Легенда седьмая, в которой говорится о том, как мужество спортсмена вырастает в мужество патриота

Легенда седьмая, в которой говорится о том, как мужество спортсмена вырастает в мужество патриота

У каждого из нас есть «свой», неповторимо дорогой и любимый, город – тот, где мы родились, где прошло наше детство, город, с которым связаны самые светлые воспоминания и самые радужные мечты.

Но есть города, которые дороги абсолютно всем, которые носишь в сердце и землю которых считаешь священной. Для меня, как и для миллионов советских людей, таким городом прежде всего был, есть и будет Ленинград. Каждый раз, когда удается приехать сюда, испытываешь чувство необычайной восторженности и взволнованности. «Минувшее проходит предо мною» в своем сказочном величии. Спешишь ли по делу, едешь ли с друзьями отдохнуть, тебя ни на минуту не оставляет ощущение, что каждый твой шаг – шаг человека, идущего по истории, встречающегося с историей. История нашего государства, история нашей партии, нашей революционной борьбы, история нашего искусства, древнего и прекрасного, как мир, – с каждой из них ты ежеминутно, ежечасно встречаешься здесь лицом к лицу…

Ну и, конечно, нынешний Ленинград – в прошлом создатель спортивной славы нашей Родины, а ныне ее ревностный хранитель – неизменно открывает перед вами все новые и новые страницы книги, название которой «Русский спорт». Вот дом, где и поныне живет первый капитан первой сборной России по баскетболу знаменитый Васильев. Вот гавань, где давным-давно поднял свой флаг первый в стране яхт-клуб… Вот неказистое с виду здание с тремя орденами на фронтоне, где начал свое существование первый не только на Руси, но и во всей Европе институт физической культуры…

Но, пожалуй, самые приятные минуты испытываешь при встрече со старыми питерцами – ветеранами нашего спорта. Вот у кого стоит поучиться поистине бережному, любовному, я бы даже сказал, благоговейному отношению к истории и друг к другу. Они готовы часами рассказывать вам о былых встречах, об интересных деталях, причем помнят это лучше, чем нынешняя молодежь матчи, сыгранные год-другой назад.

Должен поблагодарить судьбу за то, что зимой и весной пятьдесят восьмого года она свела меня с Михаилом Павловичем Бутусовым. Мы познакомились, когда я приехал готовить материалы к шестидесятилетию нашего футбола. Знаменитый форвард охотно согласился написать статью для «Советского Флота», долго беседовал со мной. Однажды он сказал:

– Ты человек военный, написал бы о братьях Шелагиных – Евгении и Борисе.

Я сказал ему тогда, что прекрасно помню эту фамилию, мелькавшую до войны в газетных отчетах, Бориса видел однажды на зеленом поле стадиона, но больше ничего не знаю.

– А что, очень хорошие футболисты были? – спросил я Михаила Павловича.

– Да, футболистами они были хорошими, играли добротно, уверенно, а Женя – тот, можно сказать, вообще был мастером высокого класса. Но дело, понимаешь, не в этом. В Ленинграде, особенно в довоенные годы, было немало хороших игроков. Эти Шелагины оказались выше нас всех. Понимаешь, выше всех. Как только грянула война – сумели сразу забыть о футболе, о билетах мастеров, о броне. Ушли на фронт как герои, как настоящие патриоты. И погибли как герои.

С тех пор прошло десять лет. Не однажды за это время доводилось мне приезжать в город на Неве, немало встреч было у меня с другими известными мастерами кожаного мяча, и почти всегда речь заходила о Шелагиных, и всегда – именно в том плане, который избрал для нашего с ним памятного разговора в пятьдесят восьмом Михаил Павлович. Слушая теплые слова о Шелагиных из уст людей самых различных возрастов, я думал: а ведь они в какой-то степени стали футбольной совестью Ленинграда наряду с тысячами других спортсменов города на Неве, героически сражавшихся за Родину, зримым, ярким примером беззаветного служения народу, готовности к труду и обороне.

Вот тогда я и начал собирать сведения об этих замечательных ребятах, о футбольной семье, покрывшей себя славой настоящих бойцов на зеленом поле и на поле брани.

Нужно сказать сразу, что удалось мне, увы, не очень многое. Родственники и родные знаменитых братьев, говорят, выехали из Ленинграда, друзья помнят их игру, но не помнят биографии.

Я начал обращаться к людям, знавшим Шелагиных, непосредственно с ними игравшим, но, увы, далеко не у всех такая отчетливая память, как у восьмидесятидвухлетнего Валентина Васильевича Сысоева. Обратился к подшивкам газет – центральных и ленинградских. Все, что мне удалось узнать из них, все, что мне рассказали о Шелагиных люди, характеризует их как настоящих спортсменов в самом высоком смысле этого слова.

Все началось со старшего брата – Бориса. Он первый, еще мальчишкой, влюбился в футбол – благо жили Шелагины неподалеку от стадиона «Динамо» – крупного в то далекое время спортивного центра Ленинграда. Сначала ходил смотреть, как играют знаменитости, а затем – в двадцатых годах – был принят в основной состав «Динамо», где выступал больше двенадцати лет подряд.

Я листаю свои блокноты и слышу голоса различных людей, ведущих свой беспрерывный рассказ о старшем из этой замечательной семьи.

– Бориса Шелагина помню прежде всего как хоккеиста, – говорил мне еще десять лет назад, при жизни, Михаил Павлович Бутусов, перечисляя всех своих знаменитых товарищей. – Мы с ним немало по льду поносились. Был он очень вынослив, прекрасно бегал на коньках, очень точно рассчитывал пас, видел поле.

Трудно выделить какой-либо матч: я не помню, чтобы Борис играл плохо, вяло, неряшливо. Мне он прежде всего нравился именно тем, что всегда играл, а не работал.

Словно присоединяется к этому высказыванию обозреватель газеты «Спартак», выходившей в городе на Неве до начала Великой Отечественной войны. В одном из отчетов, посвященных матчу на первенство города между командами «Динамо» – «Инфизкульт», говорится следующее: «Встреча, которую ожидали с большим интересом, закончилась вничью – 1:1. У динамовцев гол забил Б. Шелагин. Но дело не только в этом. Вчера он, несомненно, был лучшим из всех двадцати двух игроков. В отсутствие Михаила Бутусова Шелагин умело возглавил линию атаки и все время игры держал защиту соперников в напряжении. Этому, безусловно, способствовало его высокое индивидуальное мастерство».

Вот на первой полосе газеты «Спартак» за 1936 год большое фото – спортсмен в лыжном костюме и шапочке точит коньки. Под фото подпись: «Борис Шелагин – один из лучших хоккеистов нашего города».

– В хоккей он играл добротно, – подтвердил потомственный питерец журналист Илья Николаевич Гончаров, перед глазами которого прошла вся довоенная и военная жизнь Ленинграда. Особенно удивлял Борис Шелагин в первой половине тридцатых годов. Тогда о его мастерстве говорили с восхищением. И в самом деле, не было ни одной игры – ни нашей внутренней, ленинградской, ни междугородной (Борис Шелагин входил в состав сборной города и по хоккею и по футболу), – где бы он не отличился – не забил гол или не содействовал этому. Мне самому в ту пору неоднократно приходилось писать о его прорывах, сильных, сокрушающих ударах, тонких комбинациях.

Во второй половине тридцатых годов Борис несколько погрузнел – сказались годы и, может быть, не совсем точное соблюдение режима – тогда никаких сборов не устраивали, жили все по домам – и потерял скорость. Но почти до самой войны я видел его на поле, в составе мастеров ленинградского «Динамо». Его ставили в состав рядом с молодежью – ставили за опыт, за игровую мудрость, за несомненный талант руководителя атаки. И почти всегда Шелагин оправдывал возлагавшиеся на него надежды.

Илья Николаевич Гончаров еще долго говорил мне о Борисе Шелагине, с которым был близко знаком. Он описал его портрет: открытое, светящееся добром лицо, густые брови, нависшие над глазами, широкий лоб, закрытый справа небольшой челкой, ладно сбитая фигура. Необыкновенная подвижность. И – полное неумение молчать. Этот человек всегда что-то рассказывал и доказывал, с кем-то горячо спорил… Живой, жизнерадостный, энергичный – настоящий Человек и на поле, и в жизни.

Заметный след оставил Борис Шелагин и в ленинградском футболе. Друг и современник Михаила Бутусова, Павла Батырева, он несколько уступал им по классу, не был «звездой» первой величины, но тем не менее каждый ленинградец, знавший и любивший футбол, не мыслил его без этого человека. Если я сказал, что он уступал в искусстве Бутусову и Батыреву, то прошу принять эти слова скорее как похвалу, нежели как упрек. Не много найдется в нашем спорте людей – и тех, что уже сошли, и тех, кем мы восхищаемся сейчас, – которые могли бы встать рядом с этими поистине непревзойденными мастерами.

Уступая им, Борис Шелагин был в жизни и остался в памяти настоящим игроком, спортсменом высокой индивидуальной техники, агрессивным, смелым форвардом. Его никак не назовешь футбольным «троечником» – он всегда выделялся, всегда был заметен, а очень часто становился премьером спектакля, разыгрываемого на зеленом поле. О его незаурядности лучше всего говорит тот факт, что в период с 1926 по 1934 год Борис неоднократно включался в состав сборной Ленинграда, а тогда этот город, не в пример сегодняшнему дню, был удивительно богат на футбольные таланты и «пробиться» в сборную было делом не легким.

Достаточно вспомнить лишь несколько примеров из жизни Бориса, чтобы стало ясно: это был игрок незаурядный. Ну, взять хотя бы год 1933-й. В город на Неве приехала сборная Турции. Два сезона назад – в тридцать первом – гости в упорной борьбе проиграли матч (4:5) и теперь не скрывали своего намерения взять реванш. Они привезли свой боевой состав, готовились к упорной борьбе.

В начале состязания казалось, что им удастся осуществить свой замысел: несмотря на отличную игру известного у нас в то время Шореца, в сетку хозяев поля влетает сначала один, а затем и другой гол. 2:О!

«Создалось критическое положение для нашей команды, – рассказывает газетный отчет. – Но ленинградское нападение нашло в себе силы переломить ход поединка. Усилиями Бориса Шелагина, вбившего два неотразимых мяча, оно уравняло счет. В итоге получилась ничья – 2:2!…»

Спортсмен, которого поставили в линию атаки сборной города, считавшейся тогда одним из лидеров советского футбола, – уже игрок большого класса. Ну, а если этот игрок способен в острейшей ситуации взять на себя роль дирижера, забить два мяча в сетку национальной сборной, признававшейся тогда очень сильной, готовившейся к участию в первенстве мира, то… То мы непременно должны признать, что старший из Шелагиных исполнял заметную роль в футбольной жизни своего родного города.

Вернемся на несколько лет назад. 1930 год. 21 июня. Город на Неве принимает у себя сборную Москвы. Встречи команд двух столиц проходили всегда в ожесточенной, красивой, волнующей борьбе, приковывали к себе внимание всей страны.

Гости привезли свой лучший состав – Филиппов, Александр Старостин, Пчеликов, Егоров, Андрей Старостин, Леута, Николай Старостин, Иванов, Исаков, Павлов, Ильин, В свою очередь, и хозяева собрали все лучшее, чем располагали: Соколов, Топталов, Корнилов, Попов, Батырев, Беляков, Григорьев, Ивин, Бутусов, Шелагин Б. и Зябликов.

Первый тайм москвичи, игравшие с необыкновенным подъемом, закончили со счетом 3:0. Запахло небывалым разгромом. «И тут, – пишет свидетель этого памятного поединка, – произошло «чудо». Начал его на восьмой минуте прекрасно игравший в течение всего состязания Шелагин. Бутусов издали ударил по воротам. Филиппов отбил мяч к углу штрафной, но набежавший Шелагин с лета послал мяч в правый верхний угол. Удар был настолько сильным, гол таким красивым, что, по-видимому, стал психологической встряской для хозяев поля. Они заиграли и сквитали еще два мяча – случай, доселе невиданный в практике подобных встреч».

Два примера из футбольной биографии Бориса Шелагина, приведенные здесь, показывают нам одну из очень важных черт его спортивного характера: высокую психологическую устойчивость, боевитость духа, умение сражаться до конца. Это качество он неизменно проявлял во всех футбольных сражениях, в которых участвовал.

В то, теперь уже далекое, время необычайно интересно и остро проходил в Ленинграде чемпионат города. В играх первых команд неизменно принимали участие все ведущие футболисты, они привлекали большое число зрителей – большее, чем сегодня иные игры на первенство СССР.

Борис Шелагин с первого до последнего дня связал свою судьбу с ленинградским «Динамо». Команда эта считалась одной из сильнейших в городе. В том же, тридцатом, году она очень удачно провела турнир и пришла к финишу без единого поражения. Только одни победы имела и команда «Пищевик», где в центре нападения выступал тогда сам Михаил Бутусов. Поединок между ними должен был решить, кто станет победителем среди первых команд.

«Встреча вызвала большой интерес, посмотреть ее пришли 20000 ленинградцев, – читаем мы в выходившей в ту пору газете «Спартак». – Повел в счете «Пищевик» – мяч с подачи Егорова вбил Михаил Бутусов. Но этот успех оказался временным, так как Шелагин почти подряд забивает в ворота «Пищевика» два мяча. Счет 2:1 в пользу «Динамо» сохранился до конца»… Порассуждав о тактике обеих сторон, назвав все бросившиеся ему в глаза ошибки, автор перешел к оценке мастерства, показанного участниками матча. «У победителей, – провозглашает он, – великолепно играли Батырев и Шелагин». Должен сказать, что в ту пору заслужить такую оценку в ленинградской прессе было очень тяжело.

Именно великолепная, самоотверженная, всегда исполненная большого чувства ответственности игра Бориса Шелагина долгие годы обеспечивала ему место в сборной родного города. В ее составе он играл против Москвы и Харькова, Киева и Тбилиси, против национальной сборной Турции, принял участие в десятках других международных матчей.

1936 год в истории советского футбола отмечен «революцией» – начался розыгрыш первенства страны между клубными командами. Борис Шелагин к тому времени уже постарел, погрузнел, но все же еще сохранял былое мастерство. Три сезона выступал он за команду мастеров ленинградского «Динамо», играя против своих московских, тбилисских, киевских одноклубников и других сильнейших команд страны.

Наступил тридцать девятый год. В коллектив мастеров влилась талантливая молодежь, шло обновление состава, и ветерану Борису Шелагину пришлось уступить свое место. Тут-то и сказалась одна из замечательнейших его черт: горячая влюбленность в футбол, желание играть, где только можно приносить пользу своему спортивному обществу. Иные знаменитости, увидев, что им уже нет места среди самых лучших, решительно уходили на покой. Борис Шелагин без раздумья перешел из команды мастеров в первую клубную и выступал за нее в играх на первенство Ленинграда вплоть до начала Великой Отечественной войны. Причем многие его выступления здесь отмечены печатью большого таланта и вдохновения.

Помнится горячее лето тридцать восьмого года. Я приехал в Ленинград, бродил по его проспектам и улицам, по его достопримечательным местам. Конечно, пошел и на стадион имени В. И. Ленина. Просто так – посмотреть (в чемпионате страны наступил тогда небольшой перерыв, игр в Ленинграде не ожидалось). Каково же было мое удивление, когда я увидел, что у входа – толпа, вовсю торгуют кассы. Оказалось, что мастера ленинградского «Динамо» проводят товарищеский матч со своей клубной командой. Состязание было платным: кажется, весь сбор шел в пользу испанских беженцев.

Конечно, я оказался на трибунах. И не пожалел – поединок вышел на редкость волнующим, острым. Теперь я вдвойне рад, что забрел тогда на стадион: это был единственный случай, когда мне довелось увидеть Бориса Шелагина. Он играл великолепно, действовал в линии нападения агрессивно, я бы сказал, просто яростно, и забил мастерам три гола. Матч так и закончился со счетом 3:0 в пользу клубной. Особенно памятен мне второй мяч: Борис принял передачу из глубины, на полной скорости обошел одного защитника и, не обрабатывая мяча, не ожидая, пока следующий игрок бросится ему наперерез, метров с восемнадцати ударил. Мяч со страшной силой пролетел под планкой и вздыбил сетку.

– Молодец, Шелагин!

– Отлично, Боря! – закричали на трибунах.

Что ж, он действительно в тот день играл отлично и забивал отлично. И таких дней в его спортивной жизни было немало.

Евгений, средний из трех братьев Шелагиных, разумеется, и любви к футболу, и мастерству футболиста учился у Бориса, а «шлифовал» свои навыки – сначала гоняя мяч со своими сверстниками-мальчишками, потом – в детской футбольной школе ленинградского «Динамо», куда он был принят по конкурсу в двенадцать лет.

Поначалу, как и старший брат, Евгений стал членом динамовского коллектива. Начал с низших ступенек, но очень скоро, проявив недюжинные способности, был выдвинут в первую клубную.

Передо мной весенние номера журнала «Спартак» (ставшего потом газетой), в котором написано следующее: «У «Динамо» прекрасная Центровая тройка – Шелагин I, Бутусов, Шелагин II – самая сильная сейчас в Ленинграде». 13 мая именно эта тройка выступила в тренировочном матче за первую сборную Ленинграда (против второй).

Через несколько дней, в день торжественного открытия очередного сезона, на стадионе им. В. И. Ленина вновь встретились Ленинград I – Ленинград II. На этот раз братьев «разъединили» – Евгений выступал за вторую команду.

«Матч двух сборных, – читаем мы в отчете, – закончился в пользу второго состава. У победителей лучшим был Е. Шелагин, забивший два гола из трех» (общий счет 3:2).

В поединке сборных Ленинграда и Москвы (3:1) Евгений на этот раз не участвовал. Через день против гостей выступило «Динамо» со своей центровой тройкой – с Бутусовым в середине и двумя братьями Шелагиными на местах полусредних. Москвичи отчаянно жаждали победы, но и этот матч выиграли ленинградцы – 2:1. Оба мяча забил Евгений Шелагин, причем победный – с отличного паса своего брата.

Свой первый сезон в составе мастеров ленинградского «Динамо» Евгений провел очень хорошо, уверенно, заявив о своем несомненном футбольном таланте. И вот уже на следующий сезон – сезон 1932 года – мы видим его в когорте лучших футболистов города. Когда в июне в гости к спортсменам Северной Пальмиры прибыли киевляне, газета «Спартак» сообщила: «В итоге тщательного отбора на игре с Киевом за Ленинград будут сражаться Савинцев, Юденич, Лабут, Попов, Батырев, Петров, Григорьев, Шелагин Е., Бутусов М., Елисеев, Кусков». Счет был 7:2 в пользу хозяев. Шестой гол в ворота киевлян забил дебютант сборной Шелагин. Так он открыл свой лицевой счет «сборника».

21 июня 1932 года в Ленинграде был один из тех дней, которые мы называем днями большого футбола – местная сборная в очередном «матче чести» играла против сборной Москвы. Первый тайм окончился в пользу гостей – 1:0. Сразу же после перерыва ленинградцы получают право на одиннадцатиметровый, но явно не совладавший с нервами Попов бьёт мимо. Настроение падает, а тут еще грубая ошибка защиты, и счет уже 0:2.

И тут, «повторяя» характер старшего брата, Евгений Шелагин, приняв острую передачу от Григорьева, неотразимо бьет в нижний угол. Гранаткин, вратарь Москвы, в броске, но сделать ничего не может. А через некоторое время уже Шелагин выводит в прорыв Кускова, и Ленинград спасает игру – 2:2.

Именно этот матч, всегда служивший генеральным экзаменом для обеих сторон, дал повод спортивному обозревателю написать: «Вся передовая линия Ленинграда очень сильна в настоящее время и чрезвычайно опасна для любого соперника. Она обеспечивает успех команде». А ветеран нашего футбола Василий Бутусов, поместивший рецензию на матч в другой газете, прямо отмечал: «Появление Евгения Шелагина в линии нападения придало ей два очень важных качества – азарт и стремительность. А знатоки понимают, что эти качества часто оказываются решающими для победы».

Эта оценка знаменитого земляка полностью подтвердилась во время матча трех городов – Москва – Ленинград – Харьков, в программу которого входил и футбол. Евгений Шелагин вновь в составе сборной своего города, причем обозреватели не только ленинградских, но и столичных газет единодушно «заметили» появление этого новичка, отмечая его быстроту и добротную техническую подготовку. Особенно хорошо он проявил себя во встрече с Москвой, которую ленинградцы выиграли со счетом 3:2. Александр Старостин, призывая все свое искусство, весь опыт, несколько раз с большим трудом ликвидировал прорывы молодого, быстрого Евгения Шелагина.

Несомненно, что это была пора яркого расцвета таланта Евгения. К дарам молодости – быстроте, подвижности, выносливости – он добавлял очень высокую индивидуальную технику, тонкое понимание игры, особенно выбора места, что, в сущности, и определяло его высокую результативность.

Мне думается, что если бы Евгений Шелагин остался в ту пору в родном городе, продолжая выступать в близкой, понятной среде – в «Динамо» и сборной города, он бы очень быстро выдвинулся в число ведущих мастеров кожаного мяча не только у себя, на берегах Невы, но и во всей стране. Но Евгению пришлось покинуть Ленинград – он был призван на службу в Красную Армию и был направлен в одну из танковых частей. Отлично освоил боевую машину, участвовал в маневрах… Здесь же, в войсках, началось его второе футбольное восхождение – сборная дивизии, сборная округа, а потом – команда мастеров Центрального Дома Красной Армии. В составе этого знаменитого ныне клуба он провел первый сезон чемпионата страны, выступая на непривычном и не очень любимом для себя месте центрального нападающего.

Коль скоро я сказал, что амплуа центрфорварда было не очень любимо им, надо постараться доказать это. И тут приходит на помощь… сам Евгений. В одном из писем друзьям из ленинградского «Динамо» Шелагин писал, что центрфорвард при «дубль-ве» похититель чужих идей, «механический молот, вбивающий голы», а инсайды – творцы, создатели игры. В этой формулировке – существо его характера – живого, не умеющего брать чужое, устремленного вперед, зараженного жаждой поиска. Таким его знали товарищи, таким он остался в памяти всех, кому довелось с ним встречаться.

Творческая цельность проявилась и еще в одном его поступке. Вернувшись после демобилизации в Ленинград (о том, чтобы жить в любом другом городе, он и слышать не хотел), Евгений увидел, что линия нападения «Динамо» укомплектована двумя прекрасными полусредними – братьями Дементьевыми. Ему предлагали другие места, наконец, обещали, что будет играть инсайда, дублируя одного из братьев (тем более, что в момент приезда Шелагина Пека был очень тяжело травмирован), но Евгений сказал тогда Михаилу Павловичу Бутусову, перешедшему на тренерскую работу:

– Хочу играть так, чтобы не мешать никому и чтоб мне никто не мешал. Для меня игра всегда есть игра – и ничего больше.

Так очутился Евгений в команде мастеров ленинградского «Спартака», в которой он и прошел свой не очень долгий, но яркий путь спортсмена. Здесь, в «Спартаке», окончательно утвердилась за ним слава неутомимого бомбардира, одного из тех, кого мы называем снайперами советского футбола.

Вероятно, самым знаменательным днем в его футбольной биографии (знаменательным не только для него, но и для всех нас) стал день 16 июня 1938 года. В матче на первенство страны «Спартак» (Ленинград) – «Буревестник» (Москва) (оба коллектива выступали тогда по классу «А») был зафиксирован разгромный счет 6:0! Пять из шести мячей в ворота соперников забил великолепно, с небывалым подъемом игравший Евгений Шелагин. Тем самым он стал обладателем рекорда чемпионатов страны – ни один игрок команд мастеров класса «А» ни до него, ни после (до сегодняшнего дня) не забивал в одном матче столько мячей. Уже одним этим фактом, этим несомненным спортивным подвргом он обеспечил себе футбольное бессмертие.

Да, то, что произошло в том незабываемом матче, явилось вершиной его творчества – вершиной, но не исключением. Статистики подсчитали, что вплоть до 1940 года Евгений в каждых двух матчах обязательно забивал по одному голу, т. е, имел результативность (среднюю) 50 процентов. Если принять во внимание, что все это были игры чемпионатов, где борьба велась особенно острая, где каждый гол измерялся большой ценой, надо признать, что такие показатели являются выражением мастерства экстракласса. Такой «производительностью» на зеленом поле могут похвастаться считанные нападающие за всю историю отечественного футбола.

Давайте перенесемся на три десятилетия назад, посидим на трибунах и посмотрим, как ведет себя на поле этот мастер кожаного мяча.

Играют земляки – «Динамо» и «Спартак». Стадион переполнен, идет острая борьба, острые моменты возникают то у одних, то у других ворот. Во время одной из атак бело-голубых защита «Спартака» допускает недозволенный прием. Одиннадцатиметровый. 1:0!

Казалось бы, этот гол, пропущенный после долгих минут утомительного и равного единоборства, надломит команду. Но Евгений ведет своих ребят вперед: «…спартаковцы заиграли особенно остро, организовали сильное давление. Прошло всего четыре минуты, и Шелагин сильнейшим ударом проводит ответный мяч. Счет 1:1 не изменился до конца».

Через несколько дней новое испытание – к ленинградским спартаковцам приехали их московские одноклубники, команда, по существу, не имевшая себе в сезоне 1938 года равных, два года подряд делавшая «дубль» – выигрывавшая Кубок и первенство страны. Команда, где собралось целое созвездие выдающихся футболистов.

Ленинградцы оказали своим грозным соперникам ожесточенное сопротивление, игра, по всеобщему мнению, была на редкость интересной, увлекательной, стала ярким событием спортивной жизни. Во всех справочниках Советского Союза отмечен ее результат – 1:0 в пользу москвичей. Но все, кому довелось тогда быть свидетелем этого поединка, до сегодняшнего дня утверждают, что счет этот не соответствовал действительности. Гол в ворота москвичей был забит, и забил его не кто иной, как Евгений Шелагин. Вот при каких обстоятельствах. Во время одной из очередных атак ленинградцев Евгений ворвался в штрафную и, оказавшись в выгодной позиции, приготовился к удару. Оттянувшийся на оборону ворот Андрей Старостин, видя безнадежность положения, подправил мяч рукой, но Евгений мгновенно среагировал и, теперь уже не с правой ноги, а с левой, неотразимо забил гол. Под самую планку – 1:1!

Мы вскочили со своих мест, приветствуя эту яростную, так блестяще завершившуюся атаку, но судья Дмитриев показал, что… гола нет. Оказывается, он свистнул, когда Старостин сыграл рукой, и велел бить штрафной (именно штрафной, а не одиннадцатиметровый). Долго бушевали страсти на трибунах, но… приговор футбольных судей, как правило, обжалованию не подлежит. И, несмотря на то, что вся спортивная пресса отметила тогда эту грубую ошибку Дмитриева, счет 1:0 остался неизменным.

Пресса единодушно отметила блестящую игру нашего героя: «В течение всего матча Евгений Шелагин, лидер атак ленинградцев, неудержимо рвался вперед. Защите гостей, кстати сейчас сильнейшей в стране, пришлось затратить немало усилий, чтобы сдержать натиск этого агрессивного, техничного и, кажется, не знающего, что такое усталость, форварда». Через несколько дней великолепный удар Евгения Шелагина с двадцати метров решает в пользу «Спартака» исход его поединка с тбилисским «Локомотивом». Удар был так силен, что вратарь Шудра даже не среагировал на него.

В течение трех сезонов он был неизменным лидером своей команды, футболистом, которого знала и уважала страна. С большим почтением вспоминают о нем сегодня заслуженные мастера спорта Старостин, Акимов, Тетерин. А герой обороны Сталинграда, мастер спорта, знаменитый вратарь «Трактора» Ермасов, когда я спросил его о Шелагине, ответил:

– Ну как же не помнить?! Электричества в нем было много. Всегда был этот парень заряжен на удар, на атаку. Такие не забываются.

Действительно, не может быть забыт, бесследно исчезнуть из памяти человек, который отдал нашему футболу, нашему спорту всю страсть души, весь задор юности.

Среднего роста, всегда подтянутый, аккуратный, с высоким, открытым лбом и неизменным «ежиком» волос, со своим добродушным взглядом, он до сих пор стоит перед глазами как живой. Не могу да и не хочу представлять его другим.

Третьим в этой славной футбольной семье был Валентин – самый молодой и самый неугомонный из Шелагиных. Однажды его спросили, как он стал футболистом. Валентин ответил:

– Простите, а кем я мог стать иным, имея двух таких братьев?!

Действительно, в становлении спортивного характера и футбольного мастерства этого парня решающую роль сыграли Борис и Евгений. Младший брат учился у них мастерству, учился серьезному и обязательному отношению к тренировкам, технике, режиму.

Биография Валентина очень несложна, очень проста и вместе с тем прекрасна, как биография любого советского юноши, жившего в тридцатых годах. Увлеченный пафосом созидания, он идет на завод – сначала на Кировский, потом на Ленинградский механический, ныне носящий имя XXII съезда КПСС.

Недавно мне попалась на глаза изданная в середине тридцатых годов книга «Ленинград в боях за ГТО». Это отнюдь не художественное произведение, не сборник очерков, написанных досужими авторами. Это – боевые рапорты молодежи города Ленина своему народу, своей Родине о том, как закаляла она свои сердца и мускулы для того, чтобы достойно выполнить любой приказ страны, будь то приказ на труд или на бой.

В этой книге я нашел строчки о комсорге цеха, ударнике производства и физорге Валентине Шелагине. Первым среди своих товарищей сдал нормы на значок ГТО II ступени. Увлек других. Стал инициатором организации нового штурмового городка. Награжден специальной грамотой ленинградского горкома ВЛКСМ. «Валентин Шелагин, – говорится в комментарии к заметке, перепечатанной в книгу из заводской стенной газеты, – один из тех, по кому должны равняться все юноши и девушки нашего города!»

В футбол Валентин Шелагин стал играть с десятилетнего возраста. Несколько лет спустя, в 1933 году, в футбольной летописи Ленинграда появляется Шелагин III – он выступает за первую команду «Промкооперации» (впоследствии преобразованной в «Спартак»), считавшуюся одной из сильнейших в городе.

Листая подшивки ленинградской спортивной газеты тех лет, можно нередко встретить теплые слова об этом третьем и последнем представителе питерской футбольной семьи. Причем – это особенно интересно – пресса часто хвалит его и тогда, когда вроде бы хвалить «не положено».

Вот пример. Осенью 1934 года в матче «Промкооперация» – «Красная Заря» решается судьба второго и третьего мест среди первых клубных команд на чемпионате города. Заводские футболисты оказались на этот раз Сильней, они победили со счетом 5:2! Но обозреватель, освещавший этот поединок, счел прямо-таки необходимым указать на то, что «блестящую, порой виртуозную обводку показывает Шелагин В.». Это не случайность. Молодой спортсмен в первых же выступлениях на арене большого футбола большого города зарекомендовал себя как исключительно сильный техник, владеющий многими «тайнами» дриблинга.

Старейший спортивный журналист, потомственный питерец Илья Николаевич Гончаров рассказывает:

– Помню, в начале тридцатых годов ко мне пришел сослуживец и, радостно потирая руки, воскликнул: «Илья, нас всех сегодня можно поздравить. В Ленинграде появился второй Дементьев» (тут просто необходимо пояснить, что город тогда был влюблен в Пеку Дементьева, о старших его братьях широкая публика знала не очень много, а Николай еще был слишком мал и не успел появиться на арене. – Л.Г.). Я ответил ему, что хорошо знаю семью Дементьевых, но второго Пеки среди них пока не вижу. «Да это не из их семьи, – улыбнулся гость. – У моего Дементьева фамилия другая – Шелагин. Валентин Шелагин».

Через несколько дней, – продолжал свой рассказ Илья Николаевич Гончаров, – мы пошли смотреть новичка и действительно были поражены. В матче против «Электросилы» он показывал просто чудеса, обводя на полной скорости одного соперника за другим. На трибунах ему аплодировали. Потом мне еще много раз приходилось видеть Валентина на зеленом поле, и его игра всегда доставляла большое удовольствие. Как говорят сейчас критики, он «смотрелся» изумительно.

В 1935 году юный представитель Шелагиных поступает в Ленинградский институт имени Лесгафта и в этом же сезоне начинает выступать за первую клубную команду этого старейшего в стране учебного заведения.

«С приходом Шелагина в линию нападения инфизкульта, – читаем мы в спортивной хронике, – его команда, выдвинувшаяся за последнее время в число ведущих коллективов города, еще более усилится».

И в самом деле, студенты начали сезон матчем с «Динамо», в составе которого выступали Бутусов, П. Дементьев и другие знаменитости.

«Давно уже не видели, – сообщал автор газетной статьи, – такой увлекательной, острой, дух захватывающей борьбы. Когда на пятой минуте Дементьев открыл счет, казалось, лесгафтовцы обречены на разгром. Но уже через минуту В. Шелагин великолепным ударом забивает ответный гол. Потом студенты, действующие с особым подъемом и завидным мастерством, забивают еще два мяча. Оба они влетели после комбинаций, начатых Шелагиным»… В конце концов, динамовцам ценой огромных усилий удалось в тот раз вырвать победу со счетом 4:3, но какой ценой!

Еще выступая в линии нападения институтской команды, Валентин успел зарекомендовать себя с самой лучшей стороны, завоевать настоящую, искреннюю любовь ленинградцев. И признание специалистов. В самом деле, уже 3 октября 1937 года в газете «Спартак» в списке кандидатов в сборную города мы видим рядом двух Шелагиных – Евгения и Валентина. А еще через несколько дней в статье, посвященной итогам идущего к концу футбольного сезона, заслуженный мастер спорта Петр Ежов писал: «Еще не так давно на зеленых полях бодро, энергично действовал Борис Шелагин, с которым мне довелось играть и рядом, плечо к плечу, и друг против друга. Потом к нему присоединился Евгений – мастер замечательный, очень хорошо успевший проявить себя и обещающий вырасти в большого мастера советского футбола. Теперь мы увидели, что в жарких турнирных боях за первенство вырос еще один большой футболист – Валентин Шелагин. Что ж, Ленинград может только сказать спасибо этой футбольной семье»…

Чудесные слова! Ленинград и в самом деле еще при жизни этих прекрасных мастеров кожаного мяча, искренних спортсменов говорил им свое большое спасибо, отмечал их несомненное искусство, их высокую боевитость, их преданность городу и футболу.

В начале 1939 года Валентин был приглашен в команду «Зенит», отыграл в ее основном составе два сезона, в играх на первенство забил семнадцать мячей в ворота соперников. Вместе с «Зенитом» в памятном тысяча девятьсот сороковом дошел до финала Кубка страны. После поражения в финале «Зенит» возвращался в Ленинград. Валентин ходил по вагону от купе к купе и утешал ребят:

– Ничего, парни, мы еще выиграем Кубок. Обязательно выиграем!

«Зенит» выиграл Кубок. Но Валентин уже этого не увидел. Когда навалилась на нашу землю великой бедой война, Шелагины проявили себя как настоящие герои-патриоты. Они трое, презрев «бронь», пошли записываться добровольно на фронт. Бориса не взяли – он остался в Ленинграде, наотрез отказавшись эвакуироваться, и погиб у станка, как погибали тогда многие в блокадном городе. Шла зима 1942 года. А в декабре 1941-го под Волховом во время одной из атак пал, сраженный вражеской пулей, Валентин. Евгений продолжал сражаться, громил фашистов на многих фронтах. Под Сталинградом в его танк попал вражеский снаряд. Вспыхнул пожар. Шелагин выбрался из боевой машины с тяжелыми ожогами и умер в полевом госпитале.

Так трагически сложилась судьба этой футбольной семьи. Мы никогда не забудем ее. Не забудем, что в мирные дни в спортивных сражениях они всегда были впереди, всегда – в атаке. И в годину суровых испытаний для Родины они также оказались в линии нападения, в атаке. Вечная им память. И вечная слава!