«Монреаль»

Воспитатель Клод Жюльен. – Русская рулетка. – Героическая серия с «Бостоном». – Саку Койву.

В отличие от «Питтсбурга», мой уход из «Рейнджере» в марте 2004 года получился не на оптимистичной ноте. Я играл неважно, чувствовал себя не в своей тарелке. Народ на трибунах «Мэдисон Сквер Гарден» начинал недовольно гудеть в мой адрес, едва я получал шайбу. Терпеть это было очень тяжело. Если бы меня не отправили в «Монреаль», я бы сам пошел к руководству нью-йоркского клуба и попросил об обмене. Говоря начистоту, когда я узнал новость о своем переходе, то обрадовался. Редко встретишь такую реакцию у хоккеиста, которому предстоит делать резкий поворот в карьере. Но я собрал вещи и на следующий день был уже на тренировке «Канадиенс». Предстояло забыть все плохое, впереди ждало много работы. Ведь «Рейнджере» в который раз оказывался за чертой плей-офф, а «Монреаль» вроде бы попадал в кубковую восьмерку Восточной конференции.

Разумеется, я не ожидал легкой жизни. Монреаль – хоккейный город… Нет, не то выражение. Монреаль – город, где хоккей, как вторая религия. Если будешь играть плохо, на тебя конкретно насядут журналисты, болельщики станут освистывать каждый твой шаг. С другой стороны, я долго выступал в «Рейнджере». Нью-йоркская пресса – тоже не сахар. Я уже знал правила игры, как выживать в хоккейной команде большого города. У меня был иммунитет. Поэтому особого внимания на давление общественности не обращал. А видел в будущем больше хорошего – игровую самореализацию, красивые победы, клуб с прекрасной организацией труда…

«Монреаль» отправлялся в выездное турне, и я поехал с командой. В матче с «Сан-Хосе» участия не принял – накануне два дня подряд играл за «Рейнджере», и тренер «Канадиенс» Клод Жюльен, понимая мою перенагрузку, дал отдохнуть. Дебют получился в матче с «Финиксом». Я вышел на лед, и через несколько смен… мне выбили плечо. Соперник применил силовой прием, я неудачно врезался в борт. Начало «лучше» не придумаешь. На больничном сидел еще семь-восемь матчей. Вышел в самом конце регулярного чемпионата. Принял участие еще в 11 играх и набрал лишь 3 (1+2) очка. Почему так мало?

Сразу после обмена у меня состоялся разговор с Клодом Жюльеном о том, каким он видит мое место в команде. Тренер сказал, что не хочет связывать мне руки. С другой стороны, я должен не увлекаться индивидуальным хоккеем, не выбиваться из общего ритма «Монреаля». Первый матч вроде бы прошел нормально, а потом Жюльен начал меня воспитывать. За ошибку в игре держал на скамейке. Зная мои качества, как форварда, регулярно не выпускал в большинстве.

Тренер вызывал к себе в кабинет или снова объяснял на командном собрании, что именно я должен делать на площадке. Я исполнял, но опять или мало играл, или не получал возможности раскрыться в неравных составах. Жюльен меня успокаивал: «Не волнуйся, Алекс, у тебя пойдет игра». Я отвечал: «Совершенно не волнуюсь. Думаю, за карьеру я уже доказал свою состоятельность, как форварда. Вы знаете, как я играю. Просто сейчас вы не используете мои способности. Чем я занимаюсь на площадке? Выхожу, как нападающий четвертого звена, который вбрасывает шайбу в чужую зону, бежит за ней к бортику, толкается, бьется с соперниками. Это не мой стиль». – «Да, да, я понимаю», – согласно кивал головой Жюльен. Но ничего не менялось, и снова продолжалась та же канитель. До конца регулярного чемпионата я больше мучился, чем играл. Даже генеральный менеджер «Монреаля» Боб Гейни приходил на нашу встречу с тренером. Он тоже не мог разобраться, почему я не выступаю в полную силу. А мне было обидно: очень хотелось изменить ситуацию, а сделать это никак не получалось.

Потом начался плей-офф – в первом раунде мы попали на «Бостон». И проиграли в стартовом матче на выезде со счетом 0:3. Приехали в гостиницу, все мрачные. Подходит Жюльен: «Алекс, хочу с тобой поговорить». Идем к нему в номер, и начинается старая песня: «Я не могу понять, чем ты недоволен? Почему ты так играешь?». Я тоже начал заводиться: «Я нормально играю. Но я не чувствую себя лидером в команде. Не понимаю, зачем взяли меня из «Рейнджере». Какой в этом смысл? Глядите на мою статистику за карьеру, ждете каких-то чудес. Но играть толком не даете, потому что не хотите ставить одних хоккеистов выше, чем других. Как вы любите говорить, у нас все находятся на одинаковом уровне, ведь мы – одна команда. Но мы же все не на равнозначном уровне по классу, как хоккеисты. У кого-то больше способностей, у других – меньше». Жюльен кипятится: «Ачто ты вообще хочешь?». – «Да ничего. Просто используйте мои качества, чаще доверяйте. Понимаете, плей-офф – это как русская рулетка. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Вы не на словах, а на деле дайте мне больше шансов раскрыться. Да, все делают ошибки. Но велика вероятность, что такие изменения пойдут на пользу «Монреалю», нежели принесут вред. Так давайте попробуем!».

«Да-да, я понимаю», – задумался Жюльен. А потом спросил, как ребенок: «Вот ты говоришь, плей-офф похоже на казино. Если я сделаю по-твоему, какова вероятность, что мы выиграем?». – «Даю семьдесят процентов на тридцать в вашу пользу». – «У-у, я думал, это будет девяносто на десять», – расстроился Жюльен. – «Но ведь и не пятьдесят на пятьдесят. С такими шансами можно играть», – успокоил его я… Странный разговор – как с пацанами на улице, а не с тренером. Но после этого моя роль в команде изменилась. Хотя злоключения не закончились…

В четвертом матче серии, когда мы играли в Монреале, уже во втором овертайме я получил шайбу и пошел в атаку. Но форвард «Бостона» Трэвис Грин с размаху саданул меня клюшкой по руке. И так «удачно», что угодил в незащищенное место – точно по нерву. Думаю, один раз из тысячи так можно попасть. Я непроизвольно дернулся, потерял шайбу, согнулся от боли и на полном ходу врезался в своего защитника Шелдона Сурея, который был последним в нашей зоне. Форвард «Бостона» Глен Мюррей подхватил шайбу, вышел один на один и забил гол. Счет в серии стал 1–3.

И началось… Стали поносить меня на всех углах. По телевидению заявляли, что Ковалеву не хватает характера. Нужно было терпеть боль и не терять шайбу. И тут же в газете публиковали фотографию, где я сижу в раздевалке, и у меня вся кисть синяя и опухшая из-за удара… Я не обращал внимания на то, что говорит публика. Не собирался словами доказывать, что я – не верблюд. Надо было выходить на следующий матч и забивать. Я не сомневался, что «Бостон» мы пройдем, хотя «Медведи» закончили регулярный чемпионат на втором месте в Восточной конференции, а мы – на седьмом. Неважно. Я все равно чувствовал, что мы сильнее.

Откуда была такая уверенность? Во-первых, я видел настрой команды. У нас проявилась какая-то особенная злость – на себя, на всю эту ситуацию. Во-вторых, несмотря на статус фаворита, «Бостон» не показывал ничего особенного. «Монреаль» выглядел быстрее и сплоченнее, голевых моментов мы создавали больше. Ну и, в-третьих, очень мне не хотелось прерывать свою серию. Я ведь никогда за карьеру не вылетал из плей-офф уже после первого раунда.

В пятом матче мы победили вчистую – 5:1 в Бостоне! В той игре я забросил свою четвертую шайбу в плей-офф-2004. Хотя выступал с травмой: палец, который повредил Грин, сильно ныл, мне его прижимали пластырем к кисти, я не до конца чувствовал руку… Шестая встреча – снова наша победа, уже 5:2. Седьмой поединок должен был состояться в Бостоне. «Монреаль» – очень именитый клуб, но никогда в своей истории «Канадцы» не спасали серию при счете 1–3. Тем не менее, мы были полны решимости прервать неудачную традицию. Наша команда вышла на матч мобилизованной до предела.

Важность игры сложно переоценить, но мы ничего особенного не делали. Настраивались на матч, как обычно. Нам было легче, чем «Бостону» – им выступать перед своими болельщиками, которые начнут кричать, станут гнать их вперед, а в случае ошибок станут психологически давить. По мне во время плей-офф в гостях играть легче, чем дома.

К тому же «Бостон» изначально избрал неверную тактику. «Медведи» решили нас не обыграть, а избить. Они даже на шайбу не смотрели, а сразу летели к нам, чтобы врезать в корпус, впечатать в борт. Один из соперников применил против меня эффектный силовой прием. Со стороны показалось, что меня просто сломали. После матча журналисты с тревогой спрашивали: «Кови, ты в порядке? Как выжил от такого удара?». – «Нет, все нормально. Это со стороны смотрелось страшно, а так боли не было. Наоборот, этот удар стал для меня и команды своеобразным будильником, который растормошил нас и поднял в атаку». Первый гол на 51-й минуте забил Рихард Зедник. Он же отличился за восемь секунд до сирены. Я оба раза ему ассистировал. Наш вратарь Жозе Теодор не пропустил ни одной шайбы. 2:0 – победа «Монреаля» на характере.

В четвертьфинале мы попали на «Тампу»… Так получилось, что и в плей-офф-2004, и в плей-офф-2006 мы уступали командам, которые в итоге выигрывали Кубок Стэнли. Тогда это была «Молния», через два года – «Каролина». Получается, кто нас побеждал – тому зеленая дорога до финала. Но обидно, честное слово. Та же «Тампа» нас ни в чем не превосходила. Если бы не их вратарь Коля Хабибулин, мы бы победили южан без проблем. Я так и сказал журналистам сразу после локаута: «У «Тампы» сейчас не будет Хабибулина, который перешел в «Чикаго». Вот увидите, совсем другой станет команда». Так и вышло: «Молния» резко сдала. А тогда Хабибулин вытаскивал из своих ворот невероятные шайбы. Мы создали кучу голевых моментов. Речи не шло о том, что «Монреаль» обессилел после изматывающей серии с «Бостоном», лишился эмоций. Нет! С «Тампой» было проще играть – «Медведи» все здоровые, как на подбор, с ними тяжело толкаться. А у «Тампы» большинство игроков средних размеров, мы бились на равных. Тем не менее, «Канадцы» уступили в серии 0–4 и выбыли из плей-офф.

В первой половине сезона – 2005/06 я получил травму колена. Точнее, ногу я повредил еще во время предсезонки. Все ребята отправились работать на велотренажере. Я не подумал и пошел с ними, чтобы не было претензий со стороны тренера. А мне нельзя давать сильную механическую нагрузку на колени. После той тренировки нога начала затекать, в суставе появились боли. Я доиграл до ноября и понял, что затягивать с операцией нельзя – дальше будет только хуже, да и Олимпиада на носу. Лучше лечь под нож хирурга в начале года, чем перед плей-офф – неизвестно еще, как быстро удастся набрать форму.

На площадке я не мог делать все в полную силу. По прямой, например, катался без проблем. Но резко крутануться на одном коньке не получалось – было больно. Приходилось, как в замедленной съемке, сначала тормозить, а потом переносить вес тела на другую ногу или вообще отдавать пас. Потом колено перестало сгибаться до конца. Играл я процентов на семьдесят от своих возможностей… Как сейчас помню, в матче с «Торонто» отдал 400-ю голевую передачу за карьеру. И на этой мажорной ноте отправился на операцию – в Питтсбург, к доктору Бурку, который раньше уже восстанавливал мне колено, когда я играл за «Пингвинов».

Два остальных рубежа, до которых оставалось сделать всего один шаг – 700-е очко и 300-й гол в НХЛ – решил преодолеть после возвращения. А оно получилось скорым. Хотя врачи говорили, что мне нужно будет восстанавливаться полтора месяца, я уже через три недели тренировался. Собирался раньше выйти на лед, тем более что «Монреаль» накрыла волна травм, команда стала чаще проигрывать.

Первый матч оказался удачным. Мы дома принимали «Оттаву», которая играла в том чемпионате очень ярко. Ворота «Сенаторов» защищал мой старый знакомый – Доминик Гашек. Мы проигрывали 0:3, но потом собрались и сравняли счет. Я отдал две передачи, забросил третью шайбу и был точным в серии буллитов. Как раз оба юбилея отметил, и принципиального соперника по канадскому дерби победили.

После Олимпиады у «Монреаля» словно открылось второе дыхание. Команда значительно прибавила, хотя у нас в составе хватало игроков, ездивших в Турин и перенесших двойную перегрузку. Я сам выдал серию из десяти результативных матчей. Важно, что мы обрели уверенность на финише. Да и голкипер Кристобаль Юэ играл замечательно. У команды повышался настрой. Все старались помочь друг другу, чаще блокировать шайбу, играть энергичнее. Каждый из нас прекрасно понимал, что он должен делать на площадке.

А вот в плей-офф, какя сказал, у нас мало что вышло. В первом раунде встретились с «Каролиной». Замечательно начали серию, одержав две победы на выезде. Но потом – четыре поражения подряд… Как будто подменили команду. Пошли ошибки в обороне, потерялась уверенность, да и усталость откуда-то навалилась. Вдобавок кто-то из соперников нанес тяжелую травму Саку Койву, едва не выбив ему глаз клюшкой. Мы остались без капитана до конца плей-офф. Не скажу, что это стало фатальной потерей. У нас формально хватало лидеров, которые были должны заменить Койву. Но этого, увы, не произошло.

Помешало и то, что мы провели много времени в меньшинстве. Особенно это сказалось в третьем, четвертом и пятом матчах. У нас был отличный шанс выиграть серию, но когда ты большую часть встречи только защищаешься, о какой победе может идти речь?… В том плей-офф я играл с небольшой травмой – повредил колено во втором матче. Причем не то, на котором в ноябре мне делали операцию. В общем, навалилось одно к одному, и мы обидно вылетели из розыгрыша Кубка Стэнли…

Сезон-2006/07 начался с того, что в тренировочном лагере «Монреаля» собралось семеро русскоязычных игроков – кроме меня это Андрей Марков, Сергей Самсонов, Александр Пережогин, Михаил Грабовский и братья Костицыны. Но не могу сказать, что «Канадцы» сделали такой же перекос в сторону наших, как «Детройт» во времена «Русской пятерки». Все-таки в основном составе «Монреаля» играли только четверо. Да и когда создали тройку со мной, Самсоновым и Пережогиным, которую в прессе окрестили «Красное звено», это тоже не стало знаковым событием. Ведь мы провели в этом сочетании лишь несколько матчей, поэтому не заслужили столь громкого прозвища. Интереснее было то, что я выходил на позиции центрфорварда – как в начале своей карьеры в «Рейнджере». Считаю, справился с миссией и дал понять тренеру «Канадиенс», что готов помогать команде и в такой роли.

«Монреаль» начал регулярный чемпионат хорошо, к его середине шел на четвертом месте в Восточной конференции. Все думали, что мы без проблем попадем в плей-офф. Ребята были свежими, все у нас получалось. И удача была на нашей стороне – не скажу, что мы громили всех подряд. Напротив, выигрывали с трудом, в одну-две шайбы.

А потом команда начала уставать. Все стало валиться из рук, мы попали в глубокую яму, из которой начали выбираться только к концу марта. Дошло до того, что мы выпали из зоны плей-офф и вели ожесточенную борьбу за восьмую путевку от Востока сразу с четырьмя клубами – «Тампой», «Торонто», «Айлендерс», «Рейнджере».

Совершенно не шла игра у Самсонова, хотя его приглашали в клуб, как потенциального форварда первого-второго звена. Дошло до того, что Сергей сам попросил обмена у руководства команды. Думаю, человек просто потерялся. Такое иногда бывает с игроками, когда им приходится менять свой стиль. Вот, к примеру, выступал хоккеист в «Детройте», где много атакуют, играют в пас. А потом его обменяли, скажем, в «Миннесоту» или «Нью-Джерси» – клубы, которые во главу угла ставят оборону. Перестроиться в такой ситуации очень сложно.

В конце чемпионата я пропустил несколько матчей из-за травмы локтя. Проблемы со здоровьем начались еще раньше. Но потом рука болела все сильнее и сильнее. Дошло до того, что сложно было бить по воротам. На тренировках я уже не бросал, а перед матчами принимал обезболивающие. В конце концов, это начало отражаться на результате, я стал играть хуже, а однажды тренер вообще посадил меня в запас. Я решил себя не насиловать, залечить травму, и уже здоровым помогать команде.

Судьба «Монреаля» решалась в последнем матче чемпионата. Мы играли в гостях в «Торонто». Если бы побеждали, то выходили бы в плей-офф. Настраивать на эту встречу нас было не нужно. Поэтому ничего особенного в раздевалке нам не говорили. Мы и так были на эмоциональном подъеме – перед этим выдали серию из нескольких победных матчей. К тому же у нас появился надежный вратарь, который сумел заменить травмированного Кристобаля Юэ. Я говорю о молодом словаке Ярославе Галаке. Молодец парень. Спокойный, работяга. Когда ему дали возможность проявить себя, он ее не упустил.

Мы уступали 1:3, но потом забили «Торонто» четыре гола подряд! Начался открытый хоккей, без вратарей. И в самой ненужный момент мы начали хватать удаления. Сначала Маккейб нам забил в большинстве, потом Веллвуд. Мы уступили 5:6 и завершили сезон. Обидно, что нас подвела игра в меньшинстве, ведь в начале первенства мы были одними из лучших в лиге по этому компоненту.

Тот чемпионат запомнился мне также атакой, которую устроила на меня монреальская пресса – точнее, газета «La Presse», перепечатавшая интервью, которое якобы я давал в одном российском издании, а потом обвинившая меня во всех грехах. Дошло даже до такого бредового обвинения, что меня назвали «Крестным отцом». И смех, и грех… В тот день, когда грянул скандал, мне позвонили из клуба: выступи, мол, перед журналистами, тем более они все пришли на утреннюю тренировку «Монреаля» в ожидании подробностей. Лучше сразу расставить все точки над «i», чем отмалчиваться. Мне было неприятно, но что делать? Я вышел к прессе и дал ответ. Порадовался, что на мою сторону встали болельщики. Слышал даже, отправляли электронные письма в «La Presse», чтобы те от меня отстали. Защитили меня и ребята из «Монреаля», и легендарные ветераны команды, и даже мой бывший партнер Яромир Ягр. Я благодарен всем людям, мне была важна их поддержка.

Я считаю так: если хочешь получить эксклюзив, подойди к игроку и возьми у него интервью. Так будет честно. Не надо искать грязь у него за спиной, делая перепечатки из других газет. Нормальный журналист должен работать с проверенной информацией, а не заниматься сплетнями…

Наш капитан в «Монреале» – Саку Койву. Парень с железным характером. Даже врагу не пожелаешь пройти через то, что он перенес. Вернуться в большой хоккей после излеченного рака – настоящий подвиг. Характер Саку отражается и на площадке. Он борется за каждую шайбу, никогда не сдается. Идеально подходит для должности капитана, и пользуется огромным авторитетом в раздевалке и в городе. Когда Койву выступал в Финляндии за ТПС, его тренировал Владимир Юрзинов. По стилю игры Саку заметно, что он прошел школу нашего мэтра. Как я знаю, Койву до сих пор иногда общается с Владимиром Владимировичем, передает через меня привет.

Где я живу в Монреале? Многие ребята из команды поселились за городом. Но мне показалось, удобнее жить невдалеке от арены. Я снимаю квартиру в Старом городе, в двадцати минутах ходьбы от «Сентер Белл». Вижусь с товарищами, когда заканчиваются тренировки. Так, в фильме «Мистер Кови» снят интересный эпизод, как на день рождения сына Вани ко мне в гости пришли Андрей Марков и Саша Пережогин, и мы придумывали разные развлечения.

Русские привыкли держаться вместе. Мы с Марковым часто подкалываем Пережогина. Андрей обнаружил, что Сашка по паспорту – казах, потому что родился в Усть-Каменогорске. Ну и начал «душить» его этим фактом: «Что ты в сборной России делаешь-?? с казахским паспортом?». А в другой раз Пережогин на тренировке случайно разбил заградительное стекло. Мы с Марковым начали его пугать: «Ты что наделал? Теперь у тебя из зарплаты должны будут вычесть тысячу долларов! Тренер попросил сказать тебе, чтобы ты занес деньги ему в офис. Можешь чеком отдать или наличными». Пережогин на полном серьезе отсчитал тысячу долларов и пошел в кабинет к Жюльену. Мы не успели его остановить, и Саша начал совать деньги тренеру. Тот, конечно, очень смеялся…

Забавляемся в «Монреале» также, как в «Рейнджере». Устраиваем карнавалы на «Хэллоуин», костюмированные вечеринки в стиле ретро. Есть даже специальные магазины, в которых можно взять наряды напрокат. Однажды я нацепил белый парик, превратившись в рок-певца. Потом ходил в толпе, разгадывая, в кого нарядились партнеры – один в Пола Маккартни, другой в Элвиса Пресли. Третий вообще учудил, напялив женское платье и став теннисисткой: кажется, Мартиной Навратиловой…

Монреаль – город, где говорят на двух языках: английском и французском. Я тоже собирался освоить французский, даже нанял репетитора. С той учительницей мне не понравилось заниматься, но надежды не теряю. Вообще-то я учил французский еще в школе. Некоторые слова помню, но многое уже забыл… Хотя верю, что в один прекрасный день заговорю на этом языке.

Интересная история случилась со мной в конце марта 2007 года. Я приехал на стадион, и ко мне подошли ребята-телевизионщики. Они показали мне альбом с фотографиями, который обо мне собирала одна девушка. Я потом узнал, ее зовут Жозель Ковьер, и она живет в канадском городке Гранд Ривьер, что на севере провинции Квебек. Это рядом с заливом Сен-Лоран, куда в конце августа заходят голубые киты.

Так вот, мне рассказали, что девушка посылала много писем в клуб, чтобы получить мой автограф. Я сразу спросил: «А телефон ее есть?». Они показывают, что он записан на одной из страниц альбома. Я взял да здесь же набрал ей. Конечно, девушка была в шоке. Но поговорили с ней. Я пригласил ее на матч «Монреаля» с «Вашингтоном». Она приехала вместе со своей большой семьей. Я сделал дубль и подарил шайбу Жозель. Специально сохранил ее, чтобы отдать своей болельщице. Я очень хотел, чтобы мечта девушки исполнилась до конца…

Монреаль – город, где жил и легенды. Сколько великих игроков выступало за «Канадиенс»! Я слышал даже красивую историю, что на старом катке «Форуме» обитают духи великих хоккеистов, которые помогали играть современникам из «Монреаля». Начинаешь слушать такие легенды, и перед твоими глазами проносится история клуба. Да и вся наша раздевалка увешана портретами хоккеистов «Канадиенс», которых ввели в Зал славы НХЛ. Легенды смотрят на нас со стен. Под их взглядами плохо играть не сможешь. На каждый домашний матч «Монреаля» собирается аншлаг. В 2009 году исполняется 100 лет со дня основания «Канадиенс». Очень хочется к этой дате сделать подарок городу – выиграть 25-й Кубок Стэнли в истории «Монреаля».