14 СЕНТЯБРЯ

14 СЕНТЯБРЯ

Снова по две тренировки в день. В зале «Йоханнесхоф исстадион» было довольно прохладно – приятная перемена по сравнению с душными канадскими залами. Чувствовал я себя хорошо, но энергии во мне не осталось. Не было ни сил, ни выносливости. Давал себя знать шестидневный перерыв в тренировках.

Лед здесь почти на двенадцать футов шире, чем у нас в Канаде, хотя длина поля такая же. Все четыре угла очерчены довольно резко, так что значительно возрастает пространство позади ворот. Нам сказали, что московский лед является почти точной копией «Исстадиона». Поэтому до отъезда в Москву на следующей неделе нам надо будет внести в игру кое-какие коррективы.

Большинство игроков НХЛ выбирают обычно позицию неподалеку от борта. Но если они прибегнут к такой тактике здесь, то будут слишком разбросаны по полю и окажутся в неудобном положении для бросков. Рациональнее вести в нападении надежную позиционную игру и не думать о том, где находится борт. Что касается защиты, то, по-моему, ребята опасались, что при большей ширине поля более юркие и быстрые советские хоккеисты смогут обходить их вдоль борта и совершать броски с флангов. Но после двух дней тренировок мы убедились, что страхи напрасны. На более широком поле как раз и нужно оттеснять нападающих к флангам, уменьшая тем самым угол броска.

Раньше я не понимал, почему, играя в Канаде, Третьяк ни разу не выехал за ворота, чтобы остановить шайбу для своих защитников. Теперь я это знаю. Расстояние от линии ворот до борта здесь по крайней мере на пять футов больше, чем на североамериканских полях. Так что, пока доедешь до шайбы и вернешься в ворота, уйдут целые сутки. Теперь мне ясно, что и мы не будем успевать совершать выходы за ворота.

Именно по этой причине нам придется в корне пересмотреть свою тактику. В НХЛ осмысленная игра за воротами почти не ведется; зато в борьбе за шайбу щедро применяются силовые приемы. Здесь же за воротами можно разыгрывать целые комбинации. Можно контролировать шайбу, пасовать ее, делать все, кроме бросков по воротам. По-моему, такой хоккей очень хорош. Когда команда в большинстве, можно передать шайбу крайнему нападающему, находящемуся в углу, и тот имеет возможность держать ее хоть тридцать секунд, пока его товарищи займут выгодную позицию для паса или броска.

У меня игра не клеится. Похоже, я совсем вышел из формы. Все делаю не так, как надо. Ни капли уверенности. Я разучился играть в хоккей. Место в воротах выбираю наугад, по наитию. Правда, иной раз ничего другого и не остается делать. Когда игрок недалеко от тебя и никем не прикрыт, приходится лишь гадать, куда пойдет шайба, иначе у тебя нет ни шанса спасти ворота.

Тут вратарь очень легко попадает впросак, особенно на тренировках, когда он более или менее знаком с манерой игроков, владеющих шайбой. Здесь уже неважно, кто обстреливает ворота – средний игрок НХЛ или «звезда»: в одних и тех же ситуациях большинство игроков поступает примерно одинаково. Значит, вратари имеют возможность предвидеть, как в данный момент поведет себя тот или иной игрок. Именно по этой причине вратари с годами начинают играть лучше. Их реакция не становится острее, но у них прибавляется опыта и вырабатывается инстинкт на возможные действия хоккеиста в той или иной игровой ситуации. Однако опасно гадать там, где гадать уже нельзя. Форварды тут же тебя раскусят, начнут играть по-другому, и ты сраму не оберешься. А у таких игроков, как Эспозито и Рателль, вообще нет стандартных приемов. Стоит тебе решить, что их любимый бросок – в левый нижний угол, как шайба летит в верхний правый. После этого начинаешь чувствовать себя идиотом.

На сегодняшней тренировке Ред Беренсон вышел на меня с левого фланга. Ред очень хорошо бросает из неудобного положения, любит проходить вдоль ворот и посылать шайбу тыльной стороной клюшки над левой рукой вратаря – моей свободной «ловящей» рукой – в верхний угол ворот. Он делает это так хорошо, что даже, зная его намерения, шайбу порой невозможно остановить. На сей раз я не стал ждать, пока Ред совершит свой трюк, а сразу занял в воротах нужную позицию: переместился к левой стойке и высоко поднял левую руку.

Ред тут же смекнул, в чем дело, но вида не подал: он начал свой любимый маневр, но в самый последний момент спокойно протолкнул шайбу в ворота между моим правым коньком и штангой. А я в это время торчал в противоположном углу с нелепо поднятой кверху рукой. Глупо же я выглядел.

За нашей тренировкой наблюдал Ульф Стернер. Его считают одним из лучших игроков шведской сборной. Мне рассказывали, что в середине шестидесятых годов этот талантливый хоккеист участвовал в играх НХЛ за «НьюЙорк рейнджере», но наши профессионалы отнеслись к нему безжалостно. Известно, что европейцы, в особенности шведы, недолюбливают, мягко выражаясь, жесткой силовой борьбы у борта и в углах. А профессионалы то и дело испытывали Ульфа на прочность, покуда ему это не надоело. И он решил вернуться на родину. Три года назад я смотрел, как он играет против канадской сборной, мне показалось, что он все еще не оправился от встреч с профессионалами.

После тренировки мы задержались на льду, чтобы показать молодым шведским игрокам кое-что из наших приемов. Вообще-то наш тренировочный процесс выглядит не очень солидно, и мне кажется, ребята почувствовали это. Иной раз мы любим пустить пыль в глаза – например, игроки как из пулемета расстреливают вратаря с десяти – пятнадцати футов – в расчете на простаков-американцев («Вот бедняге вратарю достается!»). Но в Европе тренировки проходят более серьезно. Шведы, например, отрабатывают на них игровые ситуации. О нас этого не скажешь. Слишком уж часто мы тренируем быстрый отрыв троих игроков. А часто ли такие ситуации случаются во время игры?

Отношение шведской прессы к канадским хоккеистам в последнее время явно изменилось. Когда в Стокгольм приезжала наша сборная любительская команда, газеты обычно пестрели такими заголовками: «К нам опять прибыли канадские звери». Чего только о нас не писали в газетах! У шведов, однако, есть веские причины не любить канадцев. Они считают, что канадский хоккей, силовой и достаточно грязный, являет собой отвратительное зрелище. Они предпочитают комбинационную игру с минимальным физическим контактом игроков. А канадские хоккеисты во время встреч со шведами обычно применяют жесткие силовые приемы. На следующий день газеты пестрят карикатурами, в которых канадцы изображаются в виде животных.

Но мы, профессионалы, – не любители и не животные; и шведы, между прочим, сами нас пригласили. К тому же обе игры в субботу и воскресенье будут главным событием торжеств, посвященных пятидесятилетию шведского хоккея. Так что шведы сейчас стараются нам угодить и делают все, чтобы мы чувствовали себя как дома.

После тренировки состоялся еще один прием, на этот раз в резиденции канадского посла в Швеции Маргарет Мигер. Она живет за городом на берегу маленького озера в очень большом доме. Само посольство занимает прекрасное здание в центре Стокгольма. Мне непонятно, зачем нам нужна такая роскошь в Швеции: торговля у нас с ней небольшая, главным образом бумажное сырье, бумага да древесина. К тому же не думаю, чтобы Стокгольм был важным центром в дипломатическом отношении.

На приеме мы отметили день рождения Гарри Синдена. Ему сегодня исполнилось сорок, но готов держать пари, что за последний месяц он постарел лет на двадцать. В целом прием прошел лучше, чем обычные дипломатические рауты, потому что сотрудники нашего посольства в Стокгольме оказались нормальными, милыми людьми, которые не корчили из себя дипломатов.

Во время приема шведский тренер Лассе Лилье интересовался, не соглашусь ли я поработать летом в их хоккейной школе. Возражений у меня не было. Существует большая разница между европейскими и североамериканскими хоккейными школами. Последние представляют собой летние спортивные лагеря с хоккейным уклоном. Обучение хоккею в таком лагере сводится у нас к минимуму: ребята проводят на льду два-три часа в день под наблюдением посредственных тренеров, которые фактически ничему их не учат. Ребята гоняют себе шайбу по полю. Лично я считаю, что мы недооцениваем нашу молодежь, многие действительно хотят учиться.

В европейских школах дело поставлено гораздо лучше. Здесь на тренировках отрабатывается техника, которая применяется затем во время двусторонних игр. Ребята занимаются хоккеем от семи до восьми часов в день, но это не означает, что все это время они играют на льду. Они занимаются физической подготовкой, теорией игры, смотрят учебные фильмы. Лассе сказал мне, что, по его мнению, вратарская техника – это единственное, что европейцы могут позаимствовать у североамериканцев. Интересно: русские говорили то же самое, а потом показали нам мистера Третьяка.