Гордимся!
Гордимся!
Вот уже десять дней, как закончился праздник — отшумел, растаял, словно Мишка в ночном небе, отошёл в историю.
Отошёл ли? Да нет. Остался с нами навсегда.
Олимпиады уходят в прошлое на страницах справочников, но продолжают жить в сердцах тех, кто их видел, на них присутствовал и, конечно же, кто в них участвовал. Олимпиада — это праздник, который всегда с нами.
Разумеется, праздники не бывают одинаковыми. Увы, некоторые из игр послевоенных лет были отмечены печальными событиями, но и они в конечном счёте прошли как праздники мира и дружбы, объединили сердца и души многих людей. Этому — главному в олимпийском движении — ничто не смогло помешать.
Московская олимпиада не просто удалась, стала заметной вехой на светлом олимпийском пути. Она показала, что попытки воздвигнуть на этом пути шлагбаумы обречены на провал.
И уж если говорить о спортивных достижениях, о накале спортивной борьбы, то Московской олимпиаде есть чем гордиться! 74 олимпийских рекорда, 36 — мировых! А сколько установлено ещё континентальных, национальных рекордов!
Какие не измеряемые метрами, секундами, килограммами рекорды красоты, мужества, воли, спортивного мастерства мы видели!
В гимнастике не бывает рекордов, но с чем сравнить выступление Елены Давыдовой, Александра Дитятина и Нади Команечи?
А разве не потрясает достижение Виктора Санеева, прибавившего к трём золотым ещё и серебряную медаль на своей четвёртой олимпиаде? Или кубинца Теофило Стивенсона, повторившего в боксе достижение трёхкратного олимпийского чемпиона венгра Ласло Паппа?
Я уж не говорю о рекордах Владимира Сальникова в плавании на 1500 м, Герда Вессига из ГДР в прыжках в высоту или поляка Владислава Козакевича в прыжках с шестом — достижениях, отмечающих новый рубеж в развитии спорта.
Да что там говорить, за малым исключением, какой вид спорта ни возьми, мы неизменно наблюдаем высочайшее спортивное мастерство.
Мы, советские люди, вправе гордиться выступлениями на Играх наших соотечественников — 80 золотых, 69 серебряных, 46 бронзовых медалей — это тоже рекорд!
Конечно, участвуй в борьбе некоторые сильные спортсмены, не приехавшие в Москву, итог Игр для нашей команды был бы иным, но всё равно советские спортсмены оказались бы сильнейшими. Да и то, что в десятке сильнейших оказалось подавляющее большинство команд социалистических стран, закономерно. То, что спортсмены 36 стран 5 континентов увезли домой медали, — лишнее свидетельство универсальности Московских игр, высокой ответственности, с какой готовились к ним повсюду.
Однако, говоря о достижениях, не хочется ограничиваться лишь спортом. Я имею в виду и ту атмосферу праздничности, спокойной уверенности, радости, которая царила в эти дни в нашей столице, традиционное русское гостеприимство, каждый раз заново поражающее наших гостей, и поразительную по яркости и разнообразию культурную программу. Я уж не говорю об организации соревнований и спортивных сооружениях, их технической оснащённости, которых, могу заверить как очевидец, не было ни на одной из прошлых олимпиад.
Хорошо сказал генеральный секретарь Международной федерации борьбы испанец Фернандо Конте: «Я считаю Оргкомитетом Игр весь советский народ».
Интересно было следить за тоном буржуазной, особенно реакционной, печати, чьи корреспонденты здесь, в Москве, освещали Игры. Дело прошлое, не будем называть имена и газеты. Но сколько предвзятости, иронии, скептицизма, прямой враждебности было в их первых репортажах и как постепенно восхищение перед московским олимпийским действом, трезвая оценка происходящего заставляли окрашивать сообщения из Москвы в иные, всё более светлые тона. Нет, конечно, были и те, кто, надев ещё дома чёрные очки, так и не снял их до конца — что ж делать, приказы хозяев надо выполнять, но большинство мало-мальски честных, здравомыслящих людей, хотя и недружелюбно настроенных до Олимпиады, многое изменили в своих взглядах после неё.
Впрочем, и тех, и других было меньшинство. Основная масса журналистов были профессиональными, объективными, отлично делавшими своё дело работниками. Они не расточали нам комплиментов, а просто рассказывали то, что видели своими глазами. Вот это и было высшей похвалой.
А теперь мне хотелось бы сказать об одном событии, которое произошло уже после Олимпиады и о котором не писали зарубежные газеты. То было деловое будничное заседание: городская Комиссия по подготовке и проведению Олимпийских игр 1980 г. подвела итоги проделанной работы. Не было на заседании олимпийских чемпионов, прославленных тренеров — всех тех, чьи имена гремели в минувшие дни. Здесь собрались люди, проводившие порой бессонные ночи в своих кабинетах, охрипшие от телефонных разговоров, не знавшие покоя не шестнадцать дней, а добрых четыре года, — работники министерств, ведомств, управлений Моссовета — те, кто обеспечил успешный ход Олимпиады. Они как бы представляли огромную армию советских людей — строителей, эксплуатационников, рабочих, транспортников, связистов, коммунальников… Да разве всех перечислить, кто своим самоотверженным трудом позволил провести этот грандиозный праздник.
В числе прочих по-деловому обсуждался и вопрос, как лучше, как полнее использовать всё то богатство, все те изумительные спортивные сооружения, что были построены к Олимпиаде, но отнюдь не для неё одной предназначенные.
Тысячи москвичей поселились в домах нового столичного района Олимпийская деревня, где в течение нескольких июльских недель 1980 г. жили лучшие спортсмены планеты. И это тоже Олимпиада. И это тоже навсегда останется с нами.