я могу винить лишь саму себя. Я просто не могла заставить свое тело сотрудничать. Так бывает и на тренировках, и в ходе соревнований. Тело вопит, не желая слушать мозг. Обычно такое состояние в какой-то момент проходит, но в тот раз оно продолжалось в ходе всего соревнования. У этого есть свои причины, чаще всего связанные с недостатками в процессе подготовки. Так как я маньяк с точки зрения контроля, неспособность взять дело в свои руки означала лишь то, что я стану уязвимой и в итоге потерплю поражение. Я невероятно сильно корила себя после поражения в Колумбии. В течение недели я была в смятении и чувствовала себя совершенно подавленной. Масла в огонь добавил и Саймон. Он посоветовал мне смириться и двигаться дальше. Я же не нашла ничего лучшего, как начать обвинять его, что в данном случае было совершенно несправедливым, ведь я сама отказалась от его программы. Разговаривая по телефону с Томом, я заливалась слезами.

Конечно, я извлекла из этой истории несколько уроков, связанных, прежде всего, с важностью подготовки.

Однако это заставило меня задуматься и о важности побед и поражений. Что означал для меня этот проигрыш? Разумеется, я посетила ту часть планеты, в которой всегда хотела побывать. Мэриленд с его прекрасными лесами и фермами – отличное место, очень похожее на мою родину. Я поддержала фонд «Блейзмэн». Мне удалось познакомиться с несколькими потрясающими людьми, в том числе с организатором соревнования Робертом Вигорито, который остается моим другом и по сей день. Я участвовала в церемонии награждения победителей во всех возрастных группах. Так что, несмотря ни на что, в этой поездке были свои плюсы, и поэтому ее можно было считать успешной. Она заставила меня понять, что такое поражение. Конечно, многое мне еще предстояло познать, однако (как много раз говорил мне Бретт) я смогла научиться отделять происходящее в ходе гонки от множества других интересных и духовно обогащающих меня вещей. Именно об этом я думала, возвращаясь из Колумбии.

Дела пошли на лад в июне, когда я выиграла Half-Ironman в Лоуренсе. Я не могу отказаться от удовольствия поучаствовать в соревновании, связанном с книгой «Волшебник из страны Оз». Страшила был одним из моих самых любимых персонажей в детстве, так что я воспринимала путь в Канзас как своего рода паломничество. Я остановилась в прекрасном доме организатора соревнования Райана Робинсона. Он вместе со своей женой Дженни и тремя сыновьями – Хантером, Хайденом и Хадсоном ухаживал за мной как за особой королевской крови. Трехлетний Хадсон стоял в карнавальном костюме перед финишной чертой вместе с Дороти, Страшилой, Железным Дровосеком и бесстрашным Львом. Я взяла его за руку, и мы пробежали вместе до финиша по настоящей дороге из желтого кирпича. Как же это здорово – совместить победу с самыми приятными воспоминаниями из детства!

Как и всегда, мы праздновали на финише до тех пор, пока не показался последний участник. Это был прекрасный уик-энд, но особенно важным событием для меня оказалась встреча с легендарным «Красным Псом». Это человек в возрасте за семьдесят, носящий в миру имя Дон Гарднер и сразу напомнивший мне Фрэнка Хорвилла. С 1984 года он занимается организацией массовых физкультурных занятий под названием Dog Days, или «Дни Пса», на которых обычно присутствует до тысячи участников. Вместе со своей женой Беверли он проводит эти занятия летом (каждый день в шесть утра, в полдень и шесть часов вечера) и зимой (по два раза в неделю). Занятия проводятся на городском стадионе, участие в них бесплатное, и прийти может человек любого возраста и в любом физическом состоянии. «Красный Пес» командует через мегафон, а сотни людей выполняют упражнения, следуя его инструкциям.

Я была искренне вдохновлена этой историей. Подобные мероприятия пошли бы на пользу любому городу в мире. Эта история еще раз показала мне, насколько много может сделать один-единственный человек, и насколько спорт может объединять людей. В занятиях принимают участие и двухлетние дети, и 80-летние бабушки. В наши времена, когда люди предпочитают ходить в тренажерные залы, затыкать уши наушниками от iPod и работать над собой в одиночестве, эта простая модель представляет собой акт героической контрреволюции. После знакомства с «Красным Псом» я не могла сдержать своего волнения.

К началу июля я вновь оказалась в Боулдере. Там я занялась велосипедными тренировками с несколькими профессионалами, в том числе с Джулией. Я посещала занятия по плаванию, которые вел Дэйв Скотт. Я создала новую программу, которая была основана на прежней программе Бретта, добавив несколько идей Скотта. Проблема «золотой рыбки в аквариуме» отчасти сошла на нет, и мне это было по душе: моя нынешняя жизнь ничуть не напоминала прежнюю, изолированную от мира, наполненную клаустрофобией жизнь «под колпаком» команды TBB.

Следующим соревнованием в моей программе был Challenge Roth. Это одно из самых старых и знаменитых соревнований в своей категории. Раньше на этой трассе проводились соревнования Ironman Europe, однако сейчас соревнования в Роте не входят в серию официальных соревнований Ironman по версии WTC. Гонка организуется семейной компанией под руководством страстного любителя спорта Феликса Вальшхофера, унаследовавшего эту страсть от своего покойного отца Герберта. К разрыву с WTC в 2001 году привели сложные политические интриги, однако в конечном итоге соревнования, начавшиеся в баварском городе Рот, переросли в целую серию Challenge, проходящих по всему миру. Эти соревнования – конкуренты Ironman. Иными словами, на них не признаются рекорды друг друга. Это крайне постыдно. Ведь Рот всегда был скоростной трассой, и основная масса скоростных рекордов по прохождению дистанции Ironman была поставлена именно здесь. Мировой рекорд среди мужчин, составляющий 7 часов 50 минут и 27 секунд, был установлен здесь в 1997 году Люком ван Лиерде, еще до разрыва отношений с WTC. А вот рекорд среди женщин, поставленный Ивонной ван Влеркен всего через год, уже не был официально признан WTC, так как это событие произошло уже после «развода».

И это крайне неприятно. Тем не менее перед соревнованием ходило множество слухов о том, смогу ли я побить рекорд среди женщин (вне зависимости от его официального признания). Я не могла дождаться начала гонки, чтобы получить ответ на этот вопрос. Соревнования Ironman в Роте были первыми, о которых я узнала в своей жизни. Когда я решила профессионально заняться спортом, Белинда много рассказывала мне о них. Она была в Роте пять раз и постоянно делилась своими впечатлениями об отличной атмосфере, великолепной организации и самой гонке. За год до этого я участвовала в соревнованиях Ironman Germany во Франкфурте и теперь могла только гадать, что представляют собой соревнования в Роте. Возможно, я и смогла бы побить прежний рекорд – по крайней мере, теперь я знала, чему он равнялся.

Я чувствовала себя в отличной форме, однако примерно за 10 дней до начала соревнования, во время тренировки в Боулдере, в моей руке возникла какая-то странная боль – нечто среднее между зудом и уколом. Я подумала, что меня просто укусило какое-то насекомое.

Однако боль не проходила, напротив, она становилась все сильнее и даже мешала мне спать по ночам. Я поискала описание симптомов в Интернете и предположила, что это опоясывающий лишай. Боль уменьшалась только тогда, когда я прикладывала к больному месту лед. За неделю до старта я сдала кровь на анализы и пообщалась с неврологами и своим спортивным доктором. Анализы крови не выявили ничего особенного, но на всякий случай меня начали пичкать антивирусными препаратами. Во время полета в Германию я была сама не своя. Раз за разом я задавала себе вопрос, смогу ли выйти на старт. Я не чувствовала себя больной или обессилевшей, но почти не спала и очень устала за последние дни.

В аэропорту меня встретила Катрин Вальшхофер, сестра Феликса, и сразу же продемонстрировала, какой заботой и поддержкой окружают устроители Challenge участников. Она довезла меня до квартиры, а так как в воскресенье все магазины были закрыты, притащила еще и кучу продуктов. Я пожаловалась ей на свое состояние, но при этом попросила никому больше об этом не рассказывать, даже ее брату. Насколько мне известно, она так и поступила, а кроме того, сделала все, что только могла, для моего выздоровления.

Мы решили воспользоваться народными средствами. Оказалось, что для борьбы с лишаем (а с этим диагнозом в моем случае согласились все медики) имеется три средства. Я провела неделю, пережевывая острый перец и запивая его раствором уксуса. Кроме того, я дробила пестиком в ступке лук-порей и намазывала получившуюся кашу на руку. Вы не можете себе представить, как я воняла! Я рассказала об этом Тому и Бену, а также маме, которая также страдала от лишая. Странно, что у меня не было обычной для этой болезни лихорадки, одна лишь ноющая боль в руке.

Однако давайте на минуту оставим меня в покое, дурно пахнущую от коктейля из уксуса, перца и лука, с горящим ртом и зудящей кожей. Лучше поговорим о Роте. Этот живописный, типичный баварский городок расположен в 25 километрах к югу от Нюрнберга и окружен не менее живописными деревушками, через которые и проходит трасса. Обычно в соревновании участвует около 4500 спортсменов, которых приветствуют до 120 тысяч зрителей. Немцы страстно любят спорт. Поддержка спортсменов в Роте ничуть не хуже, чем на гонках «Тур де Франс». Подъем на гору Соларер уникален и не похож ни на одно другое место на любой трассе Ironman. Толпы людей, стоящие по бокам трассы, бурно приветствуют каждого спортсмена, начинающего подъем. Кое-где для проезда спортсменов остается коридор шириной всего несколько десятков сантиметров, и мотоциклу сопровождения приходится протискиваться между зрителями.

Зрители устраивают игру с каждым спортсменом, нагибаясь, а затем резко поднимаясь и устраивая таким образом своеобразную «волну». Шум от трещоток, свистков и приветственных криков не замолкает ни на секунду. Через деревню Экерсмюлен проходит так называемая «пивная миля», на которой зрители сидят за столами и начинают выпивать чуть ли не с 7 часов утра. Желание остановиться и присоединиться к ним порой бывает просто непреодолимым.

Трасса проходит по дорогам, на которых развешаны действующие указатели движения. Это превращает событие в естественную часть окружающего пейзажа. И это вдохновляет ехать еще быстрее. Нет ничего удивительного в том, что рекорд скорости на соревнованиях Ironman был поставлен именно здесь. Погода в день соревнования была идеальной, присутствовавшие на гонке журналисты изнемогали от волнения. Я не была уверена в том, что меня не подведет рука, однако у меня есть талант откладывать сомнения в сторону, когда дело касается важных вещей. Я не знаю, каким образом это происходит. По не совсем понятным для меня причинам я двигалась по трассе, как будто меня не волнует ничто в мире. Рука так и не заболела за все время движения, однако боль вернулась на пресс-конференции после гонки и не оставляла меня еще несколько дней.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.