Путь в Москву

Путь в Москву

Первым обратил на меня внимание и привлек в юношескую сборную РСФСР Иван Алексеевич Варламов. Тогда проводилось много турниров – «Юность», «Надежда». Не знаю, есть ли они сейчас. Хотя у талантливого мальчишки, где бы он ни родился, всегда был шанс проявить себя, показаться тренерам и специалистам.

Потом мною заинтересовалось московское «Динамо», куда меня пригласил сам Александр Александрович Севидов.

Кстати, забегая вперед, скажу, что на этих же соревнованиях Анатолий Коршунов определял кандидатов в юношескую сборную СССР, в составе которой я в 1977 году в Тунисе стал чемпионом мира. Ах, какая это была талантливая команда – Новиков, Сивуха, Баль, Балтача, Бессонов, Хидиятуллин… Главный тренер – Сергей Мосягин. В полуфинале мы тогда обыграли Уругвай, а в финале – Мексику (по пенальти). Когда вернулись домой, нас пригласили в управление футбола, поздравили, а потом сказали, что есть идея оставить эту нашу команду в неизменном виде и сделать так, чтобы она участвовала в чемпионате страны наравне с клубами. Идея была понятна: хотелось сохранить талантливую команду. Но, видимо, это было неосуществимо. Тем не менее через три года практически те же самые футболисты – но под руководством Валентина Александровича Николаева – стали чемпионами Европы среди молодежных сборных.

Однако вернемся в 1976 год. С московским «Динамо» я побывал на сборах в Гаграх, жил и тренировался в Новогорске. Но я и тогда понимал, и сейчас в этом по-прежнему уверен: меня пригласили в столь именитый клуб – к тому же обладающий набором высококлассных мастеров – для тренировок и учебы у именитых футболистов. Все шло к тому, что я должен был окончательно перебраться в «Динамо». Но мне надо было поступать в институт, и я уехал домой. Руководство брянского и московского «Динамо» решило, что для моей пользы будет лучше, если я продолжу играть за местное «Динамо» во второй лиге, а не сидеть на скамейке запасных в высшей. Однако в сезоне 1976 года мне довелось сыграть за команду из родного города всего два матча. В первом из них, в Калуге, я забил гол. После окончания встречи ко мне подошел один из тренеров московского «Локомотива» Борис Николаевич Петров – и я оказался в Москве во второй раз. Прилетел в Баковку, переговорил с Игорем Семеновичем Волчком – в то время старшим тренером команды, – сыграл за дубль (кстати, против московского «Торпедо»). Мы тогда проиграли не то 0:3, не то 0:4, и я сбежал домой. Нет-нет, не из-за разгрома. Просто мне одному стало тоскливо, неловко и неуютно. Но Петров снова приехал за мной и на сей раз перевез в Москву окончательно. Там, правда, возникли проблемы – я был подданным, если можно так сказать, московского «Динамо», из-за чего меня долго не могли заявить для участия в чемпионате. Наконец, удалось прийти к соломонову решению: меня на год отдали «Локомотиву» как бы в аренду. Было это в августе 1976 года. Конечно, слово «аренда» тогда было не в моде. Это сейчас все просто: закончился контракт – можешь переходить в другой клуб, если у него есть средства. А тогда если кто-то приписывался к команде – считай, навечно. Однако «Динамо» обо мне почему-то забыло, и я остался в «Локомотиве» до 1980 года – до того времени, когда он расстался с высшей лигой.

Потом обо мне пошли слухи: мол, зазнался Петраков – не хочет быть простой крестьянкой, а хочет быть столбовой дворянкой. На самом деле было вот что. После календарного матча в Ташкенте против «Пахтакора» я попал в больницу с подозрением на желтуху. Пролежал там недели две. И вот за те две недели у меня перебывали представители едва ли не всей высшей лиги. Звонил даже Лобановский – звал в Киев. Я всем вежливо отвечал, что подумаю, а сам ждал приезда только одного человека – Валентина Козьмича Иванова. И «папа», как мы называли Козьмича, приехал – уже ко мне домой. И сказал, что хочет видеть меня в «Торпедо». Если бы вы знали, как забилось тогда мое сердце, как тепло и радостно стало на душе, как в один миг в памяти пронеслось детство, образ отца, все мои мечты… Однако тот миг – такой короткий для меня – Иванову показался несколько затянутым, и он переспросил: «Так как, Валера?» Вместо ответа я взял чистый лист бумаги и написал заявление в «Торпедо». А слухи? Не скрою, посулы, которые мне делались, были соблазнительными. Кстати, и пугали меня тоже – армией, например. Свернуть на эту тропку, поддавшись то ли блюдечку с голубой каемочкой, то ли страху, было легко. И, наверное, никто меня за это не осудил бы. Но детская мечта и любовь к отцу перевесили. В «Торпедо» мне игралось хорошо. Другое дело, что были проблемы – не команды, не Иванова, а мои личные. И вспоминать об этом сейчас горько и тяжело. Но ради молодых футболистов, которые только-только входят в мир большого футбола, надо.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.