Тысяча крузейро
Тысяча крузейро
Прошло уже десять месяцев со дня приезда Пеле в «Сантос». Он часто задумывался над тем, что же произошло с тех пор, как покинул родной дом? Он еще не совсем был удовлетворен собой. Что-то неопределенное щемило внутри. Но в то же время внутренний голос говорил ему, что он взбирается вверх и что в один прекрасный день, если бог пожелает…
Богом для Пеле был также Лула, всемогущественный «технико». И вот однажды тренер позвал Пеле, предававшегося мечтам на скамейке стадиона.
? Как дела, Пеле? У тебя задумчивый вид.
? Все хорошо, сеньор Лула.
? Вот что, не называй меня больше «сеньор Лула», пожалуйста. С сегодняшнего дня ты можешь обращаться ко мне на «ты».
Пеле изумленно посмотрел на него широко открытыми глазами. Нет, он решительно не мог понять знаменитых людей.
? Отныне ты — в основном составе команды. Да, теперь ты будешь играть во всех матчах.
Наступила тишина.
? Спасибо, Лула, — сказал потрясенный Пеле.
? Не благодари меня. Трудности только начинаются. До сих пор ты играл лишь мелкие матчи, теперь увидишь, как все меняется, когда речь заходит о чемпионате. Предупреждаю, нахватаешь шишек.
? Это не страшно, — сказал Пеле, еле сдерживая радость, которая его переполняла, но он не хотел давать ей выхода.
? Возможно, но считаю своим долгом дружески предупредить, что тебе нужно подумать о той ответственности, которая отныне возложена на тебя.
Пеле кивнул — он согласен. Меньше всего на свете его пугала перспектива тяжелых ударов во время официальных соревнований, где нужно побеждать любой ценой. Ему оказывают доверие, и это все, что он просил. Тренер доверял ему, товарищи любили. Ничто другое по сравнению с этим не имело цены.
Приближался турнир Рио — Сан-Паулу, который следовал после регионального первенства каждого из двух штатов и давал возможность организовать очную ставку лучших команд городов-победителей.
Для «Сантоса» наступило время интенсивных тренировок: период расслабленности и адаптации закончился. Необходима ежедневная напряженная работа. И она была такой, что Пеле, который каждый вечер возвращался в пансионат буквально без сил, вскоре почувствовал небольшое растяжение мышц бедра. Впервые им занялся медицинский персонал клуба.
Пришла пора показать наконец в день первого матча, как в нем сочетается индивидуальное мастерство с коллективными действиями. Но так как Пеле еще не восстановил силы после тяжелых тренировок, то Лула отказался посылать его с самого начала в эту «свалку». Он решил подождать, пока темп немного спадет. Во втором тайме он подозвал своего подопечного:
? Будешь играть на правом краю.
? На правом?
Пеле никогда не занимал это место. Но он не протестовал. Лишь бы играть, неважно где или против кого!
Лула рассматривал его гладкое лицо, на котором заходящее солнце отражалось медным отблеском, и не было в нем, ни в одной черточке, хотя бы малейшего признака разочарования. Это лучше всяких слов доказывало доверие Пеле к своему тренеру. Многие игроки выразили бы свое нежелание случайно оказаться на месте крайнего нападающего. Но Пеле уже тогда не был таким, как все остальные.
«Сантос» играл хорошо. Соперник очень внимательно действовал в обороне. Пеле без труда вошел в контакт с партнерами, и, казалось, его не очень смущало непривычное место. Рисунок матча еще четко не вырисовался. Но на исходе десятой минуты Пеле получил на край мяч, обвел одного, второго и рванулся к воротам. Оказавшись в пределах штрафной площадки, он сделал вид, что отдает мяч назад, в центр. Вратарь бросился вперед, чтобы перехватить мяч, который должен был Позволить Дель Веккио выстрелить в упор… Но Пеле пробил сам. Задев правую штангу, мяч влетел в ворота, открытые оторопевшим вратарем. Весь стадион вскочил. Гол, и уже королевский!
На следующий день спортивная пресса Сан-Паулу впервые заговорила «о весьма живом мальчишке, уже хитром, как старый волк, носящем странное имя Пеле».
3: 1 в пользу «Сантоса». Так парень из Бауру заплатил за включение в состав нападения «мужчин в белом[20]».
Руководство «Сантоса» благородно уплатило по тысяче крузейро всем членам команды.
Когда Пеле вручили бумажку, он мечтательно осмотрел ее со всех сторон. Никогда в жизни он не имел такой суммы. По правде говоря, Пеле думал только о родных. Об их бесконечной, ежедневной работе, о мучениях, которые претерпел его отец, прежде чем получил должность мелкого чиновника в Бауру. Думал о ревматизме бабушки, о Своей юности без ботинок, о материнских стирках, которые никогда не кончались, и о скудном ежемесячном бюджете. А сейчас он, еще мальчик, получил тысячу крузейро за то, что играл сорок пять минут в футбол. До чего же жизнь странная! Он должен был что-то сделать с этими так легко добытыми тысячью крузейро. Такая прекрасная премия!
? Эй, милый, ты собираешься проводить здесь ночь? — Это Рочино, старый работник «Сантоса», ответственный за инвентарь. Его худые щеки были покрыты мелкими капельками пота. Он бросил последний взгляд на скамейки, проверяя, не осталось ли там какой-нибудь майки. Потом продолжал своим дрожащим голосом:
? Послушай, я начал заниматься носками и трусами в клубе тогда, когда ты еще не родился. Передо мной прошли игроки всех цветов и всех характеров, но такого копуху, как ты, я никогда не встречал.
Пеле поднялся, фамильярно похлопал его по плечу. На улице ждал автобус. Пеле присоединился к товарищам и сел на свободное место. Рамиго оторвался от окна и слегка ударил по колену своего молодого партнера:
? Что тебя заботит?
Пеле невольно улыбнулся. Он восхищался Рамиго, знаменитым Рамиго, которым так гордился «Сантос». Кое- кто даже видел в нем самого великого центра защиты Бразилии со времен Домингоса да Гуйи. И по слухам, он не включен в команду на Кубок мира исключительно потому, что Феола его недолюбливал.
? Я хотел бы отослать деньги родным, — сказал Пеле.
? Если хочешь, можно отправить их по моему банковскому счету. Если это тебя устраивает, он в твоем распоряжении.
? И деньги быстро прибудут в Бауру?
? Конечно. Сколько ты хочешь отправить?
? Тысячу крузейро, — ответил Пеле, который не понимал, как можно переправить такую крупную бумажку, чтобы никто не украл ее.
И о каком счете говорил Рамиго?
Рамиго слегка улыбнулся. Автобус тронулся и с трудом стал прокладывать себе дорогу среди болельщиков. Рамиго был взволнован, но лицо его оставалось бесстрастным. Его заставил задуматься поступок этого мальчика, который был проникнут единственной мыслью, как можно быстрее отправить родителям первую тысячу крузейро своей карьеры. Правда, и свою премию в тысячу крузейро он прекрасно помнит. Пеле еще не знает, насколько тяжело это ремесло… Но у него есть время все узнать. Он вошел в мир еще полный добродушия и детской чистоты. Рамиго, блиставший на полях Испании десять лет, оценил индивидуальность маленького негра и почувствовал, что этот «парень с будущим».
Автобус катил среди богатых вилл города.
? Значит, мне не обязательно самому отвозить их в Бауру?
? Нет, дай их мне, я все устрою. Только…
? Что?
? Ты угостишь меня оранжадом, — лукаво сказал он.
? Конечно! — ответил счастливый Пеле.