Антивпендюринг (по мотивам «Анти-Дюринга» Ф. Энгельса)

Антивпендюринг

(по мотивам «Анти-Дюринга» Ф. Энгельса)

Или критика переворота в спортивной публицистике, произведенного г-ном Рабинером. Он мне тоже, пардон, неслабо «впендюрил». Алаверды.

Сей г-н в статьях и книжках написал много неправды. А это не хорошо.

Данная глава чрезвычайно существенна для того, чтобы определить, кто падла. Или — кто больше падла. Не нам решать, кто крут, кто жидок. Расставьте по полюсам и ведите фишки к центру, навстречу друг другу. Наверное, в конфликтах обе стороны «хороши». Но мне самому, как и Игорю, до центра не добраться.

Дружба с Рабинером долго продолжаться не могла. Слишком уж мы разные. Детонатором разрыва стало интервью Дмитрия Аленичева в апреле 2006 года. До него Игорь, напомню, клялся, что будет, как болельщик «Спартака», всячески помогать менеджменту Федуна. Потому что он хороший. Помощь означала как минимум обещание заранее сигнализировать нам, если Рабинер в своей редакции узнает о чем-то взрывоопасном для родного клуба. Дальше можно было вместе подумать, как совместить интересы. Ведь газета, сколько с ней ни дружи, рано или поздно скажет: «Извини, старик, мы не можем это НЕ опубликовать». Своя рубашка ближе к телу, никто не спорит. Поэтому я и придавал такое значение клубному пристрастию Рабинера и его заверениям в вечной дружбе. Сам нарисовался, никто его за язык не тянул.

Я, напомню, знал о желании Аленичева дать это злосчастное интервью. Он сам мне об этом сказал. Попытался помирить их с Федуном, не вышло, но на неделю все затихло. Думали, перебесился капитан, И тут бабахнуло. Рабинер, естественно, в пятницу не предупредил, что в субботу рванет. Все равно ничего уже сделать было нельзя. Но сам факт.

Такой лакомый кусок для «СЭ».

И вот наступает день прощания Петровича с командой. Федун дает указание не пускать никого из журналистов, кроме двух «немых» телекамер.

Это совпадало с желанием подавленного Старкова. Не хотел он, чтобы в душу лезли с расспросами. Так и сделали. Приехали две съемочные группы и молча, без интервью, зафиксировали последние минуты пребывания Александра Старкова в Тарасовке. Вдруг охрана сообщает, что в дверь ломится бригада «Спорт-Экспресса». Ее, разумеется, не пускают. Тут же откуда-то звонит Рабинер, который, ясное дело, сам не поехал нарыв расковыривать, а послал ни в чем не повинного Павла Новикова, и говорит голосом попугая из известного анекдота: «Выколите нам глаза, но мы должны это видеть!..» Я ответил, что это не званое мероприятие, что никто на него приглашений не рассылал; что Федун и Старков захотели именно так; что, в конце концов, это частная территория частного клуба. Не подействовало. Рабинер завелся (нас не пущать?!). Я добавил, что у него своя работа, у меня своя. Что его газета здорово по нам ударила, потому все заметно нервничают при упоминании «СЭ». «Вы что, хотите в комнате доведенного вами до «самоубийства» проверить, все ли срослось?» — спросил я его наконец. — Люди вы или нет?!»

И тогда он впервые сорвался и… пообещал «замочить» в газете, если не пущу. Повторяю, это был телефонный разговор. Я не знаю, кто стоял там у него над «душой». Может, он поспорил, что уж со мной, как со своим «другом», легко договорится. Я в любом случае никогда бы не подумал, чтобы рабочий момент может так смертельно ранить самолюбие человека. Никто его не оскорблял и не унижал. Просто он… не решил вопрос! Оказался не всесилен, даже, несмотря на действующую на многих угрозу затравить в прессе. Вот и весь основной инстинкт одного из ведущих обозревателей крупнейшего печатного издания. Давно хочу у них спросить, кстати: у них что, газета — оружие для сведения сотрудниками личных счетов? Ну, пусть так и скажут. А то «мужики-то не знают». Читают,

Если газета ни при чем, почему позволяют сотруднику так себя подставлять? Это же не частная лавочка Рабинера. Не бюро недобрых услуг. Я в том разговоре напомнил Игорю о его обещании не «валить» нас — с Федуном и Старковым, да только в больное место, видимо, попал. Там еще остаток совести теплился, но наутро загнулся и он. Вот как все описал «СЭ» на следующий день. Главное, что всегда забавляет, — спекуляция многотысячной аудиторией издания. «Твой День» — ни дать ни взять.

«Пресс-служба «Спартака» делит репортеров на своих и чужих»

Павел Новиков из Тарасовки.

Вчера утром футболисты «Спартака» провели первую полноценную тренировку в постстарковскую эру — занятие под руководством Игоря Клесова, помощника Старкова, в среду вечером не в счет. В Тарасовку футболисты начали съезжаться к 11 часам утра, прячась от объектива фотокамеры за тонированными стеклами личных авто. Прибывали и один за другим исчезали за тяжелыми железными воротами базы. Но для корреспондентов «СЭ» (а значит, и для многотысячной аудитории издания) эти ворота, по требованию спартаковской пресс-службы, оказались закрытыми.

— В чужой дом без приглашения не заходят, — заявил пресс-атташе клуба Владимир Шевченко, к которому мы обратились за разъяснениями. (С Павлом Новиковым я в жизни не общался. — В.Ш.)

Между тем приглашение на тренировку получили представители двух телеканалов, в одном из которых когда-то работал сам Шевченко. Тем самым пресс-служба «Спартака» дала понять, что пускает только своих, а чужими и нежелательными гостями в красно-белом доме являются представители «СЭ». Это подтвердил один из охранников базы, сообщивший об особом распоряжении не пускать на вверенную ему территорию именно корреспондентов нашей газеты.

Накануне я говорил по телефону со всеми «прикрепленными» корреспондентами (В ТОМ ЧИСЛЕ из «СЭ») и сказал, что пишущих не ждем. Не пустят. Все поняли деликатность ситуации и не приехали ломать ворота базы да лазить по заборам. Только «СЭ» не поверил. А вдруг?..

Интересно, почему футболистам нельзя ломиться в их редакцию, когда их там не ждут, а журналистам на базу можно? До сих пор не понимаю. А Рабинер, проказник, через медиума — Павла Новикова, продолжает нагнетать:

«Впрочем, неожиданностью холодный прием в Тарасовке для бригады «СЭ» не стал. Суть предъявляемых изданию претензий пресс-атташе «Спартака» изложил одному из моих коллег накануне. И связаны они с интервью Дмитрия Аленичева. По мнению Шевченко, журналистам «СЭ» следовало заблаговременно предупредить(?) клуб о выходе скандального интервью, дабы не нарушать журналистскую этику(?!). Хотя, на наш взгляд, именно такой шаг и был бы нарушением принципов чести и порядочности. Особенно если принять во внимание тот факт, что, по словам самого Аленичева в той самой беседе, о намерении дать интервью газете он известил главного тренера заранее».

Тут-то все и открылось: кто этот таинственный «коллега», каково его понимание чести и порядочности и т.д. Я-то знаю, с кем и как это обсуждал.

Взял бы сам Рабинер да и написал, как все было. С предысторией. Так нет же, солгал, подставил другого человека, передернул факты и стал накапливать желчь на книжку, которая уже готовилась полным ходом, но ей, по-моему, явно не хватало свежего забойного скандала. У меня нет навыков скорого восстановления отношений с предателями. Надо какое-то время остынуть, прийти в себя, чтобы дров не наломать. А Рабинер, сам себя раззадоривший на конфронтацию, стал во всем искать повод укусить побольнее. Так он приступил к выполнению обещанного: доказать, что способен писаниной решать чьи-то судьбы. Есть такие понты у изданий, чувствующих свою силу. Мы им: «Отлучим!» А они нам: «Замочим!»

Вышло то, что вышло. Рабинер сделал логичный выбор в пользу своей компании, я — в пользу своей. Я напомнил Игорю, что он не выполнил личного обещания — во имя «любимой команды» предупредить о возможном скандале. Вот и все. Речь шла об этике людской (о нашем договоре), а никак не о журналистской. При чем тут вообще журналистика? Зачем народ дурить, Игорь?

На базу с тех пор Рабинер больше ни ногой. Понимал, что не пустят. Зато при малейшей возможности старался упомянуть мое имя в негативном свете.

Вот типичный пример из отчета о матче со «Слованом» (Чехия).

«Увы, разочаровала посещаемость. В Лужниках собрались всего 27 тысяч зрителей — меньше, чем на многих матчах чемпионата России. И дело, на мой взгляд, не только в том, что было напечатано (почему, кстати?) всего 36 тысяч билетов. Матчу ощутимо не хватало рекламы. В том числе и потому, что пресс-атташе клуба Владимир Шевченко делал все, чтобы этой рекламы было как можно меньше. Когда мы в воскресенье обратились к главному тренеру Владимиру Федотову с просьбой приехать на тренировку в Тарасовку в понедельник, получили моментальное согласие. Но через некоторое время выяснилось: пресс-атташе по неизвестным причинам наложил на приезд журналистов в этот день вето. Добро было дано только на вторник — и то лишь из-за обязательной по протоколу предматчевой пресс-конференции. Но и там возможности репортеров были сведены к минимуму: за игроков, тренеров и врачей высказывался сам пресс-атташе, причем делал это весьма уверенно. «Процентов на 90 Быстров будет играть», — заявил для печати г-н Шевченко, к чему его, по имеющейся информации, никто не уполномочивал. Можете представить себе подобное в ЦСКА или в любом другом клубе? Эффект всего этого абсурда можно было увидеть вчера на трибунах Лужников.»

27 тысяч — меньше, чем на матчах чемпионата России?

Ай-яй-яй — нехорошо людям врать. Ну, ладно, допустим.

А перед игрой на чемпионат России, в «день заезда команды», журналистов на базу вообще не пускают. То есть без лишней «рекламы» обходимся. Так почему же на матчи чемпионата «лучше ходят»? Значит, нет связи?

То был еврокубковый матч, в канун которого на базе обязательно бывает день открытых дверей. Все газеты, согласно традиции, приезжали в определенный день. Один раз (это важно). И никогда проблем с посещаемостью не было. В этот раз «СЭ» хотел ради эксклюзива приехать дважды. Раз со всеми, второй — по блату. И только из-за того, что второй раз не пустили одну из газет, с посещаемостью что-то случилось? А, может, просто коммерсанты Лужников знали, что народ не соберем? Лето, будни, дачи… Потому и напечатали всего 36 тысяч? Какая связь между чтением ОДНОЙ из газет и проблемой посещаемости? Не прочитаешь «СЭ», не захочется пойти, что ли? Или я помешал тем, что бегал возле касс и отговаривал покупать билеты? Что же ты раньше молчал, публицист-вредитель? Не мог раньше меня разоблачить? Сколько денег клубная казна за 4 года недополучила!

И зачем делать вид, будто что-то точно знаешь? Тебя же самого на базе не было. По-моему, есть некоторая разница между «будет играть» и «готов играть» (как на самом деле было сказано). Будет ли — решает тренер. Но даже главный тренер «Спартака» — обычный человек и может запросто перепутать понедельник со вторником. Причем это не означает, что мы должны всякую ерунду объяснять всем подряд. Странно, что 36 тысяч билетов на меня не повесил. («Это еще до меня было, в XVI веке».)

Уж валить так валить! Чтобы горечь от фамилии появлялась.

Но квинтэссенцией Рабинериады, безусловно, стало интервью с Федуном.

«Вообще-то я не хотел на эту тему высказываться, поскольку мой ответ — книга «Как убивали «Спартак»-2», которая выходит уже в эти выходные. Но пару ремарок все-таки сделаю.»

Раз! И рекламку бесплатную тиснул. Говорю же: хозяин газеты.

«…об игровых качествах тех или иных футболистов, тактических схемах и т.д. Федун рассуждает с безапелляционностью прожженного профи. Ни дать ни взять Бесков или Романцев. Дилетант, считающий себя профессионалом и находящийся на таком посту, когда все зависит от него, — одно из самых больших зол, которое только может быть в футболе.

Очень хорошо, что Черчесов начал брать на себя в том числе и менеджерские функции, что в случае со свадебным генералом Шавло (взятым в клуб только для того, чтобы беспрекословно выполнять волю хозяина и при этом «обеспечивать преемственность поколений») действительно необходимо. О роли генерального директора и ряде его поступков за последние годы вы тоже сможете очень подробно прочитать в новой книге.»

Два! И опять рекламку…

Интересно, а смелый и честный журналист Рабинер так и формулировал вопрос Федуну: «Вот Вы — дилетант и одно из самых больших зол — что думаете по поводу..?» или «с безапелляционностью прожженного профи» вписал это позже? Я уж и не вспоминаю о его былом, искреннем, казалось, уважении к Федуну. Зато Черчесов, по Рабинеру, гений футбольного менеджмента. Ни дать ни взять. Право, неловко за Игоря.

В ставках запутался. Интересно, если бы Стас еще порулил, хватило бы Рабинеру мужества за свою «ставку» уйти в отставку?

«Масла в огонь тут, конечно, подлил пресс-атташе клуба Владимир Шевченко, который почему-то захотел управлять болельщиками. Об этом у меня в книжке тоже будет подробно написано.»

Помните: «Казалось бы, при чем тут Лужков?» Я еще в 2005-м публично открещивался от навязываемой извне функции «работы с болельщиками». Так и сказал в одном интервью: «Я — не фан-атташе. У нас есть президент фан-клуба Гришин». Но наш «чукча» — не читатель, он — писатель.

Рабинер:

— После печальной памяти баннера о Веллитоне на стадионе имени Нетто состоялась встреча Шавло и Черчесова с лидерами фан-группировок. Перед ее началом пресс-атташе «Спартака» Владимир Шевченко, не подозревая, что за его спиной стоят болельщики и все слышат, заявил: «Да с кем тут разговаривать? Выслушаем — и пусть идут на …». Это высказывание впоследствии неоднократно цитировалось авторитетными поклонниками красно-белых. Может ли человек, который так относится к своим болельщикам, работать в клубе?

Ну, Игорь, ну Незнайка на Луне! Что у него общего с хулиганами из «Шатии-Братии»? Враг? То есть я? Те ребята, если надо, в киднепинге и каннибализме обвинят, не задумаются. Я видел эту публику еще за сто метров до входа в здание, где мы находились. Мы их ждали, а не просто потрещать на крылечке собрались. Не заметить, что в дверной проем по очереди протискиваются откормленные силуэты, оттирая нас с коллегой от входа, было физически невозможно. И разговаривали мы с ним совсем о другом. Вы представьте себе картину. Стою я с кем-то из своих, жду фанатов и вдруг ни с того ни с сего начинаю декламировать на весь зал их же фантазии? В чем фишка-то, я не пойму? Что возьмешь с юноши, который постоянно врет и клевещет? Он всего лишь выдал желаемое за действительное. На войне как на войне. Но Рабинер-то каков?! Какими журналистскими методами он пользовался при получении этой «сенсационной информации»? Может, он там был? Или пленочка имеется? Или с его «оптом (именно оптом) работы в журналистике» и два звонка — уже перебор? А думать и вовсе не обязательно? Рабинер в журналистике, как Черчесов в воротах: «Они только подумали, а я уже…» Нашли друг друга. Но самое жесткое то, что сколь бы принципиальный журналист Игорь Рабинер перед этой публикой ни заискивал и ни выслуживался, за можай, в случае чего, отправят первым. Найдут за что.

Открою секрет. На этой встрече был скандал. Но совсем другой. Обе стороны торжественно поклялись не допустить никакой утечки в прессу. Рабочая встреча — и точка. Но краткий отчет о ней в Интернете появился от некоего Катанаева уже через 15 минут после ее окончания. Так что бей первым, кидай шумовую гранату — и будет тебе счастье. Это уже была даже не десятая подстава с его стороны. Больше комментариев нет.

Теперь ответ Федуна (на вопрос Рабинера):

— Я очень подробно разговаривал с Шевченко, которого давно знаю как интеллигентного и выдержанного человека. Скорее я мог бы произнести такие слова, чем он. Поэтому думаю, что отдельные люди, почувствовав очень жесткую позицию, которую продемонстрировал клуб в вопросе борьбы с расизмом, решили таким образом защищаться. Считаю, что распускание слухов о той фразе Шевченко было провокацией, своего рода ответным ударом на наши обращения в правоохранительные органы и другие меры по борьбе с недопустимыми явлениями в фанатской среде.

Браво. Леонид Арнольдович! Всегда завидовал его умению держаться. Отразил все спокойно, достойно, с намеком на истинную подоплеку. Хотя знать не знал всей этой «истории» про стадион им. Нетто. Но вампир-то вцепился мертвой хваткой.

«Ох как Леонид Арнольдович насчет «интеллигентности и выдержанности» Шевченко-то ошибается… Много об этом можно рассказывать, да не место здесь. А гимн — это просто еще одна цепочка в «игрушечном», НЕНАСТОЯЩЕМ восприятии Федуном «Спартака». Ведь как того же Шевченко туда взяли. Была корпоративная вечеринка в «ЛУКОЙЛе», чуть ли не день рождения самого Федуна. Искали этакого массовика-затейника, конферансье. А Федун как-то вроде бы посмотрел юмористическую программу по «НТВ-Плюс» «Удар по голу», и ему понравилось. Пригласили. Провел. И когда вскоре формировалась управленческая команда «Спартака» получил приглашение на роль… пресс-атташе. Занавес.»

«Не место здесь?» Вот дьявол, опять неопределенность…

Если серьезно, то гимн, флаг, герб — это и есть символы неигрушечной структуры. Этого и хотел Федун. Гимном России, к примеру, не может быть «Мурка» (про махач крутой). И аргумент, что многие эту «Мурку» поют, не проходит.

Как же мы многое по-разному понимаем…

Дальше опять чудеса осведомленности.

«То ли корпоративная в «Лукойле»…», «Федун посмотрел «Удар по голу…», «И когда вскоре формировалась команда «Спартака…» Бедный Йорик!

Все краем уха…

Никакого «Удара по голу» Федун в глаза не видел.

Я получил от него предложение, взял время на раздумье. Параллельно с «НТВ-Плюс» на тот момент я работал продюсером «Русского радио». Оно, как и Росконцерт, являлось частью РМГ, подконтрольного Федуну. Росконцерт организовал день рождения своего босса на Рублевке. Были «Би-2», «Смэш», кто-то еще и я в качестве ведущего. В конце вечера Леонид Арнольдович подошел и спросил, принял ли я предложение. Я ответил утвердительно и, по сути, всего лишь перешел из одного «кармана» Федуна в другой. Команда на тот момент, кстати, была в целом сформирована. И Первак, и Смоленцев уже работали. Все у нашего писателя как-то небрежно, неопрятно, непрофессионально. То есть пресс-атташе — это круто, ведущий — позорно, а журналист Рабинер — олигарх духа и самостоятельная творческая личность, способная отличать крутое от позорного?

Вот латентная публика, поди ее разбери…

Рабинер:

— А правильно ли, что гимн самого популярного клуба России, за который болеет значительная часть интеллигенции — в том числе и композиторы, и поэты, и певцы, — было доверено сочинить клубному пресс-атташе, каким бы музыкально одаренным он ни был? Многие болельщики «Спартака» отказываются признавать этот гимн и считают такое положение дел демонстрацией неуважения к ним.

Федун:

— Разве лучше, когда гимн пишет Лещенко, который сделал это для пяти или шести клубов по разным видам спорта? Это все вопрос вкуса. Я слушал около пятнадцати вариантов гимна — и тот, который предложил Шевченко, произвел наилучшее впечатление. Готов дать вам послушать все эти варианты. Между прочим, нынешний гимн России когда-то был, если не ошибаюсь, гимном боевого отряда эсеров. Но кто сейчас об этом вспоминает?

Даже здесь, во время моей казни, Игорь вспомнил о «музыкальной одаренности». (Это ж как тогда в Марбелье зацепило!) Да и гимн ему раньше нравился, как и все, что я писал. Пока не повернулся Игорь флюгером на потребителя. Точнее, на потребсоюз. На этакую мафию, заведующую потребительским спросом. Можно как угодно относиться к нашему гимну. Но там был нормальный текст, академическая оркестровка и позитивный драйв. Вождям непримиримых плевать на музыку, тексты — лишь бы моим духом не пахло.

Хорошо. Допустим, Рабинер сделал свой выбор и пошел к ним в рабство. Но на Федуна с какой стати окрысился? Как говаривал Черчесов: «Он что, денег тебе должен?»

«Я бы так сказал: для всего российского футбола Федун — фигура положительная. А вот для «Спартака» (подчеркиваю, на мой взгляд) — увы… «Спартак» никак не может стать чемпионом при Федуне по одной простой причине. Потому что Федун «Спартак» — не ЛЮБИТ.»

Либо Рабинер всерьез считает, что общероссийская футбольная идея проще, чем спартаковская, либо он понимает в любви больше Федуна.

Выходит, что любят Игорь с Леонидом «одну и ту же».

Только один твердит как попка: «Люблю, люблю, люблю» — и каждый понедельник в газете дубасит «любимую» почем зря. За то, что огонь в ее глазах угас, за то, что смотрит невесело, и так далее. А другой — слов на ветер не бросает — холит-лелеет, хочет полноценную семью. И за ним «она» — как за каменной стеной. Потратил бы, скажем, Рабинер на кого-нибудь без любви 400 миллионов долларов?

Не знаю, как оно у них там в этом треугольнике сложится — дело-то житейское. Только у нашей «девушки» таких страстных однодневных любовников сотни и тысячи, да счастливой ее никто делать не хочет. О своем удовлетворении лишь заботятся.

Но кто дал право Рабинеру решать чьи-то судьбы? Тем более говорить о любви, спутниками которой являются «верность», «дружба», «честь».

Одно я понял окончательно. Ты ему слово, он тебе десять. И никакой логики, ни грамма ответственности.

Сдав Старкова, лотом меня (то есть часть вертикали, которую клялся защищать в Марбелье), Рабинер взялся за Федуна. Игорь прекрасно знает, какая свита играет короля и что за хвост в «Спартаке» управляет собакой. Но выбрал он почему-то путь обслуживания противников Федуна. Будто заказ чей-то выполняет. Знающие люди даже предполагали версию рейдерского захвата клуба — по дешевке, после того, как Игорь пальнет в него из всех орудий. Он — «Аврора», «Шатия-Братия» — революционные матросики. Компрометация Федуна в книжках Рабинера — откровенная и даже вдохновенная. Все в «Спартаке» — плохие, начиная с владельца, а Смоленцев — шоколадный заяц. Большей подставы для Смоленцева он и придумать не мог. Прокололся. «С его-то опытом работы в журналистике». Ну, если не состоялся как руководитель Жекин ставленник — Шавло. если фамилию другого его протеже — Черчесова даже противники Федуна слышать не могут, если ни один из селекционных троянских коней Жеки так и не заиграл и команда рухнула, так что, опять Шевченко, Старков или Федун виноваты? А может, Жиляева с Хаджи за это оштрафовать? Как обычно.

Федотова он попытался пожалеть. Не могу не процитировать один великий фрагмент из Рабинериады:

«Понурый Федотов идет к машине в сопровождении технического директора Смоленцева. Тот смотрит на тренера с сочувствием, и я знаю, что это искренне»

Это было в день увольнения Федотова, который с Женей к тому моменту уже полгода не разговаривал. Еще бы написал, как тренер смотрел на технического директора. Рекордный глум! Палач смотрел на жертву с искренним сочувствием… Да Смоленцев спал и видел Григорьича в отставке! И делал для этого все, что мог. Там же, в засаде, Черчесов созрел! Вы сами Федотова спросите. Он вам столько интересного расскажет. Если захочет. Ну, хотя бы представьте, что так оно и есть. А теперь взгляните на ту же цитату по-другому.

В книгах героя этой главы я прочел лишь то, что касалось меня лично. То придумает, то передернет, то просто соврет. За других все равно поручиться не могу, но как было со мной, знаю лучше него. Понятно, что он тенденциозно выбирал скандальные моменты, за которые можно уцепиться и как-то их инкриминировать. Но подает-то он эти эпизоды со слов тех, кто заинтересован в моем очернении, то есть предвзято. Да что я оправдываюсь? Есть у нас в душе камертон — совесть называется. Если ее долго игнорировать, она начинает хворать и создавать отрицательное энергетическое напряжение в человеке. Если он и этого не чувствует — пиши пропало. Уверен, что и другим есть что сказать о «фактуре» Рабинера. Титову, в частности, доверяю. Егор про свои аргументы и факты сказал сам: «В первой книге все правда. За вторую Рабику надо морду набить». Значит, так тому и бить. Впрочем, можно набить и за третью — авансом, только проку никакого. У него цель оправдывает средства. А кратчайший путь — по головам. И хоть вряд ли он сам верит в свои выдумки, стиль его уже не исправишь и метод не скорректируешь.

Вроде всем понятно, что не произошло в «Спартаке» за те полтора года, которые он описывает во второй «книге», после первой ничего равного по общественному резонансу событиям с Сычевым или с «бромантаном». Но Рабинер, по ироничным замечаниям его коллег по газете (!), затеял в квартире ремонт, и ему нужны были деньги.

А потом небось покупка дачи, опять ремонт… и — так до самого анекдота:

«Как? Вы не читали утреннюю книгу Рабинера?..»

Василий Уткин в своей знаменитой критической трилогии «Двум смертям не бывать» (на сайте www.sports.ru), посвященной «творчеству» Игоря, как всегда, блистательно объясняет миру, с чем мы имеем дело. Я же делаю акцент на его человеческих свойствах, с которыми столкнулся лично и которые в жизни ценю выше, чем «профессиональные». Качествами это иногда назвать трудно. Плюнуть да отойти? Можно, но не выход. Это ведь, как ни круги, тоже один из символов нашей футбольной эпохи. Через него и футбол понятнее.

Рабинер, используя словосочетание Федуна, увлечен «гонкой понтов». Для него очень важно, как оценивают его творчество на сайте болельщиков «Спартака». В Марбелье мы по утрам сидели за соседними компьютерами, и я был свидетелем того, как ревностно он искал оценки своей очередной публикации болельщиками и как расстраивался, если они его критиковали.

Затем критический пафос и желание угодить активно пишущим в Интернете болельщикам превратились в промоакцию первой книги о «Спартаке». Предотвратить моральные потери не удалось и Смоленцеву. Мы с Рабинером не общались больше года, поскольку говорить было не о чем. Да он и сам не лез на глаза, а при встрече лихорадочно их отводил и прятал. Летом 2007-го его позвали в VIP-коробочку стадиона им. И. Нетто на матч дубля, где за давностью лет я предложил ему мир. Протянул руку первым, затем объяснил, как на самом деле обстояло дело в истории с Аленичевым. Послушав, повращав зрачками: «Надо же… вон как, оказывается…», Игорь благополучно пошел… дописывать вторую книжку, где по части допусков и домыслов превзошел даже самого себя.

Конъюнктурщику более всего важна массовая поддержка, а алчность подсказывает, что массы — это еще и тираж его будущих творений. Неужели надо писать, обязательно выражая их претензии, развивая их опасения, угождая им, короче говоря? Художественных достоинств у такой литературы не может быть по определению. Тут я целиком согласен с Василием Уткиным. Какие там достоинства, когда человек в охотничьем азарте давно уже стер грань между личным и профессиональным. Начал войну звонком в Тарасовку, угрожая замочить в газете, продолжил разбором моего человеческого несовершенства в своих книжках. По существу, как выясняется, он уже и не умеет разговаривать. Не слышит собеседника, не понимает сути, не чувствует предмета.

Соглашусь с одним из посетителей блога Рабинера, предельно емко охарактеризовавшим суть полемики по поводу второй книжки между Уткиным и Рабинером.

«Риторика проста — было сказано там, — Уткин: «Книга — г…но».

Рабинер: «Сам козел!»

Знакомая логика, не правда ли? Так же и фанаты спорят.

Рабинер бьет «Спартак». Говорят: раз бьет — значит, любит. Но странною любовью, в таком случае. Дружбы с его газетой и раньше не было, поскольку еще со времен Первака между нами были тайные противоречия. У одного из руководителей редколлегии, по слухам, были тесные контакты с Червиченко. Его уход этим дуэтом был воспринят, понятное дело, болезненно, вот и бодались. Мы им слово — они десять. Мы им — заявление на первую полосу, а там тут же — «ответка» от Андрея Владимировича. В общем, заметно проигрывали. Причем знали, от кого из замов главного редактора это исходит, но сделать ничего не могли. Он. отдать ему должное, дружбой не торговал. Хотя мы ничего и не предлагали. Ох уж мне эта пресловутая «работа с прессой», которую некоторые руководители клубов почему-то ждут от своих пресс-атташе. Если что-то и могло вернуть прежний статус-кво с этим изданием, то лишь заход (больше подходит, чем приход) в редколлегию и личное «разруливание» ситуации самим генеральным директором «Спартака». И по статусу как бы равны, и поговорить всегда есть о чем. Все только и говорят о «заносах» в редакции каких-то денег. Не знаю, у нас такого не было. Но иногда не меньше денег значат моральные обязательства, вытекающие из личной дружбы. Ведь дружит по сей день тот зам. редактора с Червиченко. И хорошо. У нас из советского времени остались не только телефонное право, но и, к примеру, охотно-банная дипломатия. Но и тут у Шавло сплошной прочерк. Не умел он с людьми ни общаться, ни дружить, что тут поделаешь. До самого конца 2007 года я настойчиво предлагал Шавло лично встретиться с редакторами газет, которые пишут о нем то, что ему не нравится. То есть со всеми.

«Мы решим этот вопрос», — отвечал Сергей Дмитриевич.

Решил он его перед самой своей отставкой, когда уже было поздно.

«Спартак» не аккредитовал Рабинера на сезон-2008. Только он наплевал на это, получив спецаккредитацию от Премьер-лиги. Вот так.

«И еще неоднократно выйдет зайчик погулять…» Игорь как-то сказал, что нет у его книг определенной цели. Просто молчать не может…

Что ж, значит, еще не один «бесцелер» предстоит вынести человечеству.

И напоследок. Передайте, пожалуйста, при встрече Игорю, что хоть «вор он, конечно, и авторитетный» (цитата из к/ф «Джентльмены удачи»), звезда лесов, полей и рек и так далее, но даже в творческой истерике бросаться стульями в коллегу — это нонсенс! Похлеще консенсуса между скунсом и анонсом! Все-таки это не просто коллега по редакции, но еще и… женщина, олимпийская чемпионка, уважаемый всеми человек. Да и как журналист Елена Войцеховская покруче. Поталантливее.

Хотя, может, именно поэтому он на людей и кидается.