Таинственные силы в спорте

У «Барселоны» есть необычное качество: порой они вдесятером начинают играть лучше, чем в полном составе. Хотя часто они сметают всех с поля и одиннадцатью футболистами, оставаясь на поле вдесятером, игроки «Барселоны», кажется, обретают невероятную силу, поскольку понимают, что для победы нужно выложиться полностью.

При подготовке к матчу важно ответить на следующий вопрос: каков план на тот случай, если вам придется остаться вдесятером против полного состава соперников?

Хотите ли вы как можно компактнее сыграть в обороне? Соперникам порой сложнее играть против десяти футболистов, формирующих массивный защитный блок, чем против одиннадцати играющих на победу. Но нет: оставаясь вдесятером, «Барселона» идет по совсем другому пути, нагнетая давление и переключаясь на персональную защиту. Поразительно, потому что в этом случае нужно поддерживать строгую дисциплину — гораздо серьезнее, чем при полном боекомплекте.

Это становится очевидным сразу после удаления в вашей команде. Вы автоматически получаете некое ускорение: странным образом словно бы переключается какая-то неизведанная передача. Неожиданно игроки начинают накрывать соперника не в трех метрах от себя, а в полуметре; футболисты пластаются в подкатах, чтобы достать уходящий мяч, становится больше нарушений, больше реакции на судейские решения; игроки чуть сильнее подбадривают друг друга, а когда они принимают удар на себя, то не поворачиваются боком, а встречают мяч лицом вперед, хотя и понимают, что это может быть больно.

Не работают ли здесь какие-то таинственные силы? Или дело просто в менталитете? И что происходит, когда команда внезапно переламывает в последнюю четверть часа ход матча, чтобы вырвать победу из рук противника? Она чует кровь?

Когда пахнет кровью

Идеальный пример того, что бывает, когда команда почувствовала кровь, — игра «Ливерпуля» в 2005 году в стамбульском финале Лиги чемпионов с «Миланом». Казалось, что итальянцы не испытают проблем: к перерыву они вели 3:0, а на поле находились такие звезды, как Мальдини, Кафу, Неста, Стам, Гаттузо, Пирло, Кака, Креспо, Шевченко и Зеедорф. Но как только начался второй тайм, «Ливерпуль» бросился в отчаянное наступление, которое увенчалось тремя ответными голами за первые пятнадцать минут. В итоге английская команда победила, поскольку игроки «Милана» так расстроились, что в серии пенальти не забили целых три раза.

Когда вскоре после перерыва «Ливерпуль» забил гол и счет стал 1:3, я внезапно понял, что сейчас что-то произойдет. Это было странное, неуловимое чувство. Стало заметно, что итальянские болельщики на стадионе ощутили страх — каким-то животным инстинктом. Игроки «Милана» тоже это почувствовали. Спинным мозгом. Почему? Какая-то общая первобытная сила появляется, когда вы забиваете: все сразу начинают верить в себя. То же ощущение возникает, когда вы заходите куда-нибудь и сразу понимаете, хорошая там атмосфера или неважная. Никто ничего не говорит, но вы просто это чувствуете. Ощутив страх соперника, вы одновременно испытываете такой прилив уверенности и энергии, что это похоже даже на какое-то астральное путешествие. Инстинкт берет свое.

Что-то подобное я чувствовал на чемпионате Европы в 1988 году. В групповом матче мы проиграли сборной СССР, сильнее русские выглядели и в финале. Пока мы не забили первый, а затем и второй гол. Особенно важно было то, как именно провел второй мяч Марко ван Бастен: стало ясно, что от такого уже не оправиться. Даже когда они били пенальти. И он не стал для русских спасением: ван Брёкелен был исключительно уверен в своих силах — он точно знал, в какой угол будет метить Игорь Беланов.

Такие вещи часто случаются в детском саду: заведите в комнату несколько дошколят, поставьте в центре новенькую игрушечную машинку и уйдите. В результате начнется общий хаос, по итогам которого выживет сильнейший. Такое поведение связано с первобытными инстинктами. Что вы излучаете: раздражение или уверенность? Это сразу считывается окружающими. Если вы целый день слоняетесь по школе с опущенными глазами, вы будете жертвой. Сто процентов.

Есть ли такое понятие, как команда-жупел? Что ж, даже у лучших клубов мира есть соперники, которых они больше всего боятся. Когда я играл в «Милане», для нас таким соперником была «Верона». «Манчестер Юнайтед» нечасто проигрывает «Ливерпулю». Указать причину этого сложно, потому что никакой причины и нет. Дело действительно в ощущениях. По каким-то причинам эти клубы не могут выносить друг друга, и каждый раз перед игрой думаешь: на этот раз у них получится. Но в итоге не получается — пока в один прекрасный день все не меняется. Как в прошлом сезоне все изменилось для «Ливерпуля», выбившего «Манчестер Юнайтед» в ? финала Лиги Европы.

Еще один феномен состоит в том, что некоторые команды чуть ли не из себя выпрыгивают в одном матче, а через неделю следует осечка в игре с записным аутсайдером, когда команда, кажется, играет вполноги. В пору моих выступлений за «Милан» соперники постоянно выкладывались в матче с нами на 110 процентов, играя на пределе возможного — или даже за его пределами. Для этих команд игра с «Миланом» была событием года. Конечно, это делало нас только сильнее. Как ни странно, когда я перешел в «Сампдорию» и мы играли с теми же самыми клубами, от бойцовского духа, который переполнял их в играх с «Миланом», почти ничего не оставалось.

Тех, с кем отчаянно боролся «Милан», «Сампдория» проходила уверенно. Разумеется, я задавался вопросом: как такое вообще возможно? Столь ощутимая разница кажется невероятной, и это чрезвычайно странно. Сезоном ранее я играл с теми же соперниками в составе «Милана», и сражались они гораздо более отчаянно.

Дело в менталитете. Играя с заведомо более сильной командой, вы знаете, что нужно приложить все усилия, если вы хотите приобрести очки. Напротив, если вам противостоит команда более слабая, вы нередко думаете, что матч будет легкой прогулкой. Первое всегда сознательно, второе происходит на подсознательном уровне. В «Милане» я за сезон забивал не более девяти мячей, в «Сампдории» же отличился шестнадцать раз. И дело не в моем внезапном прогрессе, просто защитники, игравшие против «Сампдории», предоставляли мне куда больше пространства. В «Милане» же соперники всегда играли с нами очень плотно.