Глава II   Направление

Глава II 

Направление

Врач сказал:

— Вам надо ложиться на обследование, — и начал выписывать направление.

Я ответил, что хотел бы получить отсрочку дня на четыре, а он словно через силу процедил, что не стоит становиться врагом самому себе; я же подумал, что нанесу непоправимый вред своему бесценному организму, если не увижу того, что должно произойти послезавтра, но потаенной этой мысли не озвучил, чтобы не выглядеть в глазах почтенного эскулапа полным идиотом.

Неплохо знаю этот стационар, где лечат сердце искусные и заботливые врачи. Но скажите мне, пожалуйста, разве можно лечить сердце, запрещая смотреть по телевизору футбол? Считают, и никто их в этом не переубедит, что футбольные переживания для прошедших через реанимацию, категорически противопоказаны. Телевизор выключается, едва на нем появляется мяч.

Я не хочу туда в эти дни.

Помня японскую мудрость: «Человек переживает свою болезнь, как и всякую неприятность вообще, второй раз, когда начинает рассказывать о ней», я тихо разуюсь тому, что семья на работе, и о вердикте полненького старичка в белом халате не узнает никто, но конец нашего «собеседования» застает приехавший в гости друг Менделеев.

Остаемся вдвоем. Я стараюсь подавить тяжкий вздох.

Александр Георгиевич Менделеев, профессор и доктор исторических наук, иногда любит порассуждать и на филологические темы. Прекрасно догадываюсь, куда он клонит.

— Вердикт, который ты только что услышал, происходит от латинского «веритас диктум» — «изрекаю истину». Говоришь, что хочешь посмотреть как сыграют наши с французами? И пренебречь врачебной истиной, чтобы поглядеть — пересечет ли некая круглая субстанция, накаченная обыкновенным воздухом, белую черту на зеленом поле?

Стоило немалых трудов уговорить добрейшего Александра Георгиевича никому не рассказывать о моей тайне. Взяв с меня слово: лягу в больницу через двадцать четыре часа после матча, он пообещал звонить по два раза каждый день.

И позвонил через минуту после того, как французы повели со счетом 2:1.