Заключение ВРЕМЯ ПРОЩАТЬ И ВРЕМЯ ПОБЕЖДАТЬ
Заключение
ВРЕМЯ ПРОЩАТЬ И ВРЕМЯ ПОБЕЖДАТЬ
Уставший, но безумно довольный Алексей Касатонов в раздевалке стягивал с ног коньки, одновременно отвечая на мои вопросы, когда откуда-то справа раздалось зычное: «Леха, иди сюда!»
Леха — вернее, Алексей Викторович — пошел. И спустя несколько секунд я увидел картину, которую предыдущие полтора десятка лет даже в самых смелых мечтах представить было невозможно. Надеюсь, тогдашние министр спорта России и тренер команды Колумбийского университета Нью-Йорка, а теперь президент ЦСКА и главный тренер «Крыльев Советов» за ее описание на меня не обидятся: в конце концов, карьеры действующих хоккеистов они давно завершили, строго соблюдать режим не обязаны, а не рассказать их поклонникам о том, какое удивительное событие произошло, я попросту не имею права.
Итак, Касатонов и Вячеслав Фетисов, автор зычного призыва, пили виски. Вместе. Тихо произносили спокойные, по- мужски сдержанные тосты, в которых не было ни напыщенности, ни лицемерия. А рядом на скамеечке, улыбаясь и радуясь, смотрел на них «дядя Боря», как нежно называли этого человека оба великих защитника. Отец Валерия Харламова. На те минут пять-семь, что Фетисов с Касатоновым провели вместе, все окружающие замерли и затихли — пролети вдруг в декабрьской раздевалке комар, его было бы так же хорошо слышно, как дудки на трибунах. Люди вмиг осознали важность момента.
Никому из нас, окружающих, не дано было знать, что на самом деле происходит в душах двух легендарных спортсменов, которые когда-то были лучшими друзьями, а потом оказались разведены жизнью по разные стороны баррикад. Понятия не имею — да и зачем мне это? — долго ли колебался Вячеслав Александрович, прежде чем позвать Алексея Викторовича, и о чем подумал тот, услышав до боли знакомый голос. Но одно готов утверждать наверняка: в этом взаимном порыве не было ни капли фальши и делалось все не на публику. И уж точно не на камеры: телевизионщиков в раздевалке в эти минуты не было вовсе, а фотографировал на память только сын Касатонова Леня. Да и нас, пишущих репортеров, оставалось раз-два и обчелся.
Ошибиться было невозможно: на те минуты, что Фетисов и Касатонов провели вместе, они забыли о существовании остальных. Может, хотя бы ради этого и стоило затевать первый в истории хоккейный матч на Красной площади?
Не в том ведь дело, что Первая Пятерка забила семь наших шайб из десяти, а в том магическом, волшебном ощущении, которое вызвала ее игра. К тому дню, 9 декабря 2006 года, мы напрочь забыли, как это бывает, когда пять человек двигаются, мыслят, даже дышат в такт. И вот спустя 17 лет после их последнего совместного выступления на чемпионате мира-89 в Швеции мы увидели это. И они сами увидели! И, может быть, поняли и почувствовали, что им все равно никуда не деться друг от друга. Что они, яркие и сильные личности, еще во много крат сильнее вместе.
О лучшем моменте для «трубки мира» (вернее, бумажных стаканчиков с Chivas Reagal 12-летней выдержки) невозможно было и мечтать.
— Когда проходит время, люди становятся мудрее и становятся способны прощать, — говорила мне перед матчем близкая подруга семьи Фетисовых певица Лариса Долина, спустя несколько минут потрясающе исполнившая гимн России. — Тем более — когда столько связано друг с другом. Люди начинают понимать, где мелочи, а где главное. Рада, что эта встреча состоялась, и не думаю, что она случайна. Мне не только кажется, что примирение возможно — я уверена, что оно произойдет. Все должно встать на свои места!
Тогда еще живой и здоровый актер Александр Абдулов был не менее эмоционален:
— Сижу в раздевалке и вижу, с какой любовью они относятся друг к другу. Все. В том числе и Фетисов с Касатоновым. Это потрясающе. Думаю, примирение состоится.
* * *
Аура для такого примирения была феноменальная. Тем, кто не был в ту волшебную субботу на Красной площади и не видел матча, понять это будет сложно. Для того, чтобы испытать всю полноту ощущений, нужно было смотреть на первую пятерку, Виктора Тихонова, Владислава Третьяка и остальную команду в свитерах с надписью «СССР» на фоне Спасской башни Кремля, слушать гимн, пусть уже и с российским текстом, в исполнении Долиной и поглядывать на огромный экран на ГУМе, где крутили кадры с участием тех, кто был на площадке. А потом 45 минут чистого времени смотреть, как под бой курантов прошлое становится настоящим. И дрожать, но не от холода, а от песен, звучавших в перерывах и после игры: «Трус не играет в хоккей», «Команда, без которой мне не жить», «Мы верим твердо в героев спорта»…
Послушайте первые, неприглаженные эмоции тех, кто там был. И вы все поймете сами.
Александр Абдулов: «Тот, кто все это придумал, — гений. Красная площадь, живая история века на льду… Фантастика. Просто фантастика».
Константин Цзю: «Обалдеть можно! Представить такое лет 15 назад — никакого воображения не хватит! Просто нереально!»
Вячеслав Фетисов: «Суперэмоции, суперощущения! Погода, зрители, сама игра, наша пятерка, место проведения — все сошлось под кремлевскими звездами. Такого больше не будет. Повторить это невозможно. После гимна я подъехал к Полу Коффи и Петеру Штясны, так они сказали, что слезы им на глаза навернулись. Представляете — даже им!»
Алексей Касатонов: «Когда гимн заиграл, и ролик со старыми кадрами на экране пошел, у меня слезы к горлу подступили. С трудом сдержался…»
Александр Могильный: «Такое бывает раз в жизни. Не представляете, какое удовольствие получил!»
Виктор Тихонов: «Это история. Такого никогда больше не будет! Настоящий праздник, от которого я, как, думаю, и все, получил удовольствие. А пятерка Ларионова — просто блеск!»
Я, конечно, не Станиславский, но убежден: изобразить, сыграть все эти эмоции невозможно. И не поверить в них — тоже. Как и в бурную реакцию Александра Якушева, когда судья Николай Морозов за 1,4 секунды до финальной сирены обнаружил у наших какое-то нарушение, которое по правилам субботней игры каралось не двумя минутами штрафа, а буллитом. И сборная мира сравняла счет. Спокойнейший, интеллигентный Якушев в это мгновение употребил в адрес Морозова непарламентское выражение и начал жаловаться на арбитра Тихонову. А кто-то говорил — дружеская ничья…
* * *
Вечером накануне игры Первая Пятерка встретилась в полном составе в ресторане «Эльдорадо», что напротив кинотеатра «Ударник». Нет, конечно, они были не одни: в гости к Пятерке приехали хоккеисты сборной мира и близкие друзья. Макаров сидел за столиком со старшим братом Николаем и с Круговым, Фетисов — с Полом Коффи и Дутом Брауном, который получал специальное разрешение от католического священника, чтобы православный Фетисов мог стать крестным отцом его ребенка, Касатонов и Ларионов — с семьями, а, к примеру, Скотти Боумэн — с послом Канады в России…
Но главное — встреча состоялась. Фетисов, приехавший в «Эльдорадо» чуть позже остальных, подошел к Касатоновым, поговорил с Алексеем, расцеловался с его женой Жанной…
«Именно эта встреча стала для меня самым трогательным моментом за эти дни. Честно говоря, все получилось даже лучше, чем я ожидал», — признался мне Касатонов.
Встретились с Касатоновым нормально, поговорили, насколько это было возможно при такой большой аудитории, — рассказал за час до матча Фетисов.
— Руки пожали?
— Ну конечно!
Словом, тогда и была заложена основа того, чему я стал свидетелем в раздевалке после матча на Красной площади. И здорово!
За несколько минут до начала матча, когда команды вышли из раздевалок, но еще не дошли до льда, засверкали вспышки блицев. И вскоре обнаружилось, что если по одну сторону от Фетисова — глава МЧС Сергей Шойгу, то по другую — Касатонов. А еще спустя секунды с их стороны прозвучал клич:
«Виктор Васильевич, идите к нам!»
Мы не преминули обсудить с игроками Первой Пятерки, как, по их мнению, будет вести себя во время игры Тихонов. Не будет ли по привычке кричать. Кругов был уверен, что нет: результат; дескать, не довлеет, и тренер будет получать удовольствие. Фетисов же отреагировал неожиданно: «Если не будет кричать, это плохо. Нельзя менять своих методов работы». И улыбнулся…
Сам Тихонов, с лица которого весь вечер не сходила улыбка, на мой вопрос: «Кричать будете?» — миролюбиво ответил:
— А зачем? Они же профессионалы, все в этой жизни уже прошли. Все мы удовольствие сюда приехали получать.
— Как прошла первая за много лет встреча с Ларионовым?
— Отлично. Она состоялась перед пресс-конференцией позавчера. Игорь обнял меня, сказал: «Отлично выглядите, Виктор Васильевич!» Время проходит, все мудреют, все становится на свои места…
После матча Фетисов то ли в шутку, то ли всерьез расскажет, что перед третьим периодом в раздевалке Тихонов пригрозил: «Если проиграем, домой никого не отпущу. Все сядут на сбор!»
И вот объявляют составы. Фетисов выкатывается на лед первым, Касатонов — вторым. Обмениваются репликами. Смотрят на трибуны, на Кремль — и сияют.
А перед самым началом игры — делают общий снимок. Как тот, что десять лет подряд печатали в газетах по всему миру. Касатонов обнимает Ларионова с Макаровым. Господи, да что им всем теперь делить?
Несколько лет назад, когда серьезно заболел Кругов, одним из первых, кто пришел к нему в больницу, был Касатонов. А семья Круговых, как призналась жена Владимира на 50-летнем юбилее Касатонова в московском ресторане «Яр», назвала сына в его честь — Алексеем. И так далее…
…Первые три смены Первой Пятерки — и три гола. В третьем случае потрясающий пас Ларионову через всю площадку под синюю линию отдал Касатонов. Настоящий Первый Пас в самом что ни на есть классическом его образце. Может, мне показалось, но после этой атаки Фетисов впервые сел рядом с Касатоновым на скамейке. И они втроем с Тихоновым начали что-то обсуждать.
Начинается второй период. Идет атака сборной СССР, Касатонов последним вкатывается в чужую зону и поднимает клюшку: дайте, мол, пас! Шайба у Фетисова. Пас следует незамедлительно.
Потом точно также Касатонов поднимает клюшку, когда шайба у Крутова. Делает паузу и «с кистей» бросает ее в «девятку» над плечом четырехкратного обладателя Кубка Стэнли Билли Смита. И, вернувшись на скамейку, слышит от Фетисова комментарий: «Молодец, Леха!»
Тихонов происходящее почти не комментирует — даже когда наши пропускают. Очередной выход один на один не реализует Александр Кожевников и с самоиронией бросает главному тренеру: «Надо было на сборах сидеть, Виктор Васильевич!» Тихонов от этого слова едва ли не шарахается: «Нет- нет!» Летит время!
Другие звенья нашей команды тоже стараются, но у них, в отличие от Первой Пятерки, мало что получается. Отличная вроде бы по именам вторая тройка — Могильный — Быков — Каменский. Два крайних форварда только что закончили карьеру (Могильный в раздевалке подтвердил мне: «Да какой «Амур», что вы? Я закончил с хоккеем. Больной весь»), великолепное их мастерство общеизвестно. Но рвутся к чужим воротам сами, напролом. И не получается: соперники все «читают». А у Первой Пятерки заранее прочитать ничего невозможно. Даже Тихонов позже скажет: «Думаешь, они одно сделают, а на деле получается совсем другое». И это Тихонов, который знает их как облупленных!
Так, словно на машине времени, к нам возвращалась великая Первая Пятерка.
* * *
«Если мы здесь все вместе — это уже ответ на ваш вопрос». Так Макаров ответил о возможности примирения внутри пятерки после такого матча. И добавил: «Не надо искать то, чего нет».
«Все мы нормальные люди. Да и время прошло», — это Фетисов. Так же высказывались и Касатонов, и Крутов, и Ларионов. Настало время прощать.
Жизнь — непростая штука. Фетисов с Касатоновым из друзей превращались во врагов. Ларионов с Круговым расходились в Ванкувере, куда приехали вместе играть за «Кэнакс».
Уже несколько лет не разговаривали к моменту матча на Красной площади Быков с Хомутовым, которые были не разлей вода. Не очень гладко складывались чиновнические отношения Фетисова с Третьяком, но во время третьего периода министр спорта через всю скамейку кричал президенту ФХР: «Дед, выходи внука защищать!» Большая часть пятерки в свое время отреклась от Тихонова, о чьей безжалостности ходили легенды… А ведь если вдуматься, сколько все эти люди сделали вместе! И собрал их в пятерку, и довел ее до блеска не кто-то другой, а именно Тихонов!
Психолог Рудольф Загайнов, впрочем, не верил, что все шероховатости можно разом устранить. Я спрашивал его:
— С точки зрения доктора психологических наук, Тихонов — хороший психолог?
— Никакой. Вообще. Столько ошибок, сколько сделал в отношении людей Тихонов, не сделал, наверное, никто. Мне Саша Могильный когда-то сказал: «В нем нет ничего человеческого». Нельзя обижать спортсмена — человека, который занимается очень опасным делом.
— Примирение Тихонова и игроков возможно?
— Нет. Есть вещи, которые не прощаются.
Думалось: неужели Загайнов прав? Но вот говорил мне тот самый Могильный, которого упомянул психолог:
— Тихонов, что ли, во всем виноват был? Времена такие были. Сейчас — другие. Мы идем вперед. Незачем вспоминать старые ссоры. Они все в прошлом.
Дай бог, если Могильный не кривил душой. И все остальные тоже — как и сам Тихонов, сказавший: «У нас все в порядке». Мне очень хотелось жесткое высказывание Загайнова не приводить вовсе — но, поступив так, я покривил бы душой и перед собой, и перед читателями. Тем более что и Быков в интервью для этой книги выразил такую же точку зрения, как и психолог.
Жизнь — непростая штука. Праздники — тем более такие, как 9 декабря на Красной площади, — сменяются буднями.
Проходит эйфория от встречи и волшебной игры, и наступает время каждодневной рутины, когда всплывают на свет старые проблемы и обиды.
Но тот теплый декабрьский день (даже сам Бог был за Первую Пятерку, их партнеров и их болельщиков!) должен был что-то изменить. Просто — должен был.
…Великий боксер Константин Цзю рассказывал мне:
— Мой отец — фантастический болельщик. До сих пор помню, как он смотрел хоккей в любое время дня и ночи, как ругался, когда мы проигрывали! Это потрясающие воспоминания. И быть сейчас рядом с этими ребятами, всеми вместе, фотографироваться с ними, общаться, брать автографы, да все это еще и на Красной площади… Нет слов.
И Цзю повернулся ко мне спиной, чтобы продемонстрировать автографы Первой Пятерки на футболке с надписью «Россия». И добавил: «Для отца это будет лучший подарок, который он только может себе представить!»
И великий теннисист Евгений Кафельников говорил: «Я на этих людях рос. Поэтому не мог сюда не прийти».
«Время прощать — писал я в "Спорт-Экспрессе". — Ради той радости, которую вы нам дарили, ради воспоминаний нашего детства, от которых, когда в субботу вы вышли на лед, комок вставал в горле. Спасибо вам за то, что вы есть. Дай вам Бог здоровья. И мира — с самими собой и друг с другом».
* * *
Почему я рассказал вам о ветеранском матче, который вроде бы не имел никакого отношения к Белым Олимпиадам с участием сборной России?
Потому что считаю: именно в тот день на Красной площади была создана та аура единения, которая после многих лет конфликтов и ссор воцарилась в отечественном хоккее.
Да, были приняты верные кадровые решения: президентом ФХР стал Владислав Третьяк, а главным тренером сборной — Вячеслав Быков. Их профессионализм и неподкупность, их адекватность и открытость для игроков, их знание игры и жизни по обе стороны российской границы, помноженные на материальную и моральную поддержку высших руководителей страны, помогли вернуть то, что разрушено, казалось, уже навсегда.
Но есть, убежден, в жизни что-то такое, что невозможно объяснить категориями ума и логики. И выигрывать одними этими категориями — тоже невозможно.
В тот незабываемый день на главной площади страны я не то чтобы понял умом, а именно почувствовал душой: наши хоккейные победы обязательно вернутся.
И они вернулись.
Не сразу: бронза чемпионата мира-2007 в Москве стала серьезной проверкой на прочность. При красивой и одухотворенной игре сборной результат стал безумным разочарованием. Четырнадцатый год подряд мы не смогли взять золото.
Дали бы слабину, начали бы искать крайних, выгнали одних, навешали ярлыков на других — и все вернулось бы на круги своя. Круги 90-х и первой половины 2000-х.
В тяжелые минуты и выясняется, кто люди на самом деле. Третьяк, Быков, Овечкин, угодивший в четвертое звено и не нашедший себя на том первенстве, другие игроки — все в те майские московские дни выдюжили. Оказались мужиками. И им должно было за это воздаться.
Это произошло уже год спустя. Когда по всем логическим выкладкам не могло произойти никак.
Ведь чемпионат мира-2008 в связи со 100-летним юбилеем хоккея впервые проводился на родине игры — в Канаде. И казалось невозможным, чтобы хозяева такое первенство «отпустили». И они, сметая всех с пути, дошли до финала. Где 18 мая встретились с нами.
* * *
…Мобильный телефон раскалился добела. Звонок шел за звонком — из Германии, Америки, Нижнего Новгорода… На дворе было за полночь, но все — в том числе и я, и, не сомневаюсь, каждый из вас — начисто забыли, что ночью звонить неприлично. Наплевать! Это — в «мирное» время!
А когда внутри все клокочет и пенится, когда безумно хочется поделиться своим счастьем, все условности летят в мусорное ведро.
Господи, мы дожили.
Я пришел начинающим репортером в «Спорт-Экспресс» в феврале 94-го. Порой кажется, что с тех пор прошла целая вечность. А чемпионами мира по хоккею мы за это время ни разу не были. И иногда казалось, что уже не будем…
Для меня это, признаюсь, был особый день. Впервые за 12 лет ко мне в Москву из Америки прилетели родители. И мы с отцом сидели у телевизора и болели за нашу сборную, как в детстве, — разве что стол был накрыт совсем не по-детски. В моей памяти крепко-накрепко засело: если мы вместе смотрим хоккей — сборная побеждает. И, как в сказке, все вернулось на круги своя. А я вернулся в детство.
Это могло произойти только так. По-киношному. В самом гениальном художественном фильме не смогли бы придумать такой сюжет, как в Квебеке-2008. Нет, вы только вдумайтесь: на первом в 100-летней истории ИИХФ чемпионате мира в Канаде «грохнуть» в бешеном финале родоначальников игры, проигрывая 1:3 и 2:4…
А кульминация?! А Ковальчук, судьба которого на этом первенстве, с нулем голов до финала, с дракой и дисквалификацией, — отдельный фильм, который взял бы все «Оскары»?!
Перед овертаймом телекамера показала его лицо крупным планом. Это было ошеломляющее зрелище. Илья щелкал зубами. Хищно, натурально по-волчьи. Учуяв добычу и на сто процентов зная, что уже ее не упустит. После его «ничейного» гола, ставшего для многострадального снайпера первым на чемпионате, для него больше не существовало пределов возможного.
А Федоров — это разве не отдельный фильм?! Человек, который за 15 лет существования сборной России не надевал свитер с этими буквами на мировых первенствах ни разу? Легендарный центрфорвард играл на чемпионатах мира в составе сборной СССР дважды — в 89-м и 90-м. И оба раза брал золото. Следующего пришлось ждать 18 лет. Во-сем-над-цать!
А другие герои Квебека? Семин, которого в 2007 году из- за опоздания на сбор «прокатили» мимо чемпионата мира в Москве? Овечкин, который тогда же не мог найти себя в четвертом звене? Набоков, который столько лет добивался возможности играть за Россию, и первый же его приезд на чемпионат мира стал триумфальным?
Это все — отдельные маленькие драмы, которые переплелись в одну огромную. Со счастливым концом, который свел с ума и вывел на улицы всю Россию. Или вы хотите сказать, что своим истошным воплем в момент победного гола Ковальчука не подняли на уши весь свой район, а то и город?!
В Канаде-2008, как в годы славного хоккейного прошлого, у нас было первое суперзвено и «вратарь республики». Только теперь не KLM и Третьяк, а вашингтонская «Смертная казнь» и Набоков. Во всем этом мне виделась перехватывающая дыхание символика. Тремя неделями ранее, на праздновании 50-летия Вячеслава Фетисова, вся великая пятерка — Фетисов — Касатонов, Макаров — Ларионов — Крутов — вышла на лед во Дворце спорта ЦСКА. А потом, на грандиозном банкете более чем на тысячу персон, они с семьями сидели за отдельным столиком. А вместе с ними — Владислав Третьяк и Виктор Тихонов…
Жизнь — мудрая штука, и она вновь объединила титанов, многие из которых годами не общались друг с другом. Они поняли, что все их противоречия не шли ни в какое сравнение с тем, чего они добились вместе. И эта атмосфера единения перенеслась к их преемникам. В Канаду. Вместе с игрой. Первый гол финнам в полуфинале — это ведь были они, Макаров — Ларионов — Кругов, перевоплотившиеся в Овечкина, Федорова и Семина!
А как эти парни даже не пели, а орали гимн России?! Возможно ли забыть выражение лица беззубого Овечкина в те секунды? Или лысо-бородатого Сушинского? И найдется ли теперь хоть один болельщик, который в ура-патриотическом угаре посмеет делить сборную на «россиян» и «забывших о своих корнях» энхаэловцев?…
А еще надо было снять шляпу перед Быковым — тренером-победителем нового поколения. Нам и на московском чемпионате понравилась его команда, ее бесстрашная игра и созданная в ней атмосфера. Недаром тогда во время церемонии награждения на Ходынке канадцам, в высшей степени заслужившим золото, московская публика кричала: «Россия! Россия!» И капитан канадцев Шейн Доун признавался мне, что это скандирование его команда прекрасно слышала…
В Москве-2007 Быкову, тренеру-новичку на уровне сборных, чуть-чуть не хватило опыта. А в Квебеке-2008 он показал еще и умение учиться на прошлогодних ошибках.
В Москве на месте травмированного Морозова в казанском звене на полуфинал вышел разрушитель Брылин, тогда как Овечкин остался в четвертом звене и бессильно бился, как выброшенная из воды рыба. Быков объяснял: «Овечкин играет в совсем другом стиле, чем казанцы». В Квебеке Ковальчук в решающем матче был поставлен к Морозову и Зиновьеву.
В Москве мы пропустили от Финляндии ответный гол, когда Овечкин вышел на розыгрыш большинства в непривычном качестве защитника. В Квебеке эту роль исполнял привычный к тому в «Атланте» Ковальчук.
В Москве голкипер Еременко сетовал на отсутствие в сборной тренера вратарей. В Квебеке таковым был лично президент ФХР, который для Набокова почти как отец родной. Третьяк помог своему ученику обрести чувство душевного равновесия — а при таком набоковском настроении титул лучшего вратаря ЧМ-2008 никому другому достаться в принципе не мог.
В Москве команда Быкова ринулась в полуфинале на финнов, оголяя тылы, — а те только этого и ждали. В Квебеке мы сыграли с ними на контратаках, отдав территорию. И — скандинавы не знали, что с ней делать…
Быков публично не признавал московских ошибок. Да и не надо! Потому что год спустя он их исправил. Молча. По-мужски. Так же, как и отреагировал на два матч-штрафа Ковальчука. Ни словом, ни намеком своего игрока не осудив. И в благодарность получив две главные шайбы турнира. А для России — пока две главные шайбы хоккейного XXI века.
* * *
Когда в мае 2009-го Россия обыграла ту же Канаду теперь уже в финале чемпионата мира в Берне, эмоции все-таки не дотягивали до прошлогодних. Это было, конечно, здорово, но как-то уже в порядке вещей.
Когда не выигрывали чемпионат мира полтора десятилетия и в финале с мегасюжетом победили Канаду в ее же логове — один масштаб чувств. Когда защитили собственный титул в нейтральной Швейцарии — чуть другой. И если в мае 2008-го звуки гимна России и рев автомобильных гудков откуда-то с улицы в три часа ночи побуждали присоединиться к ликованию, то в мае 2009-го — закрыть окно и вернуться ко сну. Радости и гордости вполне хватило во время церемонии награждения.
Все это говорится совсем не в укор хоккеистам и тренерам. Скорее — себе, да и вообще человеческой природе, которой свойственно привыкать к хорошему. И теперь нам уже было мало побед с разностью в одну шайбу в каждом из матчей плей-офф. И мы морщились от того, что в четвертьфинале с Белоруссией и в полуфинале с США все решалось на исходе третьего периода. С «Кленовыми Листьями» — да, с ними иначе и быть не могло, но тех, кто был до них, надо сметать со льда так же беспощадно, как во времена «Большой Красной Машины». Такого мнения, разумеется, придерживались далеко не все, но подобную сверхмаксималистскую точку зрения после четверть- и полуфинала мне доводилось слышать не раз.
Вот только на каком основании мы должны были всего этого ждать? У нас что, сборная точно в таких, как на чемпионате мира, сочетаниях тренируется 11 месяцев в году? Или блистательный Ковальчук был не единственной настоящей звездой в этом составе? Или в Берн с Цюрихом пожаловали лучшие российские игроки — Овечкин, Малкин, Набоков, Семин, Дацюк, Федоров, Андрей Марков? Или на Брызгалове не висел груз прежних неудач в сборной, начиная с Санкт-Петербурга-2000, и ему не надо было заново доказывать свой класс всей России? Или, едва приехав, не «сломался» абсолютно лучший защитник в этом составе — Волченков, а вслед за ним еще и Зарипов с Жердевым? Или тремя из четырех центрфорвардов не были пахари, а вовсе не творцы — Терещенко, Горовиков и Курьянов? Или в блестящей, как мы привыкли, форме подошел к ЧМ-2009 капитан Морозов? Или, или, или…
Золото-2009 могло быть только трудовым, в хорошем смысле слова «рабоче-крестьянским». Если в Квебеке можно было выиграть на сумасшедшем мастерстве половины того состава, то в Берне — исключительно на единстве, сплоченности и терпении. На зубах — так, как, собственно, и был сыгран финал, особенно второй и третий периоды.
Вдумаемся: были ли у нас теперь сочетания, которые все заранее назвали бы гордым словом «Тройка»? Как годом ранее Овечкин — Федоров — Семин и Зарипов — Зиновьев — Морозов? Нет, задача была намного сложнее — сложить игровой и человеческий пазл не из готовых звеньев, а из отдельно взятых людей. Причем куда менее звездных, чем в 2008-м.
В определенной степени Быков, как думалось, усложнил себе задачу сам — такие фигуры, как Яшин, Ковалев, Сушинский, Вячеслав Козлов, Даниил Марков, Житник и ряд других, ехать в Швейцарию вроде бы были готовы. Тренер предпочел им «рабочих лошадок», что многим показалось спорным. Но команда выиграла, а победителей не судят. Очень важно и то, что даже в самые сложные моменты решения этой задачи от Быкова ни на секунду не исходило нервозности. Даже во время финала его лицо оставалось настолько непроницаемым, словно его сегодняшний клуб «Салават Юла- ев» играл с «Витязем» и вел — 6:0.
Внушительное число — 14 двукратных чемпионов мира но многом самообман. Эта сборная была совсем другой. Таскающие рояль остались, по сути, те же, что и в Квебеке, но теперь им же нужно было на нем еще и играть. И то, что оба гола в финале забили «пролетарии» — Сапрыкин и Радулов, — говорило о том, что в нужный момент эти люди готовы выйти за пределы вроде бы объективных собственных возможностей. А красота золотого гола Радулова подчеркнула это вдвойне. И сотворил ее человек, выходивший на лед в последних матчах с серьезной травмой!
В Канаде Ковальчук мог позволить себе не забивать во всех матчах, кроме главного. За него было кому это делать. Теперь же у автора двух исторических квебекских шайб не оставалось иного выбора: нужно было вести остальных за собой. И вряд ли бывает более бесспорный титул MVP — самого ценного чемпионата мира, чем тот, который получил в Швейцарии наш капитан «Атланты».
Последнее название я упомянул не случайно. Менее всего хотелось, чтобы поднялась попсовая шумиха с ура-патриотическим уклоном. Мол, глядите, кто составлял большинство сборной России на ЧМ-2009. И смотрите на того же Радулова, приехавшего в Уфу, невзирая на действующий контракт с «Нэшвиллом», — именно этот поступок наперекор, дескать, и аукнулся в решающий миг финала ЧМ-2009!
Ерунда все это. Подвиг Радулова обусловило не возвращение в Россию, а его характер, поэтическая ярость, умение преодолевать боль и страх. И одними игроками КХЛ, при всем уважении к ним самим и новой лиге, мы бы в Швейцарии ни за что не справились. Вы представляете это золото без Ковальчука или без Брызгалова, привычного к североамериканскому артобстрелу, в полуфинале и финале? А кто вел за собой сборную-2008 — забыли? Делить наших чемпионов на кахаэловцев и энхаэловцев — глупость. Душу команды определяют не лиги, в которых игроки выступают, а сами люди.
Наконец, мы укрепили свое психологическое преимущество перед Ванкувером-2010. Две победы над Канадой в решающих матчах — для «Кленовых листьев», конечно, жуткий раздражитель. Но и комплекс — тоже. Недотерпи мы в Берне — и те бесценные крупицы квебекской уверенности в том, что канадцев в решающих матчах можно обыгрывать, растаяли бы.
Наверняка президент КХЛ Александр Медведев, произнося в Берне свои эпатажные слова о возможной покупке команды НХЛ и превращении ее в фарм-клуб «Витязя», это понимал. Допускаю, что это была умышленная «бомба» из арсенала психологической войны — с одной стороны, пусть даже чуть искусственно приподнять самооценку ряда наших хоккеистов, с другой — морально щелкнуть по носу соперников.
В Ванкувере такой моральный допинг не будет нужен. Я уже сплю и вижу Игры-2010. Если все, даст Бог, будут здоровы, такой команды у нас в российские времена не было еще никогда. Два лучших хоккеиста мира, Овечкин и Малкин, в самом соку. Четыре великолепных кандидата на три вратарские позиции. Плюс — двукратные чемпионы мира. Что еще нужно?
Есть лишь одно «но». Пока в эпоху «энхаэловских» Игр еще ни один действующий чемпион мира олимпийского золота не брал. Нам во что бы то ни стало надо нарушить эту традицию. Во-первых, чтобы впервые со времен появления хоккейных мега-Олимпиад стать лучшей командой мира по самому что ни на есть гамбургскому счету. А во-вторых, чтобы НХЛ решила-таки отправить своих игроков в Сочи-2014.
Честь и хвала Овечкину, Малкину и Ковальчуку, которые публично заявили, что выйдут на сочинский лед даже в том случае, если им это запретят. Но так хочется, чтобы против них вышли канадские, шведские, чешские овечкины, малкины и ковальчуки. Только тогда не будет таких ощущений, как на соревнованиях московской летней Олимпиады-80, бойкотированной многими западными странами. Только тогда у победы будет полный и настоящий вкус.
Надо во что бы то ни стало раздразнить у НХЛ аппетит к следующей Олимпиаде.
А сделать это можно, только выиграв Ванкувер.
Ни пуха вам, парни!
Игорь Рабинер — один из немногих российских журналистов, освещавших с места событий все три зимние Олимпиады с участием звезд НХЛ: в Нагано-98, Солт-Лейк-Сити-2002 и Турине-2006. Почему в Японии мы стали вторыми, в США — третьими, а в Италии вообще не попали на пьедестал? Секреты того, что происходило на олимпийском льду и за его кулисами, — в новом произведении самого популярного спортивного писателя-документалиста России, суммарный тираж книг которого уже достиг четверти миллиона экземпляров.
В феврале 2010 года сборная России примет участие в очередных Олимпийских играх — в Ванкувере. Можно ли считать наших хоккеистов, чемпионов мира двух последних лет, главными фаворитами? На этот и многие другие вопросы в откровенных интервью специально для этой книги отвечают президент Федерации хоккея России Владислав Третьяк и главный тренер сборной Вячеслав Быков. Если вы хотите настроить себя на «волну» Олимпиады, то не найдете способа лучше, чем прочитать «Хоккейное безумие: от Нагано до Ванкувера».
«Назову свою карьеру удачной, если в ней будет победа на Олимпиаде. Она для меня намного почетнее, чем выигрыш Кубка Стэнли» (2004).
Илья Ковальчук
«Диалог с людьми из федерации хоккея невозможен. В Солт-Лейк-Сити я еду выступать за команду России и Фетисова, но не ФХР» (2002).
Сергей Федоров
«Руководство страны дало добро Фетисову. Мы не можем не прислушаться к мнению президента России» (2002).
Александр Стеблин
«Кубок Стэнли дети в моем родном Екатеринбурге уже увидели. Хочу показать им золотую олимпийскую медаль» (2004).
Павел Дацюк
«Быков провел много лет в Швейцарии. Но парадокс: в нынешнем российском хоккее мировоззрение цивилизованного человека — это минус!» (2005).
Алексей Касатонов